Для того, чтобы рассмотреть специфику проблематики, связанной с религией древних славян в современной массовой культуре, я решила обратиться к фильму «Русь изначальная», так как по моему мнению, в нем весьма наглядно и красочно продемонстрированы многие аспекты жизни и быта именно славян-язычников.
Валентин Дмитриевич Иванов был достаточно известным писателем, молва о котором широко разнеслась после трёх его исторических романов, объединённых затем в трилогию — «Повести древних лет» (1955), «Русь великая» (1961) и «Русь изначальная» (1966), действие которых рассказывало о жизни древних языческих славян. По мотивам романа «Русь изначальная» впоследствии в 1973 году был поставлен мультфильм «Детство Ратибора», а в 85-м — двухсерийный полнометражный фильм «Русь изначальная».
Я хотела бы немного рассказать о самом сюжете фильма, одновременно разъясняя некоторые моменты, связанные с религией и проведением обрядов, показанных в данном фильме. VI век нашей эры. В землях славянских царствует язычество, а роды племенные ещё разрознены, объединяясь лишь для совместного отбития наступающей общей угрозы. Суровая жизнь и природа научает народ жить в содружестве и чуткости с окружением и быть сильными. Ратибор растёт сильным, ловким и смелым ратником. Но однажды, в местах здешних и родных, случаем он встречает красавицу-хазаринку, в которую влюбляется с первого взгляда, а затем крадёт из стана хазарского, но шальная стрела смертельно ранит девушку. Ратибор решает сжечь тело иноземки в общем погребальном костре, что вызывает негодование у соплеменников. «Иноземку? На костер? Неслыхано». В данном случае показан обряд трупосожжения, который действительно был более распространен, чем трупоположение. Показано особое значение этого обряда. С этой личной трагедией приносится и другая нехорошая весть — хазары близко и что-то замышляют. Ратибор не находит успокоения в жене-красавице-славянке, но под давлением могучего Всеслава и родной матери мысли о хазаринке вскоре улетучиваются.
В это же время византийский император Юстиниан испытывает серьёзное давление мятежников, которое вскоре хитроумным планом было подавлено. В его интересах продвижение своей власти и сфер влияния на языческий север, к варварам-славянам, как он их называет. Для этого сооружается христианская экспедиция в качестве миссионера, которая предстаёт перед зрителем и язычником озлобленной, жёсткой и жестокой, а также на Русь натравливаются три хазарских хана. На фоне простого ратника из дружины Ратибора христианский миссионер кажется злым и отягчающим жизнь, несущим что-то скользкое и увиливающее. Это демонстрирует следующий диалог:
«-Говоришь, коли я приму твою веру, меня возьмут в рай? А предки наши? Матери,отцы, деды, что не знали веры твоей, они где, в раю?
- Нет, они в Аду. Горят вечным пламенем.
- Ты думай, чему учишь. Родичи мои честно жили. В чем же их вина? Всяк волен верить по душе. А разная вера не мешает нам быть друзьями.»
В непримиримой битве хазары пали, войско Ратибора в негодовании за отравленного Всеслава направляется на Константинополь. Юстиниан снова, как и при мятеже, показывает свою трусость. Стороны получают пакт о мире.
В целом, атмосфера фильма непередаваемая — колдовская, чарующая, такая, которая присутствовала т в самой жизни язычников. В фильме присутствует ряд сцен, демонстрирующих обряды погребения, свадьбы, гадания на домашнем скоте, подготовка к родам с помощью трав и заклинаний, заклинание коней перед битвой, обряды связанные с тем, чтобы уберечь ребенка от дурного глаза и т.д. Здесь также показаны волхвы, притом с двух сторон. Есть сцены, в которых они заняты врачеванием и ритуалами, выступая в этот момент величественными и могущественными. Но наряду с этими есть сцены более приземленного характера, в которых они ведут себя как обычные люди и сетуют на судьбу:
«Прополоть бы нужно между богами. Вот я тебе! По что не отвел беду? (обращение к идолу)
-А вот ты Сварога бранишь! И не боишься?
- От него род наш ведем. А с родней ведь не всегда ладишь»
В общем-то фильм можно было бы назвать наивным и слишком идеализированным к образу языческих славян, но в этом и есть его притягательность и привлекательность. Добро, любовь к природе, а вместе с этим величие и доблесть язычников, притягивают. Любовь к природе и всеобщая гармония пронизывает весь фильм: «Сынок, не бей… не буди землю. Пусть отдыхает. Идет весна. Весной земля проснется, родит жито, ягоды, цветы чудные. Она все родит. Посмотри, сынок, эти снега, реки, леса с душами наших предков. Это все одно, что дерево живое.» Отсюда выплывает сразу два убеждения славян: первое – земля, есть нечто живое, обладающее душой и сознанием, к ней относятся уважительно, ласково и почитают более самого человека. Ее благодарят. Второе – вера славян в жизнь после смерти и в то, что духи могут обитать в лесу. А также тут явно выделена идея почитания рода. Человек, сотворенный Богом, как считают верующие или природой, создан по определенным законам Дерева, корни которого — первопредки, ствол — родная вера, а ветви — единение предков с потомками и преумножение последними своего Рода.Интересно пророчество Бога русов своему народу: «И, народ великий, победите вы весь свет и потопчите роды иные, которые, извлекая силы из камня, чудеса творят, без коней повозки. И всякие будете делать чудеса без кудесников, ибо всякий будет приходить, как кудесник, и пропитание творить, заклятиями действуя на землю, и земля подчинится. И будут слова многие и многие, и теми словами обманитесь вы, и сделаетесь рабами золотых монет, и за те монеты продадитесь вы врагам, хотящим того».
Это очень чувственный фильм. Какая могучая внутренняя сила исходит от каждого из героев. Своих праотцов мы представляем максималистами — с твёрдой верой в свои устои, мудростью нетронутых традиций и мятежной гордостью. И это не простая иллюзия, мы знаем это наверняка по себе — древний языческий огонь стучит и в сердце нынешнего славянина.Действительно потрясающий фильм, который отсылает к самым истокам нашей истории и нашей сущности; он позволяет прочувствовать кровное родство с неведомыми нам временами. Ведь какими бы различными не были представления о родине, если откинуть всё лишнее, всем сердцем любим мы в ней именно Русь Изначальную.
Заключение
Анализ глубины народной памяти привел к несколько неожиданному, но очень важному выводу: оказалось, что эволюция религиозных представлений являла собой не полную смену одних форм другими, а наслаивание нового на старое. Архаичные представления, возникшие на ранних стадиях развития, продолжали существовать, несмотря на то что рядом с ними (так сказать, над ними) уже образовались новые наслоения.
С течением веков славянское язычество все более становилось выражением народного мировосприятия. Церковь с ее международной культурой богословской литературы, живописи, храмоздательства и торжественно-театрального литургического действа стала прежде всего выразительницей феодальной идеологии. Язычество же удержалось в деревне и было формой проявления народных, крестьянских воззрений, существовавших на своих тысячелетних исконных основах. Русская народная культура XVIII -- XIX вв. традиционна, и эта традиционность уходит в языческую старину. Значительная часть народного творчества связана с язычеством.
Языческая романтика придавала особую красочность русской народной культуре. Все богатырские волшебные сказки оказываются фрагментами древних исторических мифов и героического эпоса. С язычеством связана вся орнаментика крестьянской архитектуры (коньки, громовые знаки на причелинах, "коники" у печи), утвари и одежды. Языческой магией проникнуты сложные многодневные свадебные обряды. Торжественными праздниками, всеобщими "событиями" были такие древние обряды, как встреча весны, масленица и Купала, с их ритуальными кострами, братчины по случаю нового урожая, новогодние звериные маскарады и гаданья. Значительная часть песенного репертуара проникнута языческим мировоззрением. Живой, неувядаемой формой обрядового танца, сопровождаемого музыкой и пением, являются красочные деревенские хороводы.
Познание народной культуры, всех видов крестьянского творчества невозможно без выявления его архаичной языческой подосновы. Изучение язычества -- это не только углубление в первобытность, но и путь к пониманию культуры народа.