Дуглас был удивлён, когда Уильям одобрительно закивал в знак согласия.
— Отлично! Прекрасная речь Дуглас. Немного наивно, но из лучших побуждений. Именно из-за такого отношения я и потянул за каждую имеющуюся у меня ниточку, попросил об услуге каждого кто был мне должен, чтобы ты стал Парагоном. Джеймс был хорошим мальчиком и тоже имел добрые намерения, но он не видел дальше своих книг. Я хотел, чтобы ты был в городе, среди людей, чтобы увидел то, что не дают мне увидеть. Хотел, чтобы ты видел Империю не как сын короля, а как один из тех, кто заставляет её работать. И рад видеть, что мои усилия не пропали даром. Ты же не хочешь перестать быть Парагоном, юноша?
— Нет, — ответил Дуглас. — Нет, не хочу.
— Тогда оставайся им сидя на троне, — ответил Уильям. — Корона может и не даёт реальной власти, но влияние всё ещё имеет. Тебе не нужно быть излишне щепетильным в политическом плане, когда например ты хочешь поддержать какое-то непопулярное решение, но не можешь этого сделать, потому что у тебя на следующих выборах будет меньше шансов. Ты можешь говорить прямо, без обиняков, и к черту разные уловки. Но дела всё равно можно направить в нужное русло, если о них как следует позаботиться. Моя же проблема была в том, что... я никогда ни о чём не заботился в должной мере, почти все дела спуская на тормозах. Я плыл по течению жизни, всегда выбирая путь наименьшего сопротивления. Казалось бы, я прожил такую длинную жизнь, но совсем не изменился и остался прежним. Не особо заботливым. Возможно... потому что так много людей слишком сильно этого хотели...
— Отец...
— Я переживал только за твою мать, Джеймса и тебя, и всё. Твоей матери и Джеймса больше нет, так что остаёшься только ты. И ты... воплощение всего, кем я хотел когда-то стать, но не стал. Неравнодушный, целеустремлённый, благородный. Я горжусь тобой, сын.
Дуглас молча кивнул, слишком удивлённый, чтобы что-то ответить. Король Уильям оглядел свой Двор.
— Будь королём, Дуглас. Поступай правильно так часто, как только сможешь. За это тебя любить не будут. Люди будут тобой восхищаться на расстоянии, но это ровным счётом ничего не значит. Они любят только сам символ, публичный образ, но не личность за ним. И в конце концов, они помнят только вещи, которые ты пообещал, но не сделал или, по их мнению, должен был сделать. А ещё твои ошибки. Если ты сделал что-то хорошее — так это же твоя работа. Именно за это они платят налоги. И Дуглас, никогда не верь Парламенту. Ты просто ширма, за которую они при случае спрячутся. Публичное лицо, которое возьмёт на себя всю ответственность при неудачном стечении обстоятельств, — Уильям вздохнул, внезапно став выглядеть ещё более старым и незначительным, — Я сделал всё, что мог...
— Никто и не сомневается, — сказал Дуглас, когда пауза слишком затянулась.
— Знаешь, каково это, — продолжил Уильям, приблизившись и посмотрев Дугласу прямо в глаза, — когда сделал всё, что можешь, но этого оказалось не достаточно? Знать, что всё чего ты добился — это сохранил статус-кво? Я возненавидел быть Королём с самого первого дня, когда они напялили Корону мне на голову и привязали к Трону цепями долга. Я продержался так долго только благодаря твоей матери — ей очень нравилось быть Королевой. И ещё потому, что хотел избавить тебя от этого бремени насколько смогу. Чтобы ты, по крайней мере, хоть немного познал вкус свободы, которую я никогда не знал. Ты идёшь в ловушку с бархатной подкладкой, Дуглас. И я ничего не могу сделать, чтобы уберечь тебя от этого.
Дуглас не имел ни малейшего понятия, что на это ответить. До этого отец никогда перед ним так не открывался. Он никогда не был близок с семьёй, ни с кем из них. Сейчас же... это прозвучало так, будто старик отчаянно хочет сказать то, что нужно сказать, пока ещё есть время. Дуглас хотел бы, чтобы эти слова тронули его сильнее. Он никогда не ощущал особой близости ни с одним из родителей. Они всегда держали его на расстоянии, возможно, боясь потерять ещё одного любимого ребёнка. Если что и было, то только для публики, но для него никогда. Менее уравновешенный человек почувствовал бы горечь. Особенно в свете открывшихся обстоятельств — что всё это было преднамеренно, чтобы он смог выбрать свой путь и быть не похожим на отца, который всё-таки заботился о нём, пускай и делал это по-своему.
Дуглас всё ещё обдумывал что ответить, когда знакомый голос произнёс его имя. Он с благодарностью обернулся, готовый ухватиться за любую возможность избежать неловкой ситуации, и невдалеке, по направлению к нему шёл Парагон Льюис Охотник за Смертью, нынешний обладатель гордой и древней фамилии. Дуглас поспешил спуститься по ступенькам, оставив позади Престолы, и двое старых друзей тепло пожали друг другу руки. Король Уильям старался не выглядеть слишком нетерпеливым, поскольку Льюис и Дуглас начали рассказывать друг другу о том, что происходило в их жизни за те несколько недель, что они не виделись. Кому-либо другому Король сказал бы пару ласковых, будь то старый друг или нет, но Льюис был особенным случаем. Уильям одобрял нынешнего Охотника за Смертью.
У Льюиса было одно из самых узнаваемых лиц среди Парагонов. Широкое, грубоватое, уродливое, волевое, но уже с отпечатками многих перенесённых ударов судьбы. Охотник за Смертью никогда не прибегал даже к простейшим косметическим улучшениям, чтобы выглядеть чуть менее... грубовато, если не сказать симпатично. Насколько Дуглас знал, такая мысль в голову Льюиса и вовсе не приходила. Охотник за Смертью был низкорослым и коренастым, с развитой мускулатурой, наращённой благодаря упражнениям, а не модифицированной, и таким широким, что под определённым углом казалось его ширина почти соответствовала росту. У него были чёрные как смоль волосы, а также по-военному короткая стрижка, в основном, чтобы лишний раз о ней не беспокоиться, и брился он только тогда, когда вспоминал об этом. И на удивление у него были мягкие карие глаза и мимолётная, но яркая улыбка.
Ему было всего лишь чуть больше двадцати пяти, но уже какая-то некая серьёзность в облике делала его более старше, мудрее, опаснее. Он носил свою Парагонскую броню небрежно - то тут, то там обязательно торчала какая-нибудь застёжка, но это совершенно не мешало ему выглядеть абсолютным профессионалом. У Льюиса были большие руки с мощными костяшками пальцев, которые редко когда далеко отдалялись от оружия на бедре. Он выглядел... знающим своё дело. Не важно где он находился и что ему противостояло, Льюис всегда выглядел так, будто точно знает что делать. Дуглас всегда ему в этом завидовал. Он был бы очень удивлён, узнав, что Льюис часто чувствовал по отношению к нему тоже самое.
Уже как десять лет эти двое были близкими друзьями и напарниками. Они были рекордсменами по числу задержанных ими преступников среди Парагонов, за исключением легендарного Финна Дюрандаля, величайшего из них. Охотник за Смертью и Кэмпбелл — странствующие рыцари и защитники королевства. Льюис мог бы быть знаменитым, если бы захотел. Но по большей части ему было все равно. Когда об этом заходила речь, он обычно отвечал, что одного знаменитого Охотника за Смертью в роду вполне достаточно.
Льюис был просто идеальным образцом Парагона, что по иронии судьбы делало его одним из наименее заметных. Он не заботился об игре на публику, не тогда, когда надо было выполнять настоящую работу. И в то время как другие Парагоны пытались извлечь малейшую выгоду из своей славы, с целью обеспечить собственное будущее и выход на пенсию, Льюис просто кивал средствам массовой информации, когда они появлялись, вежливо улыбался, когда вспоминал об этом, и просто отправлялся на поиски новых неприятностей, которые требовали незамедлительного решения. Им восхищались, но не обожали, он был известен, но не знаменит, но он был человеком, которого каждый Парагон хотел видеть прикрывающим свою спину, когда дела начинали идти по-настоящему плохо. И то, что этот самый непритязательный среди Парагонов должен был оказаться ближе всех к человеку, который должен был стать Королём, вызывало в равной степени и ярость и успокаивало остальных Парагонов.
Внутренний Круг Парагонов воплощал Правосудие Короля. Каждый мир Империи предоставлял величайшего героя, своего самого смертоносного воина на Логрес, чтобы тот стал представителем легендарного Круга, частью славной легенды о Парагонах. Король не мог быть повсюду, но его Правосудие могло. Когда закона было недостаточно, когда принуждение к миру не срабатывало, всякий раз, когда люди с дурными намерениями побеждали — звали Парагона. Общественность просто обожала этих героических мужчин и женщин, самых ярких и лучших, которых могли предложить цивилизованные миры, и каждый Парагон был готов сражаться до последней капли крови, но не предать оказанные им честь и доверие.
Жили они, как правило, недолго. Большинство выходило на пенсию молодыми. Редко можно было найти Парагона старше тридцати. В конце концов, это была опасная работа с высоким уровнем смертности и большой текучестью кадров. Даже самые яркие герои могут быстро перегореть от бесконечной опасности, непрекращающейся работы и постоянного давления. И когда за ними постоянно следит вся Империя, Парагоны не могут позволить себе ни одного несовершенства.
И на пике своей формы они были великолепными и выдающимися личностями, лучшими воинами своего времени.
— Они все прибудут сюда? — спросил Льюис. — В одно место? Чёрт. Не помню, что когда-либо видел более пяти Парагонов в одном месте, и то это было во время Квантового Ада, когда казалось, что мы потеряем все Шесть Центральных Звёзд.
— Парагоны как семья, — не задумываясь ответил Дуглас. — Мы собираемся вместе только на свадьбы, похороны и тому подобное. Кроме того, моя Коронация будет транслироваться в прямом эфире по всем мирам Империи. Ты действительно думаешь, что наши благородные братья и сестры отказались бы от шанса быть замеченными такой огромной аудиторией? Только подумай, как это скажется на рекламе и лицензионных отчислениях!
— Ты знаешь, что я думаю об этом дерьме, — фыркнул Льюис. — Однажды я работал в паре с Призрачным Грантом. Так он прервался, можно сказать прямо в разгар битвы, чтобы продемонстрировать свою новую футболку новостной камере.
— Да уж, Грант... как, кстати, поживают его новые ноги?
— Отрастают потихоньку, последнее, что я слышал. По крайней мере, теперь он знает, что к Сыну Волка лучше спиной не поворачиваться.
Льюис огляделся, нахмурившись.
— Мне действительно не нравится, что в одном месте собралось так много Парагонов. Мы будем лёгкой мишенью для любого террориста с бомбой.
— Безопасность здесь на высшем уровне, — уверенно сказал Дуглас. — Поверь мне, Льюис, даже если бы сюда захотели контрабандой пронести грязный платок и то включилась бы какая-нибудь тревога. В течении шести часов Двор будет самым безопасным местом во всей Империи. Также нашим собратьям Парагонам будет полезно хоть раз побыть среди себе подобных. Чтобы они увидели, что не уникальны. Может быть, это даже поможет некоторым совладать со своим эго.
В уме Льюиса крутились несколько резких возражений, но он оставил их при себе. Ему не хотелось расстраивать Дугласа в день его Коронации. Льюис уже провёл большую часть часа, проверяя уровень охраны Двора, и ему пришлось всего-то накричать на нескольких людей и вырубить одного, который додумался повысить голос на Охотника за Смертью, когда тот специально допустил грубую ошибку. Льюис также воспользовался системой безопасности Совета, отследив местоположение каждого Парагона. На всякий случай, для собственного успокоения. Большинство были ещё в пути и направлялись на Логрес из отдалённых миров. Даже несмотря на звездолёты класса «H», оснащённые улучшенными двигателями, Империя всё ещё была слишком огромной.
Все Парагоны были целы и здоровы. Пока.
Большинство Парагонов редко покидали миры, которые находились под их защитой, но абсолютно все были знакомы с Логресом. В начале своей карьеры, каждый из них проходил здесь службу, и если Парагон справлялся со всем, что бросал против него Логрес, то он смог бы выжить везде. Логрес был кузницей всего лучшего, в том числе и преступников. Ни одному Парагону даже в голову не приходило отказаться от этого теста. Это была честь — защищать родной мир Человечества, а также был хороший шанс привлечь внимание некоторых из главных медиа сетей. Чем выше признание, тем большую цену можно было назначить за свою продукцию. (Ни один из Парагонов никогда не проходил подобный тест на родной планете. Никто никогда не упоминал термин конфликт интересов, но некоторые вещи просто не произносятся вслух.) Льюис Охотник за Смертью был уникальным случаем. Он прилетел на Логрес с Виримонде и остался (хотя у Логреса был собственный Парагон в лице Финна Дюрандаля), потому что Дуглас симпатизировал честному молодому человеку с легендарным именем.
Так что в течение десяти лет родина Человечества была благословлена присутствием сразу трёх Парагонов: Дугласа, Льюиса и Финна. В результате став самым безопасным и законопослушным местом для жизни во всей Империи. Пока ещё никто не поднимал вопрос о том, что может случиться, когда Дуглас уйдёт в отставку, чтобы стать Королём, но думали об этом многие. И не все из них были хорошими людьми.
— Знаешь, с таким количеством Парагонов, которые уже присутствуют в Городе Вечных Парадов, и с ещё большим их количеством на пути сюда, преступность в городе находится на рекордно низком уровне, — сказал Дуглас. — Большинство плохих парней, вероятно, прячутся под своими кроватями, ожидая, когда всё закончится.
— Думаю, что все следят за подготовкой к Церемонии, — сказал Льюис. — Сервера официального сайта уже раза три падали из-за сильной нагрузки.
— А ведь я говорил им! — сказал Дуглас. — Говорил, что это произойдёт, но разве кто-нибудь когда-нибудь меня слушал?
Он внезапно улыбнулся.
— Если ничего не случится, завтра это уже должно измениться. Как поживает твой сайт, Льюис? Его всё ещё ведёт твой фанат?
Льюис сухо кивнул.
— И делает это хорошо. Я не могу себе позволить какую-нибудь крупную фирму по пиару, как это делают некоторые. И предпочёл бы, чтобы кто-то делал это на добровольных началах, кто-то, кому не всё равно. Но некоторые из его графических материалов весьма расточительны. В финансовом плане. Время от времени я захожу на сайт анонимно, просто чтобы быть уверенным в его честности.
— С твоим именем ты можешь стать величайшим Парагоном из когда-либо существовавших, — сказал Дуглас. — Даже известнее Дюрандаля.
— Ты знаешь, как я отношусь к культу личности. Если мы станет слишком зацикливаться на том, чтобы быть популярными это неизбежно скажется на нашей работе.
— Ты должен подумать о том, где возьмёшь деньги после выхода на пенсию, — настаивал Дуглас. — Имперская пенсия — дерьмо, и все об этом знают. Несколько тщательно продуманных рекламных контрактов от самого Охотника за Смертью и тебе больше никогда не придётся беспокоиться о финансовом положении.
— Я никогда о нём и не беспокоился, — ответил Льюис. — У меня нет жены или детей о которых нужно заботиться, да и за всё время дорогих привычек я не приобрёл. Кроме того, мне всегда казалось, что нужно беспокоиться о более важных вещах.
Дуглас сокрушённо вздохнул и сдался. Некоторые люди не распознают здравый смысл, даже если их ударить им по голове.
— Итак, — сказал он, оживившись. — Какой подарок ты мне приготовил? Рождество и моя Коронация, два уникальных случая в одном, поэтому я жду от тебя чего-то особенного, Льюис. Лучшее в том, чтобы быть Королём — тебе достаётся много подарков.
— Ты не Король, пока не будешь коронован, — мрачно сказал Льюис. — Подожди, пока все благополучно закончится и останется позади, и лишь тогда можешь начать открывать свои подарки. Там всё равно наверняка одни носки и носовые платки. Во всяком случае, от своих родственников в праздничные дни я получал именно это. Ты знаешь, когда я был ребёнком, то приходил в ярость, когда получал одежду в качестве рождественского подарка. Теперь же я благодарен за что-то настолько практичное. Грустно звучит, не правда ли?
— Если уж я получу носки, то им лучше быть покрытыми драгоценными камнями, — прорычал Дуглас и они оба тихо засмеялись. Дуглас перестал первым и пристально посмотрел на Льюиса.
— Я скоро стану королём, Льюис, и у меня ужасное предчувствие, что всё изменится. Между нами. Возможно это последний раз, когда мы можем говорить друг с другом на равных. Так скажи мне как другу — почему ты захотел стать Парагоном? Тебе наплевать на славу и радость боя, и все давно знают, что это не ради денег. Так почему же, Льюис? Зачем отдавать свою жизнь работе, которая убивает большинство людей ещё до того, как им стукнет тридцать?
— Чтобы защищать людей, — просто ответил Льюис. — Удел Охотников за Смертью и наш семейный долг — защищать невинных.
Он не стал упоминать Виримонде. Всё итак было понятно. Родной мир Охотников за Смертью был уничтожен по приказу Императрицы Лайонстон. Разрушен и опустошён. Люди были убиты, большие и малые города стёрты с лица земли, зелёные и благодатные пастбища втоптаны в грязь и выжжены дотла. Новая Империя проводила терраформирование планеты и повторное заселение, но Виримонде оставался бедным и мрачным местом, и продолжит быть таким ещё долгие столетия.
Последний из старой линии Охотников за Смертью, Дэвид, умер там, брошенный своими союзниками. И не было Парагона, который помог бы ему в трудную минуту.
Как и все Парагоны, во время своей речи при вступлении в должность, Льюис дал клятву защищать невинных и отомстить за несправедливость. И у него было больше причин принять эту клятву со всей серьёзностью, чем у кого бы то ни было.
— А ты Дуглас? Почему ты стал Парагоном? — спросил Льюис. — Знаю, что это было идеей твоего отца, но ты остался и после того, как мог бы уйти с честью на пенсию. В свои сорок ты третий из старейших Парагонов, кто всё ещё служит. Почему ты остался? Что держит тебя в Кругу?
— Я хотел вести за собой людей и вдохновлять их примером, — ответил Дуглас. Его голос был спокойным, уверенным и очень рассудительным. — Я не заслужил своё место Парагона, как ты и все остальные. И должен был доказать, что достоин. Тебе и общественности. Все ожидали, что я потерплю неудачу. Прихрамывая вернусь домой, поплакаться отцу о том, что игра была слишком жестокой. Не скажу, что поначалу мне не было страшно. Казалось, люди выстраиваются в очередь, чтобы набить морду наследнику Трона. Но произошла забавная штука. Доказывая другим, что достоин — я обрёл себя. Когда ты сын Короля, взрослея, ты получаешь самое лучшее по праву рождения. Тебе ни в чём не отказывают, так что... на самом деле ничего не имеет значения. Ты действительно ценишь только то, что зарабатываешь собственными усилиями. А своё место в Кругу я заработал.
— Так вот почему ты оставался так долго? — произнёс Льюис. — Ты старался доказать себе, что достоин? Дуглас, за двадцать лет никто в этом и не сомневался.
— Господи, Льюис, ты действительно думаешь, что я настолько мелочен? Я оставался, потому что наконец нашёл то, что у меня хорошо получается, и потому что люди нуждались во мне. Я делал что-то по-настоящему важное и наблюдал за последствиями каждый день. В людях, которых спасал, и в плохих парнях, которых убирал с пути. И поскольку я смог стать лучше, я надеялся вдохновить и других. Показать им, что все мы можем быть героями, что Парагоном может быть каждый.
— Если бы у людей хватало смелости постоять за себя, им бы в первую очередь не понадобились Парагоны, — сказал спокойный, глубокий голос.
Дуглас и Льюис резко обернулись и увидели подходящего к ним третьего Парагона Логреса. Слуги, как испуганные гуси, бросались врассыпную, чтобы не стоять у него на пути, но Финн Дюрандаль обращал на их существование ровно столько же внимания, сколько требуется внимания на необходимость моргнуть. Остановившись напротив, Финн кивнул Дугласу и Льюису, и кратковременно улыбнулся.
— Я стал Парагоном, чтобы карать преступников, и я каждый день благодарю Господа, что в них никогда не было недостатка. Дай мне меч и укажи подонка, и в мире нет другого места, где я предпочёл бы находиться.
— Ты странный, Финн, — добродушно сказал Льюис.
Финн Дюрандаль был высок, мускулист и двигался с почти нечеловеческой грацией. Классически красивое лицо, окаймляла копна вьющихся золотистых волос, которые, как он сам признавал, были заслугой отнюдь не природы, а тщательно продуманного образа. Уравновешенность и элегантность были его неотъемлемой частью, и появляясь в помещении он тут же приковывал к себе взгляд. Это была холодная, расчётливая харизма, но от этого не менее впечатляющая. Людям нравилось смотреть на Финна, но чем больше времени они проводили в его присутствии, тем всё более неловко себя чувствовали. Он мог быть чертовски обаятельным, когда его время оплачивалось или могло принести какие-то дивиденды, в противном же случае он не напрягался.
В свои пятьдесят два года Финн Дюрандаль был самым старым и долгоиграющим Парагоном, причём с самого основания Круга. По всей Империи люди чувствовали себя в большей безопасности, зная, что Финн всё ещё стоит между ними и плохими парнями. Конечно, большинство из тех людей никогда с ним не сталкивались. У Финна были тонкие губы и спокойные серые глаза, и его голограмма висела на стене спальни многих впечатлительных подростков. Самый крупный и популярный веб-сайт среди Парагонов, собственный фан-клуб, и серия хорошо продуманных лицензионных контрактов сделала его очень богатым. Он мог уйти в отставку в любое время, но все знали, что он этого не сделает. Он не мыслил свою жизнь без приключений, и никто не знал случая, что бы он отступил перед опасностью, или не воспользовался шансом проявить себя. Это был величайший Парагон из когда-либо существовавших.
(Так было сказано на его веб-сайте, так что это, наверное, было правдой.)
Он был лучшим во всём, что делал, потому что не соглашался ни на что меньшее. Не в последнюю очередь помогало то, что у него было лучшее оружие, лучшие тренеры, лучшие мышцы и рефлексы, которые только можно было купить за деньги. Финн не оставлял абсолютно ничего на волю случая.
— Как всегда безукоризненно, Финн, — сказал Дуглас. — Я почти вижу своё лицо на твоём нагруднике. Почему ты не выглядишь как он, Льюис?
— Потому что не могу позволить себе дворецкого, — отмахнулся Льюис. — Чёрт, да уже хорошо, если не забуду почистить обувь по утрам.
— Ты просто завидуешь моему великолепию, — ответил Финн. — Жалкий смертный.
— Я предпочитаю скромность, — парировал Льюис.
— Уж чего-чего, а скромности тебе не занимать, — не остался в долгу Финн.
— Девочки, хватит... — улыбаясь, сказал им Дуглас.
— К сожалению, — сказал Финн, — времени на шутки нет. Извини, что вынужден похитить твоего партнёра, Дуглас, но я здесь по делу. Мы нужны в другом месте, Льюис. На Арене возникла чрезвычайная ситуация.
— Замечательно, — сказал Дуглас. — Удивительно удачное время. И что там на этот раз? Один из привезённых чужих-убийц снова вырвался на свободу? А ведь я говорил им, что ничем хорошим это не закончится, монстры с планеты Шандракор слишком опасны.
— На Арене есть усыпляющий газ и энергосети, — сказал Льюис. — Пусть охрана с этим справляется.
— Всё не так просто, — сказал Финн. — Это Эльфы*.
— Вот чёрт, — не сдержался Льюис. — Дуглас, я должен идти.
— Конечно должен, — согласился Дуглас. — Но почему это случилось именно сейчас?
— Сомневаюсь, что это совпадение, — спокойно сказал Финн. — Скорее всего они надеяться на последнюю диверсию прежде, чем прибудут большинство из Круга, и Эльфы будут вынуждены уйти в подполье вместе с остальными крысами. Также, вероятно, это попытка показать тебе Дуглас, что они не подавлены и не напуганы перспективой того, что Парагон станет Королём.
— Да я и сам запросто пошёл бы с вами, — сказал Дуглас. — Дьявол, официально я всё ещё Парагон, пока Корона не на моей голове. Я пойду с вами, чёрт возьми! Вперёд! Мы преподадим этим Эльфам последний урок, который они не забудут!
— Ты никуда не пойдёшь! — раздался холодный командный голос, и все три Парагона сперва резко обернулись, а затем для проформы поклонились королю Уильяму, медленно спустившемуся к ним по ступеням, оставив Трон позади. Он кивнул Финну и Льюису, а затем впился взглядом в Дугласа, который ответил отцу тем же. Руки Дугласа, вытянутые вдоль тела, были сжаты в кулаки, но, в конце концов, под пронзительным взглядом Уильяма Дуглас отвернулся первым.
— Знаю, — сказал он кисло. — Больше репетиций. Больше церемоний и протокола.
— Ты больше не Парагон, — жёстко произнёс король Уильям. — Эта часть твоей жизни закончилась. Пусть Охотник за Смертью и Дюрандаль справляются с ситуацией. Они знают, что делают.
— Не переживай, Дуглас, — сказал Финн. — В конце концов, это всего лишь кучка Эльфов.
Он энергично кивнул Льюису и они быстрым шагом двинулись к выходу, и несмотря на предстоящую им опасность, их спины оставались прямыми, а головы высоко поднятыми. Они собирались лицом к лицу столкнуться с одними из самых опасных созданий, угрожающих Человечеству, на пути к которым возможно их ждали ужас, страдания и внезапная смерть, но они не колебались. Казалось, они идут на вечеринку, столь обыденно они смотрелись. Это были Парагоны.
И Дуглас отдал бы всё, что имел, лишь бы идти с ними рядом.
— Сотри это выражение с лица, молодой человек, — сказал Король Уильям. — От тебя теперь зависит многое. Я... понимаю почему тебя тянет пойти вместе с ними. Но если ты смиришься со своим положением, то поймёшь, что как Король ты можешь сделать намного больше для людей, чем как Парагон. Есть намного большая власть над людскими жизнями, чем простая кромка меча.
— Да, отец, — сказал Дуглас.
Король вздохнул.
— Ты всегда умел так согласиться со мной, что это больше звучит как иди к чёрту. Прямо как твоя мать. Кстати... Дуглас, нам нужно поговорить. Признаю, я долго откладывал этот момент, ожидая подходящего случая, но дальше уже скрывать смысла нет.
— Ты же не собираешься сказать мне, что я усыновлён?
— Нет.
— Клон?
— Заткнись, Дуглас. Есть... одна часть церемонии о которой тебе ещё неизвестно. Будет ещё одно объявление, соглашение о котором мы заключили с Парламентом, где у тебя не будет права голоса. Это несправедливо, граничит с произволом, но это часть работы. Надеюсь, что несмотря на все мои опасения, ты достаточно зрелый, чтобы понять необходимость этого.
— Отец, — безнадёжно сказал Дуглас, — перестань тянуть. О чём, чёрт возьми, ты говоришь?
— Тебе придётся жениться. Невеста для тебя уже выбрана.
— Что?
— Рядом с Королём должна быть Королева, — упорно продолжил Уильям, не отводя глаз от пристального взгляда сына. — И так как у тебя и у будущей избранницы две самые ответственные должности в Империи, они не могут быть поручены кому попало. Браки такого рода не могут быть по велению сердца. Так что тебя ждёт брак, подготовленный мною и Парламентским комитетом, с... подходящей кандидатурой. Об этом будет объявлено сразу после коронации. И ты кивнёшь и будешь улыбаться, потому что у тебя нет другого выбора. Так же как его не было у меня.
— Ты долго скрывал это, — мрачно сказал Дуглас. — Чертовски долго.
— Ничего удивительного, — ответил Уильям. — Мы оба знаем, что тебе только дай шанс устроить сцену. Обсуждения шли в обстановке строжайшей секретности, потому что мы знали, что ты будешь против. Или еще хуже, потребуешь своего участия. Я до сих пор вспоминаю твой неудачный роман с... той стриптизёршей. Ужасное создание. Никогда не понимал, что ты в ней нашёл.
— Она могла завести ноги за голову...
— Я не хочу этого знать! — Уильяму пришлось остановиться, чтобы восстановить самообладание. — Я знал, что так будет. С твоим братом было также. Закатил истерику, когда мы предварительно заставили его сесть и огорошили именем будущей Королевы.
Дуглас внимательно посмотрел на отца. Идеальный Джеймс закатил истерику? Ему захотелось узнать подробности, но Король продолжил.
— Так как мы не могли себе позволить, чтобы ты нам мешал, было решено сообщить тебе об этом как можно позднее. И этот момент похоже настал. Как же я хочу, чтобы твоя мать была здесь, ей гораздо лучше давались подобные ситуации. И даже не думай о побеге — вокруг стоят несколько охранников с электрошокерами и ловчими сетями. Шутка.
— Ты уж извини, если я не засмеялся, — сказал Дуглас. — Не могу поверить, что ты все это проделал за моей спиной. Я всегда думал, что женитьба является самым ответственным выбором в жизни мужчины.
— В твоём случае это так, — ответил Уильям. — Настолько ответственным, что оно не может быть поручено тебе. Королевские свадьбы относятся к государственным делам, а не сердечным. Но это не обязательно должно так и оставаться. Я, в конце концов, полюбил твою мать. Уверен, что и ты в своё время полюбишь свою Королеву.
— Может, по крайней мере, скажешь кто это? — спросил Дуглас, настолько шокированный, что пребывал в каком-то ступоре. — Или это будет сюрприз?
— Конечно нет, дорогой. Не надо так волноваться. Ты же знаешь, для Короля только всё самое лучшее. Если бы я был на пятьдесят лет моложе я бы сам за ней приударил. Горб ей к лицу. Шутка! Она красива, интеллигентна, и из неё получится великолепная Королева. Твоей невестой будет Джесамина Флаверс. Слышал о ней?
Дуглас ощутил как его челюсть падает вниз и ему понадобилось несколько секунд, чтобы набрать достаточное количество воздуха в лёгких для ответа.
— Слышал ли я о ней? Джесамина чёртова Флаверс? Да это же самая знаменитая и талантливейшая оперная певица во всей проклятой Империи! И самая очаровательная женщина всех цивилизованных миров! Чёрт, да Джесамина уже популярна настолько, что по всем признакам и так является Королевой. По всем, кроме имени. И эта богиня согласилось выйти за меня?