Роль норманнов в генезисе русского государства в современной историографии.

Гуревич: Викинги или варяги для шведского/датского крестьянина – это отщепенцы и смутьяны. Шведский ученый Ф. Аскеберг производит термин «викинг» от глагола vikja – «поворачивать», «отклоняться». По его мнению, викинг – это то человек, который уплыл из дому, покинул родину, то есть пират, ушедший в поход за добычей. Часто этот термин в сагах применяется не к человеку, а к самому грабительскому мероприятию – «уйти, отправиться в викинг». Слово викинг – не комплимент, а обозначение пиратов и грабителей, необузданных и кровожадных. По молодому человеку, присоединившемуся к викингам, его община справляла тризну, то есть хоронила.

Энгельс: Выгода для исторического развития от набегов норманнов была совершенно ничтожна по сравнению с теми огромными и бесплодными даже для самих скандинавских стран смутами, которые были этими набегами вызваны. (хачатуров с. 27).

В таком контексте проще решается и вопрос о роли «варяжского элемента» в ранней истории Древнерусского государства. Даже те специалисты, которых традиционно причисляют к ярым «норманистам» признают, что «в процессе создания русского государства скандинавы выполнили функцию не основателей или завоевателей, а роль более скромную: одного из исторических факторов».

Вот как выглядят в цифровом выражении утверждения западных (да и некоторых советских) исследователей о наличии «многочисленных викингских» погребений на древнерусских могильниках. В Киеве из примерно 150 исследованных погребений, достоверно камерных зафиксировано не более 15 или около 10 % от общего количества.. В Шестовице из 167 захоронений, покоившихся в 148 курганах, только 13–14 идентифицируются как скандинавские, или 8–9 % общего числа. В Чернигове среди почти 150 исследованных погребений связывается со скандинавами всего несколько могил. Близкая картина наблюдается и в Гнездове, одном из главных, с точки зрения историков-норманнистов, опорных варяжских пунктов на Днепре. Здесь раскопана и изучена тысяча курганов и только 60 из них оказалось погребениями скандинавов.

Чрезвычайно интересен вывод, к которому еще полвека назад пришел В.В. Мавродин.

«Анализ скандинавских вещественных памятников, обнаруженных в Восточной Европе и датируемых концом IX–X вв., приводит нас к выводу о том, что характер взаимоотношений норманнов со славянским и финским населением Восточной Европы того времени резко меняется по сравнению с началом и серединой IX в. И дело не только в том, что складывается другой великий торговый путь Восточной Европы, связывающий Север и Юг, Запад и Восток, путь “из варяг в греки”, более поздний в сношениях Западной Европы со странами Востока, нежели Волжский, датируемый серединой или началом второй половины IX в.

Меняется сама роль норманнов на Руси. Это уже не разбойники, отправляющиеся в викинг на Русь, ищущие славы и добычи, воины-насильники, купцы-грабители. С середины IX в. и славняская, и скандинавская знать заинтересована охранять этот торговый путь, который является их кормильцем. Норманны на Руси конца IX-X вв. выступают в роли купцов,...так как теперь в Гардарик ездили не грабить,...а торговать. Торговать фибулами и мечами, в последнем случае в прямом и переносном смысле, когда варяг предлагал в качестве товара свой боевой «франкийский» меч, а в придачу к нему свою воинскую доблесть, свой опыт мирового воина-бродяги, свою ярость берсекера, свою преданность тому, кто больше платит. Они торгуют с Востоком, Западом и Константинополем (Миклагард) и снабжают товарами иноземного происхождения все страны Востока, Юга и Запада и прежде всего самую Гардарик. Они выступают в роли воинов-наемников – «варягов»... Отдельные скандинавские ярлы оказываются более удачливыми и ухитряются захватить в свои руки власть в некоторых городах Руси, как это произошло с варягами Рогволдом..., осевшим в Полоцке.., а быть может, и в Турове (варяг Туры по преданию), и в Пскове (где сидели, видимо, варяги, так как Ольга, родом псковитянка, носит скандинавское имя Helga), и в других местах.

Большая же часть норманнских викингов выступала в роли наемных воинов-дружинников русских племенных князьков или русского кагана, вместе с другими княжескими дружинниками выполняя различные поручения в качестве «гостей»-купцов и «слов» (послов) князя, как это отметили Бертинские анналы.

От былого грабительства варягов на Руси не осталось и следа, хотя они и не раз пытались захватить власть, и, пользуясь силой, утвердить на Руси свою династию, вернее, сделать своих конунгов правителями на Руси.

Варяги еще играли некую, и подчас очень большую, иногда решающую роль, но уже в качестве одного из элементов древнерусского общества. Они были составным, и далеко не главным элементом тех классово-господствующих сил древнерусского общества, которые складывали и создавали русское государство. Они были, так сказать, «одними из», а не единственными... В этой привычной им, социально родственной, среде норманны охотно и быстро растворялись. Женясь на русских, эти скандинавские воины бесповоротно садились на русскую почву и русифицировались часто уже во втором поколении ”.

8. Причины и этапы возникновения государства у восточных славян.

Во-первых, развивается земледелие. Эволюция орудий труда, использование лошади как рабочего скота, культивирование пpoca, яч­меня, пшеницы, овса, гороха, ржи и корнеплодов – репы, лука, чеснока, возделывание льна и конопли – все это свидетельства нового этапа в сельском хозяйстве. Это приводит к ряду последствий.

При господстве подсечного земледелия, когда через 2–3 года участки пашни надо было бросать и возвращаться к их обработке вновь можно было лишь спустя 40–50 лет, каждой земледельческой общине нужна была огромная площадь для ведения примитивного зем­леделия, и поселения были очень малы. С эволюцией с/х технологий в VIII–IX–X вв. размер поселений значительно увеличивается, потому что ведение самостоятельного хозяйства становится доступным и каждой малой семье в отдельности. Старая патриархальная большая семья распадается. Из её среды выделяется ряд малых семей, отдельных брачных пар, уже ставших хозяй­ственно самостоятельными единицами.

Эти от­дельные малые семьи расходятся из старого общинного центра во все стороны, выжигая и выкорчёвывая леса под пашню, заселяя и осваивая ранее пустынные простран­ства. На новых ме­стах, они часто дают начало новым большим патриархальным семьям. Так расползалась по лесной полосе славянская колонизация, так заселялись и осваивались дремучие дебри ле­сов и пущ Восточной Европы.

Поскольку в общем владении по-прежнему находились леса, сенокосы, воды и угодья, они объединялись в соседскую общину, покоящуюся уже не на старых кровно-родственных, а на новых, территориальных связях.

Различный состав отдельных семей, различный уровень их благосостояния и накопленных богатств, неравенство наделов, зе­мель и угодий, захват многолюдными, богатыми и сильными семья­ми земель и угодий в прилежащих землях и т. п. – всё это создает условия для разложения сельской общины и выделения элиты.

Во-вторых, активизируется внешняя торговля, особенно с Востоком, главным путём которой была Волга. В VIII–IX вв. с Волги системой волоков попадали в Ладожское озеро, древнее озеро Нево, и на Неву или на Западную Двину. О торговле Руси с Востоком говорят многочисленные арабские, персидские и европейские писатели. Они сообщают, как русы ездят по Дону и Волге, попа­дают в столицу Хазарии Итиль, расположенную в ни­зовьях Волги, в землю камских болгар, проникают в Кас­пийское море, добираются до далёкого Багдада. Русы привозят меха и шкуры, мед и воск, рабов и мечи, «рыбьи зубы» (моржовые и мамонтовые клыки) и янтарь.

Перед нами воины-купцы, добывающие товары не в результате обмена и торговли, вернее, не столько в итоге обмена и торговли, сколько в результате насилий, захвата и увода в плен побеждённых, обложения данью и т. д. Это воины-купцы, богатая верхушка, мечом заставляющая подчиняться себе рядовых общинников разных славянских и неславянских пле­мён Восточной Европы. Все доходы от торговли с Востоком остаются в её руках и составляют её привилегию, ещё более усиливающую и обогащающую эту массу сильных и хорошо вооружённых, богатых, жадных и воинственных людей.

В руках таких же купцов-воинов была и вторая торговая артерия – великий водный путь «из варяг в греки». Он шёл из Скандинавии и острова Готланда на Неву, затем в Ладожское озеро, по Волхову, Ильменю и Ловати к волокам, а оттуда Днепром к Чёрному морю и Византии. Не случайно Чёрное море носило тогда назва­ние Русского моря.

«Это воины-купцы, богатая знать, имевшая своих пос­лов, свои золотые и серебряные печати с родовыми знаками, вооружённая мечами и копьями, топорами и луками. Воинственные и храбрые, жадные и корыстные, они обирают своих данников – рядовых славян-общинников,обращают их в рабство и, нагрузив свои ладьи-одноде­ревки всякими товарами, добытыми не куплей (покупаютони редко), а «примучиванием», данью и грабежом, едут в Византию и везут оттуда для своего потребления или для продажи «за морем», в Скандинавии и в Западной Европе, различные дорогие вещи, украшения, ценные ткани, вина, фрукты и пряности. Те, кто даёт им меха и мёд, воск и рабов – рядовые общинники, – чаще всего не видят эти «корсунские» и «грециские» товары, купленные русами в далёком Царьграде».

Накопление ценностей в руках князя и его дружинников усиливает имущественную дифференциацию, способствуя ускорению процесса распада общины и развитию классовых отношений вширь и вглубь.

Наконец, торговля способствует развитию городов. Большинство их вытянулось длинной цепью по главному речному пути «из Варяг в Греки», по линии Днепра–Волхова.

Однако процесс образования государства у восточных славян имел отличия от европейских аналогов. Образование государств у славян вообще проходило обычно двумя основными путями. В первом случае государственная структура формировалась в рамках одной крупной догосударственной общности (Сербия (IX-XI веков), Хорватия (IX-XI веков) и т.д. Данный тип присущ регионам, где славяне испытывали постоянное сильное внешнее давление (Франкской империи, а затем Германского королевства, Византийской империи, Аварского каганата). Сложившиеся в таких условиях государства либо быстро теряли независимость, либо вынуждены были, время от времени, вступать в вассальные отношения с сильными соседями.

Более результативным оказался другой путь государствообразования, при котором под власть правящей элиты одной крупной догосударственной общности, игравшей роль ядра формирующейся государственной территории, переходили другие крупные или мелкие союзы. Так шло складывание государств в Великой Моравии IX века, на Руси и в Польше X-XI веков. Этот тип формирования государств у славян имел место там, где отсутствовало сильное внешнее давление. В результате него сложились три сильных государства, два из которых – Русь и Польша, сохранили свою независимость.

Таким образом, государственность у славян возникает в процессе распада родовых отношений с VI по IX вв. В целом, можно выделить три формы догосударственных образований и четыре этапа:

1 этап – VI–VIII вв., когда существуют племенные княжества, которые известны с VI в. по византийским источникам. Эти свидетельства подтверждаются и ПВЛ. По ней можно выделить 4 развиты государственных образования на пути Из Варяг в Греки в доваряжский период:

– поляне, дреговичи, словене-полочане, словене-новгородцы (словенский язык, племенное княжение, периферия – древляне, полыняне, воляняне);

– кривичи (верховья Двины, Волги и Днепра), вятичи-«Вантит» (Новгородская область и частично Владимирская), северяне, радимичи – (язык не оговорен, живут к востоку от осевой линии);

– весь, меря, мурома, мордва, черемя, чудь, печери («иже дань дают руси», Белоозеро);

– прибалтийские племена зелипола, корсь, нерола, лить, чудь (эсты).

2 этап – первая половина IX в. С IX в. известно о существовании Союза союзов племен. В иностранных источниках известно о существовании «Земли русской». Так арабские источники говорят, что первый русский царь есть царь Дир, который сегодня рассматривается как последний представитель Полянской династии. ПВЛ говорит об этом так: «живяху в мире поляне, и древляне, и северяне, и радимичи, вятичи и хорваты». Конфигурация и состав перечисленных народностей частично совпадает с ядром Киевской Руси или Русской земли.