– «21», я «Астра-17», прием.
– «21» на приеме, - ответил Петренко.
– Вышел нормально?
– Следую по задаче.
– Скорость –15.
– Понял.
Сергей Петренко «вытягивал» отряд обеспечения на маршрут рейдовой группы. Нормально. Разобравшись с инженерной техникой, идущей за дозором, я пристроился за ней, следуя в колонне отряда обеспечения.
– «Замок-13», прием.
– На приеме.
– Не теряй «ниточку».
– Понял, «17».
Платонов держал на контроле подразделения головной походной заставы (ГПЗ), идущие впереди его БМД и следовавшую за ним основную колонну. Все в порядке. Разберемся с ООД. Впереди моей машины шел большой артиллерийский тягач (БАТ), выбрасывая через выхлопные эжекторы отработанную солярку и пыль, от которой дальше своего носа я ничего не видел.
– "Отпусти"подальше инженерную машину, – скомандовал по ТПУ механику.
Наконец-то колонна в движении приняла такое положение, что боковым ветром пыль сносилась в сторону, стало легче дышать и в свете фар появились участки местности. «Схватил» конфигурацию гребня хребта, затем карты, сличил расположение вершин – совпадает. Есть! Справа перевал Хазарайи-Багаль, дальше – кишлак с одноименным названием, от которого до магистральной дороги Кабул-Баграм не более трех километров.
– «21», скорость 30.
– Понял.
Петренко двигался уверенно, пыль не мешала ему отслеживать маршрут, но мы, следуя за ним, дальше света включенных фар ничего не видели. «Духовские» минеры подбрасывали мины в колею за несколько метров до движущейся машины. Экипаж в темноте и поднятой пыли не увидит душманского броска – резкий хлопок взрыва взметнется в небо черным огарком свечи.
Метавшиеся в пыльной завесе лучи направленных фар жуткой брони грохотом двигателей пробуждали от сна кишлаки. До утреннего намаза было чуть более часа, но правоверным мусульманам уже не до сна – тревожно в их кишлаках, «шурави» пошли на войну. Едва первые лучики солнца коснутся разбуженных гор, над колонной помчатся «горбатые», прикрывая нас на опасных участках.
Задумавшись, я не заметил, как «пропустил» кусочек маршрута. Где мы? Схватив взглядом вершины хребта, уткнулся в карту: прошли Хайрхана-Шимали, пригрод Кабула Хиссаи-Аваль и вот-вот выйдем на дорогу в Баграм. По ней через Мирбачакот на Калакан и перед нами справа откроется район боевых действий. Он был ограничен территорией, похожей на усеченную пирамиду: на юго-востоке – кишлаком Зимма, на востоке – Асхаран, западе – Калакан и юго-западе – Мирбачакот. Местность изобиловала холмами, виноградниками с системой орошения полей: арыками, кяризами и мелкой сетью тропинок, соедининивших дехкан с уездным центром.
Первый этап Петренко провел молодцом: уверенно вышел на трассу, снизил скорость, чтобы не оторваться от общей колонны.
– «21», скорость 15.
– Принял.
Коротко, четко, лаконично. Почему его в роте не любят? Грамотный, тактичный и начитанный парень, вернемся, надо будет разобраться.
– Командир, – Кожевников был на ТПУ, – «полкан» на связи, ответь.
И переключил меня на частоту командира полка.
– «Факел-10», я, «Астра-17», прием.
– Почему не доложил о прохождении исходного пункта?
Во, настоящий «полководец»! Как на полигоне! Но режим радиомолчания на марше – святое! Как все это Семкину объяснить?
– Соблюдение режима связи.
– Какой режим, мать-перемать? Докладывать о прохождении населенных пунктов.
– В открытом эфире?
–?..
Создалось впечатление, что командир полка вел группировку не на боевые действия, где нас, скорее всего, ожидали, а на 500-километровый марш молодых водителей. Но в армии приказы выполняются! Координаты населенных пунктов я ему, конечно, дам, но по кодировочной сетке карты, а фразы – по переговорной таблице. Пусть разбирается. Минут через тридцать – кишлак Хаджилайк, докладываю:
– «Факел-10», я, «Астра-17» – «241», «675», «312», «874», «52» и «34», прием.
В эфире тишина:
– «17», что это за х…ню передал?
– Координаты головы «ниточки» ООД.
– Докладывай по-русски.
–?..
Пришла моя очередь «шкалиться» – как ответить по-русски? В принципе, я знал два-три способа, но этого не скажешь ни в лицо командиру полка, ни в эфир. Ладно, не требует и то хорошо. Слышу смех Кожевникова по внутреннему устройству.
– Ну что, пообщался с «полканом»?
– Сполна, Петрович! Так мы с тобой довоюемся, что «духи» за своих примут.
Заместитель по связи уматывался от смеха.
– Не бери в голову, он говорит с батальоном, если что – соединю.
– Хорошо.
Вот так броневая армада «шурави» с грохотом и лязгом гусениц шла на уничтожение противников Саурской революции.
Раскинувшиеся справа цепочки горных хребтов были отличными для расположения на них «духовских» постов наблюдения. Нас вели, отслеживали, контролируя на всем протяжении маршрута к району боевых действий. Более того, противник слушал эфир, вскрывая наши радиосети, получал важную для себя информацию. Мы имели дело с коварным противником, для которого умереть в бою – попасть в вечное блаженство.
Мы входили в знакомый до боли еще с осени 1980 года район Исталиф, где проводилась крупная боевая операция по уничтожению душманского формирования, контролировавшего дорогу в Баграм. Именно здесь, командуя группой дивизионных разведчиков, на западной окраине кишлака Заргаран я провел захват исламского комитета. Здесь несколько дней шли упорные бои в кишлачной и зеленой зоне по уничтожению противника. Было уничтожено и захвачено в плен большое количество «духов», проведена "зачистка" местности с изъятием оружия, боеприпасов. Но через полгода горный Пагман стал пристанищем еще более крупного душманского формирования, усилившего позиции на северо-западе провинции Кабул и восточном Парване. С соблюдением мер предосторожности сюда прибывали отряды Ахмад Шах Масуда – полевой командир стягивал силы к Кабулу тихо, незаметно. Перемирие закончилось ничем – боевые действия советских войск с его моджахедами возобновились в полную силу.