Заключенные содержались в трех бараках. Каждый барак делился на 4 казармы, в которых помещались военнопленные и конвоиры, а также канцелярия, клуб и кухня. Размер казармы 20 куб. сажень (приблизительно 30 кв. м). В каждой казарме помещались от 20 до 40 человек, а конвоиров – 48 человек. Лагерь располагался в сыром и болотистом месте. Состояние бараков с внешне технической стороны оценивалось как удовлетворительное: «в отношении санитарного состояния, лагерь находится в самом антисанитарном состоянии», – докладывал комендант Брянского Губернского концентрационного лагеря Н. Платонов. Изучая документы, освещающие санитарно-гигиеническое состояние лагеря, трудно не согласиться с Н. Платоновым. «Казармы были тесны и неблагоустроенны, нары без тюфяков, а вместо тюфяков военнопленные подстилали рогожи, полученные в Брянском заводе. Подушек и одеял не было, температура низкая, так как в последнее время за отсутствием дров казармы не отапливали. Печи при этом дымят». В другом отчете подтверждалось антисанитарное состояние. «Военнопленные жили очень тесно, на двойных нарах. Причем на верхних нарах было грязно, вся пыль с верхних нар сыпалась на нижние, таким образом вызывала всевозможные глазные болезни. Сенников не было, а вместо них набросано сено, которое кишело паразитами. На некоторых были постелены вместо сена чрезвычайно грязные рогожи, заполненные вшами». «Помещения военнопленных: полы грязные, в некоторых помещениях занимались починкой старой обуви и другими работами, что могло негативно отражаться на здоровье военнопленных».
Лагерь был загрязнен не только внутри, но и снаружи. Вот как описывается он в акте Рабоче-крестьянской инспекции: «Двор лагеря в высшей степени замусорен и в виду того, что туалеты переполнены и не очищаются, отчего распространяется по всему двору зловоние. Около коридоров выбрасываются все нечистоты, что страшно загрязняет двор и угрожает развитию брюшного тифа. Дезинфекция в казармах почти не производилась, даже в тех, где были больные тифом и дизентерией. Такое состояние приводило к распространению болезней, таких как тиф, дизентерия, чесотка (причем много чесоточников было не изолировано). Помощи больным ждать было неоткуда, так как ни доктор, ни фельдшер лагерь не посещали. Положение ухудшало еще и то, что все военнопленные за время с 10 августа были всего 1 раз в бане».
После одного из первых осмотров лагеря комендант Платонов распорядился мыть полы, стены 2 раза в неделю, своевременно очищать отхожие места. Кроме того, он просил администрацию Брянского завода произвести побелку в нескольких помещениях лагеря. Через некоторое время, 20 октября 1920 г., провели повторную проверку казарм: все помещения за исключением кухни находились в порядке, но на нарах не было матрацев. По результатам проверки во всех жилых комнатах была произведена дезинфекция. В пустующей квартире дома № 17 обустроили баню, она была нужным дополнением лагеря, так как часто военнопленные оставались немытыми до 3 месяцев. Столовая, в которой также жили военнопленные, содержалась в антисанитарном состоянии.
Положение по-прежнему оставалось критическим, требовалось введение дополнительных мер. Н. Платонов вступил в должность коменданта лагеря с января 1921 г. и предпринял меры по улучшению санитарного состояния лагеря. Он обращался к военнопленным с призывами «соблюдать в своих помещениях чистоту и порядок»: «знайте, что при чистоте меньше заводится насекомых, которые переносят всевозможные болезни». 16 января 1921 г. Платонов всем старшим надзирателям объявил строгий выговор за халатное отношение к службе во время дежурства по лагерю. Платонов назначил мытье полов 2 раза в неделю – в среду и в субботу. Уборку двора и помещений необходимо было производить ежедневно, окончив к 10 часам, и по окончании уборки и чистки доносить коменданту для производства осмотра.
Рассмотрим снабжение лагеря продуктами питания, одеждой и обувью. В докладе коменданта Брянского концентрационного лагеря Платонова об осмотре Бежицкого отделения питание заключенных оценивается как удовлетворительное. «Пища для пленных готовилась в достаточном количестве». Но вот в акте Рабоче-крестьянской инспекции совсем другая оценка положения с питанием. Выдача продуктов с 5 по 30 сентября 1920 г. производилась по следующему графику: хлеб – ежедневно, пшено – с 5 по 16.09, соль – ежедневно, мясо – один раз за весь период, рыба – с 5 по 15.09, с 19 по 23.09, кофе – урезали в 3 раза во 2-й половине сентября, сахар – ежедневно, капуста – один раз за период, мыло – один раз за весь период. С 10 августа по 1 ноября военнопленные получали 1 фунт хлеба от Брянского губернского концентрационного лагеря и 1 фунт хлеба от Брянского государственного завода, 32 золотника пшена, 32 золотника рыбы или 24 золотника мяса, 3 золотника сахара, 3 золотника соли, 1 фунт картофеля, 0,5 фунта капусты. В это время военнопленные, по их заявлению, были довольны питанием, и побегов не было. С 1 ноября довольствие получают из местного Райпродкома по следующим расчетам: 1 фунт хлеба, 1 фунт картофеля или капусты, по 3 золотника соли и сахара, без мяса и всяких жиров. При осмотре оказалось, что картофель и капуста, полученные из Райпродкома, были мороженными и гнилыми, и Рабинспекция признала 60% из них совершенно непригодными к употреблению. Причем, установлено, что «картофель и капуста хранятся в помещениях без запоров, почему означенные продукты не гарантированы от расхищения. Еду военнопленные получают 1 раз в день в 7 часов вечера. С утра идут на работу совершенно голодными, так как хлеб тоже дается с вечера и с горячей пищей съедается. Такое положение Рабинспекция считает недопустимым в виду того, что военнопленным приходится исполнять на Брянском заводе тяжелую работу».
Недопустимое положение необходимо было исправлять, вследствие чего был издан ряд приказов по управлению Бежицкого концентрационного лагеря. Приказ № 1 от 1 января 1921 г. устанавливал рацион положенного довольствия на одного военнопленного и служащего на один день. Выдача хлеба, чая, сахара производилась по установленной норме в 6–7 часов каждому на руки, остальное приварочное довольствие выдавалось только по выписанному в хозяйственной части ордеру под расписку дежурного по кухне. Для приема мяса была назначена комиссия под председательством члена контрольно-хозяйственной комиссии (военнопленного) товарища Тунаска. В целях постановки на должную высоту хозяйственного распорядка лагеря было приказано «каптенармусу не производить никому выдачу каких-то ни было продуктов всех видов довольствия без ордеров за подписью коменданта Бежицкого лагеря Платонова или подписью завхоза».
Военнопленные были обуты в брезентовые туфли с деревянными подошвами, полученные на Брянском заводе. Нижнего белья почти ни у кого не было, а если и встречалось, то грязное и рваное, так что брезентовый костюм надевался на голое тело. По заявлению военнопленных, вся одежда и обувь были отобраны у них в Брянске, взамен была выдана старая верхняя одежда, которая пришла в полную негодность.
Кроме того, некоторые военнопленные заявили, что они, желая сохранить на зиму свою кожаную обувь, не ходили в ней, а ходили в самодельных лаптях. Между тем, в их отсутствие, по распоряжению коменданта Зиновкина, обувь была изъята. Сколько пар было отобрано, не удалось установить. При осмотре цейхгауза обнаружено лишь три пары старых рваных ботинок, одна пара старых кожаных сапог, одна пара лаптей и одна пара валенок. Было замечено, что в одной хорошей паре обуви из отобранных ходил конвоир. Всего отобрано более 6 пар. Имеющегося теплого обмундирования было недостаточно. Имелось только 70 теплых полупальто. В ноябре 1920 г. предполагалось выдать одну пару белья, но по истечении 3 недель смена белья так и не была произведена. В продолжение трех месяцев не мылись в бане из-за отсутствия белья, что явилось причиной распространения всевозможных болезней – чесотки, чирьев и т. п. Чтобы исправить положение коменданту Бежицкого концлагеря предложили выслать портных для пошива белья. Комендант лагеря просил о реквизиции (безвозмездном изъятии) лаптей на базаре г. Брянска, необходимых для заключенных и военнопленных, на что ему ответили согласием.
К 1921 г. снабжение бельем и обувью стало чуть лучше, но постельные принадлежности по-прежнему отсутствовали. Это вредно сказывалось на здоровье военнопленных. На все требования приходил один и тот же ответ, что матрацев и постельных принадлежностей нет.
Таким образом, быт польских военнопленных был неудовлетворительным. Советская власть, не могла обеспечить нормальные хозяйственно-бытовые условия в силу объективных и субъективных причин.