Дж. С. Андрижески — Проклятье вампира
(Вампир-детектив Миднайт #6)
Перевод: Rosland
Редактура: Бреган Д'Эрт
Русификация обложки: Alena_Alexa
Говорят, нельзя войти в одну реку дважды.
В случае с Ником он как будто не может этого избежать. Сан-Франциско решительно пытается затянуть его обратно, хочет он того или нет.
Но ведь это всего на несколько дней. Он же может продержаться несколько дней и не умереть, верно?
Важный матч приводит Ника в родной город, и ему предстоит сразиться за честь вампирского бойцовского клуба Фарлуччи. Он много лет избегал возвращения и сокрушительных воспоминаний, живущих на этих извилистых улочках. Но теперь Ник вернулся как знаменитость и боец-чемпион. Его везде узнают и окружают восторженные фанаты.
С первой же ночи всё идёт наперекосяк. Пока Ник раздаёт автографы, к нему подходит странный вампир и клянется, что знает его. У него есть воспоминания о Нике, которые вообще не имеют смысла. Когда Ник пытается проверить слова вампира, всё становится ещё более странным, и ему кажется, будто он провалился в кроличью дыру пропавших воспоминаний, войн прошлого, давно умерших друзей и членов семьи.
Затем Нику звонит другой его босс, из полиции Нью-Йорка.
Он хочет, чтобы Ник задержался в Сан-Франциско подольше и помог им раскрыть убийство на Манхэттене. Но то, что казалось простой услугой боссу, быстро сливается с прошлым Ника, и всё переплетается воедино.
Хуже того, и то, и другое, возможно, пытается его убить.
Затем заявляется Уинтер, и вскоре они пытаются убить и её тоже.
«Проклятье вампира» — это шестая книга в суровой и романтической серии «Вампир-детектив Миднайт», действие которой происходит в футуристическом и антиутопическом Нью-Йорке, населённом вампирами, людьми и экстрасенсами, которые пытаются восстановить свой мир после разрушительной расовой войны, едва не уничтожившей всю планету.
Эта серия — спин-офф от серии «Тайна Квентина Блэка», но её можно читать отдельно. Её главный герой, вампир с прошлым и детектив отдела убийств, Наоко «Ник» Танака, только что перевёлся в полицию Нью-Йорка после плохого инцидента в Лос-Анджелесе, и это заставляет его начать новую жизнь. Ник работает «Миднайтом», или вампиром на службе департамента человеческой полиции. Когда он прибывает в Нью-Йорк, он хочет, чтобы его оставили в покое, дали работать, кататься на сёрфе и мирно проживать его бессмертную жизнь.
У жизни и обитателей Нью-Йорка явно другие планы.
Пролог. Партнёры
— Ты знаешь, где он сейчас? — потребовала она.
Лара Сен-Мартен, генеральный директор и держатель контрольного пакета акций «Архангел Энтерпрайзес», не обернулась, задавая этот вопрос. Она любовалась идеальным видом на Центральный парк. Судя по направлению её взгляда, она следила за движением группы недавно возрождённых белохвостых оленей, проходивших мимо.
Брик наблюдал, как некоторые из этих оленей остановились, осматривая тёмное поле. Некоторые помедлили, чтобы попить из пруда неподалёку, потереться головами об одно из деревьев в парке. Однако большинство опустило головы и мирно щипало генетически выведенную траву.
Это был идеальный, живописный пейзаж.
Всё в нём было сотворено рукой человека.
Совершенно фальшивое, выражаясь старым языком.
— Прямо сейчас? — повторила Сен-Мартен. — Ты знаешь, где он прямо сейчас?
В ответ на его затянувшееся молчание она повернулась и пристально посмотрела на вампира. Он непринуждённо расположился в белом кожаном кресле прямо позади неё, сжимая набалдашник трости из слоновой кости.
— Ты знаешь, где он прямо сейчас, вампир? — спросила она в третий раз, явно ожидая, что её повторяющиеся попытки в итоге добьются ответа. — Тебе сообщили, куда он отправился? Они проинформировали тебя до его отъезда?
— Я слежу за боксёрскими новостями, да.
— Почему это было дозволено? — потребовала она. — Разве у тебя нет влияния на Фарлуччи? На других крупных промоутеров в подпольных боксёрских кругах?
Брик выгнул тёмную бровь.
Он пристально смотрел на неё, не дрогнув.
— Разве у тебя нет влияния на полицию Нью-Йорка? — сухо спросил он.
Между ними воцарилось очередное молчание.
Однако в выражении лица Лары Сен-Мартен ничего не изменилось.
Она продолжала выглядеть встревоженной, стоя перед длинным окном в своём пентхаусе. Она переступила с ноги на ногу на высоких каблуках, держа руки скрещенными на груди. Её пальцы крепко сжимали бицепсы, пока она наблюдала за угасанием солнечного света и виртуальными рекламами, постепенно зажигавшимися на горизонте позади более тёмного участка парка.
— Я думала, им пришлось действовать через тебя, — пробормотала она как будто про себя. — Я думала, им практически нужно твоё одобрение, чтобы сделать нечто подобное...
— И ты ожидала, что я «запрещу» этот турнир?
— Конечно, я этого ожидала! — она повернула голову и во второй раз сердито посмотрела на него. — Почему ты этого не сделал? Разве ты не понимаешь, как рискованно ему возвращаться туда?
Когда Брик и в этот раз не отреагировал внешне, она мрачно посмотрела в окно.
— Я и так не понимаю, почему ты позволил этой шараде настолько затянуться, — она потрогала свою идеально ровную чёлку, поправляя её линию и крепко поджимая накрашенные губы. — Это просто нелепо. Тебе стоило сказать ему много лет назад...
На это Брик тоже ничего не ответил.
Однако она явно хотела услышать ответ на подразумевавшийся в её словах вопрос.
Когда он не сделал этого, она вновь заговорила резче.
— Почему ты ему не сказал? — она снова скрестила руки на груди, отвернувшись от прозрачной изогнутой стены, огибавшей большую часть её гостиной. — Сколько ещё, по-твоему, ты сможешь поддерживать эту ложь? Сколько мы должны скрывать от него правду?
— Мы? — спокойно спросил он.
— Не притворяйся, что меня это не касается! — рявкнула она, повернувшись к нему. — Ты правда хочешь, чтобы пришлось его убить? Или хуже того? Ты хочешь, чтобы он оказался там один... так или иначе взбунтовался... может, даже сам разобрался с порталами?
Она резким жестом указала на окно.
Брик не знал, на что именно она указывает.
Но он уловил общую идею.
— Ты слышал того старого видящего... телекинетика. Они явно будут на его стороне, если когда-нибудь вернутся. Ты правда хочешь воевать с этим?
Брик настороженно наблюдал за ней.
Возможно ли, что человечка боялась?
Эту эмоцию он не ассоциировал с Ларой Сен-Мартен.
Какими бы ни были другие её... причуды... страха в ней он ещё не видел.
— До этого никогда не дойдёт, — осторожно заверил её Брик.
— Они уже сказали, что придут с визитом, — рявкнула она, повернувшись. — Нам чертовски повезло, что он не сказал этим двоим ничего конкретного за то короткое время, что они говорили...
— Я в курсе, — предостерёг Брик.
Она открыла рот.
Затем закрыла обратно, покачав головой и поджав губы.
Брик наблюдал за ней из того абсурдно дорогого кресла из натуральной белой кожи.
Одна его ладонь по-прежнему покоилась на его ещё более дорогой трости с костяным набалдашником — аксессуаре, который он пронёс с собой через несколько жизней, можно сказать, несколько разных инкарнаций в этой странной мешанине открывающихся и закрывающихся дверей. На его губах играла лёгкая улыбка, не отразившаяся в его глазах. Он осторожно изучал её профиль. Он заметил то, как её безупречно уложенный боб обрамлял почти по-вампирски бледное лицо.
У неё были поистине завораживающие глаза — зелёные, похожие на изумруды радужки, которые выделялись ещё сильнее на фоне поджатых тёмно-красных губ.
Из неё вышла бы великолепная вампирша.
Он однажды предложил обратить её.
Она, к сожалению, отказалась.
Брик до сих пор испытывал смешанные чувства из-за её решения.
— И что это за правда, мой дорогой друг? — мягко спросил он. — Что заставило тебя так скрутить свои сексуальные, восхитительно шёлковые, дизайнерские трусики ручной работы, моя дорогая питомица?[1]
Её зелёные глаза слегка мерцали в почти закатном свете. На его глазах её радужки сделались как будто каменными, утратив всё притворство маски, которую она надевала перед большинством людей. Даже перед ним. Она и перед ним большую часть времени носила эту маску.
Теперь, глядя сквозь маску, его хищник возбудился.
Ему нравилось это в ней.
Ему это всегда нравилось.
— Не играй со мной в игры, вампир, — предостерегла она.
Брик позволил своим губам растянуться в улыбке.
— Не знаю, почему ты увидела в моём вопросе дурное намерение, — убрав пальцы с трости и слегка взмахнув ими, он пожал плечами. — В конце концов, мы столько всего скрываем от разных людей, питомица. Чрезвычайно сложно уследить за всем.
Выразительно приподняв брови, он поджал губы, имитируя преувеличенную человеческую гримасу задумчивости.
— Я с таким же успехом могу спросить, кого ты имеешь в виду... то есть, кому из множества людей, работающих на нас, мы врём в настоящий момент... и этот вопрос был бы весьма актуальным.
Она повернулась, с неверием уставившись на него.
В тех изумрудных глазах проступила злость.
Он позволил своей улыбке померкнуть, показав больше себя самого во взгляде.
— Но, судя по эмоциям, которые я слышу в вопросе, я рискну предположить, что ты имеешь в виду моего дорогого мальчика Наоко. И, скорее всего, его очаровательнейшую жену.
Сен-Мартен отбросила последнюю притворную осторожность.
Даже вежливость.
Она опустила руки, которые ранее держала скрещенными поверх костюма.
Подойдя к кожаному креслу напротив Брика, она аккуратно села, скрестив худые ноги под кроваво-красным деловым костюмом в стиле ретро.
Она смотрела на него хищным холодным взглядом.
— Ты понимаешь, что он в конечном счёте узнает, — когда Брик не заговорил, она нахмурилась. — Ты слышал его. Того старого видящего. Блэк реально может прийти сюда... и Мириам. Они расскажут ему всё. И ты знаешь Ника. Ты знаешь, как он отреагирует.
— Они утратили эти способности давным-давно. Столетия назад.
— Кто?
— Квентин Блэк. И Мириам Фокс, — Брик пренебрежительно взмахнул пальцами. — Они не придут сюда. Они не смогут это сделать.
— А старый видящий, похоже, считал это возможным, — сухо заметила Лара. — Более чем возможным. Вероятным. Он практически сказал ожидать их здесь.
Брик снова красноречиво и небрежно пожал плечами.
Он сказал то, что должно быть сказано.
Ему никогда не нравилось повторяться.
Лара Сен-Мартен откинулась на спинку кресла напротив него.
Она поудобнее устроила спину и снова скрестила руки на груди.
— Тот пожилой видящий, похоже, считал это очень даже возможным, — повторила она, всё ещё ища большего ответа. — И ты кое-что забываешь, вампирский король. Он-то пришёл сюда, разве нет? Так что теперь у них предположительно имеется иной способ проникать в другие миры.
— Что, например? — холодно спросил Брик. — Какой способ?
— Мне-то откуда знать?
— Ты учёный, — сказал Брик. — У тебя есть теория. Я знаю, что она у тебя есть.
— Ой, ну не знаю, — в её голос просочился сарказм. — Может, что-то сродни тому, что привело сюда вас? Тебя и твою весёлую банду... ну, того, чем вы являетесь, чёрт подери?
— Нет, — Брик погрозил ей одним пальцем. — Совершенно точно нет.
— Почему нет?
— Потому что та дверь тоже была уничтожена, дражайшая Лара.
Последовало очередное молчание.
Брику не нужно было спрашивать, убедили ли её его слова.
По её лицу отчётливо было понятно, что не убедили.
Более того, он практически чувствовал исходившее от неё раздражение.
— Тебе нужно ему сказать, — настаивала она.
— Нет.
— Если ты не скажешь, тогда это сделаю я, — прошипела она. — Я скажу его жене.
Впервые за этот разговор веселье Брика и его привязанность к его человеческому бизнес-партнёру испарились. Он отбросил последние следы учтивости из своих вампирских глаз.
Он бесстрастно уставился на неё.
Он позволил ей увидеть охотника, животное, жившее в его душе.
— Нет, моя дорогая Лара, — холодно сказал он. — Не скажешь.
Глава 1. Бывшие напарники
— Эй! — худая, мускулистая, поразительно белая рука помахала перед его лицом, и поджарое тело протолкнулось через толпу. — ЭЙ! Ник! Детектив Ник! Детектив Ник Миднайт!
Поначалу Ник его едва расслышал.
На то имелось много причин.
Здесь было громко.
Здесь было чертовски громко.
А ещё Ник устал.
Он всю ночь дрался. Три раунда подряд, практически один за другим, и это после того, как он два дня провёл в дороге, пересекая полстраны, чтобы добраться до подземной арены на западном побережье. Впервые за очень долгие годы Ник вернулся в свой родной город, который до сих пор назывался Сан-Франциско, в том месте, что раньше именовалось Соединённые Штаты Америки.
Теперь Сан-Франциско являлся частью Охраняемого Региона Залива.
Чертовски странно было находиться здесь.
Прошли буквально десятки лет... возможно, даже столетия... с тех пор, как Ник осмеливался забираться в эту часть мира, и это ощущалось как возвращение в собственную могилу.
Давя со всех сторон, раскрасневшиеся люди и куда более бледные вампиры махали ему разными вещами, которые он должен был подписать или ещё как-то пометить.
Ник подписывал практически всё, что люди совали ему в руки.
Виртуальные программки боёв. Постеры. Распечатанные фото Ника. Портреты на планшетах. Специальные контактные пластины для аутентифицированных автографов.
Он даже подписал несколько частей тел, и к тому времени, как сел на поезд, он почти порадовался, что Уинтер с ним не было.
Почти.
Почти, и это чувство ушло практически сразу же, как пришло.
Он практически не смотрел в лица, которые улыбались ему и восторженно разевали рты.
Его разум оставался сосредоточенным на других приоритетах.
Приоритетах, которые он не мог перепрограммировать, даже если пытался.
Например, он до боли остро, с идеальной точностью осознавал, где находились выходы. Он просчитал расстояния, оценил свою наиболее вероятную относительную скорость, делая скидку на толпу и свою усталость. Он не переставал осознавать тот факт, что он оставался более-менее за строем телохранителей, нанятых его промоутером боёв, Фарлуччи Энтерпрайзес, а также где именно стоял каждый из этих телохранителей. Он знал, чем именно каждый из них вооружён и на что способен в плане скорости и бойцовских способностей.
Не говоря уж о мотивации действительно сберечь Нику жизнь... потому что её уровень явно варьировался от охранника к охраннику.
К счастью, двое стоявших ближе всего к нему в лепёшку расшибутся, чтобы не дать кому-то убить Ника. Они могут сделать это скорее ради Фарлуччи, нежели ради самого Ника, но они серьёзно относились к своим обязанностям и скорее выкосят всю толпу, нежели позволят кому-то навредить «дойной коровке» босса, пока та выигрывала один бой за другим.
Так что да, вот что витало в голове Ника.
По той же причине он толком не видел и не замечал тела и лица крупного мужчины, пока тот не оказался практически прямо перед ним. Огромный вампир оттолкнул человеческого фаната, а потом улыбнулся во все свои белоснежные зубы и заострённые клыки, пока его и Ника разделяло лишь несколько дюймов.
— Ник! — он заулыбался шире, почти крича. — Ник Миднайт! Помнишь меня? Кори Скотсмэн?
Ник едва бросил на него взгляд.
— Нет, приятель.
Ник позволил своему калифорнийскому акценту зазвучать отчётливее, может, из-за того, где он находился. Вне зависимости от местоположения на карте это был акцент и набор слов из города, который существовал в другое время, в другой эпохе, в другом мире.
Он скорректировал свой выбор слов и акцент.
— Нет, я тебя не помню. Прости.
— Это я! Кори! Я знаю, что прошло много времени, но разве ты меня не помнишь?
Тут Ник поднял взгляд, нахмурившись.
Он закончил с контактной пластиной, которую подписывал в данный момент, и всмотрелся в лицо мужчины. У вампиров была хорошая память — лучше, чем у людей. Не настолько хорошая, как у видящих, но почти такая же хорошая.
— Нет, — прямо сказал Ник. — Я тебя не знаю. Я не знаю никого с таким именем.
— Да брось, чувак! Ну типа, что такое несколько сотен лет для друзей... — он хохотнул. — Мы были людьми вместе. Помнишь?
Ник уставился на него.
— Нет, — сказал он уже более пренебрежительно. — Ты с кем-то путаешь. Я перестал быть человеком ещё до...
— Войны, — тут же сказал вампир. — Да. Я догадался... поскольку я знал тебя вплоть до того момента, как началась эта чертовщина. Тогда они тебя подловили? В рамках вербовочных зачисток?
Ник нахмурился.
Он осмотрелся по сторонам, ища признаки того, что это какая-то шутка.
Затем он посмотрел на мужчину перед собой.
Он всё равно его не узнал.
Он никогда в жизни не видел этого вампира.
Вампир заулыбался шире, как будто не замечая пронизывающего взгляда Ника.
— Чёрт, а ты выглядишь молоденьким! Так когда тебя обратили, чувак? — спросил вампир, улыбаясь и окидывая Ника взглядом. — Меня они поймали в 2042-м. Я был всего на несколько лет моложе, чем ты в те годы, когда мы общались. Помнишь? Я тогда только получил свой жетон детектива. В полиции Сан-Франциско. Отдел убийств. Тебе было сколько? Пятьдесят? Пятьдесят два?
Ник уставился на него.
— У меня не было человеческого напарника, когда я вернулся туда работать как вампир.
— Что? Нет, — парень выглядел сбитым с толку. — Ты не был вампиром. Ты был человеком!
Ник уставился ещё пристальнее.
— Серьёзно? — вамп нахмурился. — Мы четыре года были напарниками, чувак. Кори Скотсмэн, — он внятно произнёс своё имя, будто был уверен, что Ник его не расслышал. — Мы раз пять вместе с тобой бежали марафон Bay-to-Breakers. Мы много лет почти каждые выходные вместе катались на сёрфе. Чёрт, да мы вместе ездили на Гавайи... и как минимум в три круиза. Наши жёны дружили. Как ты мог всё это забыть?
Ник в открытую уставился на странного вампира.
Он хотел верить, что это ложь, розыгрыш, что его просто перепутали с кем-то.
Он хотел верить, что другой вампир его дурит.
Но глядя на него, Ник видел не это.
Он видел совсем не это.
— Ты правда меня не помнишь? — спросил вамп, как будто расстроившись. — Чёрт, приятель. Я так предвкушал разговор с тобой! Я сразу тебя узнал, и ты выглядишь, типа...
Вампир нахмурился, затем указал на тело Ника.
—...Ну, ты выглядишь совершенно иначе. На тридцать лет моложе по сравнению с нашей последней встречей. Никакой седины. Никаких морщин. Но увидев тебя на бойцовском ринге, я точно тебя узнал... ещё до того, как покопался немного и узнал твоё настоящее имя. Бл*дь, я просто не мог поверить! Ты превратил меня в большого фаната боёв, чувак! Ты там абсолютно невероятен! Честно говоря, поначалу было даже немного страшно смотреть твои бои...
Ник продолжал таращиться на другого мужчину.
Это какая-то извращённая садистская шутка?
Если так, то в чём её чёртова суть?
Ник силился увидеть в этом какое-то подобие юмора. Вместо этого данная ситуация вызывала в нём злость и смутную тошноту. Почему-то эмоции, слышавшиеся в голосе другого мужчины, ударили по нему сильнее, чем следовало. Этот парень умудрялся казаться искренним, будто Ник правда был ему небезразличен.
— Чего ты хочешь? — спросил Ник.
— Что? — вампир выглядел сбитым с толку. — В смысле?
— Меня обратили в сорок четыре года, — холодно сказал Ник. — В 2018-м.
Вампир моргнул.
Затем он нахмурился.
— Это невозможно.
— Вот именно так твои слова звучат для меня, — сказал Ник.
— Бл*дь, да не может этого быть, чувак, — вампир теперь выглядел разозлившимся. — Говорю тебе... ты даты перепутал, Наоко. Иисусе, у тебя амнезия или типа того?
Ник вздрогнул, когда вамп назвал его по имени.
Затем он ощетинился.
— Дата моего обращения — это зафиксированный факт...
— Я думал, это чёртова опечатка!
— Опечатка? — Ник уставился на него. — Ты правда думаешь, что Человеческое Расовое Управление допускает такие ошибки? С кем-то вроде меня? С вампиром, который регулярно оказывается в центре внимания и работает на полицию, чёрт подери?
Будь у него всё ещё работающее человеческое сердце, оно ударялось бы о рёбра в груди. А так Ник посмотрел на другого вампа сквозь алую завесу. Он почувствовал, что клыки удлиняются во рту.
— Ты меня с кем-то спутал.
— Это невозможно! — прорычал вамп. — Ты жил в Потреро-хилл. Со своей женой, Клэр, и четырьмя детьми...
Ник издал смешок, полный неверия.
— С кем? С кем, бл*дь?
Другой вампир продолжал напирать.
—...Ты рассказывал мне, что этот дом раньше принадлежал твоим родителям, — рявкнул он. — Хирото и Юми. Ты купил им этот дом в 1990-х. Они оставили его тебе после смерти. У тебя было три сестры. Нуми, Майя и Наоми. Ты взял себе полицейского пса, которого отправили на пенсию. Ты назвал его Виктором в честь друга, которого потерял в Афганистане...
Нику казалось, будто весь мир вокруг затмился.
Он уставился на вампира, но больше не мог его видеть.
Имена его родителей.
Имена его сестёр.
Даже тот бл*дский пёс. Виктор. Он шутил про то, что возьмёт его себе. У него с тем псом возникла некая связь с первого взгляда, вскоре после того, как он вернулся работать в полицию уже как вампир. Тогда пёс был ещё щенком.
Виктор.
Боги. Он миллион лет уже не вспоминал о Викторе.
Но даже хронология событий совпадала.
Все события неправильные, но они совпадали.
Что это, чёрт возьми, такое?
— Сэр? — Микки, веснушчатый рыжеволосый охранник, стоявший рядом, встал на цыпочки, чтобы заговорить Нику на ухо. — Сэр, очередь. Много людей ждёт. Может, вы попозже пообщаетесь со своим другом?
Ник глянул на Микки.
Он повернулся, посмотрев на остальных своих охранников.
Только тогда он вспомнил, где находится.
Он гадал, как они ещё не утащили этого парня прочь.
Он уже собирался сказать этому нервирующему вампу отвалить, дать место другим фанатам боёв, чтобы те получили свои автографы и фотки, но тут встретился взглядом с тем мужчиной.
Он вздрогнул.
Этот парень не дурил его.
Он правда думал, что знает его.
Ник видел там интенсивные вампирские эмоции ещё до того, как другой мужчина вытер глаза.
— Ну, — сказал тот, обводя взглядом толпу. — Не стану тебя задерживать...
Теперь он выглядел смущённым.
Но главным образом он выглядел расстроенным. Настолько расстроенным, что это задело сердце Ника, хоть он и говорил себе, что это абсурд, и у него нет оснований испытывать какие-либо эмоции.
—...Знаю, у тебя работа и всё такое, — сказал вамп. — Я просто хотел поздороваться. Так здорово было увидеться с тобой, приятель. Я немного расстроился, узнав, что тебя обратили... тогда ты был таким семейным парнем, и мы оба знаем, что подразумевает обращение в вампира...
Другой вамп слегка неловко пожал плечом, словно не был уверен, стоит ли это говорить, и только что вспомнил, что Ник его якобы не знает.
— Но да, — добавил вампир всё так же неловко. — Тогда было непросто. Может, если ты захочешь поговорить об этом, то найдёшь меня...
Ник уставился на него.
Он до сих пор ни капельки не узнавал вампира, но те эмоции, что он видел в его глазах, пробуждали в нём много чувств: горе, печаль, почему-то чувство вины; может, потому что он не узнал парня или отмахивался от него, когда парень так явно хотел пообщаться.
Но это безумие.
Всё, что говорил мужчина-вампир, было абсолютным безумием.
Но Нику всё равно казалось странным позволить ему просто уйти.
Вампир начал пятиться, когда Ник выпалил слова, заговорив прежде, чем осознал своё намерение.
— Как, говоришь, тебя зовут? — спросил он. — Как мне с тобой связаться?
Вампир остановился.
Он казался озадаченным этим вопросом, будто не мог поверить, что Ник говорит серьёзно.
Ник наблюдал, как он колеблется, стоит ли вообще отвечать.
Затем он как будто выпалил ответ так же импульсивно, как Ник.
— Скотсмэн, — сказал он. — Кори Скотсмэн. Я вырос здесь. В Сан-Франциско. Я по-прежнему живу здесь, если ты решишь меня отыскать. В районе, который раньше называли Пресидио. Теперь его называют Гробом, потому что около 80% населения относится к нашей расе. Это по большей части вампирский район... по крайней мере, пока не спускаешься к Сан-Матео.
Ник уставился на него.
Внезапно он осознал, что толпа вокруг него притихла.
Ну, не вся толпа.
Подземная бойцовская арена вмещала в себя как минимум пять разных рингов, которые Ник видел, когда они только приехали, и была возможность осмотреться. Арена также состояла из множества уровней, образуя крутой амфитеатр, где фанаты могли смотреть с разной высоты. Поскольку последний бой этой ночи только что завершился (последний бой Ника, шоу хедлайнеров), арена постепенно опустошалась.
Звуки всё ещё эхом отражались в огромном пространстве — шаги людей и голоса, пока они общались и смеялись по дороге к выходу. Вся арена находилась в нескольких сотнях метров под землёй — под тем местом, которое и в прошлом, и в настоящем называлось Юнион-сквер. Большинство поднималось на верхние уровни, чтобы забрать машины, но некоторые направлялись прямиком на поверхность.
Большинство людей решило не задерживаться и не ждать в очереди за автографом. Скорее всего, они не хотели платить сотни кредитов, которые Фарлуччи требовал за каракули и отпечатки рук Ника.
Но группа в непосредственном окружении Ника притихла.
Они повернули головы, посмотрев на странного вампира.
Затем снова повернули головы и посмотрели на Ника.
Ник знал, что ему стоило продолжить подписывать вещи. Ему стоило отвернуться от странного вампира со светлыми волосами, привлекательным лицом сёрфера, широкими плечами и лёгкой улыбкой. По меркам вампиров у него было доброе лицо.
Чёрт, да он выглядел так, что Ник захотел бы с ним подружиться.
Ник гадал, может, он правда хотел подружиться с ним... даже теперь.
Он чувствовал себя парализованным, как будто потерянным в этих странных вампирских глазах.
Сегмент этажа, где стоял Ник, был отгорожен и от стены до стены забит фанатами; широкая очередь змеилась до основного прохода под трибунами, расположенными как на стадионе. Отгороженный сегмент представлял собой участок примерно три на четыре с половиной метра, застеленный ковром и находившийся примерно в пяти метрах от наружных ворот, защищавших главный ринг.
Ник стоял на дальней стороне этого сегмента, ближе всего к лестнице, которая вела вниз, в бойцовскую яму.
Его всё ещё окружали парни Фарлуччи.
Ещё больше людей Фарлуччи стерегли за бархатными канатами, отгораживавшими этот сегмент с ковром.
Ник посмотрел на свою охрану, когда они направились к этому вампиру, Кори Скотсмэну, с его эмоциональным лицом и прозрачными глазами.
— Эй, — сказал Ник. — Не надо вредить этому парню. С ним всё нормально.
Ни один из парней Фарлуччи даже не глянул на него.
— Эй! — громче повторил Ник. — Я же сказал, что всё нормально. Смотрите... он уже уходит...
И Ник не врал.
Странный вампир уже пятился назад, подняв руки и жестом показывая парням Фарлуччи развернуться и возвращаться обратно. Это не был агрессивный жест. Но это также не было капитуляцией.
Скорее, это было «окей, окей, я понял посыл», смешанное с раздражением и, возможно, досадой.
Стоявшие ближе всего фанаты выкрикнули что-то в знак одобрения.
Они явно решили, что этот Кори Скотсмэн досаждает Нику.
Некоторые даже освистали незнакомого вампира, говоря тому убираться.
Но так среагировала лишь небольшая часть стоявших тут людей и вампиров. Большинство продолжало смотреть то на Ника, то на глаза из потрескавшегося хрусталя, принадлежавшие незнакомому новорождённому вампу. Может, они увидели что-то или подметили эмоциональность другого вампира.
Может, они посчитали, что здесь произошло нечто интересное.
Нечто, о чём стоит посплетничать или даже записать это, чтобы поделиться с другими.
Может, они посчитали, что Ник и тот вампир как-то связаны.
А может, они просто увидели нечто во всём этом, в энергии между ними, и пытались понять, что это такое... и что это значило.
Большинство из них, наверное, даже не слышало, что говорил Ник или другой вампир.
Единственными, кто не казался сбитым с толку, особенно в отношении того, что случится дальше, были охранники Фарлуччи.
Бонзо, крепкий блондин, руководивший командой, шагнул вперёд и показал двум другим охранникам, тоже вампирам, проводить новорождённого.
Они схватили его под руки с обеих сторон.
Ник отвернулся, осознавая, что теперь его снимают камеры.
Он притворился, будто не смотрит.
Он продолжил подписывать штуки, которые совали ему в руки, но часть его внимания оставалась сосредоточена на вампире с добрым лицом, которого утащили прочь.
Какая-то его часть пыталась узнать этого парня, вспомнить его.
Потому что, если только у него не совсем поехала крыша...
...тут было что-то знакомое.
Ник понятия не имел, было ли это чувство реальным.
В некотором отношении это ощущалось скорее как сон о сне.
Он определённо не помнил всего, что описывал вампир.
Он никак не мог четыре года быть его напарником, не запомнив его хорошо. Ник сомневался, что даже стирание памяти могло оказать такой эффект. Конечно, он никак не мог знать наверняка, что могло и не могло сделать стирание памяти.
В любом случае, даты вообще не совпадали.
Тут Ник не сомневался.
Эти вещи он помнил.
Но стоит ли спросить об этом Брика?
Конечно, Брик много раз врал Нику о различных элементах его жизни как вампира, не говоря уж в целом об особенностях вампиризма. Он поступал так с Ником практически с самого первого дня, так что обращаться к нему будет как минимум рискованно.
Он наблюдал, как два охранника утаскивают бывшего детектива-вампира, и жалел, что не может просто забыть встречу с ним, забыть вопрос, всплывший в его сознании. Он жалел, что взглянул в эти глаза и увидел, как мужчина смотрит на него как на брата.
Но он не мог.
Не мог забыть.
И в то же время он не мог вспомнить, вот в чём херня.