Одним из особенно интересных примеров взаимодействия многих языков, систем письма, вероисповеданий, этнических групп на территории одной страны была на протяжении нескольких столетий (с XIV и XVI I вв. н.э. и позднее) языковая ситуация Великого Княжества Литовского. Мне несколько раз приходилось сталкиваться со следами этого диковинного языкового мира, обломки которого дожили до наших дней. Первый раз это было летом 1958 г., когда знакомые литовские диалектологи пригласили В.Н.Топорова и меня участвовать в их экспедиции в литовские деревни на территории Белоруссии. Пробуя записать архаический диалект жителей этих деревень, я услышал и их необычную для меня славянскую речь, где узнавал знакомые польские, белорусские и русские элементы в новом соединении. Когда я спросил их, что это за язык, на котором они говорят, они мне ответили: «По-просту». Позднее я узнал, что так назывался и славянский язык канцелярий Великого Княжества Литовского.
С другим языковым остатком этого государства я столкнулся в Трокае под Вильнюсом, где литовские друзья-лингвисты познакомили меня с первосвященником караимов Фирковичем. Караимы, когда-то приведенные из Крыма литовским великим князем Витовтом и составлявшие основу лейб-гвардии литовских великих князей, на протяжении половины тысячелетия продолжали жить в Литве. В то время они составляли еще большую часть населения Трокая. Я побывал в их молильном доме, напоминавшем синагогу (Фиркович мне рассказывал, как он объяснял Пилсудскому, а потом нацистскому гаулейтеру Прибалтики, чем караимы, по языку тюрки, отличаются от евреев). В семейном архиве Фирковичей я увидел образцы написанных еврейским и арабским письмом ранних образцов восточно-славянских текстов, записанных на территории Литовского Великого Княжества.
Еще раз я смог не на востоке, а на западе – в Польше – наблюдать продолжение традиций того странного веротерпимого союза разных религий и языков, который просуществовал на этой земле несколько веков. В 1988 г. (через 30 лет после той поездки в литовские деревни) я приехал на конференцию в Беловежье, в места близ польско-белорусской границы. Участникам конференции показали местные села. Поразило, что католический костел, православная церковь и мечеть стоят рядом в одной деревне (до нацистских зверств были и синагоги), и священники поддерживают друг с другом добрососедские отношения.
C середины 1990-х годов, по мере того как в Европе происходили радикальные изменения и готовилась ее интеграция, история языков и культурных традиций Великого Княжества Литовского все больше стала привлекать внимание ученых. В Будапеште состоялись две международные конференции, этому посвященные, вышли сборники докладов и статей. Мои аспиранты, увлеченные этой проблематикой, устроили в феврале 2001 г. в Лос-Анджелесе международную конференцию, где были специалисты из России, Израиля, Италии. Вместе с Пьетро Дини, который один из первых на современном уровне знаний описал эту необычную историческую ситуацию в своей книге о балтийских языках, мы набросали общий план изучения функций каждого из почти 20 языков Великого Княжества Литовского в их взаимодействии. Этот план мы доложили и обсудили на лос-анджелесской конференции с некоторыми из возможных участников будущей работы. Я начал изучать тексты, записанные восточными видами письма. Армяне, перешедшие на тюркский язык, родственный древнему печенежскому, записывали свои тексты армянским письмом. Я находил в этих старинных документах, обращенных к польскому королю, формулы, знакомые мне по древнетюркским памятникам.
Этот симбиоз вер и языков для историка языка благодетелен. Благодаря нему на этой территории сохранились уникальные образцы славянской речи, записанной арабским письмом. Есть 4 вида «литовско-польских» (в других терминах «белорусских») кыпчакско-татарских рукописей, писанных арабским письмом и переведенных с арабских и тюркских подлинников:
1) «Китабы» (или «Аль-китабы» от арабск. kitab ‘книга’, форма с определенным артиклем al-kitab). Эти тексты содержат богословские, нравственные и исторические рассуждения, религиозные истории и мифологические повествования[74].
2) Тефсиры (от арабск. tafsir «комментарий, толкование») представляют собой построчный перевод текстов Корана на польский язык.
3) Хамаилы (от арабск. hama’il «талисман») – маленькие куски бумаги с магическими заклинаниями. У одного из высших мусульманских духовных лиц (муфтия) Вильнюса хранились такие бумаги с записанными кириллицей частями Корана и их славянским переводом. Но большинство хамаилов, как и «далавары» (от тюркск. dua-lar “молитвы”) написаны по-арабски или на одном из тюркских диалектов.
4) Теджвиды (от арабск. tadjvid «правила верного чтения Корана») написаны «по-просту». В «западно-русских» (или «рутенских») текстах, переведенных с арабского или тюркского, встречаются ключевые термины, заимствованные из языка оригинала (напр., арабск. farż “нравственное обязательство, необходимое поведение”[75]). Переводить на просту мову начали во второй половине XVI-го века, когда на нее переходит большинство татар, живших в Великом Княжестве Литовском. Но потом рукописи копировались и в них вносились изменения, сближавшие переводы с разговорным языком. Последний специалист по такому изготовлению копий умер в 1979 г.: это был Лут Мухла, Имам Довбучицкий.
Языки большого города.
Большие языки современности сохраняются в диаспоре и в сочетании с другими в многоязычии при наличии компактных этнических групп. На всем протяжении многотысячелетней истории городов они отличались языковым многообразием.
Приведу кратко предварительные данные обследования языков Лос-Анджелеса[76]. Всего в городе говорят примерно на 224 языках (т.е. почти все языки мира, на которых говорят в США, представлены здесь хотя бы одним или несколькими говорящими или большими группами населения). Наиболее распространены и используются в средствах массовой коммуникации (на специальных каналах и станциях телевидения и радио) 11 языков, из которых 5 входят в число 10 самых распространенных языков мира (китайский – байхуа, испанский, английский, русский, японский), а 3 других (корейский, вьетнамский, китайский кантонский) входят во вторую десятку самых распространенных языков мира. На материале этого одного города можно составить статистически правдоподобную картину, отчасти воспроизводящую соотношения в мире в целом и сходную с динамикой развития в некоторых других частях Америки.