— Однажды ты получишь свой шанс, — сказал он.
Отдать за него свою жизнь или уничтожить другие семьи?
— У меня есть для тебя другое задание.
Я кивнул. Я ожидал этого. Он смотрел мне в глаза.
— Ты единственный, кто может приблизиться к Арии. Она слабость Витьелло.
Я сохранял бесстрастное выражение лица.
— Приведи ее ко мне, Фабиано.
— Живой или мертвый?
Он улыбнулся.
— Живой. Если ты убьешь ее, Витьелло взбесится, но если у нас будет его жена, он станет нашей марионеткой.
Мне не нужно было спрашивать, почему он заинтересован в разрушении Фамильи. Нам не нужна была их территория, и она не стоила многого, пока Данте владел всем посередине. Мы и так зарабатывали достаточно денег на Западе.
Лука совершил ошибку, взяв в плен бывшего стража Каморры, и еще большую ошибку, отправив этого человека убивать многих высокопоставленных Каморристов, в то время как Лас-Вегас остался без сильного Капо, способного возглавить город. До Римо.
— Считай, что дело сделано.
Римо наклонил голову.
— Твой отец был гребаным дураком, что не оценил тебя по достоинству. Но таковы отцы. Мой никогда бы не позволил мне стать Капо. Жаль, что мне не удалось убить его самому.
Это было тем, что Римо завидовал мне. Я все еще могу убить своего отца, и однажды я это сделаю. 
Прошли годы с тех пор, как я в последний раз ступал по Нью-Йоркской земле. Город мне никогда особенно не нравился. Это не значило для меня ничего, кроме потери.
Вышибала перед шаром окинул меня взглядом, когда я приблизился. Я заметил еще одного охранника на крыше. Кроме нас, на улице никого не было. Это не изменится до тех пор, пока первые посетители не попытаются войти.
Я остановился перед вышибалой. Он положил руку на пистолет в набедренной кобуре. Он не успеет.
— Фабиано Скудери, — просто ответил я. Конечно, он знал. Они все знали. Не говоря ни слова, он позволил мне пройти в приемную. Двое мужчин преградили мне путь.
— Оружие, — приказал один из них, указывая на стол.
— Нет, — ответил я.
Тот, что повыше, на несколько дюймов ниже меня, приблизил свое лицо к моему.
— Что это было?
— Это было "нет". Если ты слишком глух или глуп, чтобы понять меня, найди кого-нибудь, кто сможет. Я теряю терпение.
Голова мужчины покраснела. Потребуется три движения, чтобы отделить его голову от тела.
— Скажи Капо, что он здесь и отказывается сложить оружие.
Если он думал, что сможет запугать меня упоминанием Луки, то ошибался. Времена, когда я боялся его и восхищался им, давно прошли. Он, конечно, опасен, но и я тоже.
В конце концов он вернулся, и мне наконец разрешили пройти через освещенную синим светом гардеробную и танцпол, а затем спуститься в подвал. Хорошее место, если кто-то хочет помешать посторонним слышать крики. Это тоже меня не расстроило. Семья не очень хорошо знала Каморру, не очень хорошо знала меня. Мы никогда не стоили их внимания, пока наша сила не стала слишком мощной, чтобы они могли игнорировать нас.
Как только я вошёл в офис, я просмотрел мое окружение.
Гроул стоял слева. Предатель. Римо был бы рад, если бы ему доставили его голову в целлофановом пакете. Не потому, что этот человек убил его отца, а потому, что он предал Каморру. Это преступление стоило мучительной смерти.
В центре комнаты были Лука и Маттео, оба высокие и темные, и моя сестра Ария с ее светлыми волосами, как маяк света.
Я помнил, что она была выше, но, с другой стороны, я был ребенком, когда видел ее в последний раз. Шок на ее лице был очевиден. Она все еще показывала свои эмоции на лице. Даже ее брак с Лукой ничего не изменил. Можно подумать, он уже сломил ее дух. Странно, что она была такой же, какой я ее запомнил, когда я стал кем-то другим.
Она бросилась ко мне. Лука потянулся к ней, но она была слишком быстрой. Он и его люди выхватили оружие в тот момент, когда Ария столкнулась со мной. Моя рука на мгновение поднялась к ее шее.
Она обняла меня, положив руки мне на спину, где у меня были ножи. Она слишком доверчива. Я мог убить ее в мгновение ока. Сломать ей шею не составило бы труда. Я и раньше так убивал в боях не на жизнь, а на смерть. Пуля Луки опоздала бы.
Она с надеждой посмотрела на меня, потом медленно осознала и испугалась. Да, Ария. Я больше не маленький мальчик.
Я оглянулся.
— Не нужно обнажать оружие, — сказал я Луке.
Его осторожный взгляд скользнул между моими пальцами, идеально расположенными на ее шее и моих глазах. Он понимал, в какой опасности находится его маленькая жена, даже если она этого не осознавала.
— Я проделал весь этот путь не для того, чтобы навредить сестре.
Это была правда. Я не собирался причинять ей боль, хотя мог бы. Что Римо имел в виду, я не мог сказать. Я сунул записку в карман джинсов.
Лука, шатаясь, подошел к нам и оттащил ее от меня, в его глазах ясно читалось предупреждение.
— Боже мой, — прошептала Ария со слезами на глазах. — Что с тобой случилось?
Ей действительно нужно было спрашивать? Неужели она была так занята спасением моих сестер, что не подумала о том, что это значит для меня?
— Ты, Джианна и Лилиана случились.
На ее лице отразилось замешательство. Она действительно не поняла. Холодная ярость пронзила меня, но я оттолкнул ее. Каждый ужас прошлого сделал меня тем, кем я был сегодня.
— Не понимаю.
— После того как Лилиана тоже сбежала, отец решил, что со всеми нами что-то не так. Возможно, проблема в том, что в наших венах течет кровь матери. Он думал, что я еще одно несчастье в процессе становления. Он пытался выбить это из меня. Возможно, он думал, что если я буду истекать кровью достаточно часто, то избавлюсь от любых следов этой слабости. Момент, когда его шлюха вторая жена родила мальчика, он решил, что я больше не нужен. Он приказал одному из своих людей убить меня. Но этот человек сжалился надо мной и отвез в какую-то дыру в Канзас-Сити, чтобы братва могла убить меня. У меня было двадцать долларов и нож. — я сделал паузу.
— И я нашел этому ножу хорошее применение.
Я видел, как слова впитываются в неё. Она покачала головой.
— Мы не хотели причинить тебе боль. Мы просто хотели спасти Лилиану от ужасного брака. Мы не думали, что тебя нужно спасать. Ты был мальчиком. Ты был на пути к тому, чтобы стать солдатом отряда. Мы бы спасли тебя, если бы ты попросил.
— Я спас себя сам, — просто ответил я.
— Ты все еще можешь...уехать из Лас-Вегаса, — осторожно сказала Ария. Лука бросил на нее сердитый взгляд.
Я мрачно рассмеялся.
— Ты предлагаешь мне оставить Каморру и присоединиться к семье?
Она, казалось, была поражена резкостью моего тона.
— Это вариант.
Я перевел взгляд на Луку.
— Она Капо или ты? Я пришел сюда поговорить с главным, но теперь я думаю, что это может быть женщина.
Лука, казалось, не был смущен моими словами, по крайней мере, не открыто.
— Она твоя сестра. Она говорит, потому что я ей разрешил. Не волнуйся, Фаби, если бы мне было что тебе сказать, я бы это сделал.
Фаби.
Прозвище не спровоцировало меня так, как должно было. Я вырос из этого. Никто не знал меня под этим именем в Вегасе, а если бы и знал, то не посмел бы им воспользоваться.
— Мы тебе не враги, Фаби, — сказала Ария. И я знал, что она не шутит. Она была пороком Капо, но ничего не знала. Ее муж смотрел на меня так же, как я на него: как на соперника. Хищник вторгся на его территорию.
— Я член Каморры. Вы мои враги.
Если это путешествие было хоть на что-то годно, то только для того, чтобы доказать себе, что от того глупого, слабого мальчика, которым я был, действительно ничего не осталось. Он был выбит из меня, сначала моим отцом, а позже на улице и в боевых клетках, когда я боролся за место в этом мире.
Ария покачала головой, не в состоянии понять. Она не бросала меня нарочно, не решала мою судьбу с сестрами, помогая им бежать нарочно, но иногда то, что мы вызывали случайно, было самым худшим.
— У меня для тебя сообщение от Римо, — сказал я Луке, игнорируя сестру. Я разберусь с ней позже. Она была не единственной причиной, по которой я приехал в Нью-Йорк. — Тебе нечего предложить ни Римо, ни Каморре, если только ты не пошлешь свою жену покататься верхом.
Эти слова оставили горький привкус во рту, хотя бы потому, что она была моей сестрой. Лука был на полпути через комнату, когда Ария встала на его пути. Я вытащил пистолет и один из ножей.
— Успокойся, Лука, — умоляла Ария.
Он уставился на меня. О, он хотел разорвать меня в клочья, и я хотел его попробовать. Он будет сложным противником. Вместо этого он позволил моей сестре уговорить себя, но в его глазах было обещание: ты труп.
Римо никогда бы не стал слушать женщину, никогда бы не выказал такой слабости перед кем бы то ни было. И экипировка, и семья с годами ослабли. Они не представляли для нас угрозы. Если мы уладим ситуацию с умом, скоро их территории будут нашими.
Я изобразил насмешливый поклон.
— Полагаю, это все.
— Разве ты не хочешь знать, как поживают Лилли и Джианна?
С надеждой спросила Ария, все еще ища знакомого мальчика. Интересно, когда она поймет, что он ушел навсегда? Возможно, когда Каморра придет к власти и я воткну нож в сердце ее мужа.
— Они для меня ничего не значат. В тот день, когда ты уехала в Нью-Йорк, ты перестала существовать для меня.
Я обернулся. Представляя спину врагу, не то, что я всегда так делаю. Но я знал, что Ария остановит Луку от убийства меня своими щенячьими глазами, и я хотел показать ему и его брату Маттео, что я не боюсь их. Я давно никого не боялся. 
Было почти два часа ночи. Некоторое время назад пошел снег, и тонкий слой белого покрывал мою куртку и землю до ног. Я ждал больше часа. Возможно, у Арии было больше здравого смысла, чем я думал.
Справа послышались мягкие шаги. Я оттолкнулся от стены, вытащил пистолет, но опустил его, когда Ария появилась в поле зрения, завернутая в толстое шерстяное пальто и шарф. Она остановилась напротив меня.
— Привет, Фаби. — она протянула мне бумагу, которую я сунул ей в карман. — Ты сказал, что хочешь поговорить со мной наедине, потому что тебе нужна моя помощь?
Ее потребность помогать другим, сначала Джианне, потом Лили и теперь мне, была ее самой большой слабостью. Мне очень хотелось, чтобы она осталась дома. Я подошел ближе.
Она посмотрела на меня печальными глазами.
— Но ведь ты лгал, не так ли? — прошептала она. Если бы мы не стояли так близко, я бы ее не понял. — Ты пытался остаться со мной наедине.
Если она знала, зачем пришла? Надеялась ли она на милосердие? Потом я понял, почему она шептала. Я крепче сжал пистолет. Я всматривался в темноту, пока не обнаружил Луку, прислонившегося к стене слева и направившего пистолет мне в голову.
Я улыбнулся, потому что недооценил ее, и маленькая, слабая часть почувствовала облегчение.
— Наконец-то что-то разумное, Ария.
— Я кое-что знаю о жизни мафии.
Без сомнения, только то, что Лука позволял ей видеть.
— Ты не боишься за свою жизнь? — с любопытством спросила она.
— С чего бы это?
Она вздохнула.
— Каморра хотела похитить меня? — опять этот шепот, не предназначенный для ушей Луки. Она пыталась спасти меня от его гнева? Она не должна была.
Я ничего не сказал. В отличие от Луки, я не разглашал информацию только потому, что она хлопала глазами. Время, когда она властвовала надо мной, как моя старшая сестра, давно прошло. Но мое молчание казалось единственным ответом, в котором она нуждалась.
Она подняла руку, и я осторожно проследил за ее движением. Другой рукой она сняла с запястья драгоценность и протянула мне.
— Он принадлежал матери. Она дала его мне незадолго до смерти. Я хочу, чтобы он был у тебя.
— Зачем? — спросил я, глядя на золотой браслет с сапфирами.
Я не помнил, чтобы наша мать носила его, но мне было всего двенадцать, когда она умерла, и я был на грани того, чтобы начать процесс введения в наряд. У меня были другие мысли, кроме дорогих драгоценностей.
— Потому что я хочу, чтобы ты помнил.
— Семью, которая бросила меня?
— Нет, мальчика, которым ты был, и мужчину, которым ты все еще можешь быть.
— Кто сказал, что я хочу помнить? — сказал я тихо, наклоняясь к ней, чтобы она могла смотреть мне в глаза, несмотря на темноту. Я услышал тихий щелчок, когда Лука отпустил предохранитель. Я ухмыльнулся. — Ты хочешь, чтобы я стал лучше. Почему бы тебе не начать с человека, который целится мне в голову?
Она прижала браслет к моей груди, и я наконец взял его.
— Возможно, однажды ты найдешь кого-то, кто будет любить тебя, несмотря на то, кем ты стал, и она заставит тебя захотеть стать лучше. — она отступила. — До Свидания, Фабиано. Лука хочет, чтобы ты знал, что в следующий раз, когда приедешь в Нью-Йорк, заплатишь за это жизнью.
Мои пальцы сжали браслет. Я не собирался возвращаться в этот Богом забытый город ни по какой другой причине, кроме как вырвать его из окровавленных рук Луки.
Г Л А В А 3
Ф А Б И А Н О
Возвращаясь в Вегас, всегда хотелось вернуться домой. Я прожил в Неваде почти пять лет. Когда я только приехал, я не думал, что продержусь так долго. Пять лет. Так много изменилось с тех пор, как отец хотел меня убить. Прошлое было прошлым, но иногда воспоминания возвращались, и они были хорошим напоминанием, почему я обязан Римо своей верностью и жизнью. Без него я был бы давно мертв.
Возможно, я должен был предвидеть это после того, как испортил свою первую работу в качестве посвященного Чикагского подразделения. Мне выпала честь патрулировать коридоры в день свадьбы моей младшей сестры Лилианы. Я был взволнован, пока не встретил своих сестер Арию и Джианну с их мужьями Маттео и Лукой, а также Лилиану и кого-то, кто определенно не был человеком, за которого она вышла замуж.
Я сразу понял, что они везут Лилиану с собой в Нью-Йорк, и я также знал, что как член команды, я должен был остановить их. У меня еще не было татуировки, так как мое посвящение не было завершено, но я уже дал клятву наряду. Мне было всего тринадцать. Тогда я был слабым и глупым, и позволил Арии уговорить меня отпустить их. Я даже позволил им прострелить мне руку, чтобы это выглядело убедительно для всех. Чтобы все выглядело так, будто я пытался их остановить.
Данте Кавалларо не наказал меня. Он поверил в мою историю, но в тот день отец списал меня со счетов, как списал дочерей, которых не мог контролировать. И вот тогда все и началось. Когда все придет в движение, это приведет к тому, что первый член отряда станет частью Каморры.
После моей испорченной первой работы я только наблюдал со стороны, считаясь слишком молодым, чтобы быть реальной частью снаряжения. Мне было четырнадцать, я хотел угодить Данте и отцу, но не смог.
После того, как Альфонсо оставил меня на территории братвы, я должен был умереть. Русские забили бы меня до смерти, а если бы не они, то кто-нибудь другой.
Я понятия не имел, как выжить на улице или в одиночку. Но Римо знал. Он родился бойцом. Это было у него в крови, и он показал мне, как сражаться, как выживать, как убивать.
Он позволил мне жить в убогой квартире, которую он делил со своими тремя братьями. Он приносил нам еду на деньги, которые он выиграл в боях проходящие в клетках, и я отплачивал ему лояльностью и яростной решимостью стать солдатом, в котором он нуждался, чтобы помочь ему убить ублюдков, которые претендовали на территорию, которая была по праву его.
Когда мы прибыли в Рино, часть территории Каморры, почти четыре месяца спустя, я больше не был избалованным мальчиком. Римо и Нино выбили это из меня в тренировочных боях, научили меня драться грязно. Но больше всего Римо показал мне, чего я стою.
Мне не нужен был наряд, не нужна была должность, преподнесенная мне на блюдечке с голубой каемочкой. Мы с Римо должны бороться за то, чего хотим. Вот оно: цель и кто-то, кто видел мою ценность, когда никто другой не мог.
Когда мы впервые ступили на землю Каморры, они все еще были в смятении, так как их Капо был убит человеком по имени Гроул. Нового Капо еще не было, но многие сражались за место.
Римо, Нино и я провели следующие месяцы, сражаясь в Рино, зарабатывая деньги и в конечном итоге побеждая в каждом бою, пока даже самый новый Капо в Лас-Вегасе не начал обращать внимание. Вместе мы отправились туда и убили всех, кто был против Римо. И когда он, наконец, стал Капо, я стал его силовиком, звание, которое я не унаследовал, звание, за которое я заплатил кровью и шрамами. Звание, которым я гордился и которое буду защищать до самой смерти, как защищал Римо.
Татуировка на моем предплечье, отмечающая меня как созданного человека, из Лас-Вегасской Каморры, была глубже, чем кожа. Никто и ничто не заставит меня нарушить клятву, данную Капо.
Я сделал глубокий вдох. В воздухе висел запах смолы и жженой резины.
Знакомый. Бодрящий.
Вдалеке горели яркие огни Лас-Вегаса. Зрелище, к которому я привык. Дом.
В этих частях города, недалеко от Сьерра-Виста драйв насилие было общим языком. Мой любимый язык.
Длинный ряд гоночных машин выстроился вдоль парковки закрытого Бульварного Молла. Это была отправная точка незаконной уличной гонки, проходящей сегодня вечером.
Некоторые водители приветственно кивали в мою сторону, другие делали вид, что не замечают меня. У большинства из них еще оставались долги, но сегодня я пришел не за ними. Им не о чем было беспокоиться.
Я направился к Кейну, одному из организаторов гонки. Он еще не заплатил того, что должен, и эту сумму нельзя было игнорировать, хотя он и был прибыльным активом.
Большая часть денег, которые мы зарабатывали на незаконных уличных гонках, поступала от ставок. У нас была съемочная группа, которая снимала гонки и помещала их в закрытый форум в даркнете; каждый, у кого было кодовое слово, мог наблюдать. Эта часть бизнеса была довольно новой.
Римо основал расы, когда захватил власть. Римо не придерживался старомодных правил, которые связывали экипировку и семью; правил, которые заставляли их медленно приспосабливаться. Он всегда искал новые способы заработать на Каморре больше денег, и ему это удавалось.
Взревели несколько двигателей, насыщая воздух парами бензина. До старта оставалось всего несколько минут. Но я пришел не смотреть гонку. Я был здесь по делу.
Я заметил свою цель рядом с нашим букмекером Гриффином, невысоким парнем. Рябое лицо Кейна исказилось, когда он увидел меня. Похоже, он подумывал о побеге.
— Кейн, — вежливо сказал я, останавливаясь перед ним. — У Римо пропали деньги.
Он сделал шаг назад и поднял руки.
— Я скоро ему заплачу. Обещаю.
Обещаю. Клянусь. Завтра. Пожалуйста. Слова, которые я слышал слишком часто.
— Хм, — пробормотал я. — Скоро это не было твоим сроком.
Гриффин выключил айпад и извинился. Его интересовали только финансовые аспекты нашего бизнеса. Грязная работа прогнала его.
Я взял Кейна за рукав рубашки и оттащил в сторону, подальше от стартовой линии. Не то чтобы меня заботило, наблюдает ли кто-нибудь за мной, но мне не нравилось ощущать во рту дым и грязь, когда машины начнут ехать.
Я оттолкнул от себя Кейна. Он потерял равновесие и упал на спину. Его глаза метались из стороны в сторону, словно он искал, чем бы себя защитить.
Я схватил его за руку, вывернул ее и сломал запястье. Он взвыл, прижимая повреждённую руку к груди. Никто не пришел ему на помощь. Они знали, как обстоят дела. Люди, которые не платили свои долги, получали от меня визит, и сломанное запястье было одним из лучших результатов.
— Завтра я вернусь, — сказал я ему.
Я указал на его колено. Он знал, что это значит.
Слева, у стартовой линии, я заметил знакомое лицо с черными кудрями. Адамо, младший брат Римо. Это определенно было не то место, где он должен был быть в это время ночью. Ему было всего тринадцать, и он уже был пойман в гоночной машине. Очевидно, то, что Римо потерял над ним контроль, не заставило его увидеть причину.
Я подбежал к нему, и к двум старшим парням рядом с ним, которые выглядели так, как будто они были не к добру. Как только они заметили меня, они бросились прочь, но Адамо знал, что лучше этого не делать.
— Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть в постели? Утром тебе в школу.
Он скучающе пожал плечами. Слишком прохладно для правильного ответа.
Я схватил его за воротник. И его глаза наконец встретились с моими.
— Мне не нужно образование. Я стану богатым человеком и буду зарабатывать деньги на незаконном дерьме.
Я отпустил его.
— Не помешает поработать мозгами, чтобы незаконное дерьмо не привело тебя в тюрьму. — я кивнул в сторону своей машины. — Я отвезу тебя к Римо.
— Ты не закончил школу. И Римо с Нино тоже. Почему я должен делать это дерьмо
Я легонько шлепнул его по затылку.
— Потому что мы были заняты возвращением Лас-Вегаса. Ты только занят тем, чтобы попадать в беду. Теперь двигайся.
Он поморщился, потирая затылок.
— Я могу дойти до дома один. Меня не нужно подвозить.
— Значит, ты можешь попытаться прокрасться незаметно? — я снова кивнул в сторону машины. — Этого не случится. Теперь вперед. У меня есть дела поважнее, чем нянчиться с тобой.
— Например? Избиение других должников?
— Помимо всего прочего, да.
Он поплелся к машине и практически бросился на пассажирское сиденье, затем закрыл дверь с такой силой, что я испугался, что он повредил мягкий механизм закрытия. С тех пор, как он достиг половой зрелости, он был совершенно невыносим, и он был трудным даже до этого.
 |
Я услышал болезненные вздохи, как только ступил в игровой зал заброшенного казино, служившего нам тренажерным залом. Я остановил Адамо, положив ладонь ему на грудь. Мне следовало догадаться, что Римо не один. Плохие новости всегда приводили его в спортзал для тренировки.
— Ты будешь ждать здесь.
Адамо скрестил руки на груди.
— Я не в первый раз вижу, как Римо кого-то избивает.
Он был прав. На протяжении многих лет он был свидетелем насилия. Было невозможно удержать его от жестокой реальности всего этого, но Римо не хотел, чтобы он начал процесс посвящения до своего четырнадцатилетия, а до тех пор ему не придется видеть худшее из нашего бизнеса.
— Ты подождешь. — твердо сказал я, прежде чем идти дальше.
Он прокрался к разбитому бару и начал разбивать несколько бокалов. Римо пинал ногой какого-то бедного ублюдка, которого я не знал, когда я вошел во вторую игровую комнату, которую мы использовали для наших тренировок по кикбоксингу, вероятно, все еще в ярости, потому что мне не удалось вернуть Арию к нему, или в ярости из-за моего предыдущего звонка, рассказывающего ему о том, что его брат ушел посреди ночи. Снова.
Заметив меня, он остановился, вытирая пот и кровь со лба тыльной стороной ладони. Он даже не потрудился обмотать руки лентой. Должно быть, ему не терпелось выпустить пар.
— Я забрал это у тебя из рук. Иногда мне самому нужно заняться делом, — сказал он.
Он оглянулся на окровавленную груду людей, которые, свернувшись калачиком, стонали. Его седые волосы слиплись от крови.
Я усмехнулся, вскочив на платформу ринга для кикбоксинга.
— Я не возражаю.
— Где он?
— Я заставил его ждать у входа.
Он кивнул.
— И что? — спросил он, подходя ко мне и позволяя своей жертве лежать в собственной крови. Шрам над глазом был немного краснее, чем обычно, как всегда, когда он напрягался. — Как все прошло в Нью-Йорке? Твое сообщение было не очень поучительным.
— Как видишь, я потерпел неудачу. Лука не выпускал Арию из виду.
— Я так и думал. Как он отреагировал на мое сообщение?
— Он хотел разорвать мне горло.
Возбужденный блеск заполнил его глаза.
— Хотел бы я видеть лицо Витьелло.
Сны Римо, вероятно, включали бой в клетке против Луки. Разрыв Капо семьи на части станет его окончательным триумфом. Римо был жестоким, безжалостным, смертоносным бойцом. Он мог победить почти любого. Но Лука Витьелло был гигантом с руками, способными раздавить человеку горло. Это была борьба, что бы сделать историю, не сомневаюсь.
— Он был взбешен. Он хотел убить меня, — сказал я ему.
Римо окинул меня взглядом.
— И все же на тебе нет ни царапины.
— Моя сестра удержала его. Он у нее в руках.
Губы Римо скривились от отвращения.
— Подумать только, люди на восточном побережье до сих пор боятся его, как дьявола.
— Он огромный, жестокий ублюдок, когда моей сестры нет рядом, чтобы держать его в узде.
— Мне бы очень хотелось с ней познакомиться. Витьелло сойдет с ума.
Лука разрушит Лас-Вегас ради Арии. Или, по крайней мере, попытается. Но мне было неловко с Арией в качестве темы. Несмотря на мое безразличие к ней, мне не хотелось видеть ее в руках Римо.
Римо посмотрел на мою руку. Я проследил за его взглядом и понял, что кручу браслет на пальцах.
— Когда я велел тебе принести сокровища Луки, я имел в виду совсем другое, — мрачно сказал он.
Я сунул браслет обратно в карман.
— Ария думала, что сможет смягчить мое сердце, потому что оно принадлежало нашей матери.
— А она могла? — спросил Римо, и что-то опасное мелькнуло в его темных глазах.
Я рассмеялся.
— Я уже много лет твой телохранитель. Ты правда думаешь, что у меня все еще есть сердце?
Римо усмехнулся.
— Черный, как смола.
— А как насчет того парня? — я кивнул в сторону хнычущего человека, желая отвлечь Римо. — Ты закончил с ним?
Римо, казалось, на мгновение задумался, и тот немедленно успокоился. Наконец он кивнул.
— Это не весело, если они уже сломаны и слабы. Это только развлечение ломать сильных.
Он перепрыгнул через канаты ринга и приземлился рядом со мной. Хлопая меня по плечу, он сказал.
— Давай что-нибудь поедим. Я организовал для нас развлечения. Нино и Савио тоже присоединятся к нам. — затем он вздохнул. — Но сначала мне нужно поговорить с Адамо. Почему ребенок все время попадает в неприятности?
Адамо повезло, что его старший брат был Капо, иначе он, вероятно, уже умер бы в темном переулке.
Мы с Римо вернулись в прихожую. Адамо, прислонившись к барной стойке, что-то печатал на своем телефоне, но, заметив нас, быстро сунул его в задний карман.
Римо протянул руку.
— Мобильник.
Адамо выпятил подбородок.
— У меня есть право на частную жизнь.
Мало кто осмеливался ослушаться Римо, еще меньше выживало, когда они это делали.
— Когда-нибудь я потеряю с тобой чертово терпение.
Он схватил Адамо за руку и развернул его, затем подал мне знак, и я схватил мобильный.
— Эй, — запротестовал Адамо, пытаясь дотянуться до вещи. Я перехватил его руку, и Римо прижал его к стене.
— Да что с тобой такое? Повторяю, не испытывай мое чертово терпение, — пробормотал Римо.
— Мне надоело, что ты говоришь мне идти в школу и быть дома к десяти, когда ты, Фабиано, Нино и Савио проводите ночи, занимаясь всякими забавными вещами.
Забавными вещам. Он увидит, какими веселыми большинство вещей были, как только он будет введен в следующем году.
— Так ты хочешь поиграть с большими мальчиками?
Адамо кивнул.
— Тогда почему бы тебе не остаться здесь? Несколько девушек скоро придут. Я уверен, что мы найдем ту, кто сделает тебя гребаным мужчиной.
Адамо покраснел и покачал головой.
— Да, я так и думал, — мрачно сказал Римо. — А теперь подожди здесь, пока я позвоню Дону, чтобы он забрал тебя и отвез домой.
— А как же мой телефон?
— Пока это мое.
Адамо нахмурился, но ничего не сказал. Через десять минут Дон, один из старейших солдат на службе у Римо, увёз его.
Римо вздохнул.
— Когда я был в его возрасте, я не говорил "нет" свободной бабской заднице.
— Твой отец познакомил тебя с первой проституткой, когда тебе было двенадцать. Адамо, вероятно, еще даже не добрался до второй базы.
— Возможно, мне следует подтолкнуть его.
— Скоро он станет таким же, как мы. — эта жизнь не оставила бы ему выбора.
Вскоре прибыли первые девушки из одного из стрип-клубов Римо. Они, как всегда, стремились угодить. Не то чтобы я возражал. У меня был длинный день, и я мог бы использовать хороший минет, чтобы избавиться от некоторого напряжения.
Я наблюдал сквозь полузакрытые глаза, как одна из девушек опустилась передо мной на колени, и я откинулся на спинку стула. Вот почему Каморра захватила сначала отряд, а затем и семью. Мы не позволяли женщинам вмешиваться в наши дела. Мы использовали их только для наших целей. И это было то, что никогда не изменится. Римо никогда этого не допустит. И мне было наплевать. Я дернул бедрами в жаждущий рот. Чувствам не было места в моей жизни.
Г Л А В А 4
Л Е О Н А