- Так, - произнес Трэм (подвижный худощавый melano лет около двадцати), - я за штурвал. Юн, Линси, кто из вас главный по бизнесу, тот сзади, рядом с Акри.
- Почему это ты за штурвал? – ехидно поинтересовалась Акри (тоже чернокожая, но другой расы - афро-папуасская метиска, того же возраста и комплекции, только чуть пониже ростом), - … Забивались, что ты будешь гидом. А теперь что, я буду гидом? Ничего себе, фигня! Кто говорил, что у него язык лучше подвешен?
- Да, - согласился Трэм, - Акри за штурвал, а главный по бизнесу со мной, сзади.
- Вот то-то, - сказала девушка и плюхнулась на пилотское сидение.
- Что значит, главный по бизнесу? – спросила Юн Чун.
- То и значит. Кто из вас будет решать, который атолл вы берете в аренду?
- Мы будем вместе составлять отчет руководству, - объяснил Линси Ли.
- Тогда садитесь, как нравится, - подвел итог Трэм, и шлепнулся на заднее сидение за спиной Акри. Китайцы коротко переглянулись, после чего Линси устроился рядом с Трэмом, а Юн – справа от пилота.
- Все, полетели, - сообщила Акри, одной рукой захлопнув фонарь, а другой ткнув на панели управления какую-то клавишу.
Взлет у этой летающей лодки оказался очень короткий и жесткий – по ощущениям пассажиров - как прыжок на санях с трамплина на неровной ледяной горке.
- Я извиняюсь, флайка дешевая, - пояснила Акри, - А так, нормально. Скорость, и все такое. Долетим меньше, чем за час. Это если прямо. А хотите, можно по кругу.
- Зачем по кругу? – спросила Юн, глядя на уплывающую вниз поверхность океана.
- Ну, типа, посмотреть британскую базу, она справа, а потом облететь всю Великую Банку. В смысле, центральный атолл. Или можно прямо к Спикерс-атоллу.
- Англичан мы, наверное, еще успеем посмотреть, - сказал Линси.
- Значит, прямо, - подвел итог Трэм, - Давай, Акри, рули на три румба левее норда.
- А то, я без тебя не знаю, - фыркнула она.
- Алло, блин, я гид, ты сама сказала. Значит, я командую.
- Ты, блин, гостям объясняй, а не мне, ага?
- А чего ты огрызаешься прямо с рассвета?
- А чего ты мне не дал нормально допить какао?
- Ты бы его еще час пила! И вообще, ты уже болтала с Хлот!
- Я же не могу заливать в себя кипяток! Я ждала, пока остынет.
- Ладно, все, - он вздохнул, - Я начинаю экскурсию.
- Давно пора, - ввернула Акри.
- А ты рули и не мешай.
- Я-то рулю, а ты болтаешь без толку, а обещал быть гидом.
Трэм сделал паузу, выдохнул и показал пальцем направо и немного назад.
- Короче, вон там британская база на Диего-Гарсия. Но, ее отсюда не видно ни хрена. Зато, вот там… (он показал вперед и чуть влево)… Видны западные острова Великой Банки: Опасная Коса, Морская Корова и Орлиный Коготь, где вы вчера лэндились, а дальше – Три Брата. Вот они, три острова с Морскую Корову величиной. Да, между прочим, мы уже перелетели северную стену Великой Банки. Видите, внизу вода стала светлее. Это потому, что мы над лагуной.
- Давай я влезу на две тысячи, и будет видна вся Великая Банка, - предложила Акри.
- Классная идея, - поддержал Трэм.
- Я смотрела по карте, этот атолл больше пятидесяти миль в диаметре, - сказала Юн.
- Ага, - подтвердил гид, - Только он не кольцевой, а весь завитушками. По ходу, так вырос. Шутка природы. Завитушки, правда, под водой, но кое-что торчит. Местами.
Летающая лодка вдруг провалилась вниз на несколько метров.
- Извиняюсь, ямка, - прокомментировала Акри.
- Рули аккуратнее, - строго сказал Трэм.
- Чего ты докопался? – возмутилась она, - Я что, вижу их что ли?
- Я просто, в принципе, сказал.
- В принципе, я и сама знаю. Ты давай, веди экскурсию.
- Я и веду…
Трэм снова сделал паузу и продолжил.
- На дальнем южном краю стены Великой Банки только одна крупная суша - остров Нелио. Вот он, впереди, и чуть левее. Почти миля в длину, а в ширину почти двести метров. Там священная роща Тринадцати Звездных Божеств.
- Что это за божества? – спросил Линси Ли.
- Божества первых илои, - гордо ответил гид, - Как бы, наша самобытная мифология!
- У вас есть самобытная мифология? – удивился лейтенант.
- Ну! Как иначе? Вот у вас с Юн Чун есть легенда, что вы китайские гидробиологи...
- А-а, - произнес китаец и понимающе кивнул.
- Ага, ты врубился. Роща, кстати, зачетная. Мы ее немного привели в порядок… Ну, короче, будет время – посмотрите. А остальные острова в той части Великой Банки совсем маленькие, с коврик величиной. Это когда отлив. А когда прилив, то их нет. Теперь у нас хорошая высота. Видите, вон там южная стена, за ней океан темнее?
- Честно говоря, не очень заметно, - призналась Юн Чун, - А что за полосы впереди?
- Сейчас, будем поближе, расскажу, - ответил Трэм, и начал скручивать самокрутку, точнее – небольшую сигару из цельного, не совсем высушенного табачного листа, извлеченного из пластикового пакета, оказавшегося в его сумке-кармане на поясе.
Одежда Трэма, как и одежда Акри, состояла только из пояса, к которому крепился ряд карманов. Пояс застегивался липучкой над бедром. Пояс и карманы Трэма были цвета «пятнистый хаки», а у Акри пояс - ярко-синий, а карманы - всех цветов светофора.
Щелкнув явно самодельной спиртовой зажигалкой, Трэм прикурил самокрутку и по кабине пополз ароматный дым… Даже чересчур ароматный, для такого маленького пространства. Акри молча протянула правую руку назад и требовательно пошевелила пальцами. Получив сигару, она сделала одну затяжку, выпустила в ветровое стекло струйку дыма, вернула сигару назад и поинтересовалась.
- Ты взял рассаду у того парня?
- А то! – ответил Трэм.
- А посадил уже?
- Когда, блин? Вчера же только взял. И вообще, ты сказала, что сама посадишь.
- Сегодня надо посадить, - задумчиво пробурчала она, - Ты гостям-то предложи, не жадничай.
- Они вчера сказали, что не курят, - сообщил он.
- Так то вчера,- сказала Акри, - А сегодня, может, передумали.
Трэм почесал за ухом и повернулся к Линси.
- Может, вы правда, передумали? Хороший табак.
- Спасибо, я не курю, - ответил китайский лейтенант.
- Я тоже, - добавила Юн Чун, - А можно, все-таки, узнать: что там за полосы?
- А! Точно! – сказал Трэм, - Значит, если слева направо, в смысле, с запада на восток: Перос, Саломон и Баиксо. Перос – это полсотни моту, островков. Они там есть и на барьере, и в лагуне. Классное место. А на Саломоне - дюжина моту, и все на барьере. Барьер весь можно достраивать в любом месте. Баиксо, в основном, погруженный, но неглубоко. Пока на нем есть четыре маленькие готовые моту: Баиксо-Биг - гектар, а остальные – с лодку размером. Но там тоже можно достраивать почти весь барьер.
- Достраивать, как стену, или как платформы на сваях? – спросил Линси Ли.
- Мы покажем. Для этого существует своя технология… В общем, надо смотреть.
- А сколько моту на Спикерс-атолле? – поинтересовалась Юн Чун.
- В юго-западном углу, есть полоска суши, шагов двадцать. На сильном отливе еще несколько верхушек видны на барьере. Под достройку. Хороший, большой атолл. Саломон и Баиксо сравнительно маленькие, тридцать - сорок acкило…
- Чего? – переспросил Линси.
- Аскило. Aqua square kilometers. Площадь акватории. Спикерс-атолл в двадцать раз больше. Он даже больше, чем Перос. Он как одна двадцатая Великой Банки.
Приведя это последнее сравнение, Трэм сделал выразительную паузу, выпучил глаза, развел в стороны руки и растопырил пальцы - чтобы до гостей дошла грандиозность размеров перспективной акватории, предлагаемой в аренду. Юн Чун, которая за время стажировки в Меганезии наблюдала некоторые специфические стороны океанийской жизни, в частности – споры вокруг стоимости аренды погруженных атоллов.
- Большой атолл, значит, - произнесла она, - Эй, Трэм, почему ты не предложишь нам Марианскую впадину? Она еще больше, и по краям не глубоко, можно достраивать.
- Ты чего? – возмутился меганезиец с такой убедительной искренностью, которая бы вызвала зависть даже у коммерсантов блошиного рынка в Харбине, - Какая, на хрен, Марианская впадина? На барьере Спикерса глубина всего пять метров! Кое-где семь, согласен, но это не принципиально. А участки, которые заглублены ниже десяти, это исключение, и потом, все равно, надо где-то оставлять гейт для прохода кораблей.
- Ага, - китаянка кивнула, - Где-то надо. Но зачем нам фарватер в пол-атолла?
- Какие там пол-атолла!? Я же тебе не предлагаю Питт-Бэнк, где мельче семи метров вообще нет глубин, а кое-где барьер лежит ниже сорока!
Юн Чун насторожилась, так что, казалось, даже уши зашевелились.
- А почему ты не предлагаешь Питт-Бэнк?
- Хочешь Питт-Бэнк? – спросила Акри, - Не вопрос! На днях покажем. Это вообще от Эгмонта рукой подать. Классный атолл! Он вдвое больше Спикерса. Лагуна тридцать миль по диагонали! Вы с ребризером умеете обращаться?
- Умеем, - включился Линси, - Для нас это такая же знакомая техника, чем акваланг. Правда, мы имеем опыт погружений только до глубины сто метров.
- Какие сто?! Там комфортные 30 метров. Короче, Трэм, завтра берем ребризеры…
- Давай потом про завтра, - перебил он, - Давай сначала покажем Спикерс…
- … И как достраивают, - напомнил Линси Ли, - Технология…
- Технологию мы покажем в другой раз, - ответил Трэм, - Один день, один большой объект. Мы не трудоголики. Немного поработали - отдохнули. Потом еще немного отдохнули. Потом, если предмет отдыха исчерпан, то опять немного поработали...
- Ты гид, или что? – перебила Акри, - Ты мне покажешь, где делаем лэндинг, или мне угадывать, как телепату? Сейчас сяду посреди лагуны, как дура, и что тогда?
- Нет уж! Давай, садись возле Большого Кия. Только аккуратно, там еще рога…
Большой Кий, рядом с которым летающая лодка приводнилась через четверть часа, напоминал костлявую, облепленную мокрым песком, и обросшую зеленовато-бурой тиной спину какой-то довольно крупной и неопрятной разновидности Лох-Несского чудовища. По спине в поисках какой-нибудь пищи, бегали яркие мелкие крабы.
- И это вся суша? – поинтересовалась Юн Чун, глядя, как очередная пологая волна, видимо, девятая или одиннадцатая в серии, и поэтому, чуть более высокая, мягко захлестывает «спину» почти целиком, вызывая у крабов приступ обоснованного энтузиазма (а вдруг, на этот раз выбросило какую-нибудь дохлую селедку?).
- Вообще-то не вся, - ответила Акри, - Вон там есть еще малый рог и большой рог.
Китаянка посмотрела в ту сторону, куда махнула рукой Акри, но не увидела над поверхностью воды абсолютно ничего.
- Сейчас прилив, - сообщил Трэм, и, перегнувшись через борт, бросил в воду что-то наподобие якоря на длинном тросе, - А, вот, как будет отлив, так верхушки рогов и появятся. Верхушка большого точно, а верхушка маленького – это как повезет.
- Сверху, я четко видел стену под водой, - задумчиво произнес Линси Ли, - А сейчас ничего не вижу. Просто вода.
- Как это не видишь, - удивилась Акри, - Вот же стена!
И меганезийка уверенно показала вытянутой ладонью вниз и в сторону, где, с точки зрения обычного наблюдателя, океан выглядел ровно так же, как в ста метрах или в тысяче километрах, в любом другом направлении.
- Где стена? – недоверчиво спросил китайский лейтенант.
- Вот стена, - сказал Трэм, показывая пальцем туда же, куда и Акри, - Вот тут у нее внутренний край верхнего вала, а вон там - внешний. Вал шириной метров двести, а собственно стена - километр в ширину. Где-то чуть больше, где-то чуть меньше.
Акри уже успела снять пояс с карманами, надеть что-то гибридное между маской и очками для дайвинга, и вылезти на фюзеляж перед кабиной.
- Ни хрена ты так не объяснишь, пусть ныряют, - объявила она и, оттолкнувшись, нырнула, почти сразу же уйдя довольно глубоко под воду.
- Типа того, - произнес Трэм, - Короче, foa: здесь, в ящике за сидением, очки, маски, ласты, трубки, кому что нравится… Кстати Акри ползет по валу. Теперь видите?
Действительно, девушка передвигалась под водой, на глубине два-три человеческих роста, явно цепляясь руками за что-то. А, через несколько секунд, она оттолкнулась, всплыла на поверхность, и подняла на вытянутой руке сросток ракушек.
- Ну, теперь верите, что здесь не Марианская впадина?
Оказывается, стоило надеть маску, погрузить лицо в воду – и коралловый вал сразу возникал в поле зрения, во всей красе. Грандиозная обросшая водорослями стена с неровно скругленным гребнем тянулась вдаль, насколько хватал глаз, и сливалась с зеленоватым мерцанием подводного горизонта. Зависнув над осевой линией гребня, можно было увидеть, что верхушка вала образует кое-где почти плоские участки, а с боков, сначала полого, а потом все круче обрывается в глубину...
После пары десятков коротких погружений в районе Большого Кия, гид заключил: «пожалуй, тут все посмотрели», и они, загрузившись в летающую лодку, взлетели и приводнились в несколько милях к северу. Еще два десятка погружений… Снова перелет… Первые два часа, Юн Чун и Линси Ли ныряли, слабо понимая, почему им показывают какие-то пункты на подводном атолле. Но, прислушиваясь к репликам, которыми обменивались меганезийцы после каждого погружения, Юн Чун начала формулировать в уме некий набор правил, которым они руководствуются. Своими наблюдениями она поделилась с Линси Ли вечером, уже после возвращения на атолл Эгмонт и обеда (или, скорее, раннего ужина). Вопреки утреннему манифесту «против трудоголизма, за здоровую лень», рабочий день длился часов двенадцать… Впрочем, возможно, для меганезийцев это не было работой в полном смысле. Просто морская прогулка с дайвингом, а заодно, с презентацией объекта подводной недвижимости…
После обеда/ужина, китайские стажеры устроились в своем «fare-tupaiti» (картонной хижине в местном стиле) на «reva-parada» (площадке c навесом, поднятой на уровень крыши хижины, и играющей роль гостиной), и Юн Чун изложила свои соображения.
- Мне кажется, их интересуют горбы, с нескольких сторон от которых существуют плоские участки под опоры. Не меньше трех участков. Если на них поставить опоры одной платформы, и как-то зацепить за атолл, то она окажется вполне устойчивой. В идеале, они ищут плоские участки в естественных углублениях. Так еще надежнее.
- Значит, минимум работ на глубине, и вообще минимум работ на атолле? – уточнил Линси Ли, - Просто найти место, привезти платформу и поставить?
- И еще, отрегулировать длину опор, - добавила Юн Чун, - Как ты думаешь, если мы попросим фото, которые они делали под водой на свои мобайлы, это нормально?
- По-моему, они не склонны держать это в секрете, - заметил он, - При подходящем поводе, можно и попросить. И нам еще надо разобраться, как использовать местные транспортные средства…
Лейтенант кивнул в сторону надувного «proa» с пропеллером и крылом дельтаплана.
- А они сильно отличаются от наших армейских мото-дельта? – спросила Юн Чун.
- Я не думаю, что они сильно отличаются, но не следует, не разобравшись, браться за управление незнакомым видом машины, даже если она похожа на что-то знакомое.
Юн Чун кивнула и добавила:
- Наверное, нам следует начинать как-то строить отношения с соседями. Программа рассчитана на полгода. Как я поняла товарища Зяна, нам надо включиться в местную социальную среду, потому что иначе мы не сможем выполнить свои задачи.
- С соседями вообще лучше дружить, - заметил Линси Ли.
- Да, - она кивнула, - А для этого надо их понимать.
- Я думал, ты их понимаешь, - сказал лейтенант, - Ты же долго там стажировалась.
Юн Чун покачала головой.
- Там, Линси, а не здесь. Здесь не Тувалу, не Токелау, и не Самоа. Меганезийцы везде разные, а здешние - очень специфические даже по меганезийским меркам.
- Я полагаю, это обусловлено их работой, - заметил он, - Фрирайдеры это новый род вооруженных сил. Сто лет назад бойцы только что созданных парашютно-десантных отрядов, наверное, тоже выглядели странно, с точки зрения современников.
- Ты уверен, что они военные, а не гражданские? – спросила Юн.
Лейтенант на секунду задумался, а потом утвердительно кивнул.
- Я вижу группу, которая, по заранее заданному плану, выполнила инфильтрацию на территорию противника, создала укрепленный район, и контролировала площади до подхода основных сил. Такая группа в справочнике определяется, как «commandos».
- По-моему, - сказала она, - это больше похоже на не очень хорошо организованный молодежный спортивно-туристический лагерь. Или даже на общину хиппи. На курсах методов разведки, мы проходили социопсихологию хиппи. Она именно такая. Кстати, слово: «free-rider» переводится с английского сленга, как бродяга-побирушка.
- То, что они так выглядят, говорит о высоком качестве их подготовки, - ответил он.
- Это не похоже на маскировку, - возразила Юн Чун, показав движением глаз на fare-tupaiti соседей слева, - по-моему, они такие и есть.
- Здесь нельзя судить по одному эпизоду, - сказал лейтенант, бросив взгляд в ту же сторону, - Я думаю, мы можем пригласить их на чашку чая, и составить о них более полное и разностороннее мнение.
- Пригласить прямо сейчас? – с сомнением в голосе, спросила она.
- Нет, я думаю, лучше сделать это, когда они закончат, - уточнил Линси Ли.
Fare-tupaiti для китайских стажеров возник вчера (в день их приезда) прямо у них на глазах. Грид, шеф местной ватаги, перебросился парой фраз с Трэмом и Акри, потом, показав пальцем в участок берега лагуны, спросил у Линси и Юн: «Годится?». Они ответили: «Годится». Шеф ватаги крикнул какой-то другой парочке «Годится?». Те ответили что-то вроде «Нет проблем». Через полчаса, стандартную складную хижину, привезенную на мото-рафте с маленьким краном-лебедкой, установили на все четыре ножки в выбранном месте на берегу лагуны, и развернули в «боевое положение». С одного бока хижины, на уровне крыши, на двух дополнительных ножках возникла гостиная (reva-parada), с другой стороны была поставлена водяная бочка с воронкой холодильника-конденсатора, а на обоих скатах крыши размещены панели солнечных элементов электроснабжения. Все, дом готов.
Соседями стажеров справа оказались Трэм и Акри, соседями слева - Пири и Лвок, та парочка, у которой Грид тоже спрашивал мнение. Пири был похож на филиппинца, а Лвок, видимо, относилась к какому-то из бесчисленных молуккских микро-этносов. Обычные тинэйджеры-фрирайдеры здешнего типа. Поджарые, подвижные, веселые, общительные, но способные быть такими ленивыми, что и ленивец бы позавидовал.
Соображения Линси Ли по поводу того, когда лучше пригласить Пири и Лвок на чай, были весьма разумны, поскольку в данный момент эта парочка занималась делом, от которого вряд ли стала бы отвлекаться. Скорее всего, сначала они просто созерцали лагуну на закате, стоя у парапета на своем reva-parada. Видимо, потом, под влиянием красочного зрелища, они ощутили зов эроса, и немедленно последовали этому зову. Стоило Лвок немного крепче взяться за планку парапета и наклонить торс, а Пири - обнять ее сзади, как сама собой образовалась одна из классических поз камасутры.
Юн Чун бросила короткий боковой взгляд на эту увлекательную игру, и заключила.
- Еще минут на двадцать. Мы успеем посмотреть новости.
- Да, наверное, ты права, - согласился лейтенант, - А как ты думаешь, что тут принято ставить на стол к чаю?
- Вчера я купила в таверне на Морской Корове лимонный джем, шоколад и какую-то местную разновидность печенья, - ответила она, - Думаю, это нормально. А как нам следует их пригласить?
- Я просто помашу им рукой, когда они освободятся, - сказал Линси Ли, - Будет еще достаточно светло, и здесь это общепринятый способ приглашения в гости.
- Еще, мне кажется, следует пригласить также Трэма и Акри, - добавила Юн Чун.
- Им я тоже помашу рукой, когда и если они возникнут в поле зрения, - согласился Лейтенант, одновременно выбирая настройку на ITV-пульте.
-------------------------
«France-2, Inter-vision». Круглый стол. Европейская культура и космос.
Кардинал Бернар Жюст, советник Папы по науке и культуре,
Анри-Жак Марне, вице-директор Европейского Космического агентства (ESA).
Ришар Риво, политический обозреватель «France Press»:
Шарль Фонтейн, спецкор «Le Figaro».
-------------------------
Ришар Риво: Раз уж мне выпало говорить вводные слова… Сегодня, на фоне общей международной напряженности, произошло радостное, позитивное, мирное событие. Наше космическое агентство, меганезийский департамент технического развития, и комитет мэров округа Туамоту, подписали общий протокол о размещении на атоллах Муруроа и Фангатауфа космодрома, полигона и научно-исследовательского центра марсианского проекта «Caravella». Это событие произошло так внезапно, что я даже подумал в начале, что это розыгрыш. Но нет, все серьезно… Да, мсье Марне?
Анри-Жак Марне: Более, чем серьезно. Я прилетел с Туамоту полтора часа назад, с подписанными бумагами, и улетаю туда снова, через три дня, с группой экспертов, которые будут решать технические вопросы со своими меганезийскими коллегами.
Риво: Итак, мы полетим к Марсу из Французской Полинезии? Местные жители не реагируют агрессивно, когда их острова называют Французской Полинезией?
Марне: Нет, если в этом нет политического подтекста. А у меня ничего подобного, разумеется, не было. В прессе иногда раздувают значение войны за Клиппертон, представляя дело так, будто французы и меганезийцы теперь чуть ли не враги. Ну не глупость ли? Номинальная война 12-летней давности из-за необитаемого колечка суши, площадью с кукурузное поле. Война, на которой никто не убит и не ранен.
Шарль Фонтейн: Тем не менее, тогда, 12 лет назад, все выглядело крайне серьезно. Экспедиция нашей эскадры с Реюньона. Взрыв меганезийской водородной бомбы севернее Соломоновых островов. Казалось, еще немного – и большая война.
Марне: Это потому, что бульварная пресса раздула нездоровый ажиотаж. Понятно. Военная тема приносит тиражи. Но, знаете, пора расставить точки над «i». Как учил генерал Де Голль, реальность нашей внешней политики, это не реставрация империи образца XIX века, а создание международного франкофонного сообщества. Нашим туристам во Французской Полинезии не требуется переводчик. Это так, к слову.
Риво: А как там, на ваш взгляд, отношение к французам и к Франции?
Марне: К французам замечательное отношение. К Франции… Меня, как человека, связанного с аэрокосмической техникой, приятно поразила популярность истории французского воздухоплавания среди меганезийцев. Если говорить о французской культуре вообще, то Гоген, Экзюпери и Жюль Верн там известны каждому. Это в школьной программе. Наши энциклопедисты, кстати, тоже. К нашим политикам отношение настороженное, но меганезийцы вообще противники государства в его европейском понимании. Это особенность их национального менталитета.
Фонтейн: Анри-Жак, а что вы скажете о меганезийской суборбитальной авиации? В позапрошлом году я летал на их шаттле с островов Кука на Мадагаскар, и получил неизгладимые впечатления… Правда, было страшновато.
Марне: Дешевые шаттлы - это серьезное достижение Меганезии. Только им удалось создать массовый суборбитальный транспорт. Здесь нам есть, чему поучиться.
Риво: Итак, возвращаемся к теме космоса, космического сотрудничества и, как ни неожиданно это прозвучит, к теме религии. Лично я был поражен, когда узнал, что соглашение по Марсу состоялось благодаря посредничеству монсеньора Жюста.
Кардинал Бернар Жюст: Значит, у вас было ложное представление о религии.
Риво: В каком смысле, ложное?
Жюст: Вы находились в плену стереотипа, согласно которому церковь считается консервативной структурой, идейно противоположной научному сообществу. Меня удивляет, насколько устойчив этот предрассудок. Вы знаете, что автором первой математической модели расширяющейся Вселенной был аббат Жорж Леметр?
Риво: Честно говоря, не знал… А как же креационизм, шесть дней творения?
Жюст: Шесть дней творения - это идеальная модель. Упрощенное описание, как идеальная планарная геометрия Евклида. Но, сегодня мы говорим не о вопросах абстрактной теологии, а о практической роли церкви в европейском прогрессе.
Фонтейн: Скажите, а в чем заключалось ваше посредничество? Если это не тайна.
Жюст: В чем-то, разумеется, тайна, но в основном, я открыто и просто делал то, что должно. Я старался объяснить влиятельным персонам в нашей стране, что следует внимательно относиться к вопросу о союзниках и противниках. Иначе мы оттолкнем протянутую руку друга, и обнимемся с негодяем, который ударит ножом в спину.
Фонтейн: А нельзя ли узнать более конкретно, о каких друзьях и врагах идет речь?
Жюст: У вас, я полагаю, нет сомнений, что мсье Марне летал к друзьям?
Фонтейн: В общем, видимо, нет. Хотя, мне странно, что вы, католический кардинал считаете меганезийцев друзьями. Они выгнали со своей территории католическую церковь, а все церковное имущество передали квази-католической общине, которую мировая пресса в шутку, окрестила «атолликами». Как я понимаю, ни вы, ни Папа Римский, даже не можете приехать в Меганезию.
Жюст: Совершенно верно. Меня остановят прямо в аэропорту и депортируют. Но это совсем не значит, что я должен считать их врагами. Меня депортируют не как врага народа, не как человека, которого ненавидят, а как офицера организации, с которой у истеблишмента Меганезии испорчены отношения. Во времена реформации у нас во Франции случались вещи и похуже, но сейчас католики живут в мире с гугенотами. Я уверен, мы научимся жить в мире с океанийскими «атолликами». Первые шаги в этом направлении уже делаются. 20 июня в Париже открывается Фестиваль «Католические студенты за прогресс и взаимопонимание». Там будут не только ребята из Европы и Америки. Там будут океанийцы - «атоллики». Там будут мадагаскарцы, в религии которых католицизм совместился с культом предков. Там будут, также, африканцы - транс-экваториалы, почитающие Мадонну в своих синкретических религиях.
Риво: И все они согласились приехать сюда, на католическое мероприятие?
Жюст: Многие согласились. Знаете, Ришар, обычно, люди придают не такое большое значение формальным различиям религии. Сейчас речь идет об интересном и важном общем деле на благо человечества. Учреждается международная школа астронавтики (ScAN). Это новая прогрессивная католическая инициатива, развитие молодежного проекта YES (Young Engineers Satellites), который действовал при ESA в последнем десятилетии прошлого века.
Фонтейн: Это будет проект только для католической молодежи?
Жюст: Разумеется, не только. Мы приглашаем всех молодых людей, которые готовы сотрудничать в деле гуманизма и прогресса. К сожалению, такое сотрудничество не получится с религией, последовательно выступающей против гуманизма и прогресса.
Фонтейн: Вы имеете в виду ислам?
Жюст: Мы часто говорим о диалоге с исламом. Тут следует четко понимать: диалог возможен с мусульманами, разделяющими религиозные воззрения Авиценны, Омара Хайяма и многих других великих ученых и гуманистов арабского Ренессанса. Диалог возможен с мусульманскими аграрными социалистами новой волны «Асвади». Но с агрессивным исламом, требующим, чтобы весь мир жил по законам шариата, диалог исключен. Мы уже слишком далеко зашли по пути уступок.
Риво: Мы слишком далеко зашли, и что теперь?
Жюст: Теперь мы перед выбором: или союз с обществом, которое, основано на иных идеях, но готово жить в мире и дружбе с соседями, или подчинение полудикой орде, которая видит в нас только будущих рабов. По-моему, это очевидно. А по-вашему?
Фонтейн: Вы предлагаете союз с океанийцами против исламистов?
Жюст: Давайте спросим представителя науки. Анри-Жак, кто вам ближе, с кем вы предпочитаете иметь дело: с океанийцами или с исламскими фундаменталистами?
Марне: Я бы ни с кем не хотел враждовать. Но иметь дело с меганезийцами, конечно, гораздо комфортнее и продуктивнее, чем с… Я не хотел бы показывать пальцем…
Жюст: … И не надо. Мы вас поняли, и ваша тактичность делает вам честь.
Фонтейн: … Но, по-моему, с африканскими транс-экваториалами все не так просто.
Жюст: С ними как раз все просто. Они стояли 11 апреля на бастионах Мтсамборо, защищая остров Майотте, заморскую французскую территорию на Коморах. Транс-экваториалы сражались против исламских агрессоров, бок о бок с бойцами нашего Иностранного Легиона. Мне этого достаточно, чтобы считать их союзниками.
Фонтейн: Несмотря на то, что Гаагский трибунал обвиняет их в геноциде?
Жюст: Если бы великий франкский мажордом Карл Мартелл жил в наше время, то Гаагский трибунал, безусловно, обвинили бы его в геноциде мусульман, а многие, наверняка критиковали бы Мартелла за узурпацию власти, авторитаризм, разбой и многоженство. Но для Франции гораздо важнее то, что Мартелл разгромил Абд эль-Рахмана под Пуатье и изгнал мавров. У вас другое мнение?