— Могу я вам помочь?
— Здравствуйте, мистер Треслер. Простите, что побеспокоила. Меня зовут Энди Амаро. Я новый механик Каррика и просто хотела подойти к вам представиться. Я ваша невероятная поклонница. — Это не абсолютная ложь. Я отдаю предпочтение другим гонщикам, не Треслеру, но умасливание пилота всегда было лучшим из путей.
Лицом он поворачивается ко мне, обращая на меня все свое внимание.
— Ах, да. Новый механик Райана. Я все о тебе слышал. — Он проходится по мне взглядом, который, мягко говоря, заставляет меня чувствовать себя некомфортно.
Я отшатываюсь в сторону.
— Не удивительно, что он дал работу тебе.
Вообще-то это сделал не он.
— Меня нанял Джон, не Каррик. — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, профессионально и уж точно не враждебно.
Пилоты иногда могут быть сложными, особенно в день гонок. Они напряжены и испытывают стресс, так что лучше не закипать. Пытаться быть учтивой. Он может вести себя как мудак, но он гонщик, и мне следует уважать это.
— Ну еще бы, — пренебрежительно говорит он. Затем приближается ко мне. — Ты можешь быть достаточно наивной, чтобы думать, будто Райан нанял тебя, отталкиваясь от твоих навыков. Но это не так. Он нанял тебя только из-за твоего размера груди. У парня нет шика, и он относится к этой профессии, как к шутке. Он эгоистичный ублюдок, которого не волнует ничего, кроме него самого.
Ого. Ладно.
Я бросаю взгляд на Дэймона, который посмотрел на меня с симпатией, прежде чем отвернуться.
— Я бы не стала говорить так... — начинаю я защищать Каррика.
— Здесь все в порядке? — обрывает меня на полуслове Каррик.
Я поворачиваюсь к нему. Он устремляет взгляд на Нико. Лицо Каррика является идеальной, непроницаемой маской, но в его глазах клокочет ярость.
— Все хорошо. — Нико улыбается Каррику, но скорее скалится. — Я просто пояснял Энди, во что она ввязывается, если собирается работать на тебя.
Каррик злобно рассмеялся.
— Уверен, что так и было. Андресса, у тебя есть минутка? — Он пальцами сжимает мою руку над локтем.
Даже сквозь спецодежду я ощущаю его прикосновения так, будто он касается моей обнаженной кожи.
— Да, конечно. — Почувствовав себя немного опустошенной, я следую за Карриком, когда Нико отворачивается от нас.
Добравшись до половины гаража, принадлежащей Каррику, я останавливаюсь и спрашиваю:
— Так для чего я тебе нужна?
— Ни для чего. Просто хотел увести тебя от Нико. Он напыщенный придурок и ищет повода для ссоры.
Я скрываю смех.
Я хочу согласиться, но не хочу выглядеть оскорбляющей гонщика, особенно кого-то уровня Нико. Это было бы непрофессионально с моей стороны.
— Он определенно интересный, — говорю я, аккуратно подбирая слова.
— Он мерзкий тип. И я могу гарантировать, что все сказанное им в мой адрес является правдой наверно только на шестьдесят процентов. Он просто ненавидит меня за то, что за первые два года я выиграл больше гонок, чем он за всю свою карьеру. Гребаный дрочер.
Я смеюсь и не могу остановиться.
Я замечаю, что Каррик часто делает это — смешит меня.
Мне это нравится.
— Совет от меня — не разговаривай с Нико до тех пор, пока не возникнет жесточайшая необходимость.
— Хорошо. Взяла на заметку, босс, — нахально ухмыльнувшись, салютую я ему.
Я вижу в его глазах вспыхнувший огонь.
— Босс? Хм-м-м... мне это нравится.
— Каррик?
Он оборачивается на голос своего отца, который выглядит уж точно недовольным, когда видит Каррика общающимся со мной.
— Иду. — Он поднимает руку по направлению к Оуэну. Оглядываясь, Каррик обращается ко мне. — Увидимся перед гонкой, да?
— Да.
Он одаривает меня одной из его останавливающих сердце улыбок, оставляя меня с ощущением нехватки воздуха, после чего разворачивается, чтобы уйти с отцом.
У меня на самом деле не было возможности поговорить с Карриком, когда он вернулся, так как все мы были чертовски заняты, готовя его машину к гонке, а он отправился прямиком наружу фотографироваться и встречаться с людьми — преимущественно со спонсорами — и раздавать интервью. Я замечаю, как он упивается вниманием грид-герлз, а также бролли-долли.
(Грид-герлз — девушки-модели, перед началом гонки машущие флагом с номером пилота, либо национальным флагом.)
(Бролли-долли — девушки-модели, работающие как на авто-, так и на мотогонках в разных должностях вроде промоутеров либо "девушек с зонтиками".)
Но я... неважно. Это нисколечко меня не волнует.
Когда Каррик наконец вернулся в бокс, у него оставалось времени только для того, чтобы забраться в машину. Я надеваю шлем, как поступили и остальные механики, оказавшись на пит-лейн, но каким-то образом он смог встретиться со мной взглядом.
(Помещения, расположенные на пит-лейн — участке трассы, по которому болиды подъезжают к боксам со скоростью не более 100 км/ч — в которых хранится все оборудование во время Гран-при.)
Нахально подмигнув мне, он хватает свой шлем и надевает его поверх огнеупорной балаклавы. Каррик залезает в кокпит и пристегивает ремни безопасности. Бен приладил руль и Каррик готов к гонке.
(Балаклава — подшлемник, изготавливающийся из специального материала, служащего для защиты головы и шеи гонщика от ожогов при пожаре.)
Мы все возвращаемся обратно в гараж. Я сняла шлем и теперь могу наблюдать за гонкой, смотря на экраны.
Я бросаю быстрый взгляд на дядю Джона, который сидит у панели управления вместе с Пирсом и Оуэном.
Затем мой взгляд снова возвращается к экранам, и я смотрю, как Каррик делает ворм-ап. Рев двигателя отзывается во мне дрожью.
(Ворм-ап (Warm-up) или прогревочный круг — круг, который пилоты проделывают перед гонкой, чтобы прогреть покрышки. Это делается для лучшего сцепления с дорогой. Чем резина горячее, тем она мягче и тем лучше сцепляется с асфальтом.)
Господи, как я люблю это.
Я наблюдаю, как болиды зигзагом виляют из стороны в сторону по прямой дороге, разогревая шины. Но преимущественно я сфокусирована на машине Каррика. Его шлем голубого цвета сверкает на солнце.
Наконец, все болиды покидают пит-лейн и занимают свои места на стартовой решетке. Каррик находится в поул-позишн, которой добился на вчерашней квалификации, став первым. Это отличное начало сезона, и я знаю, что Каррик счастлив.
(Во время квалификации определяется порядок, в котором пилоты уходят со старта и первая, выигрышная позиция называется поул-позишн.)
(Квалификация — примерно часовая сессия, состоящая из трех этапов, во время которой гонщики проезжают минимум один полный круг с целью изучить трассу и произвести настройки болида. По результатам этой сессии (в зачет идет самый быстрый круг) они располагаются на стартовом поле.)
Затем напряжение возрастает, я ловлю себя на том, что задерживаю дыхание, пока все пять светофоров над стартовой линией не загораются красным цветом. Потом они гаснут... и ВПЕРЕД!
Каррик прекрасно стартует, входя в поворот как профессионал, каковым он и является.
Как только виток заканчивается, он начинает уходить в отрыв от остальных участников, занимая лидирующую позицию.
Когда он прибывает для смены шин, его энергетика затрагивает всех. Команда, работающая на пит-стопе, принимается выполнять свои обязанности, меняя резину на болиде.
(Пит-стоп — остановка гонщика на пит-лейн, чтобы произвести все необходимые операции с машиной, типа дозаправки или смены резины, согласно требованиям пилота и правилам данной гоночной серии.)
Каррик остается в своей машине, наблюдая за гонкой через мониторы, расположенные над его головой. Когда шины готовы, он сразу же возвращается на трассу.
Он занимает свою позицию в момент.
В гонке присутствует и несколько напряженных моментов вроде того, когда Каррик становится вторым из-за того, что его обгоняет пилот из Бразилии, Леандро Сильва.
Я бы никогда не сказала Каррику — ведь прекрасно известно, что между Карриком и Леандро происходит серьезное соперничество — но я люблю Леандро. Не в жутком смысле, а как обожают героев. Он изумительный гонщик. Не лучше, чем Каррик. Он просто другой.
Я задерживаю дыхание, когда Каррик сокращает расстояние на очередном повороте и занимает место позади Леандро.
Да!
Гонка — это когда такое происходит практически все время. Борьба Каррика и Леандро за поул-позишн волнующая и вызывает острые ощущение.
Уже финальный круг, Каррик лидирует, но все еще присутствует заставляющая нервничать мысль, что он может потерять позиции в последний момент, ведь Леандро не из тех, кто сдается просто так.
Каррику нужна эта победа. Она задаст курс всему оставшемуся сезону.
Я скрещиваю за него пальцы.
Давай, Каррик. Ты можешь. Давай же...
Я отсчитываю последние секунды, сердце бешено бьется в груди, а по венам бежит адреналин.
Затем он пересекает финишную прямую, после чего клетчатый флаг взлетает вверх, а затем летит вниз.
Он победил! Да!
Я и не подозревала, что не дышала, пока не позволила себе вдохнуть, и устроила легкий танец счастья на месте.
Моя улыбка тянется от уха до уха — и не только из-за Каррика, я радуюсь за всю команду и за себя в том числе. Я не просто смотрела, а участвовала в подготовке и была частью победы Каррика Райана. И это только начало. Будет еще продолжение. Я чувствую, как прямо сейчас меня переполняет ощущение привилегированности.
Я осматриваю гараж, все аплодируют и радуются. Атмосфера наэлектризована.
Меня отбросило во времена, когда я находилась со своим отцом в момент его победы, и как мы планировали отпраздновать это в его гараже.
Сердце пронзает мучительная острая боль из-за того, что было так давно.
Перетягивая себя из прошлого в настоящее, я вижу выбирающегося из машины Каррика. Он снимает шлем и огнестойкую балаклаву, его волосы прижаты к голове, что, однако, не мешает ему выглядеть потрясающим и красивым.
Его поздравила вся команда: его отец, дядя Джон, Пирс. Каррик широко улыбается и смеется.
Когда я смотрю на него, мое сердце переполняют чувства, а грудь щемит от счастья.
Затем Каррик поворачивает лицо в моем направлении, выискивая, и смотрит на меня взглядом — в глазах его глубина, а на лице улыбка — ошеломляющим взглядом, от которого у меня спирает дыхание, но в то же время появляется ощущение радости.
В этот миг я осознала, что облажалась по полной программе.
Потому что я хочу его. Очень сильно.
И теперь мне предстоит найти способ справиться с этим.
Поверьте мне, я запала на единственного мужчину, с которым у меня ничего не может быть.
Сделав глубокий вдох и скрыв свои чувства к нему, я улыбаюсь и направляюсь к Каррику, чтобы поздравить его с победой.
Глава пятая
Куала-Лумпур, Малайзия
— Мне скучно. — Каррик опускается в кресло передо мной.
Он выглядит великолепно как никогда — одет в шорты цвета хаки и белое поло, подчеркивающее темный золотистый загар.
Я действительно очень сильно стараюсь, чтобы не пялиться на его руки. Это на самом деле очень красивые руки. Безупречная гладкая кожа, мускулы, и сексуально выделяющиеся на них вены — это те руки, которые вам хотелось бы облизать.
Как вы можете видеть, моя влюбленность развивается с завидной скоростью. Что же по части прекращения этого? Не так хорошо.
Мы в Куала-Лумпур, здесь проходит второй этап сезона. Я впервые в этой стране и должна сказать, что она потрясающая.
— Как тебе может быть скучно? Сейчас только половина десятого утра. — Я откусываю от своего тоста.
Я завтракаю в одиночку, потому что Петра все еще в кровати, отсыпается после вчерашнего мальчишника. На удивление, этим утром я чувствую себя блестяще, учитывая, сколько вчера выпила. Каррик приходил вчера, но не оставался надолго, так как ранним утром у него планировалась тренировочная сессия.
— Ну да, я бодрствую с шести утра. Такое впечатление, будто прошла уже половина дня.
— Ты только что из спортзала?
— Ага.
— Твой новый тренер надрал тебе зад?
Прошлой ночью Каррик рассказывал, что его отец нанял тренера на то время, пока Каррик будет здесь.
Из-за того, что он выше среднестатистических гонщиков, его вес естественно больше, чем у других, поэтому ему приходится быть предусмотрительным, чтобы не набрать массу.
Каррик мог побеждать в гонках, но он любитель выпить и его питание не то чтобы здоровое. Если он не будет осторожным, то наберет вес, что поставит его в невыгодное положение на трассе — отсюда и его новая диета, а также режим тренировок.
— Тренер — долбаный сержант-инструктор по строевой подготовке. К тому же я чертовски голоден. Мюсли — вот что мне позволено есть на завтрак. Гребаные мюсли, — проворчал он.
— Бедное дитя, — поддеваю его я.
Этим я зарабатываю бурчание.
На телефон приходит сообщение от мамы.
"Спокойной ночи, дорогая."
Она уже начала путаться в часовых поясах.
Хихикая под нос, я пишу ей ответ.
"Мам, я опережаю тебя на десять часов, у меня сейчас половина десятого утра. Позвоню тебе вечером, для тебя это будет утреннее время."
Она отвечает сразу же.
"Я люблю тебя."
♥
Я отрываю глаза от телефона и вижу, как Каррик пожирает мой бекон взглядом, который я могу назвать не иначе как жаждущим.
− Ты в порядке? — смеюсь я.
− Нет, я умираю с голоду, − смотрит он на меня. — Ты собираешься есть этот бекон?
Наш отель — единственное место в Куала-Лумпур, в котором подают приличный бекон. Вообще-то я хотела съесть его и не думала делиться с Карриком. В плане еды я очень жадная.
Отклонившись на спинку стула, я беру свою чашку с кофе.
− Думаешь, тебе стоит есть бекон? У тебя же борьба за здоровье в этом сезоне.
Он театрально вздыхает.
− Господи Иисусе, я же не превысил норму веса, или все-таки?
Он сгибает руку, чтобы поиграть мускулами, и я еле сдерживаю порыв ударить по ним — ну или облизать.
− Один кусочек бекона не превратит меня в гребаного Джаббу Хатт.
(Джабба Хатт — мерзкий и толстый жабообразный персонаж фильма «Звездные войны».)
− Я почти уверена, что когда Лукас создавал его, то назвал его Джабба Хатт. Не гребаный Джабба Хатт. И если твой отец увидит, что я даю тебе бекон, то лишит меня работы.
(Джордж Лукас — сценарист фильма «Звездные войны».)
− Он не станет. Да ладно… всего кусочек бекона.
− Нет, − я пододвигаю тарелку ближе к себе, чтобы та была подальше от него.
− Ох, да ну тебе, крошка. Ты знаешь, что хочешь дать мне чуть-чуть.
Крошка?
Это слово омывает меня, словно я окунулась в ванную, наполненную эротизмом.
Сдавливая бедра и сжимая губы, я качаю головой.
− Нет. Твой ирландский льстивый шарм на меня не действует.
Ухмыльнувшись, он одаривает меня взглядом, достойным сексуального дьявола.
− Ох, Андресса, крошка, если ты мне дашь совсем немного… я сделаю так, чтобы это стоило того. Это может быть нашим маленьким секретом. Я никому не скажу. Обещаю.
− Как ты умудрился сделать так, чтобы разговор о беконе казался таким пошлым?
− Я бы назвал это талантом… но может быть пошлый вовсе не я. Может это ты. Ведь, несмотря ни на что, именно ты услышала в нашей беседе что-то грязное. — Он приподнимает бровь.
Мое лицо приобретает ярко-красный цвет.
Его пальцы незаметно прокрадываются по столу к моей тарелке.
− Итак, я забираю этот бекон? — хлопает он ресницами, смотря на меня.
Мерзавец знает, насколько хорошо выглядит.
− Ладно, − сдаюсь я. — Один кусочек. Вот твоя доля.
Я хватаю бекон и передаю ему.
− Говорил ли я в последнее время, какой потрясающей тебя считаю?
− Нет.
Я наблюдаю за тем, как он кладет бекон в рот, смотря на поедаемый кусочек.
− Ну так вот, ты потрясающая. Чертовски потрясающая. Боже, это чудесный бекон, − стонет он, пережевывая мясо.
Я начинаю вертеться на стуле как уж на сковородке, когда он издает эти звуки.
Кто знал, что кусочек бекона может так заводить?
Я сразу представила себя голой, лежащей на кровати, и он надо мной, во мне, издает те же самые звуки…
− Ладно, мне нужно еще, − врывается его голос в мои сексуальные мысли.
− Хм-м? Что? Ага. — Я отталкиваю тарелку без единой мысли.
Затем, секунду спустя, я осознаю, что натворила.
− Стой! Верни! Ты втянешь меня в неприятности!
Я пытаюсь схватить тарелку, но Каррик сгреб весь бекон и затолкал его в рот.
− Господи! Поверить не могу, что ты это сделал! — Я с шлепком прижимаю ладонь ко рту, скрывая вырывающийся смех.
− Никогда не смей недооценивать способности голодного мужчины, − говорит он, чавкая, с набитым беконом ртом, а в его глазах блеск.
Я ничего не могу с собой поделать, кроме как смотреть на то, как двигается его адамово яблоко, когда он проглатывает еду, что выглядит чудно, но сексуально.
− Господи, так намного лучше. Чувствую себя сейчас нормальным, блядь, человеком. — Он отклоняется на своем стуле назад, прижимая руку к животу.
− У тебя проблемы, − съязвила я. — Хочешь остаток моего завтрака? — жестом я указываю на недопитый кофе и половину тоста.
‒ Прости. ‒ Он дерзко ухмыляется. ‒ Хочешь, чтобы я достал тебе еще?
‒ Эх, не беспокойся об этом, ‒ машу я, отказываясь от этой идеи.
‒ Итак, какие планы на сегодня?
‒ Особо никаких. Наверное, буду бездельничать у бассейна.
‒ Даже мысль о тебе, лежащей в бикини, изумительна…
Я прерываю его реплику.
‒ Кто сказал, что на мне будет бикини?
‒ Мое воображение. А что? Ты будешь топлесс? Или вовсе будешь купаться голышом? ‒ Его глаза заискрились, как зажженная спичка, когда он выпрямился на своем сидении.
‒ Нет, извращенец. Я имела в виду, что могла бы быть одета в купальный костюм, чтобы ты знал.
‒ Ты не оставляешь веселью шансов, ‒ дует он губы.
Я хохочу, качая головой.
‒ Я твой друг, помнишь? Ты не применяешь извращенные штуки к своим друзьям.
‒ Кто сказал? Пока я не прикасаюсь к тебе, я могу все что угодно творить вот здесь, ‒ он стучит пальцем по своей голове.
‒ И если ты хочешь, чтобы я оставалась твоим другом, тебе нужно заткнуться. ‒ Я смотрю на него с самодовольной улыбкой на губах.
‒ Хорошо, зануда, ‒ он закатил глаза. ‒ Итак, может, вместо того, чтобы тусоваться у бассейна в старушечьем купальном костюме, ты согласишься немного развлечься со мной?
Предыдущая часть нашего разговора и нахальный блеск в его глазах заставляют меня спросить:
‒ Развлечься как?
‒ Весело.
‒ Весело развлечься?
‒ Именно. ‒ Он наклоняет голову, его губы растянулись в улыбке.
Это настолько очаровательная мальчишеская улыбка, что я и не замечаю, как отвечаю.
‒ Хорошо, я «за».
После завтрака Каррик пошел к себе за кошельком, а я бросилась в свой номер, чтобы взять кое-какие деньги. Каррик сказал надеть что-то тренировочное, и у меня создалось впечатление, что мы будем заниматься чем-то активным. Спортивным.
Петра все еще в кровати, хотя уже проснулась и сидя смотрит телевизор.
‒ Привет, я пропустила завтрак? ‒ ее голос хриплый.
‒ Ага, они прекратили обслуживание в половине десятого, но я принесла тебе кое-чего, ‒ я протягиваю ей маффин и банан.
‒ О-о, ты супер. ‒ Она снимает обертку с маффина и начинает его есть. ‒ Итак, чем сегодня займемся?
Я сажусь на край своей кровати и снимаю шлепанцы. Я отвечаю, натягивая кроссовки.
‒ Ох, я иду с, эм… Карриком.
Ее брови взметнулись вверх. Она знает Каррика и знает меня, поэтому ничего не говорит, но я понимаю, о чем она думает.
‒ Только как друзья, ‒ добавляю я.
‒ Ага, я поняла.
‒ Точно?
‒ М-м-м. ‒ Она откусывает еще немного от маффина. — Если бы вы собирались трахнуться, то уже сделали бы это. Каррик не из тех, кто будет ходить вокруг да около. Пришло время ему научиться дружить с противоположным полом. Мне кажется, это здорово, что вы, ребята, решили быть друзьями.
‒ Ага, ‒ говорю я, улыбаясь.
‒ Ну, так и чем вы займетесь?
‒ На самом деле я не знаю. ‒ Я из-под кровати достаю сумку, ищу там свой бумажник. ‒ Он мне не сказал, но, очевидно, это какое-то развлечение.
‒ Ну, весело вам развлечься.
Схватив с комода солнечные очки, я надеваю их на голову и останавливаюсь у двери.
‒ Хм-м. Хочешь пойти с нами? ‒ Это же не свидание. Я так не думаю.
‒ Эх, все, что я планирую на сегодня, это расслабляться у бассейна.
‒ Свидимся позже. ‒ Я толкаю дверь, чтобы открыть ее.
‒ Сходим куда-нибудь вечером?
‒ Непременно.
Покидая Петру, я отправляюсь к лифту, чтобы встретиться с Карриком в холле.
Он уже ждет меня, когда я добираюсь туда. Его губы растягиваются в улыбке, когда он видит меня.
‒ Готова?
‒ Готова.
Я следую за ним через вестибюль отеля к парковке.
Достав ключи, он снимает блокировку с двери отполированного черного Мерседеса модели SLS AMG Roadster.
(Эксклюзивная, роскошная спортивная машина стоимостью от 9 млн. руб.)
‒ Мило, ‒ комментирую я.
‒ Напрокат, ‒ пожимает он плечами. ‒ Дилеры любят давать мне машины, когда я прилетаю сюда на гонки.
‒ Круто, наверное, быть тобой. ‒ Я выпускаю легкий мечтательный выдох, проводя пальцами по сияющему корпусу машины.
‒ Это дает некоторые привилегии, ‒ ухмыляется он. ‒ Хочешь повести? ‒ Он протягивает ключи.
Я чувствую нервное возбуждение, а затем мое лицо вытягивается.
— Я не знаю, куда мы едем.
— Ах, да, точно. Тогда ты можешь вести машину, когда будем возвращаться.
Уголки моих губ приподнимаются, я улыбалась.
Пригнувшись, я забираюсь в машину и надеваю солнечные очки. Каррик поворачивает ключ в зажигании, и машина заводится под песню “Real Love”, исполняемую Clean Bandit. Он надевает темные очки и везет нас из гаража навстречу великолепному солнечному дню.
‒ Хочешь заняться картингом? ‒ я смотрю на табличку с названием, висящую над входом, сложив руки на бедрах.
Мы встали у картодрома «Сепанг», примыкающему к трассе, на которой в скором времени пройдет гонка Каррика.
‒ Ага, ‒ отвечает он совсем близко от меня.
‒ Но ты на жизнь зарабатываешь гонками.
‒ И что?
‒ Хорошо, ты предлагаешь мне соревноваться с тобой, в прошлом гонщиком на картах и действующим чемпионом мира Формулы-1. Ладно, зато мне, в конце концов, будет не так паршиво, когда я проиграю.
‒ Если это заставит тебя чувствовать себя лучше, я могу позволить тебе выиграть.
‒ Фу, победа из жалости? Ну уж нет, это еще хуже. ‒ Я легонько толкаю его в плечо, игнорируя возникновение болезненного влечения, вспыхнувшего от контакта.
Он фыркает.
‒ А вообще, стоит ли тебе принимать участие в подобном? Ты можешь получить какие-то повреждения. ‒ Я смотрю на него в замешательстве.
Если он повредит себе что-нибудь и не сможет участвовать в гонке, а Оуэн и Пирс узнают, что я в это время была с ним, мне снесут голову.
Он смотрит на меня оскорбленно.
‒ Ты знаешь, с кем сейчас разговариваешь, верно? Я - Каррик Райан, Бог треков.
‒ Ха! ‒ хохочу я. ‒ Мне нужно поклониться тебе в ноги, о обожествленный?
‒ Нет необходимости, салага.
Рукой он похлопывает меня по голове, а я отталкиваю его от себя, тем самым вызывая его смех.
Затем его лицо проясняется.
‒ Но… от тебя мне потребуется молчание.
‒ Молчание? ‒ Я склоняю голову на бок в смятении.
‒ М-м-м. Мой отец не знает, что я здесь, по ранее изложенным причинам, так что, чтобы спастись от ушной боли, обещающей длиться на протяжении месяца, из-за выслушивания лекций о моем нерациональном поведении, я бы предпочел, чтобы картинг остался нашим маленьким грязным секретом.
‒ Ох, ‒ я хватаю себя за руки. ‒ Итак, я твой маленький грязный секрет?
‒ Ну, я бы не зашел так далеко, но ты можешь им быть, если захочешь. Тебе нужно сказать только слово.
Я киваю головой с насмешливым укором, цокая языком, из-за чего звучу дерзко и непристойно. Я притворяюсь, что каждая клеточка меня так себя не чувствует.
‒ Так, значит, на самом деле ты просишь меня хранить секрет от твоего отца, который по случайнейшему стечению обстоятельств пугает меня до чертиков? ‒ спрашиваю я, возвращаясь к теме разговора, с которой начали.
‒ Ты боишься моего отца? Почему? ‒ он выглядит удивленным.
‒ Потому что я ему не нравлюсь.
‒ Это не так, ‒ отрезает он.
‒ Он считает меня отвлекающим фактором.
‒ И кого ты отвлекаешь?
‒ Тебя. И других ребят, конечно.
‒ О-о. Понятно. Ну, тогда ты идеально подходишь для того, чтобы хранить секрет, потому что боишься моего отца, так что ни за что не сдашь меня ему, ‒ самодовольно улыбается он, направляясь к строению.
‒ Эй, стой, притормози. Именно потому, что твой отец пугает меня до чертиков, это будет дорого тебе стоить.
Остановившись, он оборачивается. Наклонив голову набок, он одаривает меня убийственным взглядом.
‒ Интересно. Продолжай, ‒ машет он рукой в моем направлении.
‒ Итак, если сегодня ты вдруг нанесешь урон своей божественной заднице, ‒ Каррик закатывает глаза, реагируя так на мой комментарий, ‒ я потеряю работу, потому что твой отец уволит меня быстрее, чем я смогу сказать слово «Стоп».
Он долго смотрит на меня, зажимая кончик языка между зубами.
У него милый язычок. Разве у кого-то может быть милый язычок?
Могу спорить, целуется он отлично. Наряду с другими вещами, которые он делает отлично.
И теперь я представляю, как обсасываю его язык, а затем Каррик использует свой язык, проделывая со мной…
Да ради всего святого, Энди. Разберись в себе.
Я вырываю себя из развратных мечтаний.
‒ Ты хочешь плату за молчание?
Я не могу понять, с какой интонацией он говорит. Его голос звучит слишком спокойно, я начинаю переживать, что сказала лишнего. Я абсолютно точно шутила, и обычно он понимал мой юмор, но в этот раз все могло быть иначе.
‒ Что-то типа того, ‒ лепечу я.
‒ Либо ты хочешь, либо нет. Что выбираешь, Андресса?
‒ Хочу… ‒ я выдавливаю из себя слабую улыбку, больше похожую на оскал.
Он долго не сводит с меня глаз. Затем я вижу в его взгляде изумленный и одновременно восхищенный блеск.
‒ Шантаж? Я впечатлен, ‒ ухмыляется он, сложив руку в кулак и ударив им по моему кулаку.
Я наконец могу выдохнуть.
‒ Итак, чего мне это будет стоить? ‒ Спиной он начинает двигаться к двери, так что все еще повернут лицом ко мне.
‒ Хм-м-м, ‒ сжав губы, я стучу по ним пальцем. ‒ Не знаю.
‒ Секс? Я могу быть твоим секс-рабом на неделю. Черт, тебе даже не нужно для этого меня шантажировать. Готов сделать это бесплатно.
Я качаю головой, пытаясь не улыбаться.
‒ Ты сексуальный маньяк.
‒ Я не маньяк. Просто люблю заниматься сексом. Есть большая разница.
‒ Безусловно.
‒ Ох, господи. Прошу, только не говори мне, что ты из тех людей, которым не нравится заниматься сексом. Ведь если это так, значит, ты занималась им не с теми людьми, и мы обязаны сделать это.
‒ Конечно, мне нравится заниматься сексом! ‒ Ладно, я сказала это слишком громко.
‒ Слава богу.
‒ И у нас с тобой определенно ничего не будет.
‒ Досадно.
Я закатываю глаза.
‒ Почему мы вообще об этом говорим снова?
‒ Потому что секс — самая интересная вещь в мире, и я тащусь от него.
Он останавливается передо мной, смотря мне прямо в глаза. Я чувствую, как его взгляд обжигает меня. Внезапно мне становится сложно дышать и приходится искать силы, чтобы быть способной двигаться.
Между нами потрескивает сексуальная энергия. Я так хочу поддаться ей… и выяснить, так ли он хорош, как говорит.