Рост городского населения 4 глава

Во всяком случае, не вызывает сомнений, что поначалу ни­дерландские купцы убаюкивали себя надеждой, что их экспеди­ции смогут сойти за чисто торговые операции. В июне 1595 г. Корнелиус Хаутман встретил в Атлантическом океане на ши­роте экватора две огромные португальские караки, которые на­правлялись в Гоа: то была мирная встреча с обменом «порту­гальских варений» на «сыры и окорока», и корабли разошлись не без того, чтобы «весьма вежливо отсалютовать друг другу од­ним пушечным выстрелом» ¹⁸°. Искренне или нет, но в апреле 1599 г. при своем возвращении в Голландию Якоб Корнелиус Ван Некк¹⁸¹ громко возмущался россказнями, распространяв­шимися в Амстердаме евреями португальского происхожде­ния, согласно которым его богатый и доходный груз (400% прибыли) был будто бы добыт путем насилия и мошенничества. Все это архиложно, заявлял он, ибо в соответствии с распоря-

Старинные экономики с доминирующим городским центром: Амстердам

Овладеть Европой — овладеть всем миром

 

cit.

183 184

the ed.,

Moreland W. H. Op., p. 19, note 1. A. N.. К 1349, f° 36. Davies R. The Rise of Atlantic Economies, 2d 1975, p. 185.

жениями своих директоров он, напротив, остерегался «поку­шаться на чью бы то ни было собственность, но торговал по закону со всеми иноземными нациями». Тем не менее во время плавания Стевена Ван ден Хагена с 1599 по 1601 г. португаль­ский форт в Амбоне (Амбоине) подвергнется нападению в над­лежащей форме, хоть и без всякого успеха¹⁸².

Впрочем, создание 20 марта 1602 г.¹⁸³ по предложению Ге­неральных штатов, великого пенсионария Олденбарневелта и Морица Нассауского Ост-Индской компании (VOC, т. е. Ve-reenigde Oost-Iridische Compagnie —Объединенной Ост-Инд­ской компании), которая объединила в единый организм преж­ние компании (vorkotnpagnien) и предстала независимой дер­жавой, как бы государством в государстве (staat-builen-de-staaf), —так вот, это создание вскоре изменило все. То было кон­цом беспорядочных плаваний: в 1598—1602 гг. было отправ­лено 65 кораблей в составе 14флотов¹⁸⁴. С этого времени сущест­вовали только одна политика, одна воля, одно управление азиат­скими делами: политика, воля и управление Компании, настоя-

 

• 1" A. d. S. Genova,

Spagna, 15.

ie«С. S. P. East Indies, ' p. 205,

Коттингтон—Солсбери,. 18 февраля 1610 г.

i»⁷ Dermigny L. Op. cit.,

I, p. Ю7.

i»⁸ Ibid., p. 106.

is» Macpherson D. Annals - of Commerce. 1805, II,

p. 233.

I»⁰ Dermigny L. Op. cit.,

I, p. 105, note 1.

i»¹ A.N., Marine, B⁷,

463, f° 145; Savary J. Op.

eft., V. col. 1196.

^l«A.N., К 1349, f° 44.

i" Simkin C. G. F. The

Traditional Trade of Asia.

Нападение 8 июня 1660 г. голландских * военных кораблей на город Макассар на острове Сулавеси (Целебес). Уничтожение и сожжение португальских укреплений и кораблей. Однако же хозяевами острова голландцы станут лишь в 1667—1669 гг. Рисунок Фреда Вольдемара. Национальная библиотека (С. et PL, Y. 832). Фото Национальной библиотеки.

1968, p. 188.

щей империи, которая стала под знамя постоянной экспан­сии.

Однако же сила благонамеренных оправданий такова, что еще в 1608 г. купцы, участвовавшие в плаваниях в Индонезию с самого начала, продолжали восставать против всякого наси­лия, утверждать, что-де их корабли оснащались для ведения честной торговли, а не для того, чтобы строить форты или захва­тывать португальские караки. В это время—тем более, а. fortio­ri, когда в Антверпене будет подписано 9 апреля 1609 г.¹⁸⁵ Две­надцатилетнее перемирие, прекращавшее военные действия ме­жду Соединенными Провинциями и Католическим королем, — они еще сохраняли иллюзии, что смогли бы спокойно взять свою долю с азиатского золотого дна. Тем более что переми­рие не предусматривало ничего относительно зон, расположен­ных южнее экватора. В общем, Южная Атлантика и Индий­ский океан были свободными зонами. В феврале 1610 г. гол­ландский корабль, направлявшийся в Индонезию, зашел в Ли­сабон и испросил у вице-короля согласия Католического ко­роля на то, чтобы наступившее перемирие было бы объявлено на Дальнем Востоке (попутное доказательство того, что там еще дрались). Вице-король запросил у Мадрида инструкции, которые не пришли к нужному времени, так что голландский корабль, имевший приказ ожидать только двадцать дней, оста­вил Лисабон, не получив ответа, на который рассчитывал¹⁸⁶. Это всего лишь один из фактов. О чем он свидетельствует—о стремлении голландцев к миру или просто об их осторожности?

Во всяком случае, их экспансия быстро приняла черты стре­мительного взрыва. В 1600 г. голландский корабль достиг Кю­сю, южного острова Японского архипелага¹⁸⁷; в 1601, 1604, 1607 гг. голландцы пытались торговать непосредственно в Кантоне и обойти португальскую позицию в Макао¹⁸⁸; с 1603 г. они достигают острова Ланка (Цейлон)¹⁸⁹; в 1604 г. потерпело неудачу очередное их нападение на Малакку¹⁹⁰; в 1605 г. они захватили на Молуккских островах португаль­скую крепость Амбон, которая, таким образом, оказалась пер­вым основательным поселением Ост-Индской компании¹⁹¹; в 1610 г. они атаковывали испанские корабли в Малаккском проливе и овладели Тернате¹⁹².

После этого завоевание, хоть и трудное, продолжалось, не­смотря на перемирие. В самом деле, Компании приходилось бороться не только против португальцев и испанцев (послед­ние, базируясь на Маниле и действуя на Молуккских островах, цеплялись за Тидоре вплоть до 1663 г.)¹⁹³, но и против англи­чан, которые, не всегда следуя хорошо разработанному плану, появлялись то тут, то там; наконец, и в не меньшей мере, про­тив активной массы азиатских купцов: турок, армян, яванцев, китайцев, бенгальцев, арабов, персов, гуджаратских мусуль­ман... Поскольку Индонезия образовывала главное сочленение многообразной торговли между Индией, с одной стороны, и Китаем и Японией—с другой, господство на этом перекрест­ке и надзор за ним были целью, которую голландцы себе поста­вили, но какой же труднодостижимой целью! Один из первых губернаторов Компании в Индонезии Ян Питерсзон Кун

гоз Kellenbenz H. Ferdinand £Т0П, — «Lebensbilder aus dem Bayerischen Schwaben», 9, S. 194—210. 20* Gomes Solis D. Memoires inedits de...(l621). Ed. Bourdon, 1955, p. 1; Cuvelier J., Jadin L. L'Ancien Congo d'apres les archives romaines, 1518—1640. 1954, p. 499, 10 апреля 1632 г. Ms A.N., К 1349, 132, f° 34. 206 Voyage curieux faict autour du monde par Francis Drach. admiral d'Angleterre. 1641. Ed. F. de Louvencourt. 1859, p. 306—307. 207 Braudel F. Medit..., I, p. 277, 279. 208 Во время «избиения» англичан, арестованных по обвинению в заговоре и казненных после видимости суда. См.: Moreland W.H. Op. cit., p. 23.

Старинные экономики с доминирующим городским центром: Амстердам

______ 214

19* Moreland W. Н Ор cit., p. 63. 195 SimkinC.G.F. Op. cit., p. 225. 196 Boxer С. R. Op. cit., p. 143. 197 Ibid., p. 196. 198 Moreland WH. Op. cit., p. 32. 199 Ibid., p. 38. 200 Simkin C. G. F. Op. cit., p. 199 f.; A. N.. К 1349. 201 Renneville С Voyage de S. van Rechteren..., 1703, II, p. 256. 202 Macpherson D. Op. cit., II, p. 466.

(1617 —1623, 1627—1629 гг.)¹⁹⁴ будет судить о положении с поразительной проницательностью: он ратовал за эффектив­ный и долговременный захват, советовал наносить соперникам тяжкие удары, строить крепости и вдобавок заселять, мы ска­зали бы колонизовать. В конечном счете Компания убоялась дороговизны столь обширного проекта, и дискуссия закончи­лась не в пользу наделенного богатым воображением губерна­тора. Это был уже извечный конфликт между колонизатором и купцом, конфликт, в котором, скажем, Дюплекс всегда ока­зывался в поигрыше.

Но логика вещей должна была мало-помалу привести к не­избежному. Основание Батавии в 1619 г. сконцентрировало в одном привилегированном месте важнейшую часть голланд­ских могущества и торговли в Индонезии. И именно отправ­ляясь от этого неизменного места и от «островов пряностей», голландцы соткали громадную паутину торговых операций и обменов, которая в конце концов и составила их империю — хрупкую, гибкую, построенную (как была построена и порту­гальская империя) «на финикийский лад». Около 1616 г. были уже установлены плодотворные контакты с Японией, в 1624 г. голландцы добрались до Формозы (Тайваня); двумя годами раньше, в 1622 г., они предприняли атаку, правда потерпевшую неудачу, на Макао. И лишь в 1638 г. Япония изгнала порту­гальцев и с этого времени соглашалась принимать наряду с китайскими джонками только голландские корабли. Наконец, в 1641 г. голландцы овладели Малаккой, обеспечив к собст­венной выгоде быстрый ее упадок. В 1667 г. покорилось царство Ачем на острове Суматра¹⁹⁵; в 1669 г. настал че­ред Макассара¹⁹⁶, а в 1682 г. — Бантама, старинного процве­тающего порта, соперника Батавии¹⁹⁷.

Но никакое присутствие в Индонезии не было возможно без связей с Индией, которая господствовала над целым азиатским миром-экономикой, от мыса Доброй Надежды до Малакки и Молуккских островов. Хотели они того или нет, но голланд­цы осуждены были на то, чтобы ходить в индийские гавани. На Суматре и в иных местах, где обмен перца производился на ин­дийские ткани, они не могли согласиться оплачивать свои за­купки серебром или получать Коромандельские или гуджарат-ские ткани из вторых рук. Так что с 1605 г. они оказались в Ма-сулипатаме, с 1606 г.—в Сурате¹⁹⁸, хотя внедрение их в этот последний порт, самый большой в Индии, завершилось лишь в 1621 г.¹⁹⁹ С 1616 по 1619 г. были основаны фактории в Броче, Камбее, Ахмадабаде, Агре, Бурханпуре²⁰⁰. Проникновение в первобытную и очень плодородную Бенгалию было медлен­ным (в целом не раньше 1650 г.). В 1638 г. голландцы обоснова­лись на Ланке (Цейлоне), острове корицы. В начале века один из их капитанов писал: «Берега острова изобилуют ею — лучшею корицей, какая есть на Востоке; так что, когда остров у тебя на ветре, запах ее ощущаешь в море за 8 лье» ²⁰¹. Но го­сподами вожделенного острова они станут только в 1658 — 1661 гг. Затем они прорвутся на сдержанно их встречавшие до того времени рынки Малабарского побережья. В 1665 г. они за­хватят Кочин²⁰².

 

Приблизительно к 50-м или 60-м годам XVII в. голландская империя обрела свои истинные размеры. Следовательно, оттес­нение португальцев проходило не галопом. Их империя, конеч­но хрупкая, была защищена самою своей протяженностью: она была рассеяна на пространстве, простиравшемся от Мозамби­ка до Макао и до Японии; и, не будучи сотворена из плотного вещества, не должна была пошатнуться целиком от первого толчка. Наконец, как показывают это бумаги Фердинанда Кро­на²⁰³, представителя Фуггеров и Вельзеров в Гоа, сухопутная служба информации всегда опережала движение голландских или английских кораблей, направлявшихся в Индийский океан. Так что португальские власти бывали своевременно предуведо­млены через Венецию и Левант о проектировавшихся против них нидерландских экспедициях. Наконец, у нападавших не всегда были средства и люди, чтобы занять все отвоеванные у их предшественников пункты. Их успех влек за собой так­же их собственное рассеяние. Короче говоря, в то время как голландское наступление началось еще с конца XVI в., пе­рец и пряности еще в 1632 г. прибывали непосредственно в Лисабон²⁰⁴. И только со взятием Малакки в 1641 г. порту­гальская империя в Азии была действительно выведена из игры.

В общем, голландцы заняли место ближнего. Бонрепо, по­сол Людовика XIV, в 1699 г. обвинял их в том, что успех свой они построили, «насколько сие было для них возможно, на разо­рении тех европейцев, кои им предшествовали, дабы таким путем с выгодой воспользоваться тяжкими трудами, каковые другим пришлось приложить, чтобы приручить индийцев, под­чинить их или привить им вкус к коммерции»²⁰⁵. Но если бы португальскую империю не пошатнула, а затем не разрушила Голландия, этим занялся бы в одиночку англичанин, по опыту знавший Индийский океан и Индонезию. Разве не совершили кругосветные путешествия Дрейк в 1578 г., а Ланкастер — в 1592 г.?²⁰⁶ Разве не создали англичане свою Ост-Индскую ком­панию в 1600 г., за два года до голландской? И не они ли неод­нократно захватывали португальские караки "& богатым гру­зом?²⁰⁷ Эти огромные караки, самые крупные суда, существо­вавшие тогда в мире, не способны были ходить быстро и по-настоящему использовать свою огневую мощь; с другой же стороны, они тяжко страдали от нескончаемых обратных пла­ваний: голод, болезни, цинга были неотъемлемой частью путе­шествия.

Итак, если бы голландцы ни низвергли португальскую им­перию, этим прекрасно занялись бы англичане. Впрочем, гол­ландцам, едва занявшим место, пришлось обороняться от этих упорных противников. Им трудно было устранить англичан из Японии и Индонезии, не удалось закрыть для них Индию и свободно отбросить их в западную часть Индийского океана, к Персии и Аравии. В 1623 г. потребовалось прибегнуть к на­силию, чтобы изгнать англичан из Амбона²⁰⁸. И те еще долго оставались в Индонезии, покупая перец и пряности и упорно продавая индийские хлопчатые ткани на открытом рынке Бан­тама.

иг Glamann K. Op. cit.,. p. 168. 2i3 Moreland W. H. Op. [' cit., P- 64. "' 2i4 Glamann K. Op. cit., p. 58. 115 Внутренняя политика: французского Ь абсолютизма. ' 1633—1649. М.— Л., / 1966, с. 321—322. J Письмо Шампиньи, Экс, а, октябрь 1647 г. 21» Sousa Coutinho F., de. ■■ op. at., и, p. 313. ,. Письмо маркизу де о'- Низа, 17 февраля 1648 г. \ "7 Glamann К. Op. cit., р- р. 120. ii' 21» Ibid., p. 131. ■.' 2i» A.N., Marine, В7, ■t 463, f° 253, отчет 1687 г.

Старинные экономики с доминирующим городским центром: Амстердам

СВЯЗНАЯ СИСТЕМА ТОРГОВЫХ ПЕРЕВОЗОК В ГОЛЛАНДСКОЙ ИМПЕРИИ

209 Abbe Raynal. Histoire philosophique et politique des etablissements et du commerce des Europiens dans les deux Indes. 1775, III, p. 21. 210 Renneville С Op. cit., V, p. 119. 211 Glamann K. Dutch asiatic Trade. 1620 — 1740. 1958, p. 68.

Самым большим богатством Азии были торговые перевоз­ки между разными экономическими зонами, зачастую очень друг от друга удаленными, то, что французы называли торгов­лей из Индии в Индию {commerce d'Inde en Inde), англичане — местной торговлей {country trade), голландцы — внутренней торговлей {inlandse handet). В этом каботаже на дальние рас­стояния какой-либо данный товар требовал другого, тот дви­гался навстречу и так далее. Здесь мы находимся внутри азиат­ских миров-экономик, образовывавших живое множество. Европейцы проникли туда, и гораздо раньше, нежели обычно утверждают. Сначала португальцы. Потом—голландцы. Но эти последние, быть может из-за своего европейского опыта, лучше других поняли, каким образом торговые перевозки Дальнего Востока сопрягались друг с другом. «[Таким образом] им удалось,—писал аббат Рейналь²⁰⁹, — овладеть каботажем Азии, как они овладели каботажем Европы», на самом деле по­тому, что «каботаж» этот они рассматривали как связную си­стему, в которой надлежало завладеть ключевыми товарами и ключевыми рынками. Португальцы, не бывшие по этому по­воду в неведении, не достигли, однако же, такого совершенства.

Как и в других регионах, обмены на Дальнем Востоке за­трагивали товары, драгоценные металлы, кредитные бумаги. Драгоценные металлы вступали в игру там, где нельзя было обменять товары в достаточном количестве. Кредит в свою оче­редь вступал в действие там, где монета в силу ли ограничен­ной массы или малой скорости ее обращения не могла сразу же уравновесить торговые балансы. Тем не менее на Дальнем Во­стоке европейские купцы не располагали обильным кредитом, к которому они привыкли у себя дома. Для них он был скорее компенсацией, паллиативом, нежели движущей силой. Конеч­но, при случае они обращались к заимодавцам Японии²¹⁰ или Индии (в Сурате)²¹¹, но эти «банкиры» гораздо более были к услугам местных посредников, а не купцов и агентов Запада. В конечном счете приходилось прибегать к драгоценным ме­таллам, главным образом к серебру, которое европейцы извле­кали из Америки и которое служило при таких обменах как «Сезам, откройся».

И все же этого импорта с Запада оказывалось недостаточно. Отсюда обращение голландцев ко всем местным источникам драгоценных металлов, которые им предоставляли торговые связи Дальнего Востока. Так, они, пока оставались на Тайване (которого достигли в 1622 г. и который был отобран корсаром Кошингой в 1661 г.), использовали китайское золото (в частно­сти, для своих закупок на Коромандельском берегу); с 1638 по 1668 г. решающую роль играло поступление серебра из япон­ских рудников, экспорт которого был запрещен в 1668 г.; тогда голландская торговля сделалась покупательницей кубанг {кои-bangs) —японских золотых монет. Когда последние около 70-х годов XVII в. девальвировались, хотя японцы продолжали их использовать в своих сделках по прежней цене, Компания

 

'■>}'

■$

Овладеть Европой — овладеть всем миром

уменьшила свои закупки золота и обратилась к массовому вывозу японской меди²¹². Конечно же, она не пренебрегала золотом, производившимся на Суматре или в Малакке, и даже при случае золотыми и серебряными монетами, которые про­должала выплескивать в Аравию (в Моху)²¹³, Персию и Се­веро-Западную Индию левантийская торговля. Она пользо­валась даже белым металлом, который регулярно доставлял в Манилу галион из Акапулько²¹⁴.

В таком контексте продолжительный кризис, отвративший голландцев от персидского шелкового рынка начиная с середи­ны века, обретает иной смысл, нежели тот, какой ему можно было бы придать на первый взгляд. В самом деле, в октябре 1647 г. один из корреспондентов канцлера Сегье отмечал, что голландцы не находят более «для себя выгоды отправляться за шелками в Ост-Индию», ибо они «дали распоряжение своим корреспондентам в Марселе закупать для них и отправлять им столько шелка, сколько они только смогут» ²¹⁵. И действитель­но, голландские корабли, отправившиеся из Индии в 1648 г., не привезут ни единой кипы персидского шелка²¹⁶. Персидский рынок у его истоков контролировали армянские купцы, и я ка­кое-то время полагал, что кризис этот следовало записать в ак­тив этих поразительных купцов, которые исхитрялись сами до­ставлять кипы шелка в Марсель. Но вероятно, этого объясне­ния недостаточно. Голландцы, рассорившиеся с шахом Ирана в 1643 г. (они с ним договорятся только в 1653 г.), на самом де­ле были мало склонны забирать слишком большие количества персидского шелка (цена которого вдобавок росла), потому что они хотели любой ценой сохранить баланс, благоприятный для их торговли, а значит, обратные поступления из Персии зо­лотой и серебряной монетой²¹⁷. К тому же они располагали китайским шелком и, того больше, шелком бенгальским²¹⁸, который в середине столетия мало-помалу занимал возрас­тающее место в поставках [Ост-Индской] компании в Европу. Так что это не Объединенная Ост-Индская компания претер­пела кризис с персидским шелком; нарборот, она этот кризис спровоцировала, чтобы сохранить один из своих источников снабжения металлической монетой. Короче говоря, голланд­цам приходилось постоянно корректировать свою денежную по­литику в зависимости от случайностей переменчивой конъюнк­туры, тем более что все, что ни день, бывало запутано изменяв­шимися эквивалентами между бесчисленными азиатскими мо­нетами.

Зато система торговых компенсаций, установленная Компа­нией, работала почти что без сучка без задоринки вплоть до 90-х годов XVII в. А затем начнутся трудные времена. Но до того периода кругообороты и сети нидерландской торговли в Азии, какими описывает их пространный и тщательный отчет Да­ниэля Браамса²¹⁹ (относящийся к 1687 г., тому самому момен­ту, когда по какой-то иронии судьбы слишком хорошая маши­на уже начинала разлаживаться, были сцеплены в связную си­стему, основанную, как и в Европе, на эффективности морских связей, кредита и авансов метрополии и на систематическом поиске монопольного положения.

Старинные экономики с доминирующим городским центром: Амстердам

Овладеть Европой — овладеть всем миром

 

Фактория Объединенной Ост-Индской компании в Бенгалии Полотно 1665 г. Амстердам, Государственный музей.

Ibid,

Помимо привилегированного доступа в Японию, единствен­ной и долговечной монополией голландцев была монополия на тонкие пряности: кожуру мускатного ореха, мускатный орех, гвоздику, корицу. Решение всякий раз бывало одно и то же: замкнуть производство на ограниченной островной террито­рии, прочно ее удерживать, сохранить за собой рынок, препят­ствовать разведению аналогичных культур в других местах. Таким вот образом Амбон стал исключительно островом гвоз­дичного дерева, Банда—островами мускатного ореха и его ко­журы, Ланка (Цейлон) — островом корицы, а организованная монокультура делала эти острова жестко зависимыми от регу­лярного импорта продовольствия и текстильных изделий. В то же время гвоздичные деревья, росшие на других островах Мо­луккского архипелага, систематически вырубались, в случае не­обходимости—ценою выплаты пенсии местному правителю. Макассар на острове Целебес (Сулавеси) был завоеван после ожесточенной борьбы в 1669 г., потому что предоставленный самому себе остров служил перевалочным пунктом свободной торговли пряностями. Подобным же образом был захвачен Кочин в Индии, «хотя владение им стоит дороже, нежели до­ход, приносимый им Компании» ²²⁰, но то было средством вос­препятствовать конкурирующему производству там корицы, ко-

²²¹ Glamann К. Op. cit.,
р. 91—92.

²²² A.N., Marine, В⁷,
463, Р» 177—178.

²" Ibid., P» 161 sq. и* [bid.

²²⁵ Dermigny L. Op. cit.,
I, p. 281.

²²⁶ A.N., Marine, B⁷,
463, f- 158—160.

рицы второго сорта, но более дешевой. Даже на Ланке, сли­шком большом острове, удерживаемом за счет дорогостоящих гарнизонов, плантации корицы будут допускаться лишь на ограниченных площадях, дабы ограничить предложение. Сле­довательно, именно путем насилия и строгого надзора сохра­няла Компания свои монополии, и сохраняла эффективно, по­скольку на всем протяжении ее существования доходы ее от тонких пряностей оставались высокими²²¹. Один француз пи­сал в 1697 г.: «Не бывает любовников столь ревнивых по отно­шению к своим любовницам, как ревнивы голландцы в торговле своими пряностями»²²².

Что же до остального, то голландское превосходство дер­жалось на бывшей долгое время образцовой дисциплине аген­тов Компании, на проведении в жизнь долгосрочных планов. Историк, даже если его приводят в смятение масштабы наси­лия, не может не поражаться рассчитанному и удивительному, даже забавному наслоению закупок, погрузок, продаж и обме­нов. Тонкие пряности хорошо продавались не только в Голлан­дии; Индия потребляла их вдвое больше, чем Европа²²³, а на Дальнем Востоке они были несравненной обменной монетой, ключом ко многим рынкам, как пшеница или мачты из стран Балтийского бассейна были им в Европе. И имелось много дру­гих видов обменной монеты, если тщательно проследить излюб­ленные места и маршруты торговли. Например, голландцы покупали огромные количества индийского текстиля любого качества в Сурате, на Коромандельском берегу, в Бенгале. На Суматре они его обменивали на перец (случай заключить с по­мощью политики привилегированный контракт), на золото, на камфору; в Сиаме они будут продавать ткани с Коромандель­ского берега без особой выгоды (слишком много было конку­рентов), но также пряности, перец, кораллы, а оттуда будут вы­возить олово (все производство которого было закреплено за ними в силу привилегии и которое они будут продавать вплоть до Европы) плюс внушительное количество оленьих кож, весь­ма ценившихся в Японии, а также слонов, на^которых был спрос в Бенгале, и много золота²²⁴. Контора на Тиморе содер­жалась в убыток, но сандаловое дерево, которое оттуда выво­зили, имело великолепный сбыт в Китае и Бенгале²²⁵. Что же касается Бенгала, куда поздно добрались, но который энергич­но эксплуатировали, то он поставлял шелк, рис и много сели­тры, которая была превосходным балластом для обратных плаваний в Европу, равно как и японская медь или сахар с раз­ных рынков-производителей²²⁶. Царство Пегу тоже имело свою привлекательность: там находили камедь, золото, сере­бро, драгоценные камни, а продавали пряности, перец, сандал, полотно Голконды и Бенгала...

Можно было бы долго перечислять дальше: для голландцев все возможности были хороши. Вправе ли мы удивляться тому, что пшеница, выращенная в Капской колонии, в Южной Афри­ке, прибывала в Амстердам? Или тому, что Амстердам стал рынком для каури, привозившихся с Ланки и из Бенгала и нахо­дивших в Европе любителей, включая и англичан, использо­вавших эти раковины для торговли в Черной Африке и покуп-

Ill

Старинные экономики с доминирующим городским центром: Амстердам