Зазвонил телефон. Романов поднял трубку:
– Слушаю.
– Ты совсем пропал, – раздался голос отца. – Не забыл еще, что у тебя старый отец, с которым нужно перезваниваться хотя бы раз в неделю?
– Я сделаю больше. Я сегодня подъеду.
– Что-нибудь интересное?
– Очень. Не исключаю, что понадобится твоя помощь.
– Жду, – кратко сказал генерал и положил трубку.
Вошел Ружинский. Он, не дожидаясь приглашения, сел напротив Василия Ильича и положил перед ним листок с телефоном:
– Это дельный хлопец. У него свой ЧОП, но работает параллельно, как детективное агентство. Есть связи в питерском угро. Мне его порекомендовал один надежный человек. Попробуй. Если не подойдет, будем другого искать.
– Я сегодня еду к отцу.
– Привет передавай.
– А вы что, давно не виделись?
– Да, уж месяца два.
Теперь ясно, почему старик позвонил. Давно не получал информацию о деятельности своего сына и своего детища. Генерал имел собственную точку зрения на перспективы разведки. В боевых операциях частные военные компании потихоньку вытесняли регулярную армию. Старик считал, что должны появиться и частные разведки, выполняющие госзаказ, как это делали военные компании. А ошибался он редко и мог надеяться, что его «Русский сыск» через несколько лет сумеет занять достойное место на рынке госуслуг.
– Виктор Константинович, – сказал Романов, – я завтра утром выезжаю в Питер. Сколько там пробуду, сказать не могу. Я вам позвоню после того, как повстречаюсь с этим парнем. Вы на всякий случай подберите еще парочку вариантов. И вот еще что, по нашим информационным каналам наведите справку об этой даме. – Он положил на стол листок бумаги. – Платите, не скупясь. Информация мне нужна будет уже завтра. Скиньте на электронку.
Генерал сидел в наушниках перед компьютером. Василий Ильич знал, что отец ползает по информационным каналам, разыскивая информацию о положении в стране и в Европе. Увидев сына, он кивнул головой на кресло слева от письменного стола и продолжал слушать. На Василия он смотрел отсутствующим взглядом, который оживился только при виде антикварной чашки Vittorio Sabadin, которую Василий Ильич купил в антикварной лавке возле пьяцца Капраника во время последней поездки в Рим. Наконец старик отложил наушники и, не поздоровавшись, взял антиквариат, достал из стола лупу и долго его разглядывал.
– Великолепно, – сказал он наконец. – Пошли почаевничаем.
Холостяцкая квартира Ильи Ивановича Романова, несмотря на отсутствие хозяйки, которая умерла десять лет назад, содержалась в чистоте и уюте. Отец и сын уселись в столовой, поскольку старомодный однофамилец императорской семьи не терпел питаться в кухне. Чай пили из старинного русского фарфора производства фабрики Гарднера.
– Завтра еду в Питер, – сказал Василий Ильич. Он уже знал, как отреагирует на сообщение отец. И оказался прав.
– Надеюсь, ты повидаешься с сыном?
– Если его мать не будет препятствовать.
Романов-младший холостяковал, как и отец. Только, в отличие от Романова-старшего, он был не вдовцом, а в разводе. Его бывшая жена вторично вышла замуж и переехала с его сыном к мужу в Петербург. С сыном он виделся редко, в отличие от старика, который минимум раз в два месяца выезжал в Северную столицу, чтобы пообщаться с внуком. Ему доверяли и выдавали ребенка на весь день.
– Как я понимаю, ты едешь по делам. Выгодный заказ?
– Самый выгодный среди тех, что с момента основания были в агентстве.
Не упуская ни одной мелочи, Романов рассказал отцу все от начала до конца. Старик слушал молча, прикрыв глаза, что свидетельствовало о полном внимании, не задавая вопросов. После того как Василий Ильич закончил, генерал прошел в кабинет, включил компьютер и полез в свою картотеку. Уникальное собрание досье на всех белее или менее значимых людей в Европе, которое он создавал не один десяток лет, работая в европейских резидентурах.
Вернулся он минут через десять:
– Филиппо Аньелли – это серьезно. Он не только крупный финансист, но и очень влиятельный деятель в теневых структурах, которые по сути дела управляют правительствами многих стран.
– Включая нашу?
– Да, включая вашу.
Старый генерал не считал Российскую Федерацию своей страной, чем резко отличался от своего сына. «Я присягал Советскому Союзу, – говорил он. – А присягают только один раз. К тому же ваша страна – антисоветская страна. И флаг у нее власовский». Как-то Василий Ильич заметил, что Российская Федерация официально является преемником СССР, на что старик ответил: «Представь, что убили твою мать, привели к тебе какую-то блядь и сказали, что теперь это твоя мама. Твое право ее признать матерью. Но мое право послать ее к другой матери».
Романов проигнорировал выпад отца. Времени мало и сейчас не до политических споров.
– Что за структуры? – спросил он.
– Клубы, – ответил генерал. – Но не эти опереточные, типа Бильдербергского, а те, которые себя не афишируют, но в которых решаются серьезные вопросы на межгосударственном уровне. Я знаком с одним австрийским графом, точнее, потомком графов, поскольку титулы в Австрийской Республике отменены, так у него в замке каждое лето в одно и то же время проводится трехдневный теннисный турнир. Туда съезжается аристократия со всей Европы. И вопросы там решаются, могу сказать, очень важные. Как деловые, так и политические. Когда был резидентом в Австрии, попытался проникнуть на этот турнир. Бесполезно. Легче проникнуть в форт Нокс. – Генерал помолчал, словно вспоминая что-то, а затем спросил: – Какой бюджет выделил Аньелли? Про гонорар не спрашиваю. Не это характеризует важность заказа.
– Бюджет не ограничен. Могу тратить столько, сколько сочту нужным.
Генерал опять покивал головой. Романов уловил признаки беспокойства.
– Не нравится мне все это, Васька. Тут пахнет не семейной местью, а чем-то другим. Если бы все было просто, то тебе бы поручили выявить того, кто подсадил парня на иглу, и того, кто поставлял ему героин. Старик Аньелли же хочет знать всю цепочку. Странно все это.
– И что здесь странного?
– А то, что этот вид бизнеса не может осуществляться без участия государства. Возьми статистику посадок за последние тридцать лет. По статье о наркотиках. Не знаю, как в других странах, но в этой стране ни разу не посадили крупного босса наркобизнеса. Исключительно шестерки, торгующие мелкими партиями. А это значит, что за любым крупным боссом наркомафии сидит еще более крупный босс в структурах власти или силовых структурах. Я был в Италии, когда там разгромили сицилийскую мафию – основного дилера на рынке наркотиков. Та же картина. Там, где вскрывались финансовые аферы, убийства и прочее, головы летели, как спелые яблоки с дерева, как в мафии, так и в правительстве. Там, где дело касалось наркотиков, ни один крупный чиновник не сел. Хотя уши торчали отовсюду. Складывается впечатление, что государство, как у вас, так и в других странах, борется не за ликвидацию наркоторговли, а за контроль над ней.
– Ну, допустим. А думаешь, ее возможно ликвидировать? Нельзя. Значит, нужно взять под контроль.
Старик посмотрел на сына очень внимательно. Наконец в его серых глазах мелькнула усмешка. Так было всегда, с самого детства, когда Василий Ильич говорил какую-нибудь глупость, что бывало и в зрелом возрасте. Он со школьного возраста постоянно соперничал с отцом во всех вопросах. Он много читал, чтобы быть начитаннее отца. Любил философские споры. В совершенстве овладев искусством казуистики, он, тем не менее, всегда проигрывал все споры. Только раз он положил старика на лопатки, когда сообщил ему о намерении расстаться со службой. Сумел разгромить все аргументы старого генерала, описывавшего ему прелесть жизни на военной пенсии. «Старик, – весело сказал он, – обеспеченная старость не стоит загубленной молодости. Кстати, и обеспеченность весьма хилая». Только спустя несколько лет отец вернулся к этому разговору и впервые в жизни произнес: «Ты был прав».
– Я многому тебя научил, сын. Но одному пока научить не удалось. А именно не реагировать на мифы и общепринятое мнение, возникшее на песке. Кто тебе сказал, что наркоторговлю нельзя прекратить?
– Есть прецеденты?
– Еще какие. Исламский мир. Мне в далекой молодости, еще в советские времена, довелось провести пару лет в Ираке. При Саддаме. Один раз купил на суку красивый кальян, – он кивнул на комод, на котором стоял серебряный кальян, – и спросил у арабских сослуживцев, где можно купить гашиш. Они чуть в обморок не попадали. Оказалось, что наркотиков на территории Ирака вообще нет и быть не может. Поскольку пойманных наркоторговцев не отдавали под суд. В полиции составляли протокол, затем вывозили за город, расстреливали и закапывали. Я всегда был уверен, что основной причиной вторжения американцев в Ирак было то, что Саддам расправлялся с наркомафией. Кстати, на очень сильное размышление наводит также вторжение в Афганистан и свержение Талибана, который за полгода ликвидировал наркобизнес на территории страны. Прекратился наркотрафик из Афганистана. А после оккупации американцами, вновь возобновился. В тройном объеме. Случайность? Возможно. Только, как говаривал товарищ Сталин, если случайность имеет политические последствия, то нужно повнимательнее присмотреться к этой случайности.
– Ну, тебя понесло. Ты допускаешь, что правительство США устроило теракт в Нью-Йорке только для того, чтобы иметь повод свергнуть Саддама и талибов?
– А почему нет? Откуда ты знаешь, какие силы стоят за всем этим? Ты знаешь, на какую сумму ежегодно продаются наркотики? В мировом масштабе.
– Нет. На какую?
– А я не знаю. И никто не знает. Хотя и выставляют дутые цифры. Так что будь очень осторожен. А лучше откажись от этого заказа. Кстати, охрана у тебя есть?
– Зачем она мне?
– Понадобится. И еще кое-что.
Генерал встал, подошел к сейфу, вмонтированному в стену, и вытащил оттуда листок бумаги.
Он положил его перед наследником:
– Сюда можешь обратиться, если за бугром появятся проблемы. Неважно какие. Но обращаться можно только в самом крайнем случае.
– Indespectus, – прочитал Василий Кузьмич. – Что это?
– Это самая мощная в мире информационная структура. Мощнее, чем моя контора во много раз. Мощнее, чем ЦРУ и МОСАД, вместе взятые.
– А что тебя связывает с этой структурой?
– Я член Indespectus. Уже много лет. С советских времен.
– И много там таких, как ты?
– Много. Из разных стран. Точнее, из спецслужб разных стран.
– Слушай, старик, но здесь попахивает государственной изменой.
Генерал рассмеялся и весело посмотрел на несколько смущенного отпрыска. Ему нравилось подтрунивать над «щенком», коим Василий Ильич числился по сию пору, хотя ему давно перевалило за сорок.
– За кого ты меня принимаешь! Я вступил в Indespectus по приказу начальства. Точнее, одного начальника. И передавал им информацию, которую мне давал начальник. Но и от Indespectus получил немало ценных сведений. Кроме того, Indespectus не иностранная держава, а коммерческая структура. Ну, и можно сказать, общественная организация. Типа закрытого клуба. Поэтому во всех странах передача им информации не есть шпионаж. А торговля инсайдом.
– И кто же тот начальник, который тебя туда направил, если не секрет?
– Петр Иванович Ивашутин.
– Но он же давно умер.
– Верно. Поэтому о моем членстве никто не знает. Учти, их услугами пользуются очень влиятельные лица и даже правительства. Располагаются они на Антигуа. Но если ты платишь по таксе, они пришлют человека в любую точку света, которую ты назовешь. Учитывая, что бюджет у тебя неограничен, можешь в случае необходимости обратиться к ним. Но только, повторяю, в крайнем случае.
– Они что, и в России работают?
– Разумеется. И это самый легкий их участок, поскольку существ более продажных, чем русские, на свете нет.
– У них здесь агентурная сеть?
– Зачем она им? Определенная сумма – и любой чиновник даст им любую информацию. Но в Европе и обеих Америках у них приличная сеть. И кроме денег у них такая база компромата, что если ее вывалить в прессу, то судебные процессы будут продолжаться десятки лет. А самоубийства будут исчисляться тысячами.
– Ну них информация о любом должностном лице?
– Любом. Хоть это президент США.
– И о нашем?
Генерал расхохотался:
– О вашем можно получить всю информацию в Ютубе. В вашей стране среди чиновников высшего ранга не принято скрывать свои деяния. В этом плане у вас самая свободная страна в мире.
– А кто возглавляет эту структуру?
– Сейчас двузвездный генерал в отставке Винсент Стюарт. При Обаме возглавлял РУМО США. Мы познакомились, когда были еще капитанами. Очень умный негр.
Уже сидя в поезде, Романов переваривал информацию, полученную от отца. Зачем он выводит его на Indespectus? Старика Аньелли вряд ли интересует международная наркомафия.
Он желает наказать косвенных убийц внука. А может быть, не только? А Фабио? Может быть, он не только банковским делом занимался в России? Мысли копошились в его голове, и чем дальше, тем их было больше. Наконец он достал телефон и набрал номер, полученный от Ружинского.
– Слушаю, – раздалось в трубке.
– Сергей Николаевич? – спросил Романов.
– Я вас слушаю.
– Я от Виктора Петровича.
– Вы в Питере?
– На подъезде. Буду через час.
– Где остановитесь?
– В «Рэдиссоне».
– Отлично. Это рядом с вокзалом. Встречаемся в девятнадцать часов в ресторане «Палкин». Как выйдите из гостиницы, поверните налево пройдите через дорогу. Ресторан в ста метрах от отеля.
«В девятнадцать часов, а не в семь, – подумал Романов, – судя по всему военный».
Глава 13
Год
Двое американских туристов сидели в маленьком римском кафе на Пьяцца Навона. Подошел официант и поставил на столик бокал вина и рюмку траппы. Один из туристов, типичный англосакс, отпил из бокала и удивленно посмотрел на официанта.
– Я заказывал просеко. Вы полагаете, я не отличу просеко от других вин?
– Да, сэр, это не просеко, – кивнул официант. Его английский звучал вполне прилично. – Но мы продаем это как просеко. Еще что-нибудь, джентльмены?
– Достаточно. Спасибо, – сказал второй турист, типичный итальянец.
Официант ушел.
– Италия – специфическая страна, мистер Клейтон, – сказал итальянец, прекрасно зная, что настоящая фамилия его товарища не Клейтон. – Здесь с официантами нужно обращаться очень вежливо. А лучше дружески. Иначе рискуете получить тарелкой по физиономии. Зачем вы вытащили меня в Рим? Неужели нельзя было пообщаться в Нью-Йорке? Или в Вашингтоне? Надеюсь, вы компенсируете мне затраты на билеты туда и обратно и проживание в отеле.
– Мы разве когда-нибудь не расплатились с вами, Гвидо?
– Ну что вы! Платите вы исправно, хотя могли бы заставить меня работать бесплатно. Ради исполнения гражданского долга. Я ведь хоть и итальянец, но американский гражданин.
– Мы не коммунисты, мистер Эспозито. У нас любая работа должна быть оплачена. Кстати, давно вас хотел спросить. Почему у вас так много однофамильцев?
– Эта фамилия дается сиротам, которые воспитываются в монастыре. А их десятки тысяч.
– Так вы сирота?
– Нет, сэр. Это мой отец был сиротою. Я сохранил его фамилию.
– Не зовите меня сэром, – нахмурился янки. – Я для вас Роберт. Можно просто Боб.
– Итак, Боб, зачем вы проводите нашу встречу в Риме, а не в Нью-Йорке, как обычно?
– Вы – один из наших самых ценных агентов, Гвидо. По мне, так самый ценный. А дело, о котором я хочу поговорить, настолько важное и, что там греха таить, опасное, что я не рискнул встретиться с вами на территории США. Директор полностью одобрил мою командировку в Рим. Как я понимаю, он не исключил вероятность прослушки со стороны конкурирующих организаций.
Говоря все это, янки внимательно следил за лицом итальянца.
– Вы меня интригуете, Боб. Обычно я получал команды максимум от начальника департамента.
Англосакс изобразил понимающую улыбку:
– Это так. Считайте, что получили повышение. Итак, перейдем к делу. У вас ведь есть связь с Вито Дженовезе?
– Да, мы установили ее несколько месяцев назад благодаря вербовке одного из надзирателей. Итальянца.
– Это мы вам его подсунули. И решили, что участие итальянца будет придавать правдоподобие этой истории. Что сообщает вам Дженовезе о Джо Валачи?
– Валачи боится, что семья заподозрит его в предательстве и убьет прямо в тюрьме. Дженовезе сделал ошибку. Он при встрече поцеловал Валачи поцелуем смерти. А тот, как истинный сицилиец старой школы, понял, что дни его сочтены. И слетел с катушек.
– Это была не ошибка Дженовезе, Гвидо. Мы устроили «случайную» встречу Валачи и Дженовезе. И это была наша ошибка. Валачи, вместо того чтобы просто пойти на сотрудничество с администрацией тюрьмы для спасения своей жизни, как мы и рассчитывали, через своего адвоката связался с сенатором Джоном Маклелланом и пообещал, что открыто заявит о существовании мафии в нашей стране.
– Ну и что? Кто этого не знает?
– Это так. Но тогда Бобби Кеннеди, который взъелся на ваше сообщество сразу, как получил должность Генерального прокурора, будет иметь все козыри на руках. И рано или поздно его люди зацепят ниточку, которая приведет их к государственной тайне, для них запретной.
– А что, неужели президент не проинформирован о деятельности вашего ведомства?
– Конечно же проинформирован. И он не в восторге от изобретения своего предшественника Гарри Трумэна. Полагаю, если он пойдет на второй срок, он прихлопнет наше подразделение. И прихлопнет с помощью Бобби, который, без сомнения, останется на посту Генерального прокурора. А Бобби начнет беспощадную и бескомпромиссную войну с вами. Со всеми, кто хоть мизинцем причастен к этому бизнесу.
– На это понадобится время. А Джон может и не выиграть предстоящую президентскую гонку.
– Выиграет. Не сомневайтесь. И вы представляете, что начнется, если Кеннеди прекратит нашу деятельность и вся эта махина будет предоставлена сама себе. Бесконтрольна. Что будет хотя бы на территории США?
Итальянец пил граппу мелкими глотками. Затем подозвал официанта и заказал еще двойную порцию. Англосакс не спускал с него глаз. На лице итальянца появилось задумчивое выражение.
– Это будет мясорубка, – задумчиво сказал Эспозито. – Причем в международном масштабе. Но начнется у нас в Нью-Йорке. Потом перейдет в Латинскую Америку и Европу. Стрельбы будет много. И мяса тоже.
– Вы не уцелеете в этой войне, Гвидо. Вас будут бить со всех сторон. Во-первых, ФБР, полиция, АНБ. Все силовые структуры. Затем латинос. Они задавят вас массой. На одного вашего бойца они будут присылать сотню. Ваши семьи в состоянии это понять?
– Боннано, Гамбино и Луккезе – люди вменяемые. Они поймут. Дженовезе временно исключены из игры. А вот Коломбо вряд ли способны мыслить рационально. У них война внутри семьи.
– Итак, Боннано, Гамбино и Луккезе. Кто мог бы взять на себя роль временного объединителя семей? Дон Карло Гамбино?
Гвидо отрицательно покачал головой:
– Думаю, Джо Бонанно.
– Потому что он ваш босс? Но разве дон Карло не более мощная личность?
– Возможно. Но он дерьмовый переговорщик. А Джо Бонанно дипломат от Бога. Он сумеет убедить Карло Гамбино созвать Комиссию. А там уж Бонанно растолкует всем, что они на грани краха. Встанет вопрос, что предпринять.
– И что же? – быстро спросил Клейтон, испытующе глядя на Гвидо.
– Это стоит дорого, Роберт. Очень дорого.
– Сколько?
– Не меньше десяти миллионов долларов. От вас, как я понимаю, мы не получим ни цента.
– Вы правильно понимаете, Гвидо. Даже если бы у нас была такая безотчетная сумма, мы не можем светиться в этой истории. Мы государство. И все будет как бы государственным переворотом. А этого нельзя допустить в нашей стране. Мы не Латинская Америка. Но мы окажем вам полное содействие.
– Какое?
– У нас уже готов официальный убийца. И убийца убийцы, который отомстит за смерть любимого президента.
– Полагаете, следствие удовлетворится?
– Эрл Уоренн, председатель Верховного суда, безоговорочно примет нашу версию.
– А вы уверены, что не найдется какой-нибудь въедливый прокурор, который захочет раскопать все?
– Уверен, что найдется. Но после решения Верховного суда это уже будет не важно. Как вы полагаете, Комиссия выделит деньги?
– Не знаю. Но то, что мой босс оценит реально опасность, уверен. В конце концов, если другие семьи не захотят принять участие в мероприятии, он может и сам выделить необходимую сумму. Но было бы неплохо, чтобы прокуратура начала проводить какие-нибудь мероприятия против этого бизнеса семей. Это сделает их более сговорчивыми.
Клейтон понимающе кивнул головой:
– Это можно будет устроить. У нас есть люди в аппарате Генерального прокурора. Кстати, в ноябре президент будет совершать предвыборную поездку по южным штатам. Вместе с супругой. Полагаю, Даллас именно то место, где будет твориться история.
– Почему именно Даллас?
– Потому что именно в Далласе уже все готово к приему гостя. Именно там проживает официальный убийца. И его убийца тоже.
Туристы расплатились по счету, вышли на площадь, пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
Глава 14
Встреча в «Палкине»
День прошел бесполезно. Швабра, как про себя назвал любовницу Фабио Романов, в миру Кузнецова Полина Николаевна, наотрез отказалась встретиться. Когда Романов через пару часов вновь позвонил ей, ее телефон был недоступен для его номера. Информация, которую Ружинский сбросил о Швабре, не давала ничего интересного, за исключением того, что она была замечена в употреблении наркотиков. Это означало, что здесь, в Питере, она имела связь с наркоторговцами, среди которых мог быть и тот, кто подсадил на иглу молодого Аньелли. Контакты Швабры, которые выявил Ружинский, точнее, его источник информации, мало о чем говорили. Дед Романова по материнской линии был моряком. И часто цитировал старую морскую поговорку: «Когда обстановка неясна, ложись спать». Романов решил последовать совету моряков, тем более что его клонило в сон. Он направился в гостиницу и лег спать.
Будильник прозвенел ровно в 18.30. Романов умылся, оделся и вышел из гостиницы. Ровно в 18.50 он сидел за столиком в ресторане «Палкин». Местечко было приятное и оригинальное. Несколько залов, оформленных в классическом стиле. Метрдотель, одетый в безукоризненный костюм, белую сорочку и в галстуке-бабочке, встречал любого гостя у входа в зал. Приятная музыка. Именно тот классический джаз, который любил Василий Ильич.
– Что есть выпить? – спросил Романов молодого приветливого парня, который сразу же подошел к его столику.
Что угодно, – улыбнулся официант.
– Граппа есть?
– Шесть сортов.
– Австрийский шнапс?
– Пять сортов.
– Неужели и фернет есть? Его можно заказать только в гостинице «Астория» и в баре «Арка».
– Вам какой? Фернет бранка или бранка менте? – улыбнулся парень.
– Принесите фернет бранка и эспрессо.
Потягивая фернет с кофе, Романов посматривал на вход, ожидая, когда в ресторан войдет тот, кого он ждал. Сергей Николаевич вошел ровно в 19.00 и сразу направился к столику Романова. Тот встал и протянул руку:
– Романов Василий Ильич.
– Прилепин Сергей Николаевич.
Полминуты ушло на изучение друг друга. Острый, внимательный взгляд Прилепина столкнулся с приветливым и добродушным взглядом Романова. «Фантасты, которые писали о приборах, способных считывать мысли людей, – вспомнил Романов наставления отца, – не подозревали, что такой прибор создала природа одновременно с человеком. Это его лицо. Когда обсуждаешь важный вопрос, не забывай следить за лицом. Но старайся этого не показывать. Для этого изобрази радушие и понимание во взгляде». Судя по всему, оба остались результатами изучения довольны.
– Я вас слушаю, – сказал Прилепин, проведя рукой по ежику седых волос.
– Мне рекомендовали именно вас, – сказал Романов, – несмотря на то, что у вас не детективное агентство, а охранное предприятие.
Прилепин ничего не ответил, что означало возможность сотрудничества не только на ниве охранных услуг. Романов начал излагать суть вопроса. Взгляд Прилепина потерял остроту, стал каким-то отсутствующим и оживился только при слове «наркотики».
– Где работал ваш итальянец? С кем общался?
– Этого я не знаю. Вот и приехал узнать.
– Но хоть кого-нибудь вы знаете?
– Только его любовницу.
Романов достал смартфон, вошел в почту и нашел материал на Швабру, который прислал, пока он спал в гостинице, Ружинский. По мере чтения его лицо приобретало выражение фаната-рыбака, который подцепил на крючок здоровенную рыбину.
– Здесь говорится, что среди ее контактов есть некто Королев Дмитрий Николаевич. Депутат Законодательного собрания. Откуда информация?
– Если честно, не знаю. Получил ее час назад от своего зама. У него источник информации в правоохранительных органах во всех мегаполисах. В том числе и в вашем. А что, это так важно?
– Это необходимо.
– Минутку.
Романов взял смартфон и набрал номер: «Приветствую, Виктор Константинович!» Разговор был недолгим.
Романов спрятал смартфон в карман:
– Соседи. То есть ФСБ, как их называют грушники.
– Хорошо. Эту путану ФСБ могло пасти только в связи с вашим итальянцем. Вы уверены, что он не был связан со спецслужбами Италии или какой-нибудь другой страны?
– Такой уверенности у меня нет, но логика подсказывает, что не был. Ну, подумайте сами, зачем единственному наследнику многомиллионного состояния связываться со спецслужбой? Чтобы получать зарплату?
– Не обязательно. Скажем, его поймали на чем-то и с помощью компромата заставили сотрудничать.
– Во-первых, нет смысла. Какую пользу может принести спецслужбе работник банка? Во-вторых, это не та семья, которую можно шантажировать. Представьте, что какой-нибудь ретивый фээсбэшник нарыл компромат на сына Сечина и попробовал его завербовать. Да он уже на другой день был бы безработным. А то и в тюрьму бы загремел. Полагаете, что неприкасаемые есть только у нас? Нет. В любой стране. Ха-ха-ха. Неприкасаемых не было только в СССР и только при Сталине. Поэтому, видимо, страна так интенсивно развивалась.
– Итак, у нас есть только одна зацепочка. Путана. Попробуем ее раскрутить.
– Бесполезно. На контакт не идет. Даже встретиться отказалась. Телефон мой внесла в черный список.
– Ну, с нами не откажется. Мы отказов не принимаем. Как долго вы будете в Питере?
– Пока не узнаю все, что мне нужно.
– Ну что ж, я вам помогу.
– И не стесняйтесь в средствах. Финансирование солидное.
– Хорошо. Завтра я с вами свяжусь.
Ужинать Романов опять пошел в ресторан «Палкин», который включил в список любимых ресторанов. С улыбкой подошел один из метрдотелей:
– Добро пожаловать!
Подошел официант. Романов, не глядя в меню, сделал заказ. Ему очень понравилось это историческое место, созданное в позапрошлом веке купцом 1-й гильдии Палкиным. Как сообщил официант, из окна этого ресторана в 1905 году выступал перед толпой Ленин. Уходить вождю мирового пролетариата пришлось по наружной пожарной лестнице из окна помещения, выходящего во двор. Двести граммов граппы, гигантская устрица из залива Петра Великого и порция пельменей с олениной и кабанятиной привели Романова в отличное расположение духа. Поедая деликатесы и запивая их солидной порцией граппы, Романов переваривал разговор с Прилепиным. Последний был явно не новичок в служебно-розыскной работе. И явно заинтересовался делом. Так ведут себя только те, кто имеет личный интерес.
Ровно в 21.30 Романов уже лежал в постели в своем номере, лениво меняя телевизионные каналы. Зазвонил телефон. Это был Прилепин.
– Василий Ильич, у меня нет источника у «соседей». Поручите своему заму узнать, что там есть на итальянца.
– Не уверен, что это возможно.
– Вы же говорили, что финансирование солидное.
– Хорошо, попробую.
Ружинский ответил не сразу. Но зато сразу же понял, что от него требуется.
– Василий, это будет стоить не менее десяти тысяч баксов.
– Согласен на пятнадцать, Виктор Константинович. Только побыстрее.
Все же старик Романов создал очень эффективную систему. За заказчиков отвечал Василий, а за агентуру в госорганах и ее вербовку – профессионал Ружинский.
На следующий день смартфон пикнул. Романов вышел в почту и прочитал сообщение от Ружинского:
«Фабио Анъелли находился в разработке контрразведки ФСБ в связи с его постоянными контактами с Роджером Блэйком, сотрудником ЦРУ США, работавшим под дипломатическим прикрытием в американском консульстве. Консульство было закрыто 5 апреля 2018 года. Блэйк убыл в США 12 апреля. Анъелли убыл в Москву 15 апреля. Находясь в Питере, Анъелли активно общался с депутатами Заксобрания Санкт-Петербурга, чиновниками мэрии и сотрудниками порта. Я отправляю в Питер Ткачева с пятнадцатью тысячами долларов для оплаты информации. Если понадобится еще что-либо, сообщи до 16 часов».
Романов тут же переслал сообщение Прилепину. Ответ не заставил себя ждать. В ответном сообщении Прилепин просил быть готовым к 20.00 к поездке и ждать его в вестибюле гостиницы.