Разрядные требования по тяжёлой атлетике на 1980 г.

¹ Человеку более-менее сведущему в нюансах советской тяжёлой атлетики столь быстрое появление у Ригерта значка "Мастер спорта СССР" может показаться неправдоподобным: ведь людям, выполнившим мастерский норматив, значок и удостоверение присылали из Москвы, как минимум, через пару месяцев. А обычный срок появления значка и документов — вообще полгода и больше. Тем не менее, значок оказался у Ригерта действительно всего лишь через минуту после выполнения им мастерского норматива, а на гимнастёрку Ригерт нацепил его сразу после принятия душа. Но только это был, разумеется, вовсе не присланный Ригерту из Москвы значок.

Вот что по данному поводу я услышал от мастера спорта СССР Анатолия Петровича Горшенина, ныне преподающего в Казанском инженерно-строительном институте (КИСИ).(Судя по всему, это именно его, Горшенина, Ригерт имел в виду:

"Один раз я всё же прорвался в спортзал на тренировку этих штангистов. Но почувствовал себя там не очень уютно. Я пытался поднять какие-то веса, но с каждой минутой всё больше убеждался, что при моём втором "взрослом" разряде техника подъёма штанги равна у меня нулю. Я пытался что-то спросить у штангистов, но они отвечали мне каким-то непонятным языком. То ли я ещё совершенно не разбирался в спортивной теории, то ли они не хотели снисходить до уровня моих жалких килограммов и отделывались туманными формулировками..."

На самом деле "прорвавшись" на тренировку, Ригерт примерно две недели был опекаем Горшениным, который проводил с ним тяжелоатлетический ликбез — но Ригерт, как потом выяснилось, запомнил только то, что Горшенин поначалу долго не пускал его в зал, дожидаясь разрешения начальства.)

Переведённый из-под Куйбышева (ныне Самара) из войск связи в Свердловск (ныне Екатеринбург) в спортроту Ригерт был отнюдь не таким заброшенным всеми на свете, как описано в этой книге. Всячески опекать его теперь взялся подполовник Роберт Яковлевич Шейерман, многократный чемпион и рекордсмен СССР в некоторое время существовавшей у нас весовой категории 102,5 кг. То есть это совсем не тот человек, о котором у Ригерта написано:

"Но тем не менее наш старший тренер восторга у меня не вызвал. Он был не армеец, а "почасовик", и чувствовалось, что особого старания в занятия он не вкладывает. Никакими титулами тот тренер не обладал, а это в глазах новичка, каким я, по сути, и являлся, серьёзный недостаток."

Именно Роберт Шейерман пообещал Ригерту, что если тот выполнит на тех соревнованиях (а это была так называемая "сухопутка", то есть первенство сухопутных войск) норматив мастера спорта, он, Шейерман, отдаст Ригерту свой значок.

Дело в том, что выполнение мастерского норматива Ригертом было под большой угрозой: Давид Адамович к тому времени уже прославился как непревзойдённый "баранщик" — из-запостоянного авантюризма в заказе начальных весов. Вот Шейерман, дабы стимулировать Ригерта к более обдуманным действиям, и соблазнил Давида немедленным получением мастерского значка.

На той "сухопутке" Ригерт выступил дважды. Первый раз, соревнуясь в категории 75 кг, он, по своему обычаю, сразу же "забаранил" в жиме на 117,5 кг. Но, к счастью, на "сухопутке" существовала традиция (не укладывающаяся ни в какие "гражданские" правила): в последний день могли повторно выступить те, кто хотел выполнить нормативы, не давшиеся в руки на основных соревнованиях.

На той "сухопутке" в последний день новые нормативы захотели выполнить сразу несколько атлетов полутяжёлой и тяжёлой весовых категорий. Именно эту ситуацию Ригерт и описал в следующих словах:

"Увы, он [Плюкфельдер] не обратил на меня никакого внимания. Возможно, причиной было то, что мне пришлось выступать вместе с тяжеловесами, а на их фоне я и подавно не смотрелся."

² Итак, в этой книге у Ригерта приведена такая версия первой встречи: он ещё в Свердловске пытался понравиться Плюкфельдеру, но всё было безуспешно. И только после демобилизации из армии Ригерту удалось на сборах в Туапсе через знакомого привлечь к себе внимание будущего тренера. А вот что написал о первой встрече с Ригертом сам Плюкфельдер в тексте, посвящённом памяти своего друга Р.Я.Шейермана, чемпиона и рекордсмена СССР вкатегории 102,5 кг.

"Когда "закрыли" весовую категорию 102,5 кг, которую за пределами СССР не признавали, Шейерман отдался армейской службе. Окончил институт физкультуры, дослужился до звания подполковника, обзавёлся влиятельными знакомыми. Он написал мне, что у них появился чрезвычайно талантливый атлет Д.Н.Ригерт (так в тексте — сост), который "свободен", то есть без тренера и без команды.

На мой вопрос, почему бы ему, Роберту, самому не заняться тренерской работой, Шейерман ответил: "Ученики когда-нибудь меня предадут". "А почему тогда ты думаешь, — спросил я, — что эти же ученики не предадут меня?". "Кто от тебя, Рудольф, уйдёт, тот либо круглый идиот, либо провокатор".

Вскоре я приехал в Свердловск. Роберт, как всегда, встретил меня радушно, хотя я заметил, что он побаивается А.Н.Воробьёва. Предложил мне пройти в зал. Там, мол, и познакомишься с нашим талантливым парнем.

Парень пришёл в солдатской форме, шлифуя кирзовыми сапогами пол: походка флотская. Я подал ему руку: "Плюкфельдер". "А меня зовут Ригерт Виктор Адамович", — ответил он. И мы приступили к тренировке.

Ригерт посетовал, что из-за рывка он не может выполнить норматив мастера спорта. Я занимался с Виктором-Давидом около часа, но он никак не мог зафиксировать 120 кг в рывкеиз-за слишком большой подвижности в плечевых суставах. Однако подводить Шейермана мне не хотелось даже несмотря на то, что злые языки стали бы болтать: немцы, дескать, кучкуются. Иначе почему Шейерман не пошёл с нами на тренировку? Значит, опасался за свою карьеру...

Устраивать спортсмена на производстве нелегко, если у тренера там нет авторитета. Я прикинул: шахта должна будет держать Ригерта на своём обеспечении, как минимум, 3-4 года.Не выходил из головы и такой вопрос: почему Ригертом не займётся сам Шейерман или тот же Воробьёв? Но вскоре мысли об этом меня покинули: впереди был очень трудный экзамен..."

³ Описанные ужасы испытывают либо "коряги", не умеющие брать штангу на грудь в процессе ухода мягко (то есть ещё до достижения положения окончательного приседа), либо сильно травмированные штангисты.

⁴ Каким же нужно быть корягой, чтобы не знать назубок, как выглядит техничный толчок от груди...

⁵ Мне очень хочется написать, что такие ощущения являются в первую очередь следствием общепринятой нерациональной техники взятия на грудь в полный сед — лично я, бравший штангу на грудь в полустойку, при борьбе с максимальными весами испытывал только праздничные ощущения. (Именно ради этих схожих с наркотическими ощущений я, собственно, и занимался тяжёлой атлетикой и почти на каждой тренировке по нескольку раз ходил на околопредельный вес — что, увы, было неправильно, но зато вполне понятно, вполне объяснимо. А вот какие, интересно, стимулы заставляют годами заниматься со штангой тех, кто только мучается, только страдает от каждого подъёма?)

На самом деле рассказ Тальтса и согласие с ним Ригерта свидетельствуют главным образом о применении нашими чемпионами мощной химии, то есть о быстром росте физической силы (напоминаю, что за период 1968-1972 гг. результат Тальтса в жиме вырос на 50 кг), за которым не поспевает привыкание рецепторов.

Вообще, это совершенно удивительное ощущение — рецепторы "кричат", что штанга, мол, явно неподъёмная, брось её скорее; ноги дрожат в попытках найти равновесие — а мышцы, тем не менее, "невероятным" образом сокращаются, поднимая вес. Создаётся такое впечатление, что это не ты сам поднимаешь штангу, а кто-то тебе помогает. То, что Ригерт частенько испытывал под околопредельной нагрузкой ощущения совершенно противоположного толка, видно из его рассказа о том, как он хотел набрать в сумме троеборья 600 кг (после взятия на грудь 210 кгРигерт "стоял и чувствовал — выжать эту штангу можно, не то что толкнуть").

⁶ Концы штанги могут колебаться в разнобой только в том случае, если середину грифа максимально жёстко закрепить. Но если один конец грифа приделан (через незакреплённую середину) к другому концу грифа, то они становятся зависящими от поведения друг друга.

⁷ Вот она, наиболее вероятная причина провала: разминка должна быть последней репетицией соревнований, то есть Ригерту надо было от начала и до конца разминки рвать штангу так, как он собирался делать это на соревнованиях. А значит, не должно было быть никаких "полустоек" — тем более, на последних разминочных весах. Ригерт приступил к ответственнейшим олимпийским соревнованиям, так ни разу и не вырвав перед этим штангу"по-соревновательному", то есть в сед. И ладно бы только сам Ригерт был таким растяпой — но куда смотрели его пятеро "помощников"?

⁸ Да, это тоже мировой рекорд — но уже для категории 100 кг. Несколькими абзацами выше Ригерт рассказал о том, что получил звание лучшего штангиста чемпионата мира в Гавиржове зарывок 180,5 кг в категории 90 кг. Но после этого он перешёл в более тяжёлую весовую категорию, где рекорд в рывке некоторое время был меньшим, чем в категории 90 кг.

⁹ "Удар грифом по бёдрам" — это, действительно, неправильно. Правильно — "удар бёдрами по грифу". Кстати, если посмотреть на кинограммы подъёмов самого Ригерта, то можно увидеть отчётливые свидетельства применения им очень мощного удара (см., как резко загнулся вперёд короткий участок траектории подъёма штанги, пересекающий ось ординат на высоте 70 см).

¹⁰ Напротив, от них нужно шарахаться, как от чумы: выносливость — это антагонист силы, то есть от упражнений на выносливость сила сразу падает.