25 мая 2014г.
Дорогая Брин,
Все берут и уходят, а без вас всех так одиноко. Не то чтобы я винила Тильду и Ридли за то, что они выбрались отсюда, особенно после того, что случилось с Ридли. Но когда вас нет, изоляция чувствуется еще острее.
К счастью, Далила все еще здесь. (Она стала моей опорой, моим светом, моим единственным спасением в этой клаустрофобной клетке. Вчера вечером я прокралась в ее комнату, осторожно и тихо, чтобы ни один из наблюдателей-охранников не схватил меня. Мы спрятались под одеялом на ее кровати, скрываясь от всего вокруг, и в тусклом свете фонарика читали стихи Густава Фрейдинга, Карин Бойе и пэра Лагерквиста, и ее шведский такой приятный на слух. Прости мне, если я слишком многословна сегодня).
Прости, что болтаю так много о Далиле. Я могла бы написать много страниц о красоте ее глаз, аромате ее волос, силе ее духа, тепле ее рук и вкусе ее губ... Но я не всегда пишу тебе о ней (хотя могу). Просто только рядом с ней я чувствую близость к свободе.
Это настолько противоречиво, что жизнь может быть хуже, чем когда-либо, и одновременно, лучше. Странно, что любовь может цвести даже в самых темных местах.
И конечно, в Дольдастаме темно и не только потому, что вы с Тильдой уехали. Я знаю, что могла бы уехать с Ридли, как Тильда, и может должна была. Мама предпочла бы, чтобы я уехала.
Четыре года назад мы оставили Фьоренинг, чтобы избежать тамошних потрясений. Мы выбрали Дольдастам, потому что здесь жила мамина сестра с мужем, и он выглядел как тихое, безопасное место для жизни. Моя мама начинает думать, что в мире троллей нет тихого и безопасного места, и ночью, когда она думает, что я не слышу, она нашептывает папе, о необходимости бежать и жить среди людей.
Интересно, как вам Фьоренинг. Я так давно не была там. Вы спите в моей старой комнате? Финн говорил, что не перекрасил мою комнату, поэтому я надеюсь, ты наслаждаешься кучевыми облаками, которые я нарисовала много лет назад.
Может, мне нужно было уехать с Далилой, вернуться в мою старую комнату, уйти отсюда. Мне, конечно, хотелось увидеть Финна с Мией и детей. Но я не могла уйти.
Не только из-за Далилы или даже Линуса Берлинга. Я тренирую его так часто, как могу, и все-таки ему дается тяжелее, чем кому-либо другому, я все еще чувствую, что он не сможет себя защитить. Просто знаю, что есть здесь и другие, подобные ему.
На каждую Астрид Эквэлл (которая является лучшей ученицей в рамках новой компании паранойи королевы) есть Линус Берлинг. И на каждую городскую персону, кричащую о подвешивании предателей, есть Юни Скольд, которая не прислушивается к пожеланию города и по-прежнему обслуживает твоих родителей в своей пекарне. (Они, к сожалению, были включены в черный список в большинстве магазинов).
Здесь есть еще хорошие люди, и им нужен кто-то вроде меня, чтобы помочь, когда придет время сражаться. Я не знаю, когда это произойдет, но чувствую, что скоро. Я не знаю, сколько мы еще выдержим.
Каждый день становится все хуже. Вчера по всему городу начали появляться охранники Омте. Ты знаешь, какими огромными могут быть Омте - все выше шести футов, а некоторые выше семи, с большими головами и выпирающими отовсюду мышцами. Судя по всему, они привыкли к жаре, и с трудом переносят холод, поэтому все они одеты в теплые куртки, шапки и даже укутаны шарфами, хотя температура доходит до сорока.
Даже нелепая одежда не делает их менее пугающими. Они топают по булыжникам, словно владеют чертовым местом. На самом деле я видела, как дети плачут при виде их.
Королева Мина провела очередную встречу на городской площади после их появления. Она стояла на балконе башни с часами, все еще одетая во все черное, включая странную сетчатую вуаль на глазах. Омте прибыли без предупреждения, и к тому моменту, когда она созвала собрание, все были напряжены и испуганы.
Со всей своей грандиозность, активной жестикуляцией и фальшивым британским акцентом, который тебя так раздражает, Мина объяснила, что Омте прибыли, чтобы помочь защитить нас. У нас столько врагов, что нам нужна усиленная охрана.
(Хотя она не уточнила, кто были эти враги, и довольно давно не упоминала имя Виктора Далига - видимо, он больше не угроза? Только ты и Константин Блэк. И теперь Скояре, по-видимому, но я забегаю вперед).
Она заверила всех, что Омте здесь для нашей защиты. Твои родители скрылись в толпе, и я видела, как они обменялись беспокойными взглядами. Я хотела выглядеть так же неуютно, как они, но так как являюсь частью армии, то натянула свою лучшую улыбку и сделала вид, что все прекрасно, и нет никакого безумия.
Когда умер король, Мина не позволила Канин из других городов прийти и оплакать его. Но сейчас она открывает ворота совершенно посторонним людям из другого племени, племени, с которым мы практически не контактировали почти столетие?
Очевидно, что происходит что-то плохое, но я не в состоянии понять, что именно. Тяжело, когда так мало людей, с которыми я могу поговорить об этом. Если честно, одной из причин, почему пишу тебе это письмо, является то, что я могу разложить все по полочкам. В свое отсутствие, ты стала для меня слушателем.
После объяснения нахождения Омте, королева Мина поспешила объявить, что нашла виновника убийства короля Эверта - Кеннета Биелса. Когда толпа разразилась овациями, я аплодировала со всеми, потому что подумала, что твое имя наконец-то будет очищено.
Но нет. На самом деле, она усилила обвинения, утверждая, что ты была в сговоре с Кеннетом. И на самом деле помогла ему с ядом или чем-то еще.
Затем она пришла к заключению, что Скояре больше нельзя доверять. Ты предала нас из-за своей крови, и все они без исключения злые.
Именно в этот момент твои родители тихо и незаметно ушли. К сожалению, они живут не далеко от городской площади, поэтому, я уверена, они могли слышать те мерзкие слова, которые Мина говорила о Скояре.
Позже, когда все утихло, я принесла им запеканку. Моя мама приготовила для них с корнеплодами, так как знает, что на рынке отказываются их обслуживать. Твои родители в основном существуют, питаясь из пекарни Юни, и благодаря добрым незнакомцам.
Твоя мама была в ванной, когда я пришла, и дверь открыл твой папа. Он говорит, что твоя мама сейчас проводит большую часть времени в воде. Его виски поседели еще больше, чем в прошлую нашу встречу, но в остальном он выглядел хорошо. Он говорит, что просто читает и старается не высовываться.
Они редко выходят из дома и держат шторы плотно задернутыми все время, так как несколько дней назад застукали нескольких детишек за попыткой подсматривать.
Когда твоя мама вышла из ванной, она обняла меня и сказала, что счастлива снова видеть меня. Я сообщила им, что ты в безопасности во Фьоренинге, и она начала плакать. Твой папа тоже прослезился и следующие пять минут благодарил меня за помощь тебе. Я не думаю, что когда-нибудь видела, чтобы люди испытывали такое облегчение, как они тогда.
Им нужно скорее бежать, но сейчас, с охраной Омте повсюду, это будет сложнее, чем раньше. К счастью, королева, кажется, не заметила, что Тильда сбежала. Родители Тильды прикрывают ее, говоря, что она на постельном режиме из-за беременности всегда, когда о ней спрашивают. Я думаю, что ее родители и я - единственные, кто знают, где она.
Как только замечу брешь в обороне, думаю, что увезу отсюда своих и твоих родителей. Все становится слишком опасным. Королева уже повернулась против Скояре. Пройдет не сильно много времени, пока она настроится против моей семьи за то, то они Трилле. У нас всегда было преимущество в том, что мы сливались с толпой в отличие от тебя и твоей мамы, но правда в том, что больше никто не сливается с толпой в Дольдастаме.
Все - подозреваемые.
Я даже не должна писать тебе эти письма. Если кто-то их прочтет, я могу попасть в тюрьму только за то, что пишу правду о происходящем. Ради безопасности, я даже пишу это в ранние утренние часы, до восхода солнца. Но больше никогда в Дольдастаме не будет совсем безопасно.
Я думаю, это будет последнее письмо, которое напишу тебе. У меня здесь слишком много дел. Я не могу рисковать быть пойманной за такой глупостью, как это. К тому же, я даже не уверена, что ты когда-нибудь сможешь их прочитать.
До новой встречи,
Эмбер.
Глава 46. Истязания
Наша встреча с Лизбет, Бальтазаром, Константином и Ридли длилась до поздней ночи, и я очень обрадовалась, когда мне, наконец, удалось пойти в свою комнату. У меня была мечта - заснуть, едва голова коснется подушки.
Но, несмотря на всю мою усталость, сон мог быть жестоким господином и ускользал от меня. Я ворочалась и провела большую часть ночи, уставившись на мокрое пятно на потолке над моей кроватью.
Величие экстерьера дворца вводило в заблуждение. Несмотря на то, что гостевые комнаты казались роскошными - тонкое постельное белье, изящная мебель, даже внешняя стеклянная стена, выходящая в озеро - реальность внутри была совсем другой.
В подводной спальне было холодно и пахло плесенью. Обои в коридорах вздыбились, плитка деформировалась, и я обнаружила кусочек плесени, растущей в углу.
Темная вода озера поглощала большую часть дневного освещения, но почему-то, даже с убывающей луной в ночном небе, ей удавалось создать странную иллюзию света в комнате. Словно находишься в аквариуме, а тени от движущейся воды танцуют на потолке.
В конце концов, решила, что не могу в одиночку испытывать проблемы со сном. Я выскользнула из постели и босые ноги тут же замерзли от холодной плитки.
Так как я все еще путешествовала со своей одеждой с распродажи, у меня был небольшой выбор ночных рубашек. Я легла в кровать в безразмерной футболке с изображением кракена, нападающего на судно. Вырез был так растянут, что постоянно сползал с моего плеча, позволяя коже мерзнуть.
Я высунула голову в коридор и, не увидев охранников в непосредственной близости, выскользнула. Комната Тильды была прямо напротив моей, но я предположила, что из-за беременности и сегодняшнего нападения ей необходим отдых.
Поэтому я направилась прямиком в комнату Ридли дальше по коридору. У нас едва ли была минута наедине с тех пор, как он приехал в Фьоренинг, и нам нужно было поговорить. С ним происходило что-то странное, и я должна была узнать, что именно.
Медленно я открыла дверь и осмотрелась. Комната Ридли была зеркальным отражением моей со стеклянной стеной и льющимся через нее голубоватым светом. Несмотря на сумрак, я сразу увидела, что кровать Ридли была смятой, словно он спал в ней, но пустой.
Я шагнула дальше в комнату, высматривая Ридли, как вдруг кто-то схватил меня и грубо бросил в стену, стукнув о нее спиной. Через секунду после того, как я вошла в комнату, Ридли выскочил из-за двери и, хлопнув меня о стену, прижал к ней своим телом, схватив рукой за горло.
- Черт побери, Брин, - прошептал он, когда понял, что это я, и отпустил. - Ты чертовски напугала меня.
- Это ты напал на меня, - сказала я сдавленным голосом.
- Прости, - он отступил от меня на шаг. - Я услышал, что снаружи кто-то крадется и подумал, что это может быть один из людей Виктора, следящих за мной. Я просто нервничаю.
- Люди Виктора обычно проникают в твой номер в растянутых футболках? - спросила я, пытаясь поднять настроение.
- Я не знаю, как они придут за мной, - голос Ридли был тихим и мрачным, а выражение его лица - темной маской, скрывающей его обычно красивое, игривое лицо.
Он стоял напротив меня без рубашки, в свободных черных пижамных штанах. Они низко сидели на его бедрах, открывая острые линии мышц чуть выше его бедер и тонкую линию волос, начинавшуюся внизу живота и спускающуюся вниз.
Часть меня осознавала, насколько сексуально выглядел Ридли, и мне хотелось притянуть его к себе. Но остальная часть - слишком хорошо понимала пропасть между нами, которая становилась все более и более темной с каждым мгновеньем.
Я потерла шею в том месте, где он схватил меня, и отвернулась от него.
- Я сделал тебе больно? - спросил он и приблизился ко мне. Его рука коснулась моего запястья, убирая руку, чтобы получше рассмотреть горло. Он наклонился, приблизив свое лицо и рассматривая меня.
Я рассматривала его - волосы, упавшие на лоб, тяжелые ресницы, прекрасные губы, щетину на его щеке - пока он осторожно прикасался ко мне, и все, чего мне хотелось, это быть с ним. Целовать его и снова чувствовать его близость.
Вместо этого я прошептала:
- Я в порядке.
Он поднял глаза, встретившись с моими:
- Ты уверена?
Я кивнула и только тогда заметила, что его шея полностью зажила. Кожа была разорвана ржавой цепью и покрыта ужасными синяками. Но сейчас она выглядела нормальной.
- Твоя шея выглядит лучше, - сказала я удивленно.
- Лизбет прислала целителя излечить ее. Она хочет, чтобы я был в отличном состоянии для предстоящей войны.
Он не отступил от меня, а его рука задержалась на моем запястье. Я кожей чувствовала его сильные и теплые пальцы, и мне нравилось ощущение, когда он прикасался ко мне.
В глубине живота разгорелся жар, тоска, настолько сильная, что причиняла боль в сердце. Быть рядом, прикасаться к нему, но не по-настоящему, не быть, на самом деле, близкой к нему, и это убивало меня.
Я опустила взгляд, на самом деле, впервые глядя на него с такого расстояния, и заметила рубцы на груди и руках. Это были совершенно прямые вертикальные рубцы в пол дюйма толщиной и несколько дюймов длинной.
Не задумываясь, я протянула руку и прикоснулась к одному, а Ридли вздрогнул и отстранился от меня.
- Прости. Я не хотела сделать больно.
Он повернулся ко мне спиной и покачал головой.
- Это не больно. Когда целитель лечила мою шею, она излечила и их тоже.
- Что это такое? Что случилось?
- Я просто не хочу говорить об этом.
- Ридли. - Я подошла к нему ближе. Подняла руку и хотела положить ему на спину, но побоялась, что он снова вздрогнет, поэтому позволила свободно упасть ей.
- Пожалуйста, прекрати меня отталкивать. Что случилось в Дольдастаме после моего отъезда?
Он посмотрел на меня через плечо.
- А ты не сможешь притвориться, что в Дольдастаме ничего не произошло? Разве нельзя просто забыть об этом? По крайней мере, на сегодняшний вечер?
- Если ты этого хочешь.
- Я хочу.
Ридли повернулся ко мне лицом и протянул руку. Я на мгновенье заколебалась, но затем позволила ему притянуть меня. На миг, когда я положила голову ему на обнаженную грудь, в его сильных и уверенных руках, закрыла глаза и попыталась представить все, как прежде.
Но в его мышцах была какая-то скованность, сопротивление, которого не было раньше.
- Несмотря на то, что ты здесь, в моих объятиях, я чувствую, что ты далеко, - пробормотала я, и сказала вслух то, что причиняло такую боль, что едва могла говорить. - Я не могу так.
- Что? - озадаченно спросил Ридли, когда я отстранилась и сделала шаг назад.
- Я так не могу. Я хочу быть с тобой, но только если ты действительно здесь, со мной. Я не знаю, что происходит с тобой или с нами. - Я тяжело сглотнула. - Я не могу продолжать, если ты не впускаешь меня.
Он опустил глаза и ничего не сказал. Я подождала, надеясь, что он сможет, наконец, сказать мне правду. Но он молчал, поэтому я повернулась, чтобы уйти.
- Мина арестовала меня, как только я въехал в ворота, - сказал Ридли, когда я подошла к двери, его голос был громким, но пустым. - Охранники вытащили меня на глазах у всех в кандалах.
Я повернулась к нему лицом, все еще держась рукой за дверь. Его рот кривился, когда он говорил, а глаза не отрываясь, смотрели в пол.
- Она привязала меня к дыбе, - хрипло сказал он. - Это средневековое устройство пыток. Когда привязывают каждую конечность и вытягивают. Медленно. Мучительно медленно. - Он показал свои руки. - Но этого было мало. Мина жгла меня - прикладывала раскаленную кочергу к моей плоти.
Это объясняло рубцы на его руках, к которым я прикасалась.
- Хуже всего то, - сказал он, качая головой, - что она ни о чем меня не спрашивала. Я не сказал бы ей, но она даже не спрашивала. Она мучила меня не для того, чтобы что-то узнать - она делала это, потому что хотела.
- Ридли, - выдохнула я. Я подошла к нему и потянулась, чтобы коснуться лица. Он прижался щекой к моей ладони и закрыл глаза. - Мне так жаль.
- Нет, Брин, не жалей. - Он положил свою руку на мою. - Никогда не жалей. Не об этом.
- Я не знаю, что еще сказать.
- Тебе не нужно ничего говорить, - он опустил свою руку и отступил назад, прочь от меня, и я позволила своей руке скользнуть вниз. - Уже поздно, а завтра у нас будет долгий день. Тебе, наверное, стоит вернуться в свою комнату и немного поспать.
Пораженная неожиданностью, я сначала ничего не сказала. Затем медленно кивнула и повернулась, чтобы оставить Ридли в комнате одного, задумавшись, не обманула ли я его надежды так сильно, что мы никогда не помиримся снова.
Глава 47. Тренировка
- Недостаточно хорошо! - рявкнула Тильда, стоя над потными охранниками Скояре.
Я была в спарринге с другим охранником, но остановилась, чтобы посмотреть, что происходит. Для сегодняшней тренировки Тильда приложила все усилия, чтобы выглядеть как капитан. Подруга собрала волосы в гладкий конский хвост и даже раздобыла морозно-синюю форму Скояре. Она ей подошла, за исключением куртки, которую пришлось оставить расстегнутой из-за ее животика.
Бальтзар выделил нам бальный зал во дворце, так как он был самой большой комнатой. Это было роскошное круглое помещение с белыми мраморными полами. Потолок над нами походил на купол из стекла, делая эту комнату одну из немногих, виденных мною во дворце, с естественным освещением.
Обои были волшебного качества - с бледно-голубоватым оттенком и серебристым узором, оттесненным по ним, - но, когда на них смотришь, кажется, что они движутся, словно волна. Я никогда ничего подобного не видела. Каждые двадцать метров, или около того, обои пересекали мраморные полуколонны.
Бальтзар с Ридли организовали сегодня тренировку, разделив охранников по группам на основании опыта. С момента назначения на должность Бальтзар уже начал реструктуризацию охраны и нанял тридцать новеньких. Вдобавок, из-за угрозы войны, много простых людей и даже несколько членов королевской семьи изъявили желание присоединиться к импровизированной армии.
Тильде поручили командовать группой новобранцев и добровольцев, и она повторяла с ними одно и тоже раз за разом, как инструктор. Когда они впервые увидели ее, я услышала, как новобранцы хихикали о том, что легко обойдут ее, потому что она беременная и девочка. Сейчас ни один из них не хихикал.
В дальнем конце комнаты Бальтзар командовал своим отрядом. Тогда как Тильда больше сосредоточилась на тренировке выносливости и силовой подготовке, просто пытаясь привести их в надлежащую форму, Бальтзар работал над навыками владения мечом, а Ридли сфокусировался на рукопашном бое.
Мы с Константином в основном просто перемещались по комнате, проводя спарринг с отдельными людьми, чтобы показать им правильную позицию при необходимости. В данный момент Константин стоял с Ридли, обсуждая над чем работать дальше, пока группа Ридли бегала по периметру зала.
Ридли спросил мнение Константина по поводу нескольких моментов в сегодняшней тренировке, и в этом был смысл, так как Константин имел большой опыт, как следопыт и охранник, и практическое применение в реальной жизни. Последние два дня, начиная с Фьоренинга, эти двое, казалось, были в хороших отношениях, и Ридли, по-видимому, доверял мнению Константина.
Я никак не могла влиять на происходящее сегодня. Константин, Ридли и Тильда выше меня по званию (если, конечно, не брать в расчет то, что мы с Константином были сосланы). Но это означало, что в то время как Ридли, Тильде и Бальтзару пришлось одеться в мундиры, как командному составу, и всем четырем нужно было переживать и решать, на чем нужно сосредоточиться, я просто занималась тяжелой физической работой.
Я была в своей майке и тренировочных штанах, потея и борясь с кем только могла. И честно, это было удивительно. В хаосе вокруг меня, тренировки в спортзале были единственной постоянной вещью. Это был первый раз за долгое время, когда я, на самом деле, могла выплеснуть всю свою агрессию от чувства бессилия перед Миной и Виктором.
Поэтому сегодня, врезав очередному новобранцу Тильды в челюсть, я не могла сдержать улыбку. Было так замечательно вернуться.
- Брин! - закричала Тильда. - Предполагалось, что ты не должна вступать в контакт, помнишь? Это просто тренировка. Ты же не хочешь поубивать всех солдат, до того как они пойдут в бой.
- Правда. Прости. Я немного переусердствовала. - Я махнула ей, но взглянув в ее глаза, поняла, что этого было недостаточно.
Она направилась ко мне, и ученики расступались перед ней.
- Уже четвертый раз я тебе напоминаю об этом. Мы будем продолжать так весь день. Почему бы тебе не сделать перерыв?
- Но я в порядке. Мне не нужно.
- Брин, - она серьёзно посмотрела на меня, и я поняла, что это не предложение. - Возьми перерыв.
- Хорошо, - сказала я, потому что спорить с ней смысла не было.
Я извинилась перед парнем, которого ударила, развернулась и ушла. И постаралась уйти без психов, несмотря на мое раздражение. Но Константин и Ридли обернулись с вопросом в глазах. Я просто выдавила улыбку и поспешила своей дорогой.
В конце бального зала находилась большая двустворчатая дверь, я изо всех сил толкнула обе створки, чтобы выпустить пар. Они распахнулись, и послышался глухой стон боли.
Когда створки закрылись, я оглянулась посмотреть, кого ударила дверью. Мужчина выпрямился, глядя на меня сверкающими голубыми глазами, его жабры под линией подбородка задрожали, когда он выдохнул. Прямо над нами люстры не было, и его широкие плечи отбрасывали на меня зловещую тень от льющегося с конца коридора света.
Там стоял недавно вновь назначенный королем Микко Биелса. Он впервые увидел меня после того, как умер его младший брат, и явно не был рад видеть меня.
Глава 48. Очная ставка
- Брин Эвен, - сказал Микко громоподобным голосом. Линнея однажды сказала мне, что Микко крайне застенчив, и я посчитала это странным. С его красивой внешностью, довольно внушительным размером и голосом, как у Одина, я никогда не встречала никого, более представительного. Он выглядел, рожденным быть королем.
Я тяжело сглотнула прежде, чем ответить:
- Ваше Величество, - и поклонилась.
- В этом нет никакой необходимости, - он на мгновенье показался смущенным, затем скрестил руки на груди. - Я слышал, что должен благодарить тебя за моё освобождение.
- Я... Я, гм, это больше заслуга марксины Лизбет, - я запнулась от удивления.
Его слова звучали добрыми, но выглядел он так, словно был не прочь обглодать мои косточки на завтрак.
- Она сказала, что именно ты заставила Бальтзара действовать, - сказал он. - Пока я был под арестом, Линнея рассказала мне, что ты никогда не прекращала верить в меня и продолжала бороться за мою невиновность. Она настаивала, что ты стала нашим самым большим союзником.
- Я... - я не знала, что ответить на это.
Это звучало преувеличенно, хотя отчасти было правдой, поэтому сказала:
- Я просто делала то, что считала правильным, сир.
- Очень жаль, что редко можно встретить кого-то, кто делает то, что правильно.
Он посмотрел в сторону двери бального зала. Тонкий луч яркого света пробивался через узкую щель между дверьми в темноту коридора, частично раскрашивая лицо Микко в полоску, когда он заглянул внутрь. Даже в коридоре легко можно было услышать, как Тильда выкрикивает свои команды.
Король, по-видимому, пришел, чтобы посмотреть на тренировку своей новой армии, и его внимание переключилось с меня на этот процесс, и сейчас было идеальное время, чтобы улизнуть. Я могла бы спуститься вниз, выпить воды и остыть.
Но я промедлила, и это заставило его снова оглянуться на меня:
- Я могу для вас что-то сделать, Брин?
- Я хотела сказать, что сожалею о вашем брате, - сказала я наконец.
Он тяжело вздохнул.
- Как и я, - его обычно суровое выражение лица смягчилось, разочарование и печаль исказили его черты. - И мне жаль, что вас втянули в эту неразбериху. Линнея рассказала мне о происшедшем, и я ценю, что вы поступили так благородно.
- Спасибо, - сказала я, ошеломленная тем, что услышала, как Микко благодарит меня за участие в смерти его брата.
- Я на самом деле хотел бы, чтобы Кеннет пришел со своими проблемами ко мне, вместо того, чтобы брать решение вопроса в свои руки. - Он перевел глаза на потолок, и его раздражение сменилось гневом. - Но это все деяния отца. Он всегда говорил, что настоящий мужчина получит все, чего хочет. Кеннет был добрее него, или, по крайней мере, не ощущал влияния отца.
Из того, что я поняла, отец Микко и Кеннета, покойный король Руне, не был хорошим человеком. Моя мама почти назвала его садистом. Он копил сапфиры, позволив дворцу и королевству прийти в упадок. Он больше беспокоился о сохранении своего богатства, чем о благополучии кого-либо, даже своих детей.
Даже после смерти отца, Микко, казалось, боялся отменить его приказы. Продолжающаяся политика Руне привела к неумелой охране и расколу в королевстве. Это также была одна из причин попытки Кеннета свергнуть Микко.
- Несмотря на все, что Кеннет сделал, я действительно верю, что он любил вас, - сказала я.
Микко опустил глаза:
- Я знаю, что любил. И это делает все еще тяжелее.
- Простите. Я не хотела вас расстраивать.
- Нет. Самое ужасное, что это пошло мне на пользу, - он поднял на меня взгляд, встречаясь со мной глазами впервые с тех пор, как я познакомилась с ним. - Я осознал, что должен выйти из тени своего отца и вступить в свои права.
- Королева Линнея говорила, что видит в вас величие, - сказала я. - Людям нужен сильный лидер, и я думаю, вы можете им стать.
- Скояре - хорошие люди, и они заслуживают сильного короля, - Микко выпрямился. - Я должен стать таким королем для них.
Я улыбнулась.
- Я с нетерпением жду, когда увижу вас в действии.
- Ты можешь оставаться столько, сколько захочешь, - сказал он. - Я понимаю, что в вашем королевстве ужасный беспорядок, но я хочу, чтобы ты знала, что тебе здесь всегда рады. С этого дня твой дом здесь, в Сторваттене.
Из-за угла выскочил слуга, мчась так быстро, что поскользнулся на полу. Он выровнялся и помчался к нам. Едва увидев короля, начал кричать:
- Сир! Сир!
- Что? - Микко повернулся к нему. - В чем дело?
Слуга, задыхаясь, подбежал к нам.
- Они... они послали меня к вам, - он остановился, втягивая воздух. - Возле входа вас ждет армия.