Я мрачно рассмеялся.
— Ты шпионишь за мной, Римо? С каких это пор тебя волнуют девушки, с которыми я трахаюсь?
— Меня это не волнует. Она кажется странной мишенью. Не твой обычный стиль. И мне не нужно шпионить за тобой. Ты же знаешь, как это бывает.
О, я знал. Люди всегда охотно говорили обо мне гадости за моей спиной, надеясь, что смогут сдать меня Римо и получить награду. Они ни черта не знали о нем, если думали, что он впечатлен их поведением, как вонючей крысы. Римо запомнит их имена, но не так, как им хотелось бы.
— Она желанное развлечение. Другие девушки, они все одинаковые. Они начинают надоедать мне.
Они смеялись, потому что должны были. Они улыбались фальшивыми улыбками. Они рассматривали меня как возможность. А мне было все равно. Они были хороши для траха и минета.
— Азарт погони, — задумчиво произнес Римо. Я ухмыльнулся.
— Возможно. Дай мне повеселиться. Это не помешает моим обязанностям.
Римо кивнул, но выражение его глаз мне не понравилось.
— Повеселись. — он вернул свое внимание к телевизору.
— Возможно, она более искусна, чем кажется. Ее мать дешевая уличная проститутка в Остине.
Какого хрена? Я напрягся. Ее мать была шлюхой? Он что, издевается надо мной? И то, что Римо проверил биографию Леоны, встревожило меня еще больше. Если что-то привлекало его внимание, это никогда не было хорошим признаком.
Я пожал плечами, хотя у меня было ощущение, что Римо подхватил мой шок. Он был чертовски внимателен. Вот почему он был Капо.
— Мне плевать, кто ее мать. — г лаза Римо сверлили дыру в моем гребаном черепе. Я встал с дивана. — Я собираюсь немного потренироваться.
Римо не сводил глаз. Мне нужно было выпустить пар, прежде чем идти за Леоной. Я был на взводе. Если я хочу сохранить хладнокровие с ней, мне придется потратить следующий час на то, чтобы вышвырнуть ее из боксерской груши.
Л Е О Н А
Папа избегал меня с того самого случая. Я слышала, как он возвращался домой рано утром, ударяясь о стены и захлопывая дверь в пьяном оцепенении, и он все еще прятался в своей комнате, когда я уходила на работу. Но в среду у меня был выходной, и он не мог меня избегать. Когда он вышел из спальни и поплелся на кухню, одетый в только серые боксеры, он застыл в дверях, когда увидел меня. Он явно ожидал, что я буду на работе.
— Тебя уволили? — неуверенно спросил он. Я не была уверена, была ли это вина, которую я видела на его лице. Синяки на моем запястье уже исчезли, как и деньги, которые папа забрал у меня.
Я покачала головой и отхлебнула кофе. До сих пор я почти ничего не ела, хотя холодильник на этот раз был забит едой после того, как я пошла по магазинам утром.
— Нет, у меня сегодня выходной.
— В день большого боя? — спросил он. — Один из братьев Фальконе сегодня будет биться в клетке.
Удивление наполнило меня.
— Я не могу работать все время.
Папа сел напротив меня. Под глазами у него залегли темные круги, и он выглядел так, словно не прочь принять душ. Я ждала, что он попросит у меня денег. Я знала, что он думает об этом. Он посмотрел на свои руки и вздохнул.
— Я никогда не хотел такой жизни для тебя. Когда ты родилась, я думал, что все изменится. Я думал, что смогу дать тебе хорошую жизнь.
Я ему поверила.
— Знаю, — просто ответила я.
Я знала, что мама и папа хотели быть хорошими родителями. Какое-то время они пытались.
— Ты сегодня будешь дома? — спросил он. — Ты могла бы посмотреть, этот бой со мной. Они показывают его на большом экране в баре за углом.
Я была не в настроении смотреть на очередной бой в клетке, но я была тронута тем, что он хотел провести со мной время, даже если часть меня не могла не быть осторожной. И я ненавидела это, ненавидела то, что научилась быть осторожной, когда родители проявляли ко мне интерес.
— Я уже ухожу, — осторожно сказала я.
— Ты уходишь? — любопытство вспыхнуло в его глазах.
Я кивнула и быстро встала. Я поставила чашку в раковину, решив вымыть ее позже, когда папа не будет дышать мне в затылок.
— Наверное, мне пора собираться.
До встречи с Фабиано оставалось еще два часа, но я хотела избежать конфронтации с отцом. Это напугало бы меня еще больше. И я уже была на взводе из-за моего свидания с Фабиано. Это казалось все менее и менее хорошей идеей, но я не могла отступить.
Возможно, после сегодняшнего вечера он потеряет ко мне интерес. Во мне не было ничего интересного, и я определенно не собиралась говорить о своей матери. Если бы он знал о ней, то посмотрел бы на меня по-другому. Всегда одно и то же.
Я снова надела темно зеленое платье. Я не должна была позволять Фабиано покупать мне одежду. Всю свою жизнь я упорно трудилась ради того, чего хотела. В кои-то веки что-то одарило меня подобным образом, и это было потрясающе. Теперь я не могла не думать о намерениях Фабиано. Ничто в жизни не было бесплатным. Этот урок я усвоила рано.
Я посмотрела на свое отражение в зеркале. Я никогда не носила тяжелый макияж и тем более на свидание, поэтому я решила свести его к минимуму. Я не хотела выглядеть так, будто приложила огромные усилия. Я нанесла немного тонального крема, затем подкрасила ресницы тушью. Я потянулась за своей единственной помадой, с ягодным оттенком, который идеально подчеркивал цвет моих волос и цвет лица. Я остановилась, почти касаясь губ. Что, если Фабиано попытается поцеловать меня сегодня вечером? Разве помада не будет мешать?
Я покраснела. Поцелуев не будет. В данный момент я не собиралась никого целовать, тем более Фабиано. Но предательская часть моего тела дрожала от возбуждения при этой мысли. Вздохнув, я опустила помаду.
Когда наступило шесть часов, я почти дрожала от нервозности. К счастью, папа ушел из квартиры десять минут назад, так что мне не пришлось беспокоиться о конфронтации между ним и Фабиано.
Звук подъезжающей машины заставил меня рискнуть выглянуть в окно. Фабиано уже вылезал из машины, и при виде него у него образовалась яма в животе. Он выглядел великолепно, не как тот, кто встречается с белым мусором вроде меня. Я не обманывала себя, думая, что я какая то другая. Платье и красивые туфли этого не изменят.
Я схватила рюкзак и быстро вышла из квартиры. Я не хотела, чтобы он заглянул внутрь и увидел, как мало у нас есть. Я закрыла дверь. Фабиано уже ждал у подножия лестницы, пристально вглядываясь в мое тело.
Я медленно спустилась по лестнице, держась рукой за перила, как за якорь. Он был одет в белую рубашку на пуговицах, которая облегала его мускулистую фигуру. Его рукава были снова закатаны, открывая сильные загорелые предплечья и татуировку Каморры. Он оставил две верхние пуговицы рубашки расстегнутыми, показывая намек на идеальную грудь. Каким-то образом знание того, что было под его рубашкой, как он выглядел только в своем боевом снаряжении, сделало это еще сложнее.
Когда я достигла предпоследней ступеньки и оказалась на уровне его глаз, дрожь прошла по моему телу. Он выглядел так, будто хотел меня сожрать. Я подумала, что могла бы сказать что-нибудь изощрённое, что могло бы помешать ему смотреть меня голодным взглядом.
— Привет. — это все, что я смогла выдавить, и даже это слово прозвучало приглушенно.
Его рот дернулся, и он скользнул рукой за мою спину, его ладонь нашла то же самое место обнаженной кожи, где она лежала в прошлый раз. Мое тело ожило от покалывания, но я не показывала этого. Мне нужно было контролировать этот вечер, и больше всего себя.
Он повел меня к своей машине, и мы тронулись. Было трудно не ерзать, когда мы ехали в тишине. Он выглядел совершенно непринужденно, как обычно, длинные пальцы свободно сжимали руль. Мои нервы росли, когда огни города поредели, и в конце концов мы оставили их позади.
— Куда мы едем?
Я надеялась, что он не слышит моего напряжения. Глупые истории, которые я читала о мафии, приходили без приглашения, и я почти видела себя погребенной под песком. Не то чтобы мафия интересовалась мной.
Он направил машину вверх по крутой дороге, затем остановил ее на плато.
— Сюда.
Я проследила за его взглядом через ветровое стекло и удивленно вздохнула, затем наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. Мы смотрели на Лас-Вегас с нашего места. Это было невероятное зрелище. На фоне ночного неба цветные огоньки казались еще ярче, обещая волнение и деньги. Несмотря на мили между мной и Стрип, я почти ощущала вкус волнения, бесконечных возможностей. Я хотела, чтобы только один раз в жизни мне предложили возможности, которые были у многих людей.
Это казалось таким романтичным местом для первого свидания. Я не считала Фабиано романтиком, а может, и нет. Возможно, он хотел отвезти меня куда-нибудь подальше, чтобы мы могли побыть наедине. Мое сердце забилось в горле от этой мысли. Его теплый мускусный запах наполнил машину, и мое тело отреагировало на него так, как я никогда не испытывала.
Он пристально смотрел на меня, а я на горизонт Лас-Вегаса. Мне хотелось что-нибудь сказать, чтобы снять напряжение, но в голове было пусто.
Он протянул руку и провел пальцем по моей шее и дальше вдоль позвоночника, оставляя мурашки по коже. Я чувствовала это вплоть до пальцев ног. Я удивилась мягкости его прикосновений, хотя все еще помнила, как эти же руки без особых усилий ломали кости его противнику. Интересно, как эти же руки будут ощущаться на других частях моего тела? Прекрати, Леона. Если бы я начала так думать, это был бы только маленький шаг к действию.
— Давай выйдем, — сказал он низким голосом, от которого у меня пересохло во рту и нервы стали на пределе.
Когда он вышел из машины и закрыл дверь, у меня перехватило дыхание. Я пыталась украсть себя для его близости, но я знала, что в тот момент, когда я снова окажусь рядом с ним, мое тело будет плавильным котлом противоречивых чувств.
Г Л А В А 9
Ф А Б И А Н О
Прохладный ночной воздух наполнил мои легкие. Я был рад передышке от дразнящего запаха Леоны. Мне хотелось перегнуть ее через капот машины и погрузиться в нее по самую длину. Черт, я хотел делать это снова и снова. Не знаю, почему эти чертовы веснушки и васильковые глаза так на меня действовали. Возможно, она увидела это по моему лицу. Я никогда не видел ее более неловкой в моей компании, чем в этой машине.
Я провел рукой по волосам, все еще влажным после душа. Я слишком долго колотил гребенную боксерскую грушу и чуть не опоздал на свидание. В последние пару лет я имел дело в основном со шлюхами или танцовщицами на шестах, а иногда и с девушками из высшего общества. С самого начала было ясно, чего они хотят: денег, наркотиков или внимания прессы. Они не стеснялись. Им что-то от меня было нужно, и они показывали мне, что могут предложить. Секс с ними был приятным без всяких надежд. Ее застенчивость раздражала и завораживала меня одновременно. Она была вызовом, которого у меня никогда не было, и мое тело жаждало победить ее. Слишком охуенно.
Она вышла из машины, выглядя почти взволнованной. Обходя машину, она не сводила глаз с того, что было внизу. Ее руки сжимали старый рюкзак.
— Ты одержима этой штукой, — сказал я, чувствуя раздражающее желание разрядить обстановку и успокоить ее.
Она издала короткий смешок, прищурившись.
— Мне показалось, что он хорошо сочетается с моими туфлями.
Она приподняла ногу на пару дюймов. Мой взгляд скользнул по ее темно-зеленым кожаным туфлям, затем поднялся к рюкзаку непонятного цвета. Возможно, когда-то давно он был бежевым. Она была первой девушкой, которая пришла на свидание со мной, держа чертов рюкзак. Я усмехнулся.
— Напомни мне, что в следующий раз, когда мы пойдем по магазинам, я куплю тебе одну из тех модных сумочек, от которых девушки сходят с ума.
Ее брови взлетели вверх, затем сошлись на переносице.
— Ты не можешь продолжать покупать для меня вещи.
Я развернулся, так что мы стояли рядом, когда я посмотрел на нее. Она не отступила, но я видел, как мурашки пробежали по ее рукам.
— Кто меня остановит?
Римо было все равно, трачу ли я деньги на женщин, машины или недвижимость, если только я не начну делать ставки или играть в азартные игры, или, что еще хуже, пренебрегать своими обязанностями.
— Я? — это был скорее вопрос, чем утверждение.
— Ты спрашиваешь или говоришь?
Она нахмурилась еще сильнее и вздохнула.
— Я не умею играть в эти игры. И не хочу.
— Кто сказал, что это игра?
— Разве нет? С мужчинами всегда нужно доминировать. А ты... — она покачала головой.
— А я? — подсказал я.
— Все, что ты делаешь это знак превосходства. Когда я увидела тебя в боевой клетке, это было, пожалуй, самое спокойное, что ты когда-либо делал. Но вне этого, ты, как охотник, всегда ищешь кого-то, кто мог бы осмелиться бросить вызов твоему статусу.
Я улыбнулся. Похоже, она думала, что знает меня. Она многое повидала в своей жизни. Я понял это, но мир, в котором я вырос, был совсем другим.
— В нашем мире ты либо охотник, либо добыча, Леона. Я знаю, кто я. Кто ты?
Я прижал ладони к ее обнаженным плечам, затем опустил их ниже, наблюдая за ее реакцией. Она вздрогнула. Она не оттолкнула меня, но я мог сказать, что она думала об этом.
— Добыча, — неохотно призналась она. — Так будет всегда.
Она смотрела мимо меня в сторону Лас-Вегаса, потерянная и смирившаяся.
Мои руки замерли на ее спине. Это неосторожное признание произвело на меня странное впечатление. Это развязало защитную, жестокую сторону, которую я не испытывал к женщине с тех пор, как я был ребенком и пытался защитить своих сестер. Легкий ветерок раздувал ее каштановые кудри, когда она потерялась в виду города. Я наклонился и поцеловал ее в ухо. Она судорожно вздохнула.
— Возможно, тебе нужен защитник, чтобы перестать быть легкой добычей.
— Я легкая добыча? — тихо спросила она.
Я не потрудился ответить. Мы оба знали, как это бывает. И в таком городе, как этот, в городе, которым правили мы, такая девушка была потеряна.
— Тебе нужен защитник?
Она закрыла глаза, когда я поцеловал кожу под ее ухом. На этот раз ей было трудно читать ее мысли.
— И ты думаешь, что сможешь стать моим защитником?
Я мог защитить ее почти от любой угрозы. Не против Каморры. И не против себя. Но мне не следовало об этом думать.
— Ты видела, как я дрался. Ты сомневаешься?
Она открыла глаза и наклонила голову ко мне, голубые глаза были мягкими и испытующими.
— Нет, — ответила она. — Но я думаю, что ты и твой образ жизни тоже угроза.
Я не отрицал этого.
— Почему ты вообще хочешь защитить меня?
Честно говоря, я не знал. Возможно, Арии каким-то образом удалось достучаться до меня, и я чертовски злился, думая об этом. Этот гребаный браслет. Я не должен был принимать его.
— Я ничего не могу дать тебе взамен. — выражение ее лица стало более решительным. — У меня нет лишних денег, и я не думаю, что тебе это нужно. Тебе это точно не нужно. И если ты хочешь чего-то другого, я не такая девушка.
Не такая девушка. Слова Римо о ее матери промелькнули у меня в голове. Было ли это все таки игрой? Конечно, был простой способ узнать. Я схватил ее за бедра. Ее губы приоткрылись от удивления, но я не дал ей возможности возразить. Я поцеловал ее, и после секундного колебания она ответила на мой поцелуй.
Я сразу понял, что у нее мало опыта в поцелуях. Черт. Это знание было последней каплей. Я должен был заполучить ее. Каждый дюйм ее тела. Каждый волосок. Каждую веснушку. Каждую гребаную застенчивую улыбку. Ради себя.
И я должен был защитить ее от всех волков, которых она считала овцами. Мои пальцы запутались в ее кудрях, наклоняя ее голову в сторону, чтобы дать мне лучший доступ к ее сладким губам.
Я скользнул руками от ее талии к обнаженной спине, затем ниже. Ее руки легли мне на грудь. Я наслаждался ее вкусом еще несколько секунд, прежде чем позволил ей оттолкнуть меня. Ее темные ресницы затрепетали, когда она встретилась со мной взглядом. В свете фар я не мог разглядеть, покраснели ли ее щеки так, как я ожидал.
Я поднял руку и провел костяшками пальцев по ее высоким скулам. Ее кожа практически горела от смущения и желания. Мой член дернулся в штанах. Она оторвалась от меня, подошла к краю холма и посмотрела на яркие городские огни.
Я позволил своим глазам на пару мгновений рассмотреть ее силуэт, позволяя ей собраться, прежде чем подошел и остановился прямо позади нее. Она не заметила моего присутствия, только слегка напрягла плечи. Ее сладкий цветочный аромат проник в мой нос. Я провел костяшками пальцев по ее позвоночнику, желая почувствовать ее шелковистую кожу.
Л Е О Н А
Это прикосновение воспламенило желания, которые я подавляла долгое время. Фабиано всегда прикасался ко мне, как будто не хотел, чтобы я получала от него отсрочку. Знал ли он, как действует на меня?
— Зачем ты привел меня сюда? — спросила я.
— Потому что думал, ты оценишь это зрелище. Ты не была во всем Лас-Вегасе.
— Не был ли лучше Стрип, чтобы показать город?
Фабиано подошел ко мне, и я была рада видеть его снова. Его присутствие так близко позади меня, его пальцы, скользящие по моей спине, было слишком отвлекающим.
Он засунул руки в карманы брюк, его голубые глаза блуждали по городу под нами. И впервые я мельком увидела его лицо за маской. Это было место, куда он часто приходил. Я могла это сказать. Этот город был важен для него. Это был его дом. У меня никогда не было места, чтобы позвонить домой. Каково это смотреть на что-то или кого-то и чувствовать себя дома?
— Вокруг слишком много людей, которые не понимают города. Здесь, наверху, весь город в моем распоряжении.
— Так ты не любишь делиться? — сказала я дразняще.
Он перевел взгляд на меня.
— Никогда. Даже моим городом.
Я вздрогнула. Кивнув, я быстро оглянулась на горизонт.
— Ты здесь родился?
Я была не очень восприимчива, но могла сказать, что ему не нравилось направление нашего разговора.
— Нет. Не в том смысле, что ты имеешь в виду, — тихо сказал он.
— Но я переродился здесь.
Я всмотрелась в его лицо, но оно ничего не выдало. Его лицо было покрыто жесткими морщинами. Между нами повисла тишина.
— Я думала, что это может стать новым началом и для меня, — сказала я наконец.
— Зачем тебе начинать все сначала?
— Всю жизнь меня судили за ошибки моей матери. Я хочу, чтобы меня судили за мои собственные поступки.
— Быть в тени своей семьи нелегко, — сказал он, встретившись со мной взглядом. Еще одна трещинка в маске. — Но быть судимым за собственные проступки тоже нелегко.
— Ты думаешь, я сделаю много плохого?
Он ухмыльнулся.
— Ты здесь, со мной. Я бы сказал, что у тебя сильная склонность к неправильным вещам.
Я боялась, что он прав.
— Потому что ты в мафии.
— Потому что я часть Каморры. — мне понравилось, как он произносил буквы "р", когда говорил это слово. Я почти чувствовала вибрацию внизу живота. Но мне было интересно, почему он настаивал, что есть разница между Каморрой и мафией. — Потому что я их исполнитель.
— Исполнитель, — неуверенно сказала я. Я никогда раньше не слышала этого термина. — Значит, ты следишь за соблюдением их законов, как полиция мафии.
Он усмехнулся.
— Что-то в этом роде, — мрачно ответил он.
Мое нутро сжалось от темного подводного течения в его голосе. Я ждала, что он объяснит, но он, казалось, был рад оставить меня в неведении. Я решила спросить Шерил об этом позже. Если бы у меня был мобильный телефон или если бы у моего отца был рабочий компьютер, я бы погуглила термин, но так мне нужно было полагаться на старомодные каналы для получения информации. Фабиано, очевидно, не хотел раскрывать больше о том, что он делает.
— Я думала, тебе не терпится увидеть сегодняшний бой. Я слышала, он особенный.
Фабиано пожал плечами.
— Да, но я видел тысячи боев в своей жизни, сражался с сотнями. Мне все равно, если я пропущу один. — его взгляд остановился на мне. — И я хотел тебя для себя.
Он стеснялся, что его видели со мной? Бедная маленькая официантка и он, большой гангстер. Я потерла руки, ночной холод настиг меня. Фабиано прижался ко мне сзади и начал гладить мои руки сквозь тонкую ткань моего платья. Всегда близко, всегда трогательно. Его пряный лосьон после бритья поглотил меня, как и его руки.
— Чего ты от меня хочешь? — прошептала я.
— Всего.
Всего.
Это слово все еще заставляло мое дыхание прерываться, когда я лежала без сна той ночью после нашего свидания. Я никак не могла заснуть.
Я не люблю делиться.
Всего.
Меня интересовал Фабиано. Меня влекло к нему. Но любопытство убило кошку. И я боялась, что близость к Фабиано положит конец всем планам, которые я так тщательно строила. Я хотела увидеть его снова. Мне хотелось поцеловать его снова, но я знала, что это плохая идея. Я не знала, что делать.
Просто позволь этому случиться.
Будучи с ним, я чувствую себя хорошо. Очень немногие вещи в моей жизни. Почему бы не позволить себе этот маленький грех? Потому что он был грехом.
На следующий день я пришла на работу пораньше, чтобы успеть поговорить с Шерил. Там же была и другая официантка неизвестного возраста. Ее звали Мэл. Мне пришлось подождать, пока она, наконец, закончит убираться в раздевалке, прежде чем я смогла встретиться с Шерил. Несколько наших постоянных клиентов уже сидели за своими любимыми столиками, но они могли подождать пару минут. Официально бар еще не был открыт. В любом случае, они пришли сюда не для экстраординарной службы.
— У тебя был свободный вечер, — первое, что вырвалось у Шерил, когда Мэл скрылась за задней дверью. — В день большого боя.
— У меня было свидание с Фабиано.
Она покачала головой, сжав губы.
— Боже, Чик. Разве ты не знаешь, что хорошо для тебя?
— Ты что страж порядка?
Она вздохнула и кивнула в сторону стола с мужчинами.
— Видишь там Эдди?
Я кивнула.
— Его рука в гипсе из-за твоего Фабиано. Первое предупреждение, как они это называют.
Мои глаза расширились. Фабиано избивал людей?
— Первое предупреждение, — осторожно сказала я. — Какое второе и третье предупреждение?
Она сочувственно улыбнулась.
— Это зависит от того, сколько денег ты должен и в каком настроении Фальконе и Фабиано. Разбитая коленная чашечка? Отрезанный палец? Когда из тебя выбивают воздух. — она сделала эффектную паузу, оценивая мою реакцию. — Третье предупреждение заставит тебя желать смерти.
— А если люди по-прежнему не платят?
Иногда люди не могут заплатить. Это может случиться. Я потеряла счет тем случаям, когда моя мать была разорена. Даже побои ничего бы не изменили. И даже если бы у нее были деньги, она, вероятно, использовала бы их для Кристалла.
Шерил провела пальцем по горлу.
Я посмотрела на свои руки, которые сжимали барную стойку. Я бы солгала, если бы сказала, что не могу представить Фабиано способным на что-то подобное. Я видела, как он сражался, видела темноту в его глазах.
— Теперь у тебя есть еще одна причина, — сказала она.
— Возможно, тебе повезет, и он скоро потеряет к тебе интерес. Не похоже, чтобы эти мужчины когда-либо задумывались о серьезных отношениях с кем-то вроде нас.
Я напряглась.
— Что ты имеешь в виду?
— Это Итальянские гангстеры. Им нравится играть с нормальными женщинами вроде нас, но они женятся на Итальянских девственницах благородного происхождения. Так было всегда. Я не думаю, что новый Капо это изменит.
— Это двадцать первый век и мы не в Италии.
— Возможно, потому, что их традиции и правила оттуда.
Всего. В моем глупом уме это слово означало "тело и разум", но теперь я задавалась вопросом, был ли Фабиано начеку несколько ночей, прежде чем он перейдет к следующей женщине. Для меня это было слишком тяжело. Он, будучи силовиком, и мафией со своими старомодными правилами. Моя жизнь всегда была беспорядочной и все еще была достаточно запутанной без того, чтобы он подливал масла в огонь. Даже если мое тело жаждало его прикосновений, и даже если какая-то глупая часть меня хотела узнать его, настоящего его, я должна была держаться от него подальше. Может быть, я и была мастером на все руки, но мне нужно было исправить свою жизнь, прежде чем я могла подумать о том, чтобы исправить кого-то еще.
В тот вечер дела шли медленно. Большинство клиентов потеряли значительные суммы денег накануне вечером во время большого боя и держались подальше от бара. Я бы не возражала от напряженного дня, так как это отвлекало меня от моих блуждающих мыслей.
Проходя мимо стола, за которым сидели двое пожилых мужчин, пивших одно и то же пиво почти час, я услышала обрывок их разговора, который привлек мое внимание.
— Убил его. Просто так. Повернул голову, сломал шею. Но старик знал, что будет дальше. Не надо было пытаться сбежать, не заплатив долг. Фальконе это не нравится. Я всегда плачу. Даже если это означает отсутствие еды в течение нескольких дней. Лучше быть голодным, чем мертвым.
— Ты понимаешь это. — проскрипел другой человек, потом впал в приступ кашля.
Я занялась вытиранием стола рядом с ними, надеясь выяснить, кто сломал кому-то шею. От одной мысли об этом у меня по спине побежали мурашки. К сожалению, мужчины, похоже, уловили мое присутствие и переключили разговор на предстоящие бои. Фабиано убил этого человека?
Когда я вышла из бара в четверть третьего, машина Фабиано стояла перед входом. Я застыла на полушаге, наполовину надеясь, что это совпадение. Он толкнул пассажирскую дверь.
— Садись. Не могу позволить тебе гулять одной ночью.
Глядя на его красивое лицо, я не была уверена, что смогу положить конец нашим отношениям. Я не была уверена, что хочу этого. Люди редко выполняли данные мне обещания. Я научилась ожидать разочарования, но он сдержал свое обещание защитить меня. Впервые в моей жизни был кто-то, кто мог защитить меня. Моя мать никогда не была способна. Не против перемен в ее настроении, не против избиений ее отвратительных бойфрендов, не против оскорблений, обрушиваемых на меня другими детьми.
Фабиано был опасен. Он не был тем, с кем можно оставаться рядом. Но мысль о том, что впервые в моей жизни есть кто-то, кто может защитить меня, была слишком соблазнительной.
Ф А Б И А Н О
Я заметил ее колебания, когда она заметила меня. Как мышь перед ловушкой, разрывается между дегустацией сыра и бегством.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, обхватив руками свой старый рюкзак, как будто ей нужен был еще один барьер между нами.
— Я сказал, что буду защищать тебя, и это то, что я делаю. Я не хочу, чтобы ты гуляла ночью одна.
Она смотрела в окно, пряча лицо в тени. Моя хватка на руле усилилась.
— Ты не можешь каждый вечер отвозить меня домой. Уверена, у тебя есть работа.
Ее губы сжались, а пальцы зарылись в рюкзак. Что она слышала? Обо мне всегда ходили слухи. Самое худшее, как правило, было правдой.
— Не волнуйся. Я могу найти время для важных дел.
Каморра была важна. Римо и его братья были важны. Она не должна была.
Она повернулась, нахмурив брови.
— Важные дела? Я?
Она не была. Она была... я не был уверен, кем она была для меня. Я думал о ней, когда ее не было рядом. Об этих проклятых веснушках и застенчивой улыбке. О том, как она была одинока, даже когда жила с матерью. Я знал, каково это быть одним в доме с другими людьми. Мой отец. Его вторая жена. Горничная. Я проигнорировал ее вопрос.
— Если меня не будет на парковке после работы, жди меня в баре, пока я за тобой не заеду.
— Я не в детском саду. Мне не нужен кто-то, чтобы забрать меня. Даже ты, Фабиано. У тебя нет причин делать это. Я могу защитить себя.
Я остановился на ее улице. Заглушив двигатель, я повернулся к ней.
— Как?
— Я просто могу, — сказала она, защищаясь.
Я кивнул на ее рюкзак.
— С тем, что там.
— Как ты... — ее глаза расширились, прежде чем она спохватилась. — Это моя проблема, не так ли?
— Это было раньше. Теперь это мои дела. Мне не нравится мысль, что кто-то может дотронуться до тебя своими грязными руками.
Она покачала головой.
— Мы ведь не вместе, правда? Так что я не понимаю, какое тебе до этого дело.
Я наклонился, но она прижалась спиной к пассажирской двери. Так вот как это должно было быть?
— Поцелуй, который мы разделили, означает, что это мое дело.
— Мы больше не будем целоваться, — твердо сказала она. Я ухмыльнулся.
— Посмотрим.
Я знал, что ее влечет ко мне. Я почувствовал, как сильно подействовал на нее поцелуй, как ее глаза расширились от вожделения. Возможно, ее разум говорил ей держаться подальше, но ее тело хотело быть намного ближе, и я заставлю ее уступить этому желанию. Даже сейчас, когда я наклонился к ней, я мог видеть конфликт в ее языке тела. То, как ее глаза метнулись к моим губам, а пальцы в то же время вцепились в рюкзак.
— Ты не можешь заставить меня, — сказала она и прикусила губу, передумав.
— Я мог бы, — сказал я, пожав плечами, затем откинулся на спинку сиденья, давая ей пространство.
Но я не буду. Не было никакого удовольствия в использовании моей силы, чтобы получить то, что я хотел. Не с Леоной. Я хотел завоевать ее. Я хотел многого.