— Я сохраню эту страницу,— сказала Адалана.— Если ты заявишь в полицию обо мне и опишешь меня, я по шлю страницу в группу «Метеорологов», они приедут в Коламбус и убьют твою семью.
В этот момент Адалана увидела с левой стороны поли цейскую машину. Испугавшись, она покинула пятно... Филип обнаружил, что сидит в машине и выглядыва
ет из окна. Он обернулся и увидел за рулем незнакомую молодую блондинку.
— Какого черта я здесь делаю? Где ты, Фил? — спро сил он у самого себя.
СТАНОВЛЕНИЕ УЧИТЕЛЯ
— Разве тебя зовут не Билл?
— Не-а, я Фил.— Он посмотрел вокруг.— Что, черт возьми, происходит? Господи, всего несколько минут назад я был...
Потом появился Томми, глядя на женщину и удивля ясь, почему он здесь. Может быть, кто-то был на сви дании? Он посмотрел на часы — почти полдень.
— Ты голодна? — спросил Томми. Она кивнула.
— Вон там, «У Уэнди», можно перекусить. Возьмем пару гамбургеров и чего-нибудь жареного.
Полли сделала заказ, а Томми заплатил за еду. Пока они ели, она рассказывала о себе, но он ее почти не слу шал. Ведь это не он назначал ей свидание. Нужно про сто подождать, когда вернется тот, кто встречался с этой женщиной, и поедет с ней туда, куда они собирались.
— Где ты хотел бы, чтобы я тебя высадила? — спро сила она.
Томми посмотрел на нее:
— Около университета.
Кто бы ни назначил ей свидание, это его развлекло. Когда они вернулись в машину, Томми закрыл глаза...
Аллен быстро взглянул на молодую женщину за ру лем, нащупал пистолет в кармане и пачку денег. О госпо ди, нет...
— Послушай,— сказал он.— Прости меня за все, что я сделал. Я сожалею, правда. Ведь я не сделал тебе боль но, да? Пожалуйста, не описывай меня в полиции.
Полли с удивлением посмотрела на него. Аллен по нял, что должен замести следы на случай, если она пой дет в полицию.
— Скажи в полиции, что я — Карлос-Шакал из Ве несуэлы.
— Кто такой Карлос-Шакал?
— Карлос-Шакал умер, но в полиции еще не знают об этом. Скажи им, что я Карлос, и они наверняка по верят тебе.
Он выскочил из машины и быстро пошел прочь...
КНИГ А ВТОРА Я
Оказавшись дома, Рейджен сосчитал деньги и объявил:
— Никто не должен касаться денег. Я ограбил чело века, чтобы заплатить по счетам.
— Одну минуту,— ответил Артур.— Я уже оплатил счета деньгами, которые нашел на комоде.
— Что? Почему ты не сказал мне? Почему я должен грабить людей?
— Я думал, что ты поймешь, когда увидишь, что де нег нет.
— Ах так? А что с деньгами от второго ограбления?
Они тоже исчезли, но не на оплату счетов.
— Мальчики объяснили тебе.
Рейджен чувствовал, что из него пытаются сделать дурака. Он в ярости метался по квартире, требовал, что бы ему сказали, кто крал его время. Артур спросил Том ми, Кевина и Филипа, но все трое отрицали, что крали время у Рейджена. Филип описал блондинку, которую он видел в машине:
— Она была похожа на заводилу в компании.
— Ты не должен был вставать на пятно,— сказал Артур.
— Черт возьми, я и не хотел вставать! Я просто ока зался в машине с этой шлюхой, сам не зная почему. Как только я понял, что происходит, сразу же исчез.
Томми сказал, что купил этой девице гамбургер, ду мая, что у кого-то из них с ней свидание.
— Но это продолжалось всего минут двадцать. День ги уже лежали в моем кармане.
Артур сказал:
— Несколько дней все остаются дома. Мы должны разобраться в том, что происходит. Никто не смеет вый ти, пока мы не узнаем, кто крадет время у Рейджена.
— Но,— возразил Томми,— ведь завтра четвертая го довщина свадьбы Дороти и Дела. Кэти звонила и напом нила — я обещал встретиться с ней в Ланкастере, она поможет мне выбрать подарок.
Артур кивнул:
— Хорошо, позвони ей и скажи, что ты встретишься с ней, но не бери с собой слишком много денег. Только такую сумму, которая понадобится. И возвращайся как можно скорее.
СТАНОВЛЕНИЕ УЧИТЕЛЯ
На следующий день Томми встретился с Кэти в Лан кастере, и они пошли в магазин, где купили красивое постельное покрывало из шенили. Кэти сказала, что почти в этот же день четырнадцать лет назад их мать стала миссис Челмер Миллиган.
После обеда с Дороти и Делом и спокойной, приятной встречи с Кэти, Томми сел в машину и стал ждать, когда Аллен придет, чтобы отвезти его обратно, в «Ченнингуэй».
Как только Аллен добрался до квартиры, он рухнул на кровать...
А проснулся Дэвид. Он не знал, почему ему так пло хо. Случилось что-то нехорошее, но он не знал, что именно. Он бродил по квартире, пытался поговорить с Артуром, или Алленом, или Рейдженом, но никто ему не ответил. Все были очень сердиты друг на друга. По том он увидел пули для пистолета Рейджена в пластико вом пакете под кушеткой и пистолет под красным крес лом. Дэвид знал, что это было очень плохо, потому что Рейджен всегда держал свое оружие под замком.
Он вспомнил, что Артур всегда говорил ему:
— Если случится какая-нибудь неприятность или кто- то совершает что-нибудь плохое и ты не можешь никого из нас позвать на помощь, звони «бобби»..
Артур называл полицейских «бобби», как говорят в Англии. Дэвид нашел номер полиции на бумажке рядом с телефоном, поднял трубку и набрал номер. Когда на другом конце ответили, Дэвид сказал:
— Кто-то здесь делает плохие вещи. Что-то здесь про исходит. Все плохо.
— Где вы находитесь?
— Оулд-Ливингстон-авеню, «Ченнингуэй». Что-то ужасно нехорошее. Но не говорите никому, что я зво нил вам.
Он повесил трубку, посмотрел в окно и увидел густой туман. Ему было жутко.
Через некоторое время Дэвид сошел с пятна, при шел Денни и стал рисовать, хотя и было уже поздно. Потом он сел в гостиной смотреть телевизор.
КНИГА ВТОРА Я
Услышав стук в дверь, он удивился. Посмотрел в гла зок и увидел мужчину с коробкой для пиццы в руке. Денни открыл дверь и сказал:
— Я не заказывал пиццу.
Он пытался помочь мужчине, который искал Билли, но тот прижал его к стене и приставил пистолет к его голове. В дверь ворвались полицейские с оружием, а приятная женщина сказала ему, что он имеет право мол чать. Поэтому он и молчал. Потом двое мужчин посади ли его в машину и очень медленно повезли сквозь густой туман в полицейский участок.
Денни не имел представления, почему его арестовали и что происходит, но он сидел в камере, пока не пришел Дэвид, чтобы посмотреть, как тараканы бегают кругами. Скоро придут Артур, Рейджен или Аллен и выведут его отсюда. Дэвид знал, что он не был плохим мальчиком. Он вообще ничего плохого не сделал.
К • Н • И • Г • А Т • Р • Е • Т • Ь • Я
 |
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
В первые недели 1979 года писатель часто навещал Билли Миллигана в Афинском центре психического здо ровья. Учитель рассказывал ему о прошлом, описывая, что видели, думали и делали другие с самого начала; при этом все они — за исключением Шона, который был глухим,— слушали и узнавали свои истории.
Учитель все увереннее отзывался на имя Билли. По рой случались переключения, когда кто-то другой гово рил с писателем, но Билли чувствовал, что чем дольше он сможет оставаться цельным, свободным от враждеб ности и страха — что, собственно, и вызывало неуправ ляемые переключения,— тем быстрее сможет овладеть собой и начать новую жизнь. Деньги от продажи картин помогут ему после выздоровления.
Билли читал, штудировал медицинскую литературу, делал утренние пробежки, занимался спортом и живо писью. Он нарисовал Артура, Денни, Шона, Адалану и Эйприл, купил модели молекул в университетском книжном магазине и стал самостоятельно изучать физи ку, химию и биологию. Приемник для персональной радиосвязи позволил ему установить контакт с другими радиолюбителями — Билли говорил с ними о борьбе про тив насилия над детьми.
Прочитав в местной газете, что «Убежище сестер» — афинская организация для женщин, которых избивают мужья,— испытывает трудности с оплатой счетов и потому может быть закрыто, Билли пожертвовал сто долларов.
КНИГ А ТРЕТЬ Я
Но когда «сестры» узнали имя жертвователя, они отказа лись принять деньги.
10 января, немногим более чем через месяц после его перевода в Афины, Билли открыл счет в банке на имя Фонда борьбы с насилием над детьми и вложил тысячу долларов. Это была часть пятизначной суммы, которую он получил от одной женщины в Коламбусе. Женщина намеревалась открыть художественную галерею и приеха ла в Афинский центр психического здоровья, чтобы ку пить картину «Грация Кэтлин».
Кроме того, Миллиган заказал партию наклеек на бамперы,— черные буквы на желтом фоне:
ОБНИМИ СЕГОДНЯ СВОЕГО РЕБЕНКА. ЭТО НЕ БОЛЬНО.
ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ ОСТАНОВИТЬ НАСИЛИЕ НАД ДЕТЬМИ. БИЛЛИ
Билли часто разговаривал с молодыми пациентками. Медсестры и помощники психиатров знали, что моло дые женщины заигрывают с ним, соревнуясь между собой за его внимание. Медсестра Пэт Перри заметила, что Мэри, бывшая студентка факультета антропологии, выхо дит из депрессии, когда появляется Билли и разговаривает с ней. Миллиган восхищался интеллектом Мэри, часто спрашивал у нее совета, как и она у него. Билли скучал, когда Мэри выписали в январе, но она пообещала прихо дить в клинику.
Когда Учитель не беседовал с Мэри, доктором Колом или с писателем, становилось скучно, раздражало огра ничение свободы, и он вновь опускался до уровня Денни, Дэвида или «распавшегося» Билли — так оказывалось проще разговаривать с другими пациентами. Работники клиники, ближе знавшие Билли, заметили, что в состо янии Денни или Дэвида он особенно остро сочувствовал другим пациентам — знал, когда они были расстроены, подвержены боли и страху. Одна из молодых пациенток порой убегала из незапертой палаты в состоянии паники или истерии, и тогда Билли подсказывал, где ее найти.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
— Дэвид и Денни — часть меня, способная сопере живать,— объяснял писателю Учитель.— Они чувствуют, откуда идет боль. Когда кто-то уходит или расстроен, появляется как бы маяк в том месте, где он находится, и Денни или Дэвид просто указывают правильное направ ление.
Однажды вечером после ужина Дэвид сидел в гости ной, как вдруг ему показалось, что одна из пациенток выбежала из палаты и подбежала к перилам лестницы, круто спускающейся с третьего на первый этаж. Рейджен, считавший Дэвида немного странным из-за его дара из бирательного предвидения, понял: то, что видит сейчас Дэвид, вполне реально. Он встал на пятно, бросился по коридору, поднялся по ступенькам, распахнул дверь и выбежал в прихожую.
Кэтрин Гиллотт, помощник психиатра, сидевшая в кабинете рядом с выходом, вскочила из-за стола и побе жала следом за ним. Она выбежала в коридор в тот мо мент, когда Рейджен схватил девушку, которая уже па дала через перила. Он крепко держал ее и тащил наверх. Когда Гиллотт привела ее в палату, Рейджен ускольз нул...
Дэвид чувствовал боль в руках.
В дополнение к общей терапии, которую доктор Кол использовал с самого начала с целью укрепления способ ности Билли контролировать свое сознание, использова лась и гипнотерапия, а также аутотренинг, помогающий снять излишнее напряжение. Еженедельная групповая те рапия с двумя другими множественными личностями дала Билли возможность лучше понять свое состояние, наблю дая, как подобный синдром проявляется у других. Все реже и реже случались переключения, и Кол чувство вал, что его пациент поправляется.
Когда Билли-Учитель стал жаловаться на ограниче ния, доктор Кол постепенно стал расширять его приви легии, сначала позволив покидать здание в сопровожде нии, а затем и самостоятельно, расписавшись при уходе,
КНИГ А ТРЕТЬ Я
как это делали другие пациенты. Получив право на ко роткие прогулки по территории клиники, Билли исполь зовал это время, чтобы проверить уровень загрязнения в разных местах по реке Хокинг. Он составлял планы по сещения занятий в Университете штата Огайо весной 1979 года, чтобы изучать физику, биологию и искусст во, стал строить диаграммы своего настроения.
В середине января Билли убедил доктора Кола по зволить ему выходить в город — многим пациентам это разрешалось. Ему нужно было подстричься, зайти в банк, увидеться со своим адвокатом, купить книги и материалы для рисования.
Сначала Билли разрешили уходить в город только в сопровождении двух сотрудников клиники. Все шло хо рошо, и вскоре Кол позволил ему уйти с одним сопро вождающим. Всем казалось, что проблем не было. Не сколько школьников, узнавших его по портретам в газетах и по телевидению, помахали рукой — Билли было при ятно. Может быть, не все ненавидели его за то, что он сделал, не все общество было против него.
Наконец Билли попросил, чтобы его терапия продви нулась дальше. Он доказал, что является послушным пациентом, научился доверять окружающим. Теперь док тор должен показать, что и ему можно доверять. Ведь другим пациентам, даже с более серьезными психичес кими расстройствами, разрешалось выходить в город без сопровождения — почему же ему нельзя?
В конце концов доктор Кол согласился.
Чтобы подстраховаться от недоразумений, доктор Кол связался с суперинтендантом клиники Сью Фостер и правоохранительными органами. Были поставлены усло вия: клиника должна уведомлять полицию в Афинах и комиссию по условно-досрочному освобождению в Лан кастере каждый раз, когда Миллиган покидает клинику без сопровождения и когда возвращается обратно. Бил ли согласился с этими правилами.
— Нужно все предусмотреть, Билли,— сказал Кол,— подумать о том, с чем ты можешь столкнуться на улице.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
— Что вы имеете в виду?
— Давай представим, что может случиться и как ты отреагируешь. Предположим, ты идешь по Корт-стрит. Тебя увидела женщина, узнала, подошла к тебе и без всякого предупреждения дала тебе пощечину. Ведь ты по нимаешь, что это возможно? Люди знают, кто ты. Что ты сделаешь?
Билли дотронулся рукой до щеки.
— Я отойду в сторону и пройду дальше.
— Допустим. А предположим, к тебе подошел мужчи на, обозвал тебя грязным словом, назвал насильником, ударил тебя и сбил с ног. Как ты поступишь?
— Доктор Кол,— сказал Билли,— я не хочу в тюрьму. Я останусь лежать и буду надеяться, что он продолжит свой путь и оставит меня в покое.
Кол улыбнулся:
— Похоже, ты кое-чему научился. Что ж, пора это доказать.
В первый раз, когда Билли вышел в город один, он почувствовал и опьянение свободой, и страх. Он аккурат но переходил улицы, чтобы не привлечь внимание по лицейского, просто кожей чувствовал проходящих мимо него людей, моля Бога, чтобы никто не напал на него. Если это случится, Билли не будет отвечать — он сделает именно то, что обещал доктору Колу.
Билли приобрел принадлежности для рисования, по том пошел в парикмахерскую «Усы твоего папы». Норма Дишонг заранее позвонила и предупредила менеджера и персонал, что Билли Миллиган придет к ним подстричь волосы. Присутствующие здоровались с ним: «Привет, Билли!», «Как дела, Билли?», «Эй, Билли, хорошо вы глядишь!»
Бобби, молодая женщина, которая его подстригала, разговаривала с ним дружелюбно и даже отказалась от платы за стрижку. Она сказала, что он может приходить в любое время, без предупреждения, и она всегда под стрижет его бесплатно.
На улице несколько школьников, узнавших его, улыб нулись и помахали ему рукой. Он вернулся в клинику,
КНИГ А ТРЕТЬ Я
чувствуя себя потрясающе. Не случилось ни одной из тех страшных вещей, к которым доктор Кол готовил его. Все и дальше будет хорошо.
19 февраля Дороти приехала одна навестить сына. Билли записал на пленку их разговор. Он хотел больше узнать о своем детстве, чтобы понять, почему его отец, Джонни Моррисон, покончил с собой.
— Ты создал собственный образ отца,— сказала Доро ти.— Иногда ты задавал мне вопросы, и я, насколько могла, отвечала на них, но никогда не подрывала его репутацию. Я никогда не говорила о нем плохо. Зачем причинять детям боль? Ты создал свой образ отца, и это был твой папа.
— Расскажи мне еще,— сказал Билли.— О том време ни во Флориде, когда ты отдала ему все свои деньги, чтобы он мог отправиться в турне, а в доме не оставалось ничего, кроме банки тунца и коробки макарон. Он вер нулся с деньгами?
— Нет. Он отправился в дачно-курортные районы.
Я не знаю, что там произошло, но он вернулся с...
— Зачем он поехал туда?
— Это высоко в горах Катскилл, отели в еврейском секторе. Он поехал туда, чтобы делать свою работу — заниматься шоу-бизнесом. Именно тогда я получила письмо от его агента, там было сказано: «Я никогда не верил, что ты сделаешь такое, Джонни». Не знаю, что там случилось. Когда он вернулся, то был еще более подавленным, чем всегда, и так продолжалось все время.
— Ты читала его предсмертное письмо? Я слышал от Гэри Швейкарта, что в нем названы имена всех людей...
— Были имена некоторых, кому он задолжал. Но никого из ростовщиков, хотя я знала, что были и такие. Мы ездили с ним — я сидела в машине, Джонни шел отдавать долг. И каждый раз места были разные. Он платил карточные долги. Сначала я думала, что меня обяжут платить эти долги, но не собиралась платить их. Не я залезала в эти проклятые долги. Я помогала ему, чем могла, но не хотела отбирать деньги от вас, детей.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
— Ну,— усмехнулся Билли,— ведь у нас еще была бан ка тунца и коробка макарон.
— Я вернулась на работу,— продолжала Дороти,— и у нас появилось немного денег. К тому времени я уже могла позволить себе купить продукты, продолжала работать и содержать семью. Именно тогда я перестала отдавать ему свою зарплату. Я давала ему деньги на уплату аренды, а он платил лишь половину.
— А другую половину проигрывал?
— Или проигрывал, или отдавал кредиторам — не знаю; сколько ни спрашивала, никогда он честно не от вечал. Один раз компания, собирающая долги, хотела забрать мебель; я им сказала: валяйте, берите! Но парень не мог этого сделать, потому что я плакала, к тому же была беременной Кэти.
— Некрасиво поступал Джонни...—заметил Билли.
— Да уж,— вздохнула Дороти,— что было, то было.
После двух с половиной месяцев пребывания в Афин ском центре психического здоровья Билли «терял» все меньше и меньше времени. Тогда он стал просить док тора Кола перейти к следующей стадии терапии — пре доставить ему отпуск. Другие пациенты (многие из кото рых демонстрировали значительно меньший прогресс) имели возможность проводить уик-энды дома, вместе с родственниками. Доктор Кол согласился, что его пове дение, адекватность восприятия реальности и длитель ная стабилизация в принципе давали основание для от пуска. Билли разрешили провести несколько уик-эндов в доме Кэти в Логане, в двадцати пяти милях северо- западнее Афин. Он был вне себя от радости.
В один из выходных Билли попросил Кэти показать ему копию предсмертного письма Джонни Моррисона, которую, как ему было известно, она получила из адво катской конторы. До того дня она отказывалась показать ему письмо, потому что боялась, что оно его расстроит, но, слушая, как Билли говорит о страданиях Дороти, о том, каким отвратительным отцом был Джонни Морри- сон, Кэти разозлилась. Она всю свою жизнь бережно
КНИГ А ТРЕТЬ Я
хранила память о Джонни. Настало время для Билли узнать правду.
— Вот,— сказала Кэти, бросив толстый конверт на кофейный столик, и оставила Билли одного.
В конверте было письмо Гэри Швейкарту из офиса судебно-медицинского эксперта округа Дейд, штат Фло рида, а также документы: четыре отдельные страницы инструкций четырем разным людям, письмо на восьми страницах мистеру Хербу Pay, репортеру из «Майами ньюс», и записка на двух страницах, найденная разо рванной, но потом склеенная в полиции. Это оказалось частью второй записки мистеру Pay, которая так и не была дописана.
В инструкциях содержались указания относительно выплат самых больших долгов, наименьший из которых составлял двадцать семь долларов, а наибольший — сто восемьдесят долларов. Записка какой-то Луизе заканчи валась словами: «И последняя шутка. Малыш говорит: "Мама, что такое оборотень?" Мать отвечает: "Заткнись и причеши свое лицо"».
Записка к мисс Дороти Винсент начиналась с инст рукций по выплате долгов из страховки Джонни и закан чивалась так: «Моя последняя просьба — кремируйте меня. Я бы не выдержал ваших танцев на моей могиле». Фотокопия письма мистеру Хербу Pay из «Майами ньюс» в некоторых местах, помеченных здесь звездочка
ми (***), была нечитаема:
М-ру Хербу Pay
«Майами ньюс»
Уважаемый сэр!
Нелегко мне писать это. Мой уход может показаться про явлением малодушия, трусости, но поскольку весь мир вокруг меня рушится, ничего другого не остается. Моя небольшая страховка — это моя единственная надежда на то, что трое моих детей — Джеймс, Уильям и Кэти Джо — будут хоть какое-то время обеспечены. Если возможно, не могли бы вы просле дить, чтобы их мать, Дороти Винсент, не приложила к ним руку! Она водится с людьми, которые околачиваются там, где она работает,— «Плас-Пигаль» на Майами-Бич — и будут рады
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
разделить с ней эти деньги! Продюсеры, ростовщики и т. д. Ради этих людей она разбила семью, и поверьте мне, я прила гал все мои силы, чтобы сохранить ее.
История достаточно печальная: детей я люблю всем своим сердцем, и тот факт, что их рождение не освящено браком, она хочет использовать в качестве уловки, чтобы приобрести известность, которая, как она думает, будет способствовать ее карьере! Далее: еще перед рождением нашего первого ребен ка я много раз пытался убедить ее выйти за меня замуж (после того, как она обвиняла меня в том, что в первую же нашу встречу я сделал ее беременной), но она всегда находила отго ворки, чтобы избежать этого (все это и последующее содер жится в моих письменных показаниях, переданных мной мое му адвокату М. X. Розенхаусу из Майами). Я представил ее моей семье как свою жену, потому что, когда ребенок родил ся, я хотел поехать в какой-нибудь небольшой город, женить ся на ней и узаконить ребенка. К этому времени я успел очень полюбить малыша***
И опять она находила отговорки: «Кто-нибудь, кто нас зна ет, может прочесть об этом в газетах» и т. д. Наконец родился второй ребенок, и первые две недели неизвестно было, выжи вет ли он, но Бог был с нами, и сейчас он жив и здоров. Расценив это как предупреждение нам, я снова предложил ей пожениться. К этому времени у нее уже были другие отговор ки. Она постоянно пила, исчезала куда-то из клуба, и когда она была в таком состоянии, детям было опасно с ней оста ваться. Не один раз, когда она била детей,— а она била всей рукой, а не ладонью,— я вынужден был грозить ей, что побью ее, если она не перестанет. Поверьте, моя жизнь была сущим адом. Это стало сказываться на моей работе — качество ее ста ло быстро снижаться; я знал, если это будет продолжаться, я в конце концов убью ее. Я хотел ***, но она умоляла меня иметь терпение. Мы поместили детей в чудесный детский сад в Тэм- пе, штат Флорида, и поехали в гастрольный тур. Со мной она смогла работать в приличных ночных клубах и театрах. А потом она забеременела девочкой.
Мы вернулись в Майами, и после рождения третьего ре бенка она наняла женщину позаботиться о детях. Взяв с нее клятву, что она не будет связываться с посетителями, я отпу стил ее обратно, петь в «Плас-Пигаль». Почти сразу же она вернулась на прежний путь — пила, дралась, болела, пока на конец не свалилась и ее не отправили в больницу с диагнозом
«гепатит первой стадии». Она едва выкарабкалась — в течение
КНИГ А ТРЕТЬ Я
нескольких недель после больницы находилась под постоян ным наблюдением врача. Наконец она вернулась и сказала, что доктор посоветовал ей вернуться к работе, чтобы она ус покоилась, поскольку расходы увеличиваются, и если она иногда выпьет коктейль, это ей не повредит! Я был против, поэтому, не сказав мне, она подписала контракт, опять в «Пи- галь». Работы в отелях стало меньше, мы поговорили с ней, и я решил отправиться в горы (Нью-Йорк) поработать несколько недель. До этого мы с ней никогда не расставались, и, конеч но, в то время я не знал, с каким типом людей она обща лась,— сутенеры, ростовщики и т. д. Они стали для нее симво лом «яркого» образа жизни. Когда я вернулся домой и увидел, какую одежду она себе покупала,— блузки, похожие на мужские рубашки, строгие костюмы, брюки тореро — кажется, это служит сигналом среди этого типа женщин. Я взорвался. С тех пор начался сущий ад.
Из-за постоянного пьянства она снова попала в больницу с операцией по поводу геморроя, но поскольку ее печень была в ужасном состоянии, ей не сразу сделали операцию. Она проле- жача там несколько недель. В дни посещений я за ночь проез жал 150 миль, чтобы побыть с ней, напрасно стараясь сохранить семью,— даже тогда она мечтала уйти от меня, чтобы жить так, как ей хочется,— по-новому. В день операции, еще находясь под действием наркоза, она не узнала меня, приняла меня за другого. Ее признания были отвратительны, ниже упасть было уже невозможно. Я пытался ее остановить, говоря ей, что это я (она была в палате), но до нее это не доходило, и она начи нала хвастать, как все эти годы дурачила меня. Я никогда не говорил ей об этом из-за детей, и я умолял***
Когда она начала поправляться, я опять заговорил о же нитьбе, и она сказала, что говорила со священником и якобы он сказал: «Ты не должна об этом беспокоиться, они—дети Бога». Это звучит неправдоподобно, но, как я уже говорил, она хочет извлечь из этого пользу. Она даже дошла до того, что подала в суд на развод, чтобы это попало в газеты, и без предупреждения заимела «мировую», постаравшись сделать так, чтобы решение суда было вручено мне в день Рождества и я не мог быть с детьми. А в канун Нового года моя маленькая де вочка отмечала свой второй день рождения, так она не разре шила мне даже увидеть ее, а потом по телефону рассказывала, как весело провели праздник.
Мистер Pay, вы можете спросить у людей из шоу-бизнеса относительно моей искренности и преданности этой женщи-
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
не. Но больше я не выдержу. Вы знаете, что здесь бизнес ночных клубов — это мир женщин, и она сумела сделать так, что я потерял две работы. Вы можете догадаться, как она по стоянно похвалялась, что, если я буду оспаривать право на детей, она добьется, чтобы меня выгнали из Майами. Она исчезала из дома на три дня, и я дошел до точки, когда уже не могу выносить жизнь и видеть, что ждет моих детей. Я уже делал попытку, но безуспешно. На этот раз я надеюсь, что мне удастся. Чтобы защитить детей, мне пришлось бы терпеть ее. Но я лучше отвечу перед Всевышним за мой грех, чем буду и дальше это терпеть. Моя последняя просьба — пожалуйста, ознакомьте с этим письмом различные агентства, чтобы защи тить моих детей.
Да смилуется Господь над моей душой.
Джонни Моррисон.
Билли ошеломило предсмертное письмо отца. Он не сколько раз перечитал его. Сначала он пытался скепти чески отнестись к нему, но чем больше он его читал, тем больше хотел знать. Позднее Билли говорил писате лю о своей попытке проверить факты.
Прежде чем покинуть дом своей сестры в Логане, Билли позвонил в Ассоциацию баров во Флориде, что бы узнать адрес адвоката Джонни Моррисона, но ему сообщили, что адвокат умер. Он позвонил в архив и узнал, что не было никакой записи о брачной лицензии Джонни Моррисона, или Джонни Зохранера.
После нескольких звонков он нашел бывшего хозяи на ночного клуба, в котором работал Джонни. Теперь тот человек ушел на пенсию, но у него была лодка в Ки- Бискейн, и он до сих пор доставлял в клуб морские про дукты. Он предполагал, что однажды кто-нибудь из де тей Джонни спросит его об этом. По его словам, ему пришлось уволить мать Билли из клуба из-за того сорта людей, которых она приводила. Джонни пытался отва дить ее от тех людей, но это было невозможно. Хозяин клуба никогда не видел, чтобы женщина так помыкала мужчиной.
По словам Билли, он нашел еще одного свидетеля — мужчину, который работал в мотеле «Миджет» и помнил
КНИГ А ТРЕТЬ Я
его отца. Мужчина припомнил, что телефонные звонки в то Рождество очень огорчали Джонни; это совпадало с утверждением Джонни в письме, что Дороти изводила его телефонными звонками.
Возвратившись в клинику, Билли опять стал терять время. В понедельник утром он позвонил писателю и попросил отложить их встречу.
Писатель приехал в среду и сразу заметил, что Учитель исчез. Перед ним был «распавшийся» Билли. Они пого ворили немного, и писатель, надеясь вновь вызвать инте рес Учителя, попросил Билли объяснить принцип работы радиотелефона, над которым тот работал. По мере того как Билли подыскивал слова, голос медленно, почти не заметно крепчал, слова произносились более отчетливо и беседа приобретала технический характер. Учитель вер нулся.