День ухода Шрилы Бхактипрагьяны Кешавы Госвами Махараджа

Наш Гуру Махарадж явился в этот мир 24 ян­варя 1898 года в семье богатых землевладельцев в прославленной деревне Банарипара округа Джессор Восточной Бенгалии (ныне Бангладеш).

Родители дали ему имя Бхима. Младенец поя­вился на свет красивым и нежным, а за светлый с золотистым оттенком цвет кожи мать и местные женщины прозвали его Джоной (светлячком).

Первые три-четыре месяца малыш не издавал никаких звуков и даже не плакал, что очень

беспо­коило родных. Однажды у порога их дома остано­вился нищий-мусульманин. Попросив подаяние, он поинтересовался у матери Бхимы:

- Что, ваш сын немой?

- Как ты узнал об этом? - удивилась она. - Если сможешь, пожалуйста, помоги исцелить его.

- Тогда сделайте одну вещь. В вашей деревне живут неприкасаемые - люди из сословия шудр, занимающиеся кремацией. Они едят дешевый, низкосортный рис, который замачивают на ночь. Попросите у них этого риса, накормите им вашего ребенка, и он заговорит.

Мать Гуру Махараджа была очень трудолюби­ва и заведовала всеми делами, связанными с зем­лей. Детей она воспитывала в строгости, не позво­ляя им покидать дом без её разрешения. В деревне все очень уважали ее. Поэтому, когда она пришла в одну из семей шудр и попросила риса, они удиви­лись:

- Зачем он вам? Ведь мы уже касались его!

- Не беспокойтесь, просто дайте мне немного риса.

Придя домой, она дала рис малышу, и он тот­час стал повторять: «Ма! Ма!» С этого момента он начал говорить.

В детстве наш Гурудев был близок с отцом, ко­торый души в нем не чаял. В те времена бенгальцы были очень религиозны и постоянно собирались слушать «Бхагавад-гиту» и «Шримад-Бхагаватам», и Гурудев вместе с отцом, ухватившись за его па­лец, ходил на эти собрания, а когда они в темноте возвращались домой, забирался к нему на плечи. Так постепенно у него развился интерес к религи­озной философии. Есть поговорка на хинди: хо- нахара виравана ке хота чикане пата - «Если у молодого деревца листья крупные и красивые, оно принесет обильные плоды». Грядущие события от­брасывают свою тень - уже в детские годы у Гуру- дева проявлялись признаки того, что он будет вели­кой личностью.

Немного повзрослев, он большую часть своего времени проводил в ашраме махатмы, жившем в их деревне, слушая из его уст «Бхагавад-гиту», «Бхагаватам» и «Веданту».

В школьные годы Гурудев начал издавать жур­нал, в котором публиковал свои статьи, написан­ные прекрасным литературным языком. Он был превосходным оратором, и даже когда выступал перед большой аудиторией, не было никакой не­обходимости в громкоговорителе. Он не знал так много шлок, как некоторые преданные, но умел удивительным образом объяснять их. Особенно прекрасное объяснение он дал следующему стиху из «Шримад-Бхагаватам» (1.2.11): ваданти тат таттва-видас таттвам йадж джнанам адвайам брахмети параматмети бхагаван ити шабдйате - «Пара-таттва - это бхагават-таттва. Выше Брахмана - Парабрахма, выше атмы - Параматма, а выше Вишну - Маха-Вишну. Но когда речь идет о Сваям Бхагаване Кришне, нет необходимости ис­пользовать слово «Парам», ибо Кришна и есть наи­высшая таттва, а Брахман и Параматма - лишь сияние Его тела и Его полная часть. Брахман, в действительности, нельзя считать объектом, так как любому объекту присущи качества. Он же – лишенная формы энергия объекта, скрывающая его. Имена Брахман, Параматма, Бхагаван - сино­нимы, но поклоняться следует только Бхагавану, поскольку у Брахмана нет формы».

Присоединившись к матху, я удостоился осо­бой милости Бхагавана - получил возможность сопровождать Гурудева во время его проповеди. Гурудев поручил моему старшему духовному бра­ту, Шриле Вамане Махараджу, издавать духовную литературу, и тот, обладая большим опытом, печа­тал множество книг и журналов. Меня же Гурудев держал при себе, чтобы я готовил прасад и следил за выполнением различных видов служения; по­могал я и в работе над журналом. Его искусство говорить и писать было поистине изумительным. Мне посчастливилось часто слушать его, и я запи­сывал все, что он говорил, повсюду следуя за ним, как тень.

Вамана Махарадж всегда был спокойным и молчаливым. Мы же с Тривикрамой Махараджем, моим дорогим духовным братом, очень любили поговорить. Мы постоянно спорили на различные темы. Когда Гурудев уставал от нас, он обычно го­ворил: «Возьмите эту книгу - ответ в ней». Теперь преданные редко обсуждают смысл писаний, а больше рассуждают об одежде и еде. Когда встре­чаются два вайшнава, они должны говорить о тат- тве. Нам очень повезло, что мы могли слушать о бхакти-таттве из уст возвышенных преданных. Гурудев обладал таким блестящим интеллектом и такой силой убеждения, что легко мог доказать, что белое - это черное и наоборот. Это было по­разительно! Проповедь не могла бы продолжаться без таких преданных.

Если кто-то из нас захочет опубликовать что- нибудь, он должен просмотреть множество книг, а затем много раз отредактировать написанное. И даже если в работе будут заняты пять человек, они с большим трудом смогут написать что-либо. А как с этим справлялся Гуру Махарадж? Во время ежегод­ной парикрамы по Навадвипе к Гурудеву подходи­ло от пяти до семи тысяч преданных, чтобы предло­жить свои поклоны. Со многими из них он беседовал и одновременно диктовал для журнала текст статьи, который записывал Вамана Махарадж. И не было никакой необходимости редактировать этот текст, его можно было сразу отдавать в печать. Самое уди­вительное, что при этом он ни разу не заглядывал ни в одну книгу. Когда же мы готовимся к выступле­нию, нам приходится просматривать множество книг, а если слушаем лекции или читаем, мы вы­нуждены вести записи, чтобы удержать в памяти информацию. Но Гуру Махарадж за всю жизнь не составил ни одного конспекта, хотя прочитал огромное количество книг. Его библиотека нахо­дится сейчас в Матхуре, в храме. Он великолепно знал историю. Ни один ачарья не обладал такими познаниями в этой области, поэтому Шрила Бхак- тисиддханта Прабхупада называл его «пандитом Веданты».

Еще юношей Гурудев уехал из Восточной Бен- галии, чтобы поступить в знаменитый старинный университет близ Калькутты, выпускниками кото­рого были многие видные индийские ученые. Не каждый мог поступить туда, но Гурудева, благо­даря его выдающемуся интеллекту, приняли в это элитное учебное заведение. Его, студента перво­го курса, профессора приглашали читать им со­ставленную на бенгали «Чайтанья-чаритамриту». Даже на санскрите нет книги, которая могла бы сравниться с ней по философской глубине и воз­вышенной поэзии.

джйвера'сварупа'хайа - кршнера'нитйа-даса'

кршнера 'татастха-шакти', 'бхедабхеда-пракаша'

(«Ч.-ч.»,Мадхья, 20.108)

«Вечное предназначение дживы - с любовью служить Шри Кришне, джива является погранич­ной энергией Кришны, поэтому она одновремен­но едина с Ним и отлична от Него».

Ни декан, ни профессора не могли объяснить этот стих. Даже в нашей сампрадае лишь немногие преданные способны правильно истолковать его. Поэтому наш Гурудев зачастую вступал в философ­ские споры со своими учителями, пока, наконец, не решил оставить учебу в университете. «Если даже сами профессора ничего не понимают, - рассуждал он, - чему они могут научить меня?»

В то время Махатма Ганди развернул в стране движение гражданского неповиновения. Он под­нял народ Индии против британского правитель­ства, выдвинув лозунг: «Англичане - прочь из Ин­дии! Долой налог на соль!» По всей стране вспых­нули антибританские мятежи. В ряды оппозиции вошли Балагангадхара Тилака, Горакл, Ч.Р. Дас, П.Ч. Райя, Лала Ладжапатараи и многие другие известные люди. Молодежь не осталась в сторо­не. Казалось, что молодая кровь Индии вскипела.

Тотчас встала вся индийская промышленность. Гурудев тоже примкнул к движению граждан­ского неповиновения, но когда Ганди прекратил борьбу, чтобы избежать кровопролития, Гурудев, подобно многим, вступил в революционную пар­тию под руководством Субаша Чандры Боза. Во­оруженный ружьем и ножом, он некоторое время скрывался в лесах, и британское правительство выдало ордер на его арест. Гурудев недолго нахо­дился в рядах вооруженной оппозиции и вскоре присоединился к миссии Гаудия-матха.

Лишь спустя десять лет власти обнаружили его местонахождение. В Маяпур прибыли полицей­ские с намерением арестовать Гурудева. Когда они обратились к Прабхупаде, тот сказал: «Посмотри­те, как он изменился. Он стал садху, махатмой».

После беседы с Прабхупадой полицейские ликви­дировали ордер на арест.

Гурудев был разносторонней личностью. Его талант равно проявлялся как в учебе, так и в спор­те. В юности он был первоклассным футболистом, прекрасно учился, имел бойцовский характер, обладал выдающимися организаторскими спо­собностями, а речь его ласкала слух. Уже в шест­надцать лет он вел все дела, связанные с арендой земель, принадлежавших его отцу. Тогда же он впервые посетил Чайтанья Матх в Маяпуре и за­горелся желанием получить харинаму и дикшу у Прабхупады.

Некоторое время спустя он вернулся домой, а затем последовала недолгая учеба в университете. В восемнадцать лет он возвратился в Матх. С ним пришла его тетя, очень образованная женщина. Вместе с ней они писали замечательные статьи и прекрасные стихи.

Как-то раз, беседуя с ними в Маяпуре, Прабху- пада сказал:

- Мы продолжим парикраму по всей планете и будем открывать один матх за другим. Англия, Америка, все святые места Индии - Харидвар, Праяг, Вриндаван, Каши и Южная Индия, будут охвачены проповедью.

- Вы просто мечтатель, - возразила тетя Гурудева. - Вы как тот нищий, который, выпросив у прохожего рваную сумку, спит, подложив её под голову, и видит во сне, что он - царь, владеющий несметными богатствами. Кто увидит все это?

- Винода^[1] увидит, - ответил Прабхупада.

С тех пор Гуру Махарадж навсегда остался в матхе.

Все признаки великой личности присутствова­ли в теле Гурудева: формы его тела были нежными, мягче масла; длинные руки достигали колен; паль­цы на руках были «пальцами художника» - тонки­ми и длинными; на ладонях имелись все благопри­ятные знаки.

Гурудев вел аскетический образ жизни. Утром он ел лишь немного простого риса с солью и на весь день уходил собирать пожертвования для матха. Отправляясь в самые многолюдные места - на же­лезнодорожные и автобусные вокзалы, он говорил о послании Махапрабху и просил у каждого всего лишь одну пайсу. Деньги он собирал

^[1] До принятия санньясы Бхактипрагьяну Кешаву Ма­хараджа звали Винода-бихари брахмачари.

в закрытый на замок ящичек с прорезью для монет, ключ от которого хранился у Прабхупады. Это служение он выполнял каждый день, с раннего утра до за­хода солнца, и не принимал в это время никакой пищи.

Однажды Прабхупада ехал на машине по Каль­кутте и увидел под деревом Виноду, который отды­хал, положив под голову вместо подушки ящичек для пожертвований. Слезы навернулись на глаза Прабхупады, и он подумал: «Такой прекрасный юноша из богатой семьи, которому всего лишь во­семнадцать лет, ради меня, ради служения Бхага- вану оставил родительский дом и теперь терпеливо сносит такие лишения!» Когда Гурудев вечером вернулся в матх, Прабхупада подозвал его к себе:

- Винода, это ты спал в Гаримате прямо на земле? Ты подвергаешь себя таким испытаниям.

- Любые трудности для меня великое счастье, если только Вы будете довольны мной, - ответил Гурудев. - Что я могу еще желать? Когда гуру дово­лен учеником, Бхагаван тоже доволен. Выше этого нет ничего.

Прабхупада с любовью называл Гурудева Туми или Туи. Так же ласково он называл еще одного ученика - Парамананду Прабху, который был с ним постоянно. У Гурудева были очень близ­кие отношения с Прабхупадой, и он обычно спал подле него. Даже если ему случалось возвращаться в храм поздней ночью, он стучал в дверь комнаты своего гуру. Преданные сердились на него за это, но Прабхупада всегда вставал и впускал его к себе.

Однажды Гуру Махарадж собирал пожертво­вания вместе с Сиддха-сварупой брахмачари, ко­торый позже стал Бхакти Шрирупой Сиддханти Махараджем. Они набрали много овощей, за­полнив один мешок целиком, другой - наполови­ну, и сошли с поезда на станции Ховра (пригород Калькутты) в пяти милях от матха. В то время общественный транспорт еще не ходил на такие расстояния, а денег на рикшу в матхе не было. Гурудев взвалил на плечи полный мешок и сказал:

- Пошли!

- Нет-нет! - возразил Сиддха-сварупа. - Ты для меня старший брат и мой шикша-гуру. Я понесу полный мешок!

- Нет, ты еще совсем мальчик, как мой млад­ший брат, - не сдавался Гурудев. - Я возьму самый тяжелый мешок!

Они принялись вырывать друг у друга ношу, но в конце концов Гурудев убедил своего спутни­ка и донес полный мешок до самого матха. Та­ково было его отношение к гуру-севе. Когда бы ни возникала какая-нибудь проблема, Прабхупада обычно спрашивал: «Где Винода?»

После смерти отца Гуру Махараджа его мать долго не могла прийти в себя. Дома рядом с ней оставались еще трое сыновей. Один из них был директором средней школы, ставший позже уче­ником Прабхупады, а затем ачарьей Гаудия Мис­сии, Шрилой Аудуломи Махараджем. Он в совер­шенстве владел английским языком, был талант­ливым писателем и оратором. Винода был самым младшим из братьев, и мать очень скучала по нему и день и ночь плакала. Она написала Прабхупаде письмо: «Пожалуйста, отпустите Виноду на некото­рое время домой, пусть он поможет в наших делах, а затем вернется к Вам». Прабхупада согласился, зная, что несколько мусульманских арендаторов на протяжении пяти лет отказывались платить зе­мельную ренту его родителям. Зачинщиком сре­ди них был один гунда (хулиган) - очень крупный мужчина. Гурудев приказал одному из наемных рабочих привести его в дом. После того, как ху­лигану хорошенько «намяли бока», все проблемы разрешились.

Некоторые из мусульман, арендовавшие зем­лю у Прабхупады в Маяпуре, также уклонялись от уплаты ренты, поэтому Прабхупада собирался продать этот участок. Гурудев долго упрашивал его позволить ему попытаться вытащить деньги из этих людей. «Что ты сможешь сделать? - сомне­вался Прабхупада. - Ты ведь всего лишь восемнад­цатилетний юноша!» В конце концов Прабхупада дал свое согласие. Тогда Гурудев поймал главаря должников и, привязав его к хлебному дереву, как следует побил. Перепуганные арендаторы немед­ленно выплатили свои долги, и Гурудев преподнес возвращенные деньги как пушпанджали стопам Прабхупады. Таким он был по отношению к мо­шенникам, а о тех, кого он уважал, заботился как любящий отец.

Перед своей смертью мать Гуру Махараджа вновь послала письмо Прабхупаде: «Отпустите, пожалуйста, моего дорогого сына, Виноду, нена­долго домой». Прабхупада позвал Виноду к себе: «Твоя мать при смерти. Немедленно отправляйся домой». Однако вместо того, чтобы последовать словам Прабхупады, Гурудев спрятался где-то на территории матха, и целые сутки его никто не видел. Когда Прабхупада узнал об этом, он по­слал за ним:

- Твоя мать тяжело больна. Ты обязан наве­стить ее. Почему ты ослушался меня?

- Прабху, после многих рождений я обрел при­бежище у ваших стоп, - ответил Гуру Махарадж. - По вашей милости я, наконец-то, встал на путь бхагавад-бхакти. Предположим я отправлюсь до­мой, и что произойдет? Мать, в последние минуты жизни, положит мне руку на голову и скажет: «Ви- нода, я ухожу. Кто будет управлять нашим имени­ем? Ты должен взять на себя заботу о нем». Что мне тогда останется делать? Покинув ваши лотос- ные стопы, я вновь попаду в ловушку майи.

Припав к стопам Прабхупады, он зарыдал, и растроганный Прабхупада дал ему все свои благо­словения.

Пока преданный не обретет такой решимо­сти, пока в нем не проявятся качества мадхьяма- адхикари, для которого телесные связи этого мира лишены всякого смысла, ему нельзя оставлять дом и семью. Иначе преданный сам, по собственному желанию, вернется в семью, или же, оставшись в матхе, будет лишь стремиться к деньгам, престижу и общению с женщинами. Таким образам он при­дет к тому, от чего ушел. Поэтому нельзя поки­дать дом и семью раньше времени.

У Прабхупады был ученик, Гаура-Говинда Видьяратна, - большой знаток Веданты, «Бхагаватам» и других священных писаний. Он был очень хорошим преданным и позже принял санньясу,

получив имя Неми Махараджа. Однажды у него появилось очень сильное желание получить дар- шан духовного учителя Прабхупады, Шрилы Гау- ракишоры даса Бабаджи Махараджа. Гурудев так­же захотел пойти вместе с ним, и с разрешения Прабхупады они отправились в путь. Это было время, когда Бабаджи Махарадж, желая избежать беспокойств, причиняемых обычными людьми, уже почти неделю как заперся в отхожем месте и повторял там: Харе Кришна, Харе Кришна...

Как только эта новость дошла до инспектора полиции и окружного судьи, они оба спешно яви­лись на место событий. Обнаружив, что дверь за­перта изнутри, они стали умолять со сложенными ладонями:

- О Бабаджи Махарадж, мы построим тебе для бхаджана прекрасную хижину.

- Мне и здесь хорошо, - послышалось в ответ.

- Разве это возможно?

- Сюда не проникает смрад мирского вожделе­ния. Ему я предпочитаю зловоние отхожего места.

- Хорошо, Махарадж. Мы приставим к тебе мальчика, и он будет отгонять от тебя этих людей.

Так они день и ночь пытались уговорить его выйти наружу, но в ответ только слышали:

- Для меня и здесь Вайкунтха.

Тогда они начали упрашивать его открыть дверь.

- О, я нездоров, у меня нет сил, - доносилось из-за двери.

Он не желал открывать дверь этим людям и лишь продолжал повторять святые имена:

Харе Кришна, Харе Кришна... Однако когда Гурудев по­дошел к двери и сказал: «Бабаджи Махарадж, мы

- ученики Бхактисиддханты Сарасвати», Бабаджи Махарадж, лишь услышав имя Прабхупады, тотчас позволил им войти и снова закрыл дверь.

Юноши предложили ему пранамы, и Гурудев, коснувшись его стоп, попросил: «Пожалуйста, благословите нас». Бабаджи Махарадж ответил: «Я уберу все преграды с твоего пути, чтобы ты всегда мог беспрепятственно совершать бхаджан

таково мое благословение». Позже Гурудев мно­го раз говорил, что хотя время от времени в его жизни возникали трудности, по милости Бабаджи Махараджа ничто не могло его обеспокоить.