— Нет уж, спасибо, — побледнела Светлана Сергеевна. — Нам с Андреем таких вакансий не надо.
— А зря, — огорчился мужественный Убейволк. — Хамзяич хорошие деньги бы дал.
— Да я уж как-нибудь в школе, с ребятами, — дружески хлопнул его по плечу Андрей Станиславович. — Знаешь, я к ним привык.
— И безопаснее, — подхватила Светлана Сергеевна.
— Насчет безопасности не уверен, — с сомнением покосился на группу ребят Олесь. — Это же каждый день как на минном поле. Я бы и дня такой нервотрепки не выдержал.
— Видно, у каждого свое минное поле, — усмехнулся Андрей Станиславович.
— Ну ладно, бывай, Андрюха, — протянул ему огромную лапищу мужественный охранник.
Они обменялись рукопожатием.
— Ты все же подумай, — еще раз повторил Убейволк. — Запомни: в моей группе для тебя обязательно место найдется.
И, поднявшись, он вразвалку направился к выходу.
— А, кстати, — посмотрела на классного руководителя Моя Длина, — где наш Маратик?
— За кулисами, — объяснил Андрей Станиславович. И, пряча улыбку в усах, добавил: — Пытается наладить контакт с Валькирией.
— Это надо увидеть! — воскликнул Женька. — Наташка, — повернулся он к своей спутнице. — Куда надо бежать?
— А я почем знаю, — отозвалась девочка. — Я первый раз в этом театре.
— Эх! — топнул в сердцах ногой нетерпеливый Женька.
— Вон туда иди, — указал пальцем в конец фойе Андрей Станиславович.
— Ну, естественно. Ты ведь знаешь, — строго посмотрела на него Светлана Сергеевна. — Вырос, а ума не вынес. Обязательно надо было на сцену выскакивать.
— А я что, по-твоему, должен стоять и смотреть, как Олесь из пистолета в актеров целится? — начал оправдываться Андрей Станиславович.
— Ничего бы с актерами не случилось, — ответила Светлана.
— Слушай, мы не одни, — выразительно посмотрел на учеников классный руководитель. — Потом обсудим.
Светлана кивнула. Однако всему десятому «Б» сделалось ясно: серьезного разговора Андрею Станиславовичу дома не избежать.
— Пошли, пошли, Наташка, — потащил ее за кулисы Женька. — Заодно тетю Ингу поздравим.
— Не хочу, — заупрямилась девочка.
— Так нехорошо. Твоя мама обидится, — заспорил Женька.
— Надо же, — фыркнула Катя. — Какой у нас Женечка чуткий стал. По-моему, о своих собственных предках ты так не заботишься.
— Так они и в театре не выступают, — ответил непосредственный Женька.
— Железная логика, — хохотнула Моя Длина.
Дверь артистической распахнулась. Из нее, прижимая ладонь к щеке, пулей выскочил Марат.
— Ты чего это? — кинулись к нему ребята.
— Девчонка красивая, но характер… — пожаловался Ахметов.
— Ясненько, ясненько, — нараспев произнесла Катя. — Кажется, угощение не оправдало подарок.
— Какое угощение? — явно плохо сейчас соображал Марат.
— Вот это самое, — указала на его красную щеку Катя.
— Это не угощение, а недоразумение, — потупился Марат. — Как-то нескладно все получилось. На фига этому Олесю понадобилось выпирать на сцену во время спектакля? И еще пушку зачем-то достал. Я же ему отсюда, — указал он на фойе, — позвонил по мобильному и говорю: «Привези самую лучшую корзину цветов. Как представление кончится, вручи Валькирии. Она Джульетту играет». А этот чудак что наделал?
— Да уж. Олесь твой явно поторопился, — усмехнулся Олег.
— Убить его мало, — махнул рукой Ахметов. — Все только испортил. Ну, что за люди! Ничего доверить нельзя! Я еще с Олесем поговорю!
— Значит, Валькирии твои цветы не понравились? — посочувствовал Боря Савушкин.
— Про цветы я вообще ничего не знаю, — с обидой произнес Марат. — Я только к ней подошел представиться, а она мне с ходу по морде. И орет: «Только приблизься! Милицию вызову!» Ну, а нам с вами, ребята, тут только милиции не хватает.
— Да уж, — кивнул Андрей Станиславович. — Этого нам совсем не надо. Кстати, почему вы до сих пор не оделись? — перевел он взгляд на остальных своих питомцев. — Давайте живо!
— А с Валькирией потом познакомишься, — добавил Олег. — Я тебе телефончик дам.
— Вообще-то я хотел ее тут дождаться, — заколебался Марат. — Чтобы домой отвезти. Меня специально для этого Олесь на джипе у входа ждет.
— Валькирия все равно с тобой не поедет, — вынужден был разочаровать его Олег. — Во-первых, дай ей время, чтобы остыть. А потом у Прошечкиных все равно сейчас начнется банкет.
— Тогда пошли одеваться, — сдался Марат. — А завтра я Валькирии пошлю на дом новую корзину цветов. В два раза больше сегодняшней. Олег, ты адрес мне дашь?
— Дам, — пообещал тот. — Но советую послать корзину без Олеся.
— Сам отвезу, — принял решение Марат.
— Самому тоже не надо, — назидательно произнес Темыч. — В таких случаях все поручают цветочному магазину. Тем более что у тебя средства есть.
— С этим порядок, — заверил Марат.
— Наивная ты душа, Маратик, — покровительственно изрекла Моя Длина. — Сам посуди, зачем этой Валькирии с тобой связываться? Плюнь и забудь. Дешевле обойдется. А то разбежался: цветы, доставка…
— Тебя не спросил, — обозлился Ахметов.
— И зря не спросил, «новый русский», — с вызовом ответила Школьникова. — Я бы тебе сразу растолковала, что к чему. Может, и Олеся бы не пришлось вызывать.
— Ребята! Одеваться! — почувствовал, что назревает конфликт, Андрей Станиславович.
Дверь, ведущая за кулисы, вновь широко распахнулась. Из нее высыпала сколь многочисленная, столь и веселая компания, среди которой Олег почти тут же заметил родителей. В центре шествовали Люда, Генрих и Валькирия Прошечкины. Увидав последнюю, Марат Ахметов было рванул вперед, однако на его пути, гордо выпятив впалую грудь, встал маленький Темыч:
— Марат, владей собой и укрепляй волю.
— Пожалуй, ты прав, — глянул на него сверху вниз Ахметов. — Она, наверное, еще не отошла.
— Погиб наш Маратик, — повернулась Моя Длина к Кате и Тане. — Судя по всему, эта Валькирия ему еще по носу нащелкает.
— Бедный, — посочувствовала Таня.
— Кто бедный? — переспросила Школьникова. — Этот «новый русский»? Да ему только полезно. А то вообразил, что на папашины деньги все может себе купить. А любовь не купишь.
— Кто бы такое говорил, — украдкой шепнула Катя на ухо Тане.
Таня молча кивнула. Стан Прошечкиных, не обращая внимания на десятый «Б», прошествовал по направлению к буфету, где должен был состояться банкет. До ребят донеслись восхищенные возгласы:
— Генрих, ты гений!
— Какая интерпретация!
— Так спроецировать Шекспира на современность!
— А тень отца Гамлета! Совершенно новое прочтение…
— Валькирия! Какой дебют! Я просто отныне не представляю себе другой Джульетты!
Все это было высказано хором. Олег заметил: единственным человеком, который молчал, был его собственный отец. Беляев-старший как-то загадочно ухмылялся. Олегу стало совершенно ясно: предок своего мнения о творчестве Прошечкиных не изменил. Толпа удалилась.
— Ну же, вперед, к гардеробу, — снова поторопил подопечных Андрей Станиславович.
— Слушай, Наташка, а где же твоя мама? — снова забеспокоился Женька.
— Небось пошла с ними праздновать, — равнодушно отозвалась девочка.
— Не было ее с ними, — уверенно произнес Женька. — Я очень внимательно смотрел.
— Значит, осталась у себя в гримуборной, — и на сей раз не удивилась Наташка. — Это мать любит. Нарочно задержится, а потом придет последней, чтобы все на нее обратили внимание.
— А пошли к ней зайдем, — рванул ко входу за кулисы Женька. — Все-таки надо поздравить.
— Я тоже пойду, — устремилась следом Моя Длина.
— И я, — сказала Катя.
— Только в темпе! — одновременно воскликнули Олег, Темыч, Пашков и Таня. — Мы вас тут подождем.
Троица скрылась за дверью. Андрей Станиславович и Светлана устало вздохнули. Им давно уже хотелось домой.
— Да вы идите, — без труда разгадали их состояние ребята. — Что мы, маленькие? Сами доберемся.
— Нет уж, — возразил классный руководитель. — Я должен лично проследить, что после того, как ваша компания покинула этот театр, он остался цел и невредим. И вы тоже.
— Ничего, — подхватила Светлана Сергеевна. — Столько времени ждали, подождем еще.
Пять минут спустя Женька, Катя и Моя Длина возвратились. Вид у них был какой-то растерянный.
— Ну, поздравили? — спросил Андрей Станиславович.
— Ни фига, — развел руками Женька.
— То есть? — не понял Андрей Станиславович.
— Ее там нету, — пояснила Моя Длина.
— Я так и думала, — поморщилась Наташка. — Вполне в духе матери. Поругалась с Прошечкиными и отбыла домой.
— Тогда поехали.
И, боясь, как бы ребятам не пришло в голову еще зачем-нибудь остаться в театре, Андрей Станиславович решительно зашагал к гардеробу. Положа руку на сердце он был даже доволен сегодняшним массовым мероприятием. Раньше коллективные выходы его класса в свет заканчивались куда большими неприятностями. А тут маленькое происшествие с Маратом и Убейволком удалось локализовать. И спектакль благополучно досмотрели до конца. Благодаря смелой трактовке Прошечкина публика даже не заметила «импровизации».
До Сухаревки вся компания тоже доехала безо всяких происшествий. Тут Женька и Наташка сели в троллейбус и поехали по Садовому кольцу до Олимпийского проспекта, где жили Турундаевские. Андрей Станиславович и Светлана Сергеевна пошли к Красным воротам. Пашков, естественно, не упустил случая проводить Школьникову в Докучаев переулок.
Возле поворота в Портняжный Олег остановился:
— Ладно, ребята. До завтра.
— Да куда ты торопишься, — тронула его за руку Таня. — Твои же еще на банкете. Пойдем с нами.
— Пожалуй, и впрямь прогуляюсь, — согласился тот.
Четверо ребят последовали дальше. Широкий дом, где во втором подъезде жили Катя и Женька, а в четвертом — Таня и Темыч, находился напротив булочной. Едва ребята поровнялись с ним, Катя заспешила домой.
— Я так переполнена большим и светлым искусством Прошечкиных, что больше не могу, — сказала она на прощание и скрылась в подъезде.
Темыч проводил ее грустным взглядом.
— Не расстраивайся, — хлопнул его по плечу Олег.
— Очень нужно, — с важностью отозвался Темыч. — Мне самому домой пора. Хочу перед сном немножечко поработать.
— Это его Шекспир вдохновил, — посмотрела Таня на Олега.
— Хоть какая-то польза от Прошечкиных, — усмехнулся тот. — Вот, Танька. Напишет Темыч свой роман, прославится, а мы с тобой будем писать мемуары, как стояли вот так, во дворе, а будущий великий Темыч торопился за письменный стол.
— Роман я еще не начал, — признался Темыч. — А сейчас хочу доработать текст песни. Федор ее у нас уже почти принял. Осталось только припев немного отшлифовать.
— Господи, — всплеснула руками Таня. — Вы, значит, с Пашковым еще не оставили эту затею?
Федор был бойфрендом Инги Турундаевской. Ребята познакомились с ним во время одного из предыдущих расследований. Он оказался продюсером популярной группы под названием «Номер шесть». Узнав об этом, Пашков и Темыч покритиковали тексты их песен. Тогда Федор предложил ребятам написать что-нибудь лучше. Практичный Темыч немедленно поинтересовался, будет ли гонорар. Федор заверил, что непременно. Ну и естественно Темыч с Пашковым решили не отказываться от своего замысла. Правда, труд в соавторстве двигался у них поначалу очень туго. Поэтому Олег с Таней и были уверены, что затея лопнула. Однако они ошиблись.
— Если бы за такое дело взялся один Пашков, он бы точно не сдюжил, — с чувством, собственного достоинства произнес Темыч. — Но я никогда не сдаюсь, когда речь идет о деньгах. Тем более Федор обещал заплатить в твердой валюте.
— А много? — поинтересовалась Таня.
— Сколько ни заплатит, все к нам, а не от нас, — уклончиво отвечал Темыч. — Ладно, бывайте, — открыл он дверь своего подъезда. — А то, боюсь, мысль уйдет.
Полчаса спустя Олег, распрощавшись с Таней до завтра, пошел домой. Отпирая дверь, он услыхал настойчивые звонки телефона.
— Алло? — успел снять трубку мальчик.
— Где тебя носит? — проорал в ответ Пашков. — Я уже полчаса звоню.
— А что случилось? — поинтересовался Олег.
— Сашок приборчика не достал, — понизил голос до шепота Лешка.
— Санька не отдала? — переспросил Олег.
— Не совсем, — откликнулся Лешка.
— А если немного поточней? — усмехнулся Олег.
— У Саньки приборчика уже нет.
— Почему нет? — заволновался Олег. — Она кому-нибудь отдала его?
— Да, да, папа! — повысил голос Лешка. — Сейчас освобожу телефон!
— Чего, ему позвонить надо? — осведомился Олег.
— Ну, — подтвердил Лешка. — Тогда я или попозже звякну, или уж до завтра. В общем, главное ты уже знаешь. А остальное все равно в тумане.
В трубке послышались частые гудки. Олег остался в полном недоумении. Ему в отличие от Лешки даже «главное» было совершенно неясно.
Что случилось с приборчиком? Почему Санька так и не пожелала отдать его Сашку? Хотя, зная характер Саньки… Тут Олег покачал головой. Может, она сочла, что приборчик отдавать незачем. И все. Точка.
Олег прошелся взад-вперед по гостиной. Вульф ходил за ним тенью, бросая укоризненные взгляды. Олегу почему-то вспомнилась тень отца Гамлета.
— Ладно, — сказал он псу. — Ты меня убедил. Пошли погуляем.
Вульф радостно тявкнул и попытался сорвать с крючка поводок. Олег только собрался натянуть куртку, которую снял во время беседы с Пашковым, когда телефон ожил вновь.
— Ни минуты покоя, — схватился за трубку Олег.
— Ты это кому? — воскликнул Женька.
— Мне сейчас только тебя не хватало, — сурово проговорил Олег.
— А кого хватало? — добродушно осведомился Женька.
— Вульфа, — сказал Олег. — Мы с ним как раз гулять собирались. Я перезвоню, — сказал Олег и, не слушая отчаянных возражений Женьки, повесил трубку.
«Фу-у! — уже в лифте отдувался мальчик. — Хорошо, что отделался. А-то Женька бы сейчас целый час подряд распространялся про Наташку. И еще рассказал бы, чем его накормила Ольга Степановна. А так, глядишь, пока мы с Вульфом нагуляемся, все Женькины эмоции достанутся Темычу».
Выведя Вульфа на улицу, Олег спустил его с поводка. Вульф, обнюхав все свои самые любимые углы и оставив на них автографы, обнаружил в глубине двора какую-то кошку. Разумеется, он тут же загнал ее на дерево. А сам уселся внизу поглядеть, чтобы она случайно не слезла. Но сидеть Вульфу стало холодно. Чтобы согреться, он начал носиться вокруг дерева. Время от времени пес подбегал к Олегу, словно приглашая того принять участие в увлекательном занятии. И очень удивлялся, что любимому хозяину нет дела до кошки.
Олег, рассеянно глядя на голые ветви тополей и ярко освещенные окна гостиницы «Волга», подумал, что Женька сейчас наверняка уже изводит Темыча. Если, конечно, Темкина мама, Надежда Васильевна, не висит на телефоне с очередной закадычной подругой. Тогда Женька скорее всего обрушится на Лешку Пашкова. «Хотя нет, — вспомнилось Олегу. — У Лешки предок экспроприировал телефон». Тут Олега одолел смех. Когда Женька не может дозвониться ни до кого из ребят, он обычно надоедает Катьке. А Катька ужасно злится…
Тут в размышления мальчика вмешалась кошка. Наверное, ей надоело сидеть на дереве. Или она куда-нибудь торопилась. Во всяком случае, сочтя, что уже достаточно времени провела в обществе Вульфа, кошка спланировала прямиком на голову Олега. Затем, воспользовавшись ею как трамплином, сиганула на забор и испарилась.
— Однако, — ошарашенно потер расцарапанную щеку Олег.
Вульф с оглушительным лаем кинулся к забору.
— Не смей! Фу! Ко мне! — крикнул Олег.
Но он зря беспокоился. Кошки и след простыл. Вульф возвратился к хозяину в крайне подавленном настроении. Он явно еще не наигрался с кошкой. Олег, собственно, не имел ничего против самой игры. Однако исход совсем ему не понравился.
— Так, Вульф, домой! — скомандовал он. — Придется щеку промыть. А то вдруг эта кошка какая-нибудь заразная. И больно как, — поморщился он.
Едва войдя в квартиру, он тщательно намылил лицо антибактериальным мылом «Сейф-гард». Умывшись, Олег поглядел в зеркало. Через всю щеку тянулась глубокая царапина.
— Нда-а, — огорчился мальчик. — Спасибо тебе, — поглядел он на Вульфа. — Удружил.
Вульф, виновато поджав хвост, удалился в гостиную. Олег рассеянно повертел в руках пузырек с йодом. «Если я им намажусь, то стану похож на индейца. Нет, обойдемся перекисью».
Только Олег успел обработать царапину, как вновь зазвонил телефон.
— Нет, все, по-моему, сегодня посходили с ума, — раздраженно схватился за трубку мальчик.
— Ты куда пропал? — раздался возмущенный Женькин голос— Сколько можно с собакой гулять.
— Да я уже давно вернулся, — объяснил Олег. — Просто рану дезинфицировал.
— Рану? — радостно заорал долговязый друг. — Неужели в тебя стреляли?
— Хуже, — откликнулся Олег.
— Бомба? — сильней прежнего оживился Женька.
— Нет, кошка, — был краток Олег.
— Это еще что такое? — растерялся Женька. — Про гранатомет «муха» знаю. А кошка, что за оружие?
— Совсем чокнулся, — ответил Олег. — Обыкновенная кошка. Живая. Черно-белая.
— Ну и что? — совсем запутался Женька.
— На голову мне спрыгнула.
— Откуда? — хотелось все знать Женьке.
— С дерева. Ее туда Вульф загнал.
— Ясно, — наконец понял Женька. — А с тобой что?
— Царапина на всю щеку.
— Не повезло!
— Я вообще-то тоже на это надеюсь. — У Олега после прогулки с Вульфом заметно испортилось настроение.
Далее Олег мог убедиться, что Женьке не удалось поговорить ни с Темычем, ни с Пашковым. Ибо тот излил на него целое море эмоций по поводу Наташки. Наконец Олегу это наскучило и он осведомился:
— А Инге-то ты свои восхищения наконец выразил?
— Нет еще, — сказал Женька. — Ее и дома-то не было.
— Где же она? — несколько удивился Олег.
— Наташка думает, что тетя Инга сразу после спектакля, не заезжая домой, поехала в аэропорт.
— На фига ей после премьеры в аэропорт? — не понял Олег.
— Да сегодня Федя приезжает, — пояснил Женька.
— Тогда ясно, — сказал Олег.
— Раз ясно, то слушай дальше. — И влюбленный Женька принялся с пеной у рта расписывать, какой классный диск купила Наташка. Олег очень надеялся, что этим все и завершится. Однако Женька еще поведал в подробностях, чем его перед уходом домой накормила Ольга Степановна. Затем он со свойственной ему непосредственностью зевнул и, объявив, что ему захотелось спать, повесил трубку.
Олег облегченно перевел дух и снова отправился в ванную изучать царапину. Потом он выпил чаю. И, не дожидаясь возвращения родителей, улегся спать.
Олега разбудили настойчивые звонки. «Предки, что ли, ключи забыли?» — подскочил на постели мальчик. Он уже хотел выбежать в переднюю, когда понял: звонят не в дверь. Это возле его постели надрывается телефон.
— Да? — хриплым спросонья голосом проговорил в трубку Олег. Одновременно он, нацепив
очки, бросил взгляд на светящийся циферблат будильника. Три часа ночи.
— Олег, она так и не вернулась, — послышался в трубке взволнованный Женькин голос.
— Кто не вернулся? — ошалело пробормотал Олег.
— Наташкина мама! — выпалил Женька. — Федор прилетел, а она туда даже не ездила.
— Куда не ездила? — прошептал Олег. «Интересно, предки уже с банкета вернулись? — пытался сообразить он. — Если вернулись, то как бы не разбудить». — Женька, погоди-ка минутку, — шепнул в трубку он.
— Чего там годить? — заорал Женька. — Ты лучше слушай.
— Сказано ведь тебе, погоди одну секунду, — прошипел Олег. — Сейчас проверю, где предки.
Он тихо выбрался в переднюю. Родительские пальто висели на привычных местах. Олег подкрался к их спальне. Из-за двери слышался богатырский храп Беляева-старшего. «Слава Богу, не разбудил», — с облегчением подумал мальчик и возвратился к себе.
— Женька, учти, я громко не могу, — сообщил он.
— Понятно, — откликнулся Женька. — Ты, собственно, можешь вообще молчать. Главное, меня внимательно слушай. В общем, Федор прилетел и сразу удивился, что его никто не встречает. Потому что Инга обещала ему. То есть Федор уже потом удивился. Вообще-то Инга часто ему обещает, но не выполняет. И Федор привык. Но вот когда он приехал домой, а Инги и там не оказалось, и на банкете в театре ее тоже не было…
— А ее точно там не было? — перебил Олег. — Вдруг она уже после нашего ухода пришла?
— Ни фига, — отрезал Женька. — Федор звонил в театр. Ее стали искать, но нигде не нашли,
— А кто-нибудь видел, как Инга уходила из театра? — спросил Олег.
— Да вроде никто, — отозвался Женька.
— Полный бред, — прошептал Олег.
— Тебе бред, а Наташка плачет, — таким тоном откликнулся Женька, словно именно Олег был виновен в исчезновении Инги Турундаевской. — Надо срочно Наташке помочь.
— Вот прямо сейчас пойдем помогать? — усмехнулся Олег.
— Пошли! — заорал Женька.
— Куда? — пытался его образумить Олег. — Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Десять минут четвертого, — невозмутимо ответил Женька.
— А ты не врубаешься, что сейчас все спят? — продолжал Олег.
— Я врубаюсь, что Наташке плохо, — оглушительно проорал Женька.
— Тише ты! Своих разбудишь, — счел своим долгом предупредить Олег.
— Уже разбудил, — буднично произнес Женька. — Отец с матерью, между прочим, тоже очень Наташке сочувствуют.
— С предками ясно, — скороговоркою отвечал Олег. — Ты лучше скажи: Турундаевские в милицию заявляли?
— Нет еще, — внес ясность Женька. — Федор сказал, что подождет до утра. Вдруг она к кому-нибудь в гости заехала.
— Не предупредив дома? — охватили сомнения Олега.
— То-то и оно, — сказал Женька. — Обычно Инга все-таки предупреждает. Может, нам с тобой майору Василенко по-быстрому звякнуть?
— Я лично не буду, — решительно воспротивился Олег. — Поднимем человека на ноги среди ночи. А потом окажется, что Инга спокойно себе сидела у какой-нибудь подруги.
— Лучше перестраховаться, — заорал Женька. — А Наташке будет спокойно, что мать уже ищут.
— Чего ж они сами в милицию не сообщили? — спросил Олег.
— Ты что, глупый? — возопил Женька. — Тебе ведь уже было сказано: Федор против.
— Понятно, — ответил Олег. — Значит, мы с тобой позвоним Василенко. Если он сегодня не дежурит, придется его разбудить. Он, естественно, первым делом свяжется с Турундаевскими, а Федор скажет ему, чтобы он не вмешивался не в свое дело.
— Н-да, — закис Женька. — Как же нам с тобой, Олег, в таком случае помочь Наташке?
— Я думаю, Наташке твоей лучше всего лечь спать, — построжал Олег. — И нам с тобой тоже. Между прочим, нам завтра с утра идти в школу. А если Инга и впрямь исчезла, то завтра от нас потребуется максимум умственных усилий. Значит, тем более нужно выспаться.
— Нет, я, наверное, не засну, — зевнул долговязый мальчик.
— А ты постарайся, — сказал Олег и положил трубку.
Однако заснуть ему удалось далеко не сразу. Странное исчезновение Инги Турундаевской не выходило из головы. Больше всего Олег удивлялся, что она ушла сразу после спектакля. Ведь это была премьера. А Инга Турундаевская обожала находиться в центре внимания. Так почему же тогда не выходила на поклоны? Более того, проигнорировала банкет, на котором наверняка бы купалась в лучах славы.
Нет, что-то тут не сходилось. Конечно, Инга могла обидеться на Прошечкина. Могла и забыть, что Федор ждал ее в аэропорту. Но чтобы и то, и другое сразу… «А предположим даже, что и сразу, — продолжал размышлять Олег. — Но Наташку-то она наверняка бы предупредила, что не вернется домой».
Олег повернулся на другой бок. Вульфу, спавшему на коврике подле кровати хозяина, явно что-то снилось. Пес тихонько лаял и дрыгал ногами. «Наверное, бежит за той самой кошкой», — подумалось мальчику. Он потрогал щеку. Царапина по-прежнему саднила. «Завтра я буду настоящим красавцем, — поморщился Олег. — Но теперь уже ничего не поделаешь».
Его мысли снова перекинулись на Ингу Турундаевскую. Он вдруг отчетливо вспомнил ее последний выход на сцену. Она раскланивалась в окружении ведьм, а потом… Олег едва не вскрикнул. То, что по ходу спектакля казалось вполне естественным, то есть укладывалось в логику совершенно нелогичной постановки Прошечкиных, теперь, когда Женька сообщил об исчезновении Наташкиной матери, заставило Олега насторожиться. Ведьмы с воем поволокли Ингу прочь со сцены. Конечно, подобный финал мог быть задуман Прошечкиным. А если нет? И почему Инга так отчаянно отбивалась? Была ли это игра? Или Наташкина мать на самом деле почувствовала какую-то опасность? «Но тогда, — продолжал размышлять Олег, — она, наверное, закричала бы».
В тот момент память Олега словно бы наяву воскресила душераздирающие завывания ведьм и восторженные вопли публики. Ему стало совершенно ясно: «Даже если Инга и звала на помощь, ее криков никто не мог услышать. А значит, лучшего момента для похищения не придумаешь».
Сон окончательно слетел с Олега. Больше всего ему сейчас хотелось позвонить Генриху Прошечкину. Он, по крайней мере, наверняка знает, должны ли ведьмы утаскивать леди Макбет со сцены. Однако Олег понимал: позвони он в четвертом часу ночи Прошечкиным, его явно не так поймут.
«Кстати, а кто играл этих ведьм?» — пронеслось в голове у Олега. Поднявшись с постели, он включил торшер и обшарил карманы в поисках программки. Ее нигде не оказалось.
— Ах ты, черт, — хлопнул себя по лбу мальчик. — Наверное, в куртке осталась.
Он босиком добрался до вешалки. Куртка оказалась завешена отцовским пальто. «Мало моему предку крючков, — с досадою подумал мальчик. — Обязательно надо моим воспользоваться». Он попытался слазить в карманы куртки, не снимая пальто Беляева-старшего. В двух карманах программки не оказалось. Когда же Олег попытался обследовать третий, вешалка отцовского пальто с треском оборвалась. Олег хотел поймать пальто в воздухе, но сбил со столика зонтик. Тот с грохотом покатился по коридору.
Дверь родительской спальни скрипнула. В коридоре возник глава семейства Беляевых.
— Что ты тут делаешь? — грозно уставился он на сына. — Зачем тебе среди ночи понадобилось мое пальто?
— Программку ищу, — честно ответил Олег.
— Программку? — вытаращился отец.
— Спектакля Прошечкиных, — продолжал Олег. — Хотел кое-что посмотреть.
— Нина! — взревел Борис Олегович. — Иди быстрее сюда.
— Боренька, тебе плохо? — выбежала из спальни заспанная Нина Ивановна. — Говорила ведь: не ешь на банкете так много жирного.
— При чем тут жирное? — воскликнул глава семейства Беляевых. — Дело гораздо серьезней. Наш сын сошел с ума!
Глава VI
Тайна, покрытая мраком
— Боря! Что ты несешь? — возмутилась Нина Ивановна. — Лучше бы спал, ей-Богу. Нам утром на работу. Знаешь, по-моему, тебе вредно ходить на банкеты.
— Можно подумать, я сам туда напросился, — охватило праведное негодование главу семейства Беляевых. — Ты ведь мне, Нина, сказала: «Будет неудобно, если мы не пойдем.
— Допустим, — признала правоту мужа Нина Ивановна. — Но при чем тут наш Олежка?
— Это я могу и у тебя спросить, — мелодраматическим тоном изрек Беляев-старший. — По-твоему, нормальный человек станет разыскивать среди ночи программку спектакля Прошечкиных? Да еще у меня в пальто?
— Я искал не у тебя в пальто, а в своей собственной куртке, — откликнулся Олег. — А твое пальто просто упало.
— Вот видишь, Боренька, — вступилась за сына мать. — Все в порядке.
— И это ты называешь в порядке? — закричал Борис Олегович. — Зачем нормальному человеку в такое время программка?
— Ну, мне хотелось посмотреть, — лихорадочно соображал, как выкрутиться из создавшегося положения, Олег.
— А до утра это не терпело? — не отставал родитель.
— Терпело, — кивнул Олег. — Но я просто никак не мог вспомнить, куда девалась моя программка. Вот и пошарил в куртке.
— Нина, ты когда-нибудь слышала подобную чушь? — взревел Борис Олегович. — Из-за какой-то программки поднял нас всех на ноги!
— Ну, я же не думал, что вы проснетесь, — оправдывался Олег.
— Ах, он, видите ли, не думал! — воскликнул глава семейства Беляевых. — У меня завтра тяжелый рабочий день! Моя фирма, можно сказать, горит, и мне надо ее вытаскивать из финансовой пропасти. А вот мой родной сын, ради которого мы с матерью и стараемся…
— Слушай, Боря, — почувствовала, что пора вмешаться, Нина Ивановна, — раз у нас завтра тяжелый рабочий день, тем более надо спать.
И, украдкой велев Олегу идти к себе, она подтолкнула мужа по направлению к спальне. Тот угомонился не сразу. Олег слышал сквозь стенку, как отец что-то ворчал по поводу «идиотского спектакля Прошечкиных», который «забил сыну мозги». Нина Ивановна на это ответила: «Ты, Боренька, лучше бы молчал. По твоей милости Марат Ахметов и Андрей Станиславович чуть не сорвали Прошечкиным премьеру». На что Борис Олегович, уже зевая, возразил: «Не при Олежке будь сказано, но это была самая яркая и выразительная сцена в спектакле». Затем до Олега донесся громкий храп. «Заснул, — облегченно перевел дух мальчик. — А, кстати, где же все-таки моя программка? Наверное, она осталась у Таньки. Позвоню ей утром перед уроками, чтобы она с собой захватила. Хотя, может, программка еще и не понадобится. Вполне допускаю, что Инга Турундаевская уже вернулась домой».