— Они готовы к тому, чтобы их отвели в тюремный блок? — спрашивает он доктора.
— Да. Их тестирование завершено.
Когда доктор приближается к Морган, она начинает сопротивляться, но как только понимает, что он собирается освободить ее от пут, она успокаивается. Я выжидающе смотрю на высокого инопланетянина — что на самом деле большая глупость называть его так, потому что они все высокие — и жду, когда он подойдет и поможет мне.
Он хватается за пряжку, и я смотрю на его руки. Пять пальцев. Ладно, с этим я справлюсь. Потом я вспоминаю, что эти пальцы сделали со мной.
Я смотрю на него.
— У тебя есть магия?
— Бл**, это не Хогвартс, Лия, — говорит Морган, будто я сошла с ума.
Может, и так.
Мои запястья свободны, и я растираю их, пока он развязывает мои лодыжки.
— Нет, — говорит он. — Это дар.
Доктор откашливается, привлекая наше с Морган внимание.
— Я полагаю, что вы, люди, называете это телекинезом, поскольку для его применения не требуется заклинания.
— Гребаные Люди Икс, — удивленно шепчу я.
— Мне плевать, даже если это гребаная Сила, — бормочет Морган.
— Сила? — спрашивает доктор, наклонив голову.
— Человеческая культура, — говорю я. — Ты не поймешь.
Морган соскальзывает со стола, когда высокий пришелец освобождает мою вторую лодыжку. Она в мгновение оказывается возле меня, закидывая руки мне на шею. Я отвечаю ей взаимностью.
— Это не какой-то странный кошмар, верно? — спрашивает она хриплым голосом.
— Нет, но, по крайней мере, мы вместе.
Она всхлипывает, пытаясь сдержать слезы.
— Пока что. — Она отпускает меня, и я чувствую, что она делает это с большой неохотой. Хотя, как только я встаю, она берет меня за руку, переплетя свои пальцы с моими.
— Следуйте за мной, — говорит высокий пришелец.
Я иду вперед, подталкивая Морган следовать за мной. Наши босые ноги тихо ступают по кафельному полу, а затем звук шагов замолкают, когда мы ступаем на плюшевый ковер перед смотровой. Первое, что я замечаю, это то, что коридор пуст. Второе — это отсутствие цвета. Стены, пол, потолок — все белое. Я представляю себе, что это так же как находиться посреди снежной бури, за исключением замерзания до смерти.
— Это ведь ты там, на Земле, следил за нами, не так ли? — спрашиваю я пришельца.
Он останавливается, вздыхает, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо.
— Да.
Он продолжает идти, и мне приходится почти бежать трусцой, чтобы не отставать от него.
— Как ты скрыл от нас свою внешность?
— Голограмма. Я полагаю, что это слишком продвинуто для вашего вида, чтобы понять.
Я усмехаюсь.
— Я видела такое в «Стар Треке», придурок. Только потому, что у нас нет технологии, не означает, что я не понимаю, как это работает.
Пришелец внезапно останавливается, поворачивается так быстро, что мои глаза почти не замечают движения. Я отступаю на шаг, натыкаясь на Морган.
— Прекрати свою бесконечную болтовню, человечка, — его голос походит на низкое рычание, а его пылающие глаза пронзают меня, чернильно-черные полосы прорезают синеву его глаз. Странно, но выглядит круто.
Я не отвожу взгляда, хотя и хочу, потому что не могу позволить ему запугать меня еще больше. Он оценивающе смотрит на меня своим холодным, расчетливым взглядом, и я чуть приподнимаю подбородок. Какая бы безмолвная битва ни происходила между нами, я не могу не чувствовать, что для меня важно выйти победительницей.
Пришелец разворачивается, ведет нас к лифту, и как только мы входим внутрь, он отдает команду. Транспортировка настолько плавная, что я не могу сказать, движемся ли мы вверх, вниз или в сторону. Через несколько секунд двери открываются с тихим шипением, указывающим на то, что поездка окончена. Он выходит первым, а мы следуем за ним, не имея других вариантов. Понятия не имею, куда бы мы пошли, даже если бы каким-то образом одолели «профессора Икс». Предполагаю, что образ мышления Морган похож на мой, так как она послушно идет следом.
В конце этого нового коридора открывается еще одна пара двойных дверей. В отличие от предыдущего коридора, этот переполнен людьми. Человеческими женщинами, если быть точным. Не в состоянии остановить себя, я глазею на них, когда мы проходим мимо. В каждой комнате или камере по три-четыре женщины, четыре кровати и занавешенная
зона. Я предполагаю, что это что-то вроде ванной-туалета. Всего я насчитала двадцать женщин, включая меня и Морган.
— Это ваши покои, — говорит пришелец. Он набирает код на клавиатуре возле последней камеры в конце длинного коридора. Символы на кнопках загораются ярко-жёлтым цветом. Замки внутри сдвигаются, и дверь открывается.
Я оглядываюсь вокруг, как будто собираюсь найти что-то отличное от всех предыдущих комнат. Две девушки поднимают глаза, и первое, что я замечаю, — это их страх. Ни черты лица, ни цвет волос.
Пришелец жестом указывает на камеру, и рука Морган крепче сжимается вокруг моей. Она хочет быть там не больше, чем я.
Я беру на себя инициативу и первой переступаю порог. Морган следует за мной внутрь, но, как один, мы поворачиваемся к двери, когда она закрывается. От нашей свободы не осталось и следа. Хотя, вероятно, у нас ее никогда и не было, с тех пор, как они взяли нас на борт корабля.
Две молодые женщины пристально смотрят на нас, и я стараюсь не смотреть в ответ и не выглядеть обороняющейся. Если мы собираемся жить вместе или сбежать вместе, мы должны быть в хороших отношениях. Кроме того, фокусировка на ком-то другом — лучший способ не оказаться в углу, раскачиваясь взад-вперед.
Хотя, я не исключаю такой возможности.
— Привет, я Лия, — говорю я, — а это Морган. А как вас зовут?
— Я Бриттани, — говорит блондинка, поднимаясь с края кровати.
— Я Джоан, — бормочет черноволосая девушка. Она сидит на полу, прислонившись спиной к стене.
— Отлично, — говорит Морган. — А теперь вы можете мне сказать, что происходит?
— Мы здесь не дольше тебя, — говорит Бриттани. — Мы очнулись здесь.
Морган поджимает губы.
— Вы не были в медчасти?
Бриттани отрицательно качает головой.
— Хм... — говорит Морган и смотрит на меня. — Интересно, почему мы проснулись там, а не здесь, как остальные?
Я пожимаю плечами.
— Вы знаете, чего они хотят? — спрашивает Бриттани.
Морган вздыхает.
— Я надеялась, что вы нам расскажете.
Мой желудок сжимается, а голова пульсирует при мысли о том, чтобы рассказать им все, что я знаю. Трудно поверить, что я единственная, кому пришельцы рассказали.
— С тобой все в порядке? — спрашивает меня Морган. Ее взгляд блуждает по моему лицу, и я понимаю, что меня разоблачили. — Почему бы тебе не присесть, — предлагает она.
Она ведет меня к ближайшей пустой кровати, и я плюхаюсь на нее, как будто у меня не осталось сил. Я ненавижу свою слабость, но ничего не могу с собой поделать. Этим пришельцам нужно покормить меня, прежде чем я стану хандрить. Хотя, возможно, я уже прошла этот этап. Или, может быть, я чувствую последствия того, что они использовали, чтобы подчинить нас. Если бы это был мой первый раз, когда меня накачали, я бы разозлилась, что не испытала этого. Но я бы хотела, чтобы они накачали меня наркотиками, прежде чем заберут мою девственность.
Глава 4
Позже раздаются крики и плач. Кричит Морган, а плачет Бриттани. Ничего удивительного. Мы с Джоан молча смотрим на остальных. Было бы смешнее, если бы речь шла не о реальной жизни.
Истерика прекращается, когда дверь скользит в сторону. Это удивительно, правда. В одну секунду наша группа выглядит как обитатели психушки, с нашими белыми платьями и белыми стенами, а в следующую секунду мы становимся тише, чем люди на похоронах.
Незнакомый пришелец ставит на пол четыре металлических подноса с едой, и дверь за ним быстро закрывается. Мы все глядим на еду, а затем друг на друга, а потом я пересекаю комнату, чтобы рассмотреть то, что нам принесли. Приглядевшись к продуктам, замечаю сходство с земными: разнообразные фрукты и овощи, а также мясо, очень похожее на курицу. Аромат, исходящий от еды, приятный, хотя и непонятный.
Я беру поднос, сажусь на кровать и ставлю его себе на колени. Все три девушки наблюдают за мной, пока я осторожно тереблю кусочек фрукта, похожего по размеру и цвету на вишню.
— Бон аппети, — говорю я, отправляя его в рот. Я уверенно ем еду, полагая, что пришельцы не причинят нам вреда, поскольку им нужно, чтобы мы оставались здоровыми, если хотим произвести потомство. И от этой мысли у меня опять чуть ли не начинается паника.
— Ну и как? — спрашивает Морган.
— Что-то среднее между вишней и клубникой. — Я указываю на игнорируемые подносы на полу возле двери. — Тебе стоит попробовать. Кроме того, нам нужна сила. С тех пор как проснулась, я чувствую себя очень слабой, и это отстой.
Морган берет поднос и садится на кровать рядом со мной, пока я откусываю «цыпленка».
— Неплохо, — бормочу я, надеясь подбодрить остальных.
— Умереть из-за еды — не самый худший способ, — говорит Морган, слегка пожимая плечами. А потом она тоже начинает есть. Две другие девушки смотрят, как мы едим, и поскольку никто из нас не начал биться в конвульсиях или задыхаться, они поднимают два оставшихся подноса.
В комнате воцаряется блаженная тишина, и я прожевываю еду, чувствуя себя намного лучше физически. В душе я все еще несчастна, но думаю, что не скоро выйду из этого состояния. Может, даже никогда.
— Итак, что дальше? — говорит Морган, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Ты могла бы принять душ, — говорит Бриттани, кивая головой в сторону занавески в дальнем углу комнаты. — С тех пор как нас привели, пришельцы принесли нам чистую одежду один раз, так что, полагаю, они продолжат так делать.
— Надеюсь, — говорю я, поставив пустой поднос на пол. — Тем не менее, мне не хочется раздеваться. Мы и так уже уязвимы. — Я барабаню пальцами по кровати. — Ладно, мы все равно ничего не можем сделать. Как красноречиво выразилась Морган, мы в полной жопе.
— Я не могу просто сидеть и ждать, пока они меня изнасилуют, — говорит она.
Джоан вздрагивает, а Бриттани, похоже, снова вот-вот упадет в обморок. Я бросаю на Морган укоризненный взгляд за то, что она напугала остальных, но та игнорирует меня. В каком-то смысле нам лучше смириться с нашим положением, но стать племенной кобылой — настолько отвратительная и ужасная мысль, что даже не хочется думать об этом.
— Откуда ты, Джоан? — спрашивает Морган.
— Из Вермонта.
Морган обращается к Бриттани:
— А ты?
— Из Калифорнии, — тихо отвечает блондинка.
— Круто, — говорит Морган. — Я родом из Техаса, но оказалась в Канзасе, потому что получила стипендию. Так я и познакомилась с Лией. О, и у меня есть степень в области уголовного правосудия. До того, как меня похитили, я получила степень магистратуры.
— Я выросла в Хейсе, штат Канзас, и в итоге там и осталась. Я тоже получала степень магистра, но по психологии, — говорю я, пытаясь поддержать разговор. Это приятное развлечение, в котором мы все нуждаемся.
— Я изучаю искусство, но учусь только на втором курсе, — говорит Джоан.
— Я в сфере образования, — говорит Бриттани. — Хотела работать воспитательницей в детском саду.
— Очень мило, — говорю я. — Интересно, что все мы молодые. Думаешь, на то есть причина?
— Вероятно, идеальные для зачатия, — говорит Морган ровным тоном.
Я скорчила гримасу. Наверное, она права.
— Так или иначе, я...
Дверь скользит в сторону, и замерев, мы смотрим на вход. В комнату заходит еще один незнакомый инопланетный мужчина, его взгляд скользит по нам. Он поднимает руку, и я жду, когда невидимые кольца обхватят меня, мое сердце громко стучит в ушах. Вместо этого он указывает на Бриттани.
Я перевожу взгляд с мужчины на мою соседку по комнате, с его холодного лица на ее испуганное. Она тихонько вскрикивает, когда он подходит к ней, и все отступает назад, пока не прижимается к стене. Пришелец сжимает ее предплечье. Она всхлипывает, но не могу сказать, от боли или просто от того, что он к ней прикоснулся. А потом он берет ее на руки и уносит за порог, ее рыдания эхом разносятся по комнатушке.
Как только дверь закрывается, я переглядываюсь с Морган. Она берет меня за руки и сжимает их до боли.
Эксперименты начались.
С момента, как забрали Бриттани, никто не произнес ни слова. Повисла зловещая тишина, но мне кажется, что это минута молчания, дань уважения к ней. Она первая из нашей группы, кто переживает то, что ждет всех нас. Интересно, девственница ли она, как и я, и насколько более болезненным будет это испытание? Мы будем сильно нуждаться в терапии после этого.
Я очень сомневаюсь, что даже доктору Филу удастся исправить это дерьмо.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем Бриттани вернулась к нам. Когда дверь открывается, мы все замираем по стойке смирно, боясь того, кто войдет. Когда входит только Бриттани, мы расслабляемся. В некотором роде.
Она спокойно подходит к ближайшей кровати и садится. В одно мгновение мы окружаем ее, вопросы так и вертятся у нас на языке. Первой заговорила Морган.
— И как это было?
Я жду, готовясь к её эмоциональной реакции, когда Бриттани заплачет, завопит или снова упадет в обморок. Вместо этого она краснеет.
Что за чертовщина?
— Это было… — Она замолкает с легкой улыбкой.
— Как именно это было? — требует Морган.
— Морган, — предупреждаю я. Несмотря на отсутствие серьезных признаков травмы, я все еще беспокоюсь за Бриттани. Если она сможет внятно рассказать о своем опыте, то это будет хорошо. В конце концов, мое психологическое образование может пригодиться.
— Все было по-другому, — тихо говорит Бриттани, и ее румянец становится ярче.
— Как по-другому? — напирает Морган. Я хватаю ее за руку и сжимаю. Она бросает на меня быстрый взгляд, кивает, и я отпускаю ее.
— И что ты нам можешь рассказать? — спросила я мягко у Бриттани.
Она смотрит вниз, теребя подол ночной рубашки.
— Все прошло не так уж плохо.
Джоан издает сдавленный звук, и Морган хмурит брови. Я наблюдаю за Бриттани, изучая ее. Что-то она нам не договаривает. Ее поведение говорит о смущении, а не о страхе или травме. Я бы даже сказала, что она выглядит виноватой.
— Тебе понравилось, — шепчу я, когда меня осеняет вспышка озарения.
Бриттани поднимает голову, ее взгляд задерживается на мне. Ее глаза умоляют о понимании и еще о чем-то таком, что я не могу понять.
— Какого хрена? — практически кричит Морган.
Бриттани опускает голову, ее плечи ссутулились, и мои подозрения подтверждаются. Я сажусь на кровать рядом с ней и обнимаю ее за плечи.
— Оставь ее в покое, Морган, — говорю я строгим голосом. — Все в порядке, Бриттани, — шепчу ей, притягивая ближе. Бриттани со вздохом прижимается ко мне всем телом — она хочет понимания и принятия. Именно этого я не могла осознать в ее взгляде. Судя по всему, что бы ни сделал с ней инопланетянин, ей это наверняка понравилось.
Очень.
Морган что-то бормочет себе под нос и садится на пол, получив от меня еще один предупреждающий взгляд. Джоан остается сидеть в другом конце комнаты, не очень далеко, но, по крайней мере, она не давит на Бриттани. Интуиция подсказывает, что мы ничего не узнаем, если заставим ее чувствовать себя неловко.
— Ты можешь рассказать мне, — говорю я Бриттани, вкладывая спокойствие в свой голос. — Тут тебя никто не осудит. Мы все просто пытаемся разобраться в этой ситуации, сориентироваться в ней как можно лучше. — Бриттани кивает, и я продолжаю завоевывать ее доверие. — Ты очень смелая и преодолела все с большей честью, чем смогла бы я, но сейчас ты нам нужна. Что еще ты можешь нам рассказать?
Она ерзает на кровати, словно борясь или решая, что сказать. Наконец она заговорила. И то, что она рассказывает, заставляет меня приоткрыть рот.
— Арджун, — говорит она и отворачивается. — Инопланетянин сказал мне, что они установили в нас устройство слежения, пока мы спали. Оно отслеживает уровень стресса через частоту сердечных сокращений, чувство голода на основе уровня сахара в крови и другие подобные вещи. Он сказал, что доктор хочет, чтобы мы были в отличном состоянии, чтобы зачать и хорошо перенести беременность. — Бриттани делает глубокий вдох, и я вдыхаю вместе с ней, готовясь к тому, что она расскажет дальше. -
Вся информация передается на браслет, который они носят, напоминает часы. Во любом случае, он сообщает им все и специально запрограммирован для их инкубатора. — Ее лицо становится красным, как помидор, и у меня сводит живот от нетерпения. — Кроме этого, устройство отслеживает возбуждение. Инопланетян проинструктировали вступать в сексуальные отношения только после достижения определенного уровня возбуждения.
В комнате воцаряется тишина.
— А еще им рекомендуется доставлять нам оргазмы, чтобы сперматозоиды попадали глубже в матку, ближе к яйцеклетке. Они действительно хотят, чтобы мы зачали, а это значит… — Бриттани возвращается к игре с подолом своей одежды, пока остальные переваривают то, что она сказала.
Судя по всему, ее инопланетный любовник доставлял не раз ей удовольствие.
— Твою мать, — шепчет Морган.
— Это все равно изнасилование, — говорит Джоан, выпячивая подбородок.
— Согласна, — говорю я. — Но мне казалось, что насилие — это боль, а не возбуждение и оргазм.
По словам Морган, большинство мужчин не знали, что делать с клитором, даже если ударить им по их по лицу, не говоря уже о неуловимой точке G. Возможно, я все-таки захочу находиться в сознании, когда потеряю девственность.… По крайней мере, знаю, что есть большая вероятность, что мне это понравится. Ничего себе, насколько поменялось мышление при одной только мысли об оргазмах.
Я что, девственница-нимфоманка? Оксюморон высшей степени, полагаю.
— От этого легче не становится, — возражает Джоан.
— Я не говорила, что это так. — Когда Бриттани напрягается, я глажу ее руку. — Однако, в лучшем случае, это самый неблагоприятный сценарий. Если в этом есть смысл.
Джоан фыркает, взгляд ее становится не менее обеспокоенным. Если бы я посмотрела в зеркало, то наверняка увидела бы панику и в своих глазах. Ситуация, в которой мы оказались, немыслима без спасения в обозримом будущем.
Меня раздражает, что я колеблюсь между страхом и возбуждением.
— Вот ты опять черт возьми, смотришь на вещи с лучшей стороны, — говорит Морган. — Клянусь, Лия, ты можешь найти хорошее в чем угодно. Обычно я люблю тебя за это, но сейчас мне хочется придушить тебя.
— За мой оптимистический взгляд на жизнь? По крайней мере, мне не нужно выплачивать студенческие кредиты, — язвительно замечаю я.
Морган сердито смотрит на меня, но губы у нее подергиваются. Я знаю, что веду себя глупо, но просто стараюсь оставаться в здравом уме в этих гребаных обстоятельствах.
— Есть еще кое-что, — говорит Бриттани.
В комнате снова воцаряется тишина.
Я обнимаю ее за плечи, побуждая продолжать. Она молчит целую минуту, и в этот момент мне хочется ее встряхнуть.
— Если мы не забеременеем, они вернут нас на Землю. Но если да...
— Что тогда? — спрашиваю я, понизив голос.
— Тогда мы в полной жопе, — говорит она.
Глава 5
Свет тускнеет, сигнализируя, что пора спать. Или, по крайней мере, я предполагаю, что именно это означают перемены в освещении. Внутренние часы моего тела настолько испорчены, что я не могу сказать, который час, да это и не имеет значения. После великого откровения Бриттани мы все провели остаток «дня», погруженные в свои мысли.
Даже когда мой желудок полон, а основные потребности удовлетворены, мне трудно заснуть. Я чувствую, что за мной постоянно наблюдают, и, возможно, так оно и есть. Стены — одностороннее стекло, дающее любому проходящему мимо возможность рассмотреть нас, как зверушек в зоопарке. Я очень сомневаюсь, что они находят нас такими же интересными, но это не облегчает покалывания в задней части моей шеи, словно кто-то прожигает меня взглядом.
Ворочаясь с боку на бок, я пытаюсь подавить неприятное чувство, принимая другую позу на маленькой кровати. Одеяла мягкие, подушки пушистые, но без излишеств. Они белые, как и все остальное в этом богом забытом месте. Временами мне кажется, что я в психушке, а не на космическом корабле.
Тяжелое дыхание остальных девушек наполняет комнату. Я не знаю, как они могут спать, принимая во внимание, что произошло и что будет с нами. Мой разум пробегает миллион миль в минуту с различными сценариями, и хотя мое тело кричит от усталости, я не сплю. Поэтому я резко поворачиваю голову в сторону двери, когда она открывается.
Высокий инопланетянин из смотровой в медчасти входит внутрь, его взгляд изучающий. Даже в темноте четыре бриллианта на его униформе мерцают, а волосы блестят. Когда его взгляд падает на меня, он замирает. В комнате темно, но не кромешная тьма, поэтому я знаю, что он меня видит. И он знает, что я тоже его вижу, потому что жестом он показывает, чтобы я подошла к нему.
На мгновение я замираю, обдумывая, какие у меня есть варианты, но их немного. Если я не пойду к нему, он заставит меня своим «даром» или просто возьмет меня на руки и заберет, что напугает всех, включая и меня.
Я сажусь и свешиваю ноги с кровати, с удивлением обнаруживая, что они стали сильнее, чем раньше, хотя и дрожат до такой степени, что я не уверена, что смогу ходить. То, чем они нас кормили, должно быть, содержало витамины и минералы, потому что мое тело чувствует себя потрясающе, несмотря на беспокойство, бушующее внутри. Я поднимаюсь, проверяя свой вес и устойчивость своих конечностей, прежде чем тихонько пройтись по полу. Оглядываясь через плечо, я проверяю, не потревожили ли мы кого-то. Никто даже не пошевелился во сне.
Дойдя до пришельца, я останавливаюсь в метре от него и просто смотрю. Мои колени угрожают подогнуться, но я продолжаю стоять.
— Пойдем со мной, — тихо говорит он.
До этого момента я надеялась, что он просто хочет поговорить или, может быть, просто задать мне вопросы. Но нет.
Похоже, меня вот-вот «отзондирует» пришелец.
Мой взгляд снова устремляется к Морган. Я ненавижу расставаться с ней, но это не значит, что мы не знали, что это произойдет. В одном из моих придуманных сценариев я была храброй и не поднимала шума, доказывая себе, что преобладание разума над материей — это реальная вещь. Однако теперь, глядя на моего инопланетного похитителя, я понимаю, что мое мужество покинуло меня.
Я прикусываю губу, чтобы скрыть дрожь, и первой шагаю в коридор. Дверь за нами захлопывается, и я смотрю прямо перед собой, зная, что уйду ненадолго, а потом вернусь в «безопасность» этой комнаты. Я смогу это сделать. Я смогу отстранить свой разум от тела на достаточно долгое время, чтобы выжить, достаточно долгое, чтобы спланировать побег.
Я следую за своим похитителем по белым коридорам, следующим один за другим, вверх или вниз на лифте, так как я все еще не могу сказать, в каком направлении мы движемся, и, наконец, оказываемся в каюте. Подозреваю, что это его личная каюта. Чтобы окончательно не запаниковать, я провожу инвентаризацию, отмечая немногочисленные личные вещи.
Жилое пространство напоминает мне однокомнатную квартиру. Кровать простая и массивная, но постельное белье белое, как и стены. Ковер бежевый, и я удивлена этому хоть небольшому, но цветному пятну. Он выглядит ужасно, поэтому я предполагаю, что этот корабль и его интерьер спроектировал мужчина. Справа от меня, похоже, уборная, а за той дверью — что-то вроде кухни. Там нет плиты, но есть что-то похожее на холодильник из нержавеющей стали рядом со столешницей.
Единственная подкупающая особенность комнаты — иллюминатор за изголовьем кровати. В нем видны звезды и далекая зеленая планета на фоне темно-синего и черного. Космос прекрасен, красивее, чем я когда-либо думала, глядя на свои школьные учебники по естествознанию. Интересно, находимся ли мы рядом с его планетой? Это еще больше показывает, как много я не знаю.
Я прочищаю горло.
— Как тебя зовут?
Сначала я не хотела спрашивать, мне было все равно, но теперь я решила, что мне нужна вся информация, которую я могу получить. Может, его имя имеет значение, а может, и нет, но лучше обладать этим знанием, чем нет. Я даже не уверена, скажет ли он мне.
— Варек, — говорит он.
Ну, это было легко.
Я собираюсь задать ему еще один вопрос, когда он берет с тумбочки предмет, похожий на часы. Он надевает его на запястье, и тот со щелчком застегивается. Затем раздается серия звуковых сигналов, прежде чем устройство замолкает. Он касается крошечного экрана, проводит по нему пальцем и постукивает.
— Показания щитовидной железы указывают на то, что ты давно не спала, — хмуро говорит он.
Я скрещиваю руки на груди, мое раздражение нарастает. Этот ублюдок даже не спросил, как меня зовут. Разве это не элементарная вежливость — узнать имя человека, чью вагину вы планируете использовать?
— Трудно спать, когда у тебя в голове роятся мысли о предстоящем изнасиловании, — огрызаюсь я.
— Остальные твои показатели, кажется, стабильны, — говорит он, игнорируя мой комментарий.
Он смотрит на меня с другого конца комнаты, а я просто смотрю в ответ. Вначале я не была уверена, как справлюсь со всей этой ситуацией, но, очевидно, я выбрала путь наибольшего сопротивления. Я не собираюсь облегчать ему задачу. Он нуждается во мне, а не наоборот, так что мне нечего терять. Кроме того, лучше я буду злиться, чем бояться.
— Зачем вам люди? — спрашиваю я.
Он садится на край кровати и жестом указывает на пустое место рядом с собой.
— Присаживайся, и я отвечу на твои вопросы.
Я удивленно моргаю, мой гнев испаряется в считанные секунды. Это уловка, чтобы заставить меня ослабить бдительность? Я вспоминаю его телекинез и сразу же отбрасываю эту теорию; он в любое время может сделать со мной все, что захочет. Тот факт, что он не заставляет меня делать что-то против моей воли, тревожит меня. Это тревожно, но приятно.
Избегая его взгляда, я подхожу к кровати и сажусь. Мне не нравится, как он на меня смотрит. Это напоминает мне о том, как он смотрел, когда мы были на Земле. Так беспристрастно, но напряженно.
Он начинает говорить, его глубокий голос вибрирует во мне. И так как он при этом не срывает с меня одежду, я нахожу это приятным.
— Дравийские женщины постепенно становятся бесплодными, и прирост населения почти не меняется. Мы уже превосходим их числом в четыре или пять раз. Мы нацелились на человеческих женщин, потому что ваша ДНК наиболее совместима с нашей. Не говоря уже о том, что мы нуждаемся в подобных вещах первой необходимости, чтобы выжить, таких как кислород и естественная пища.
Я нахожу, что мне любопытно их положение, но я буду говорить о чем угодно, только чтобы отсрочить неизбежное.
— И вы не знаете, что вызывает бесплодие?
Варек качает головой.
— Наш вид близок к вымиранию.
— Воу, это отстой, — бормочу я себе под нос. То, что они захватили нас, не оправдывает их действия, но, по крайней мере, это не инопланетная секс-торговля.
Я надеюсь.
— Как бы я ни сочувствовала вашей ситуации, мне трудно оправдать ваши действия по отношению к нам, людям, — говорю я.
Он коротко кивает мне, и его волосы слегка смещаются, привлекая мое внимание к шелковистым прядям. Из-за этого мои каштановые волосы выглядят так, будто их пожевала коза. По бокам его голову украшают мелкие косички, замысловатость их плетения интригует меня.
— Это было непростое решение. Это противозаконно, — говорит он.
— Да что ты говоришь! — закатываю я глаза.
— Не только там, откуда ты, человечка. На моей родной планете это тоже незаконно.
Мои брови поднимаются.
— Тогда зачем вы это делаете? — меня поражает мысль, от которой у меня перехватывает дыхание. — Это потому, что ты женат? — почти кричу я. Одно дело быть чьей-то племенной кобылкой, чего тоже не было в моем списке дел, но совсем другое — быть чьей-то подстилкой.
Он качает головой, и я выдыхаю почти с облегчением.
— А как насчет помолвки?
— Нет, я не обещан другой, — говорит он. — Супружеские пары прокалывают кончики правых ушей. Если кто-то обещан в брак — это видно по клипсе на том же самом месте. Когда брак состоится, клипсу заменяют серьгой.
— Я еще не видела никого ни с одной из этих штуковин, — говорю я, пытаясь вспомнить лица инопланетян, виденных мной ранее.
— Скорее всего, нет, — говорит он. — Большинство мужчин на этом корабле одиноки, поэтому их и выбрали для этого эксперимента. Было всего лишь несколько исключений.
— Итак, вернемся к первоначальному вопросу. Почему вы нас забрали?
— Дети — это наследие. Все, чем мы являемся, все, во что мы верим, перестанет существовать без них. Они — наша единственная надежда на будущее.
Чувство вины пронзает мою грудь. Когда он так говорит…
— Как тебя зовут? — он наклоняет голову, когда спрашивает меня, как будто мое имя поможет ему лучше понять меня. Это не так, но, по крайней мере, он наконец-то спросил.
— Лия.
— Лия, — повторяет он. Когда он произносит мое имя, оно звучит намного лучше, чем когда его произношу я, а я практиковалась в этом почти двадцать пять лет. Акцент у пришельца манящий. Он скользит по мне, как ласка, крадя мое дыхание.