— Ария, — прохрипел он. — Черт,как же хорошо.
Он напрягся, и я стала сосать его сильнее, наслаждаясь тем, как напряглось его тело, и его дыхание стало прерывистым. Я попробовала первые намеки на его сперму, но прежде, чем он смог выпустить ее в мой рот, Лука мягко толкнул меня назад и кончил на живот, когда его член дернулся.
Я продолжала массировать его яйца, затем двинулась дальше, чтобы погладить его мускулистые бедра.
— Зачем ты это сделал? — с любопытством спросила я.
Лука удовлетворенно улыбнулся.
— Я не хотел, чтобы ты стошнило.
Я фыркнула.
— Меня бы на тебя не вырвало.
Потом я добавила.
— Думаю. Я чувствую себя вполне хорошо.
И это была правда. С тех пор как Лука вернулся в мою жизнь, тошнота почти прошла
— Я не хотел рисковать, — сказал он тихим голосом, затем вытерся салфеткой, прежде чем потянулся к моей руке и притянул меня ближе. — Сядь мне на живот.
Я оседлала его, как он просил, и он поднял ноги так, чтобы я могла опереться на них, прежде чем он вытащил мои ноги из-под меня и раздвинул их, открывая меня своему голодному взгляду.
Я вздрогнула, когда его глаза оценили меня.
— Такая влажная, потому что мой член был у тебя во рту, — прорычал он, и я задрожала от возбуждения, раздвигая ноги немного шире.
Мне нравилось доставлять удовольствие Луке. Я чувствовала себя сильной, но дело было не только в этом. Мне нравилось, как он расслаблялся, когда я доставляла ему удовольствие своим ртом. Это было прекрасное зрелище.
Он провел ладонями вверх по моим ногам и кончиками пальцев погладил чувствительную кожу внутренней стороны бедра, но он не касался меня там, где я нуждалась в этом, только внимательно наблюдал, как я извивалась на нем.
— Пожалуйста, —выдохнула я.
Его палец передвинулся на край моих складок.
— Ты умоляешь меня? Умоляешь об освобождении?
— Да, — резко ответила я.
— Разве ты не знаешь, что умолять со мной не работает? — мрачно спросил он, и я почти услышала его голос.
— Лука, пожалуйста.
— Пожалуйста что?
Я сузила глаза, но его взгляд был властным и собственническим, и мое сердце напряглось.
— Пожалуйста, прикоснитесь ко мне, умоляю тебя.
Он скользнул в меня двумя пальцами мучительно медленно, и его рот приоткрылся, когда он посмотрел на меня. Я кончила еще до того, как он наполовину вошел, откинувшись назад на колени, всхлипывая и наполовину обезумев от облегчения.
Лука двигал пальцами в нежном ритме, пока я кончала, его глаза перемещались от центра к моему лицу.
Я слегка покачала тазом, пока он медленно входил и выходил, загибая пальцы глубоко внутри меня. Он надавил большим пальцем на мой клитор и сильнее вошел в меня, и я снова закричала, не в силах сдержать свое освобождение, но Лука все еще не ослаблял хватку. Его пальцы продолжали свою сладкую пытку, и я кончила снова, упав вперед, прижав ладони к его груди, задыхаясь и потея. Серые глаза Луки не отрывались от моих.
— Я не думаю, что смогу вынести это снова, — прохрипела я, чувствуя, что почти готова упасть в обморок.
— Успокойся, принцесса. Дай мне минутку. Мы должны наверстать упущенное.
Я снова прислонилась к его ногам, и он продолжал трахать меня пальцами медленно, без спешки. Его живот был скользким от моего возбуждения, и его движения издавали смущающие влажные звуки.
Я всхлипнула, и его взгляд стал невероятно собственническим. Это заняло много времени, но в конце концов мои стенки сжались почти болезненно, и еще одно освобождение сотрясло меня.
Лука сел, завладев моим ртом, и я прижалась к нему.
— Потрясающе, — прошептал он, когда его губы коснулись моей нежной шеи, и все, что я могла сделать, это кивнуть.
Глава 24
Ария
Я перекатилась на сторону Луки. Она все еще пахла им, и мое сердце наполнилось радостью. Лука уехал еще до рассвета, чтобы съездить в Вашингтон и проверить, контролирует ли ситуацию нынешний начальник полиции после смерти Готардо, но сегодня он вернется. Я заставил себя встать с постели, потому что была голодна. Я даже не могла вспомнить, когда в последний раз была голодна утром.
Когда я спустилась на кухню, Деметрио уже сидел за стойкой бара и что-то читал по мобильнику, но, увидев меня, встал.
— Я не королева, — сказала я со смехом. — Тебе не нужно вставать.
Он посмотрел на меня и снова сел. Он отличался от Ромеро. Он не был таким доступным. Я приготовила чай и банан и прислонилась к стойке напротив него. Я видела, что он не знает, как со мной обращаться. Я могла только представить, что Лука сказал ему.
— Как давно ты стал солдатом? — спросила я, дуя на чашку чтобы остудить чай.
— Пять, нет, шесть лет. Меня приняли на четырнадцатый день рождения.
— А теперь тебе придется быть моим телохранителем, — с любопытством сказала я. — Держу пари, ты бы не выбрал эту работу.
Он пожал плечами, но я поняла, что задела его за живое. Конечно, он никогда этого не скажет.
— Я делаю то, что просит Лука. И то, что он позволяет мне охранять его жену честь для меня. Это показывает, что он мне очень доверяет.
— Это правда, — сказала я. Тем более что Деметрио защищал не только меня, но и нашего ребенка.
— И ты не будешь моим телохранителем вечно. Я слышала, ты собираешься стать младшим боссом.
Деметрио покачал головой.
— Это еще не решено. Только если я докажу. И даже тогда... — он поморщился.
Я склонила голову набок.
— Луке все равно, что твой отец не был женат на твоей матери.
— Другие знают. Она была его делом, - сказал он с горькой усмешкой.
Я слышала, что она покончила с собой из-за романа, но не могла расспрашивать его о подробностях. Я не имела права вмешиваться.
Я кивнула.
— Многим не понравится, что ты поднимаешься по служебной лестнице. Это те, о ком тебе не стоит беспокоиться.
В глазах Деметрио мелькнуло понимание, как будто он начал видеть во мне человека, а не только вещь, которую он должен защищать.
Лука
Ария растянулась в шезлонге на террасе на крыше, наслаждаясь первыми теплыми весенними днями. Теперь ее живот безошибочно выдавался вперед, и из-за этого она почти все дни проводила в пентхаусе. До сих пор о ее беременности почти никто не знал, кроме ближайших родственников и нескольких верных солдат.
Я не собирался ничего менять. Данте и его семья полностью исчезли из поля зрения общественности с тех пор, как Валентина родила их сына шесть месяцев назад. За исключением нескольких незначительных нападений на Питтсбург и фиаско с фотографией, Данте залег на дно, возможно, из-за своих детей или потому, что планировал что-то большое.
— Что случилось? — тихо спросила Ария, наблюдая за мной, где я стоял в дверях террасы на крыше.
Я покачал головой и подошел к ней.
— Ничего.
Она нахмурилась, но не стала настаивать. Я опустился рядом с ней, и она немного подвинулась, чтобы дать мне пространство. — Ты не должен заботится обо всем в одиночку, Лука. Беременность не делает меня хрупкой.
Я мрачно улыбнулся.
Она была хрупкой, уязвимой. Она была той, куда целились бы мои враги, если бы я дал им шанс, а у меня было так много врагов. Последние несколько месяцев мы с Маттео и моими людьми так часто убивали друг друга, что я едва мог избавиться от розового оттенка на коже. Но на каждого врага, которого я убивал, появлялся новый.
Ария напряглась, и я сделал то же самое. Она протянула руку, схватила мою и прижала мою ладонь к своему животу,и тут я почувствовал удар.
Я закрыл глаза, потому что все еще казалось невозможным, что я стану отцом, что Ария носит нашего ребенка.
— Ты думал об имени? — прошептала Ария, и я открыл глаза, все еще сухие, всегда сухие.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем она говорит.
— Мою бабушку звали Марселла.
Светлые брови Арии поползли вверх.
— Женская версия Марса, бога войны?
Я наклонился и поцеловал живот Арии, затем ее губы.
— Наша дочь будет сильной. Она не склонится перед мужем. Ей никогда не придется бояться мужчин, клянусь.
— Марселла, — хрипло произнесла Ария, и этот взгляд в ее глазах каждый раз поражал меня, все еще после почти пяти лет. Он всегда меня поражает.
Мой телефон испортил момент, и я застонал. Неужели мои солдаты не могут справиться без меня? Но когда я взглянул на экран и увидел имя Орацио, я сразу же поднял трубку и встал.
— В чем дело? — не было времени для ежемесячного отчета, и если он чувствовал необходимость позвонить, это был плохой знак.
— С Данте связался Бенедетто Фальконе.
— Что? — прорычал я.
Ария села, широко раскрыв глаза, и я повернулся к ней спиной.
— Когда?
— Пару дней назад. Фальконе, похоже, ищет поддержки. Он слабеет. Многие из его людей начинают возмущаться его садистским и непредсказуемым поведением. Он хочет заключить перемирие с бандой.
Если это произойдет, война достигнет Нью-Йорка, а не только внешних границ.
— Что сказал Кавалларо?
— Он не доверяет Фальконе и отказался от встречи.
— Он передумает?
— Может быть, но я сомневаюсь. До меня также дошел слух от одного из моих знакомых в Англии. Слух о сыне Фальконе.
— Сынок?
Я смутно припоминал, что у главы Каморры было несколько сыновей, но больше ничего не знал. Каморра меня не интересовал.
— Его старший сын Римо. Ему семнадцать, и он исчез вместе с братьями из школы-интерната, в которой они учились. Не думаю, что в Лас-Вегасе об этом знают. Фальконе, возможно, захочет держать это в секрете.
— Почему?
— Потому что Римо Фальконе якобы хочет убить своего отца и захватить Запад.
— Мне нужно беспокоиться о нем?
— Не знаю, но из того, что я слышал, он провел каникулы, убивая для своего отца, а остальное время для развлечения. Может, его братья и учились в этой школе, но Римо прирожденный убийца.
Как будто мне нужно было добавить еще одно беспокойство в свой список.
— Если он занят тем, что убивает своего отца, то, я полагаю, он не причинит неприятностей другим.
— Возможно. Но если в Лас-Вегасе появится новый Капо, они могут вернуться к прежней силе, если ему удастся объединить низших боссов Запада.
— Я подумаю о том, чтобы что-то предпринять в отношении Каморры, но пока не хочу давать им повода работать с организацией.
— Понятно.
— Держи ухо востро, Орацио.
— Будет сделано.
Он повесил трубку, и когда я повернулся, Ария была рядом, ее ладонь прижата к животу, а на лице беспокойство. Я заставил себя улыбнуться.
— Тебе не о чем беспокоиться.
Она понимающе склонила голову набок.
Мы с Маттео как раз выходили из сферы и возвращались домой к своим женам, когда мое внимание привлек молодой человек с темными волосами. Он держался с некоторой самоуверенностью и едва сдерживаемой яростью. Его темные глаза встретились с моими, и он не отвел взгляда. Он был подростком, но по его глазам было видно, что он видел и делал больше, чем большинство взрослых мужчин. Я остановился, Маттео тоже.
— Ты его знаешь? — тихо спросил я, потянувшись за "Береттой".
Маттео покачал головой и тоже полез под куртку.
Парень улыбнулся, блять скривил улыбку и поднялся. Его руки были усеяны шрамами, Один пересекал бровь. Бросив последний вызывающий взгляд, он покинул мой клуб. Мы с Маттео последовали за ним, и в тот момент, когда мы вышли, я вытащил пистолет, мои глаза искали его на темной улице.
— Лука Витьелло, — послышался голос из темноты.
Я направил пистолет в ту сторону.
— Шаг вперед. — приказал я.
И он сделал это, подняв руки с той же кривой улыбкой на лице. Он не выказывал страха.
Я кивнул Маттео, который сделал выпад, схватил парня за руку и приставил нож к его горлу. Парень не пытался защищаться, даже не вздрогнул, только посмотрел мне в глаза, и я достал свой нож. Посмотрим, как долго он продержит эту кривую улыбку. Маттео потащил его глубже в темноту, а я придвинулся к сумасшедшему ублюдку.
— Скот? — я спросил Маттео.
Он покачал головой.
— Я не буду кричать, — сказал сумасшедший ублюдок.
— Посмотрим, — тихо сказал я. — Кто ты?
Его улыбка стала шире, и я потерял голову. Я схватил его за руку и опустил нож. Маттео зажал ему рот рукой, но в этом не было необходимости. Парень вздрогнул, но не издал ни звука, и я не был уверен, что ему не понравилась боль. Проблема.
Маттео посмотрел на меня и убрал руку со рта парня.
— Кто ты? — прорычал я.
— Римо Фальконе.
Блять.
— А что ты делаешь на моей территории?
— Ищу союза. Я собираюсь убить своего отца и всех его людей и захватить Вегас, и ты можешь быть моим союзником или моим врагом это зависит от тебя.
Маттео фыркнул.
— Подумать только, есть кто-то более сумасшедший, чем мы с тобой.
Я холодно улыбнулся Римо.
— Как насчет того, чтобы убить тебя сейчас?
— Тогда моему брату придется причинить вред вашей жене.
Я схватил его за горло.
— Что ты только что сказал?
— Ваш пентхаус хорошо охраняется, — выдавил он. — Здесь нет хорошей позиции для стрельбы даже для лучшего стрелка из любого из окружающих зданий, кроме одного. В соседнем небоскребе есть одно окно, которое позволяет сделать четкий снимок, если кто-то опирается на перила вашей крыши. Это трудный выстрел. Мало кто мог попасть в цель с такого расстояния. Мало кто смог бы вычислить это место. К счастью, один из них-мой брат Нино, настоящий гений. И пока мы говорим, твоя прекрасная жена стоит, прислонившись к перилам.
Я убрал руку с его горла, мой желудок сжался. Маттео встретился со мной взглядом и опустил нож.
— Чего ты хочешь? — сказал я с едва сдерживаемой яростью. Я сосредоточился на нем, потому что другие эмоции ослабили бы меня, и у меня было чувство, что Римо знает, как использовать слабость.
— Только твое внимание, — сказал он. — Я не собираюсь причинять вред твоей жене. Он поднес порез к губам и высосал кровь. — Я хочу, чтобы ты не вмешивался в мою борьбу и не помогал моему отцу, что бы он тебе ни предлагал. Я скоро стану Капо, и тогда я хочу, чтобы ты запомнил этот день, - сказал он, губы и зубы были покрыты его собственной кровью.
Сумасшедший и опасный.
Он сделал шаг назад.
— Я думал, ты хочешь знать, союзник я или враг?
Он склонил голову набок.
— Я думаю, что тебеы возможно, потребуется больше времени, чтобы все продумать. Возможно, однажды мы сможем сделать то, что должны были сделать давным-давно: уничтожить отряд и разделить их территорию между нами. Когда мой отец свяжется с тобой, помни, что я мог убить твою красивую жену, но не сделал, Лука. Мне плевать на твою территорию, но я хочу то, что принадлежит мне, и я сделаю все, чтобы получить это.
Он медленно попятился и исчез в тени, а потом взревел двигатель мотоцикла.
Я вытащил мобильник из заднего кармана и позвонил Арии.
Как только она подняла трубку, я прошипел.
— Живо зайди внутрь!
Она втянула воздух, но я услышал движение.
— Лука, что происходит?
— Где ты? — спросил я, уже бегом направлялся к машине. Маттео шел следом, разговаривая с Деметрио и приказывая ему послать всех солдат на поиски Нино и Римо Фальконе.
— В гостиной. Деметрио опускает шторы. Что происходит?
— Оставайся внутри.
Я повесил трубку, мой пульс бился от ярости и страха.
— Что это было? — пробормотал Маттео.
— Предупреждение, — прорычал я. Каморра никогда не был в центре моего внимания. Теперь все изменится.
В тот момент, когда я вошел в пентхаус, Ария прибежала, и я прижал ее к себе. Орфео присоединился к Деметрио. Она выглядела смущенной и испуганной.
— Что происходит? Никто мне ничего не говорит.
— Ложная тревога, — заверил я ее, и она нахмурилась.
Я поцеловал ее в лоб и подошел к Орфео.
— Найди кого-нибудь, кто является снайпером. Я хочу найти это место.
Орфео кивнул и убежал.
Мы не нашли это место, пока два дня спустя к двери сферы не было приклеено письмо с указаниями. Я не знал, в какую игру играет Римо Фальконе, но не мог рисковать и вступать в борьбу с ним. Данте и его команда должны были оставаться в центре моего внимания. Кроме того, я не мог иметь дело с Каморрой.
Глава 25
Ария
Я начала отсчитывать дни до назначенного срока. Я чувствовала себя носорогом, и найти удобное положение ночью было почти невозможно. Я прислонилась бедром к кухонному столу, теперь даже стоять было неудобно.
Лука вошел в кухню и поцеловал меня в губы.
— Ты как?
Он почти постоянно был рядом со мной, с того самого случая, когда Деметрио опустил шторы и оттолкнул меня от окна. Лука не делился со мной подробностями, но, должно быть, это беспокоило его до глубины души, потому что Маттео занимался большинством дел в последующие недели. Только в последние две недели Лука немного расслабился.
— Голодна. — так было всегда. Там, где в начале еда была борьбой, теперь еда была всем, что я могла делать. К счастью, я не сильно прибавила в весе. Я поблагодарила свои хорошие гены.
Лука коснулся моего живота.
— А как она?
Я накрыла его руку своей.
— Она очень активна. Не дает мне спать по ночам.
— Я понимаю. Скоро беременность закончится.
— Сомневаюсь, что тогда мы будем спать лучше.
Лука погладил мой живот большим пальцем.
Послышались шаги, он выпрямился и отдернул руку за мгновение до того, как Деметрио завернул за угол.
— Ты сегодня останешься дома?
Лука не мог проявить такую мягкость перед своими людьми. По крайней мере, он не скрывал своих чувств, когда Маттео был рядом.
— Нет, — ответил Лука. — Я должен встретиться с капитанами.
Я коснулась кончиками пальцев его груди над сердцем и татуировкой. Будь осторожен. Мои глаза сказали ему, и он знал. Он подарил мне короткий собственнический поцелуй перед уходом.
Схватив книгу, я направилась в сад особняка, Деметрио последовал за мной. Джианна и Лили уже загорали на июньском солнце, но я не могла долго выносить жару в моем состоянии. Я скучала по Нью-Йорку, но после инцидента Лука настоял, чтобы я осталась в нашем особняке. Однако теперь, когда приближался срок родов, я должна была вернуться в Нью-Йорк через пару дней, так как именно там находилась больница, которую выбрал Лука.
Мне удалось высвободиться из платья и со стоном опуститься в один из шезлонгов. Бикини скрывал живот, и на мгновение я задумалась, правильно ли их надела.
Джианна приподняла солнцезащитные очки и обменялась веселым взглядом с Лили.
— Подожди, пока ты забеременеешь и не сможешь больше двигаться, — пробормотала я, вытягиваясь и снова застонав.
— Поверь, у меня нет ни малейшего намерения забеременеть. Ни Маттео, ни я не хотим детей.
Лили закусила губу.
— Я бы хотела иметь детей от Ромеро, но мы подождем несколько лет, пока я немного подрасту.
Я никогда не думала, что стану матерью в двадцать три года, но теперь я была счастлива.
Джианна посмотрела на Деметрио, который сидел за садовым столом в тени.
— Тебе не жарко в этом наряде?
На нем была черная рубашка с длинными рукавами и черные джинсы.
— Я здесь не для того, чтобы развлекаться.
Джианна фыркнула.
— Боже упаси того, кто повеселиться здесь.
Я рассмеялась.
— Оставь его в покое.
Деметрио одарил меня благодарной улыбкой, затем вернулся к осмотру помещения. Я заснула с солнцем на лице, но в конце концов проснулась, потому что Марселла подняла бурю. Я заморгала от солнечного света.
— Который час?
— Понятия не имею, — ответила Джианна, опуская книгу, которую читала.
Я посмотрела на океан, гадая, удастся ли нам вернуться в Италию в следующем году. Последние несколько недель, проведенных в особняке, заставили меня тосковать по бескрайним просторам моря.
— Когда ты в последний раз была на улице? — спросила Джианна, с беспокойством глядя на меня.
— Я сейчас на улице.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Ромеро сказал, что это к лучшему, что беременность Арии остается тайной, даже если люди предполагают, что у Арии был нервный срыв, будучи замужем за Лукой.
Я искоса взглянула на нее.
— Что?
Лили поморщилась.
— Потому что ты исчезла из общества за последние четыре месяца. Ходят слухи, что ты на реабилитации или в психиатрической клинике, а другой, что Лука запирает тебя, потому что ты слишком красива, и он не выносит, когда другие смотрят на тебя.
— Что за чушь, — пробормотала Джианна.
— Похоже, Маттео распустил слух, чтобы пошутить.
Я закрыла глаза и тихо рассмеялась.
— Думаю, я предпочту слишком красивые слухи сумасшедшим.
Потом посмотрела на свой выпирающий живот. — Даже если сейчас я не чувствую себя очень красивой.
— Как только ты родишь этого ребенка, твое старое тело вернется в мгновение ока, — сказала Джианна.
— По крайней мере, Лука не получит мешочек солидарности, — усмехнулась Лили. — Я читала, что многие мужчины во время беременности набирают больше веса, чем их жены. Это называется солидарная беременность или что-то в этом роде.
— Солидарность зашла слишком далеко, - сказал Лука позади меня, и я испуганно вскрикнула, оглядываясь через плечо. Он стоял, скрестив руки на груди, в одних плавках.
Беременность солидарности? Нет, с Лукой такого точно не случилось. Он был, как всегда, мускулистый, без жира.
Маттео, ухмыляясь, подошел к брату сзади и похлопал его по животу.
— Кажется, я чувствую небольшую выпуклость.
— Единственная выпуклость, которая у меня когда-либо будет, это штаны, и держи руки подальше от них.
— Перестань говорить о выпуклостях, ладно? — пробормотала Джианна. Маттео склонился над ней, на нем тоже были только плавки.
— Почему? Тебе нравится моя выпуклость.
— Хорошо, — сказала я, сморщив нос, и попыталась сесть. Лука протянул руку, ухмылка играла на его губах, но в его глазах было что-то свирепое и защитное, как обычно, когда я показывала свою нынешнюю уязвимость.
Вздохнув, я позволила ему поднять меня на ноги. Я коснулась его мускулистого живота. — Я почти жалею, что ты не набрал вес, тогда бы я не чувствовала себя такой огромной.
Лука наклонился, положив руку мне на живот.
— Ария, не будь смешной. Ты красивая и все еще маленькая.
Я хотела возразить, но его взгляд заставил меня замолчать.
Я не могла найти удобное положение. За последнюю неделю боль в пояснице усилилась, а сегодня была особенно сильной. Я поправила подушку под животом и закрыла глаза, пытаясь заснуть. Было только десять, но я все время чувствовала усталость. До официальной даты родов оставалось еще пять дней, но теперь, когда роды приближались, время тянулось медленно.
Должно быть, я задремала, когда острая боль в нижней части живота заставила меня проснуться. Мои глаза распахнулись, и я ахнула. Я приподняла руку, чтобы принять сидячее положение, но с болью это оказалось вдвое труднее. Когда мне, наконец, удалось присесть на край матраса, мне пришлось перевести дыхание. Я не была уверена, что это все. Судя по силе боли, у меня были схватки.
Я погладила свой живот, ожидая, пока боль утихнет, прежде чем потянулась за мобильником на тумбочке. Я подумала, не позвонить ли Луке, но знала, что сегодня вечером у него встреча с солдатами по поводу стратегии поджога лабораторий братвы, и, возможно, больше он мне ничего не скажет. Я не хотела беспокоить его, если окажется, что тревога ложная. Поколебавшись, я решила послать ему сообщение.
Я: Когда ты будешь дома?
Мне удалось отослать его до того, как очередная схватка превратила меня в хрипящее месиво. Вцепившись в матрас, я пыталась дышать сквозь боль. Получилось не так хорошо, как я надеялась.
— Деметрио! — я позвонила, когда обрела голос. Я оттолкнулась от кровати и поползла к двери, сжимая телефон в руке. Он вибрировал. Я покосилась на экран.