Начинается. Сейчас она обязательно перейдет с чего-то абстрактного на что-нибудь конкретное.
- Какая, по-твоему, фигура самая ценная? – спросила Кортес, попутно ставя мне шах.
- Король, - не задумываясь, ответила я, судорожно выводя из-под удара своего короля.
- Вот! – Кессиди подняла указательный палец вверх. – Король! Не королева, а именно король. Пешки ничто, Аби, они идут на убой, роди своих господ. Их не жалко. Но на самом деле они сражаются ради спасения одного короля. Королевой жертвуют, Аби, жертвуют ради спасения сильнейшего. Понимаешь?
- Понимаю. Мы ведь сейчас о шахматах говорим, да? – я вопросительно взглянула на Кессиди.
- Разумеется, - едкая полуулыбка на ее губах говорила об обратном. – Но ты, почему-то упорно не желаешь избавляться от королевы.
Теперь-то речь точно шла не об игре. Мелинда в соседней комнате как-то подозрительно притихла.
- Кес, послушай…
- Нет, это ты послушай! Ты проиграла! Шах и мат!
Проклятье! Белые выиграли. Я потеряла чертового короля, но зато королева в гордом одиночестве возвышалась на доске. Может быть, все это время Кессиди действительно говорила исключительно о шахматах? Но ведь это Кессиди, не может быть все так просто. Из соседней комнаты опять донеслись удары пальцев по клавиатуре. Похоже, Мелинда отлипла от «замочной скважины» и вернулась к ноутбуку.
- Еще партию? – Кессиди широко и невинно улыбалась.
- Нет уж!
Я вышла из комнаты, Мелинда даже не взглянула на меня. Но мне было плевать, я хотела спать.
Утром Меделин поймала меня около самой двери. Вырвав меня из цепких пальчиков баронессы, потащила к центральному корпусу.
- Так, Аби, в это время Дарий обычно идет в столовую! – шипела мне на ухо Меделин.
- А что мы в таком случае забыли тут? – спросила я. – В столовой его и встретим. Сядем за один столик и все такое.
- Ну, Аби! Ведь намного круче войти в столовую вместе! – воскликнула Меделин.
- А, ну, да, - пробормотала я. – Как я об этом не подумала.
Вся эта затея с каждый секундой нравилась мне все меньше и меньше. Надо было все же отказаться. Какое мне дело до какой-то Меделин? У меня куча дел поважнее этого. Больно впившись ногтями мне в плечо, Меделин вернула меня в реальность.
- Аби, он идет!
Зараза! Ну, общались же они до этого, какого черта она сейчас боится к нему приблизиться.
- Гай, - я помахала ему рукой, Меделин за спиной издала какой-то протяжный томный звук.
Гай, увидев нас, стал приближаться, но я выпала из реальности, увидев идущую мимо Руни Литингтон. К черту Меделин, к черту Гая, мне нужно поговорить с Руни. Мне нужно доказать ей, что я не убивала Скай. Но как это сделать?
- Меди, извини, мне нужно… - я сделала пару неуверенных шагов в сторону.
- Что тебе нужно? – рассеяно произнесла она.
- Поговорить.
Меделин проследила за моим взглядом и помрачнела. Тем временем Гай упорно приближался к нам.
- О чем поговорить, Аби? – хмуро осведомилась она. – Что ты хочешь ей сказать? Что ты не убивала ее сестру?
Я вытаращила на нее глаза. Зуб даю, она тоже мне не верит.
- Тебя мучает совесть, но почему? Ведь ты говоришь, что не делала этого.
- Я и не делала! – разозлено прорычала я.
- Чья кровь была на тебе в тот вечер? Уж не Скай ли?
Я изумленно смотрела на нее. Откуда ей это известно?
- Знаешь, у твоих друзей язык без костей, - заметила Меделин. – Задумайся, друзья ли они, если не верят тебе и шепчутся за твоей спиной.
- Хватит! Я ухожу!
Меделин пожала плечами. Гай подошел к нам, но я даже не взглянула на него. Я была потрясена и зла. В тот вечер в комнате былое двое, это Мелинда и Кессиди. Кто из них? Делаем ставки, господа. Весь день насмарку. Разговаривать об этом с Мелиндой мне не хотелось, с Кессиди подавно. Я решила, что позже разберусь с этим.
Под вечер я была злая до чертиков. Меня грызли изнутри слова, сказанные Меделин, да и сама Меделин тоже, обвинившая меня в том, что я помешала ее личному счастью. Полная чушь, до этого она общалась с Гаем нормально, и сейчас продолжает так же с ним общаться. Похоже, это был лишь предлог для этих самых слов. Но зачем так усложнять? Наверное, я никогда этого не пойму. Здесь в Столице любят, чтобы все было театрально-красиво. Заранее пишут сценарии, обдумывают декорации, подбирают наряды и играют свою роль. Здесь все были увлечены красотой лживой игры, так, что уже просто не могли без этого жить. Это как наркотик, раз попробуешь, и тебя засасывает. И с масками то же самое. Очень трудно, а порой невозможно избавиться от второй личности, особенно если ее любят больше. Трудно порвать декорации, в которых чувствуешь себя более чем комфортно. Пожалуй, в этом есть единственный, но существенный минус. Вне этих декораций, вне роли человек перестает существовать. Он теряется, он в смятении, он дезориентирован, вне своих декораций он жалок и слаб. Он бьется как рыба об лед. А на этом льду он идеальная жертва. Как просто, стоит лишь выбить человека за пределы привычного и ты победитель. Как сложно, ведь для этого придется зайти на его территорию, где он и царь и бог.
Я быстро шла по коридору центрального корпуса, он должен был вывести меня в холл, откуда я бы вышла на улицу и направилась к стоянке. Я приближалась к одной из арок, там, обычно в тени от посторонних глаз, находились мягкие пуфики, на которые каждый желающий мог опустить свой зад. По мере приближения к арке, из нее все четче доносились голоса. Они-то и заставили меня сбавить шаг. На ногах у меня были кеды, поэтому мое приближение было бесшумным. Говорящие не могли меня услышать. В арке были двое, один голос принадлежал Мелинде. После напряженных раздумий, я поняла, что вторым человеком была Анника Ле Рой. Подойдя ближе, я прислушалась. Подслушивать не хорошо? Ах, бросьте! По словам Габриель я сейчас убеждаюсь, что они говорят на темы, которые меня не интересуют. Но, на счастье или нет, они говорили на тему, которая меня очень даже интересовала.
- … да и вообще, - говорила Мелинда. – О! Смотри, это не Литингтон там? Аби бы сейчас побежала за ней.
- Зачем? – спросила Ле Рой.
- Не знаю! Она говорит всем, что она не убивала Скай, но почему-то бегает за ее сестрой и пытается с ней поговорить, - раздраженно произнесла Мелинда. – Скажи мне, зачем это человеку, который не виновен?
- Не знаю. Ты тоже в это не веришь?
- В тот вечер вся ее одежда была в крови, - поделилась Мелинда. – Она сказала, что была в театре, а кровь бутафорская. Знаешь, даже Кортес ей не поверила.
- А в полиции знают об этом?
- Нет. Мы с Кортес договорились не рассказывать об этом.
Удивительно, неужели с Кессиди можно о чем-то договориться?
- Больше об этом никто не знает? – озвучила мою мысль Ле Рой.
- Ты знаешь теперь, - ответила Мелинда. – Не знаю, может Кортес кому-нибудь еще рассказала об этом…
Откуда же об этом знает Меделин? Что-то мне не верилось в то, что сказала Мелинда. Она всегда врет, почему бы не соврать и сейчас. «Больше об этом никто не знает? Нет, конечно, нет. Разве что, пара тройка друзей, ах, да, еще Меделин Кларксон, это одногруппница Абигайль. Зачем я ей рассказала? А почему бы и нет?». Здорово, Мэл, ты просто молодчина! В груди рос ком обиды. Я вихрем пролетела арку, разберусь с Клементиной, а потом займусь ее лживым клоном. В отвратительном расположении духа я оказалась на парковке. Только подойдя к своей машине, я поняла, что что-то не так.
***
Шутник бежал настолько быстро, что ветер свистел в ушах. А извилистые коридоры все не кончались. Он боялся опоздать, ему нужно было остановить Абигайль. Остановить, что бы отгородить ее от беды, которая ждет ее на парковке. Шутник принял решение, он понял, что больше не может играть по этим правилам. Власов настоящее чудовище, он не остановится ни перед чем, он выбьет из Абигайль ту информацию, которая ему так нужна. Цитадель Мира это билет в один конец, теперь он это понимал. Но не это понимание заставило его переменить свое решение. Права была Зажигалка, когда говорила, что вина сильнее страха. Шутник чувствовал сильную вину, она подобно кислоте разъедала его изнутри. Внутренние органы плавились и лопались, желчь поднималась верх по горлу, сгорали нёбо, язык, зубы. Боль застилала глаза, из которых лились слезы. А он бежал вперед, он искал спасения от этой боли, от вины. Шутник понимал, если он не найдет исцеление, он сгниет заживо, пусть внешне он останется прежним, но внутри превратится в кишащий червями гнилой кусок протухшего мяса. Его будут любить друзья, родные, но он больше в жизни не посмотрит на себя в зеркало. Там он будет видеть трусливого лжеца, прогнившего насквозь. Поэтому он бежал. Он хотел побороть чувство вины, сознаться, наконец, спасти себя. Трусливый поступок, но он бы его спас. Поэтому он бежал. Нет, уже не бежал, шел. Он не мог бежать, вина не хотела его отпускать. Он шел. Но, что такое ходьба? Это лишь контролируемое падение. И он падал, все ниже и ниже, все глубже и глубже. Чтобы оказавшись на дне и навечно замереть. Он почти чувствовал, как сверху на него сыплются комья сырой земли, еще чуть-чуть и все закончиться. Еще чуть-чуть и он проиграет.
Такого он не мог себе позволить. Сердце забилось чаще. Сжав кулаки, Шутник побежал еще быстрее, так, как никогда не бежал до этого. Он должен успеть. Он не может опоздать. Иначе вина победит. Он выбежал из замка и теперь несся по дорожке, ведущей на парковку. Но подбежав ближе, он понял, что опоздал.
***
За спиной раздались торопливые шаги. Я резко оглянулась, ко мне подбежала Меделин. Я отвернулась обратно к машине, нам не о чем говорить. Но, не удержавшись, я все же сказала:
- Обвинишь меня в поломанной судьбе?
- Ты о Дарии? Как-нибудь сама разберусь, помощник из тебя непутевый, - отмахнулась Меделин. – Я хотела поговорить с тобой о Скай.
- Нам не о чем разговаривать! – отрезала я.
- Ты не хочешь узнать, откуда мне известно про кровь?
- Я и так знаю. Это Мелинда тебе рассказала, - ответила я.
- И что ты теперь сделаешь? Поругаешься с ней? А потом опять побежишь мириться?
- Это не твое дело! – зло отрезала я. – Не твое! И никого из них! – я взмахнула руками вокруг себя.
- Все делают ставки, - тихо сказала девушка. – На то, кто в итоге победит. Ты или опять она. В вашу дружбу никто не верит…
- А мне плевать! Мы в нее верим!
- Если в нее веришь ты, это не означает взаимность!
- Хватит из себя строить Кессиди Кортес, у тебя плохо получается! – прорычала я.
- Ты доверчивая, вот почему тебя всегда обманывали, - сочувственно произнесла Меделин. – Сначала Мелинда, потом Гринсон, кто теперь, Аби?
- Может быть ты? – я зло взглянула на нее. – Знаешь, Меделин, иди к черту! С Мелиндой и остальными я разберусь как-нибудь сама, без посторонней помощи!
За спиной девушки вырос какой-то человек. Мозг еще не успел сообразить, что происходит, а ноги уже уносили меня с парковки. Впереди возникли еще две темные фигуры, за спиной звучал топот ног. Меня окружали со всех сторон, бежать некуда. Я почувствовала себя загнанной в угол. Остановившись, я показала им раскрытые ладони. Хорошо, сдаюсь. Ваша взяла. Одна из фигур приблизилась ко мне. Резкий выпад кулаком вперед и я полетела куда-то в пустоту. Теряя сознание, я успела почувствовать, что кто-то на лету подхватил меня, не давая расшибить лоб об асфальт. И на том спасибо.
***
Шутник скрипнул зубами. Проклятье, пара минут и он бы успел, но нет. Теперь придется вернуться и доложить генералу о проделанной работе. Главное, чтобы Власов не понял, что он собирался сделать. Иначе ему оденут мешок на голову и пустят на корм крокодилам. Телефон в кармане пискнул, но Шутник и так знал, что это означает. Цитадель Мира зовет его. Его машина недалеко, ему стоит поторопиться.
Он успел вовремя. Ему на встречу вышел сам генерал. Шутник замедлил шаг при виде него. Власов хмуро смотрел ему в глаза. Генерал злился. Неожиданно Шутника пробил холодный пот, генерал все знал. Он знал, что Шутник хотел раскрыться.
- Я разочарован, - хрипло произнес генерал. – А я не привык разочаровываться. Зеленов! Раслин!
За плечами генерала выросли, словно из-под земли два здоровенных солдафона.
- Проводите tovarishcha в камеру для дальнейших разбирательств!
Подхватив Шутника под руки, они увели его. Власов потер подбородок. Шутник ему нравился, и он не собирался избавляться от него. Он даже не собирался вразумлять его, так, как это обычно тут принято. Он сам изменит свое решение. А вот на счет Абигайль Уилсон он был другого мнения. Ему нужно знать наперед, что произойдет в Столице. А еще ему не нужно, чтобы об этом знал кто-нибудь еще, в особенности Кессиди Кортес. Прежде чем пускать к ней своих костоломов, Власов решил сам поговорить с ней. В конце концов, она ведь не полная идиотка и должна понимать складывающуюся ситуацию. По крайней мере, Власов на это надеялся. В противном случае… Очень не хотелось бы испортить такой славный экземпляр.
Около двери дежурили двое охранников. Козырнув ему, они пропустили его внутрь. Внутри помещение было пепельно-серым. Девчонка сидела на встроенной в стену пластиковой тахте, того же унылого серого цвета. В глазах горел упрямый огонек, Власов тяжело вздохнул, похоже, будет не просто. На губе он заметил свежую ссадину. Вот черти, не могли аккуратней! Взяв пластиковый стул, стоящий около двери, он сел напротив нее. Разговор предстоял долгий.
***
- Генерал, - я скривила губы в едкой усмешке. – В следующий раз, если захотите со мной встретиться, просто позвоните, и мы встретимся. К чему эта таинственность?
Власов даже не моргнул.
- Вы боитесь, что вас раскроют? А Кессиди Кортес вы сюда привозите, так же как и меня? С мешком на голове?
- Давай оставим едкость и спокойно поговорим, - предложил генерал.
- Я слушаю. Говорите.
- Ты видела сон, не отрицай, мне это известно! – начал Власов. – Я хочу знать, что ты видела.
- Вы в курсе, что Кессиди уже об этом знает? – спросила я. – И Мелинда тоже!
- Ты лжешь! – отрезал генерал.
- Ну, ладно. Мелинда не знает, - призналась я. – Но не Кессиди и это правда!
- Зачем… Почему ты ей рассказываешь? Чего ради?
- Хочу, - я пожала плечами.
- Что там было?
Власов сейчас напоминал жадного до дозы наркомана, ну, или осла, перед носом которого повесили морковку, и он из кожи вон лез, чтобы хоть как-нибудь до нее дотянуться. Мне бы наслаждаться этим моментом власти, но не в том я положении. Как бы я не была ему нужна, здесь я на его территории, где он полноправный хозяин. Просто так взять и рассказать ему про сон не входило в мои планы. В этом случае он оставался в выигрыше, но не я. А мне нужны ответы.
- Генерал, давай те поиграем в игру, - произнесла я.
- Я не собираюсь с тобой играть! – отрезал он. – И всю ночь я тут тоже торчать не собираюсь! Ты ответишь мне, что там было!
- Так я не собираюсь это скрывать, - сказала я. – Я хочу получить что-то взамен.
Власов вынул из внутреннего кармана мундира платок и промокнул лоб.
- Ладно. Что ты хочешь?
- Ответы. Вы говорите, что контролируете жизнь Столицы. Я хочу знать, что было правдой, а что ложью.
***
Шутник с мрачным унынием оглядывал стены своей камеры. Здесь находился железный стол и два стула, больше никакой мебели. Серые стены, а на двери маленькое зарешеченное окошко.
- Эй, есть закурить? – спросил Шутник, подойдя к окошку.
- Не знал, что ты куришь, - ответил один из его сторожей.
- А я и не курю, - признался Шутник.
- Тогда нет!
Отойдя от двери, Шутник плюхнулся на стул. Лучше бы костоломы Власова изметелили его до кровавых соплей. Все лучше, чем сидеть без дела и движения. Здесь чувство вины опять всколыхнулось в груди Шутника. Где-то там, может быть за стеной, а может быть на другом уровне, Власов пытается выбить из Абигайль нужную ему информацию. Наклонив голову, Шутник зарылся пальцами в светлые волосы. Раньше он не понимал поступка Зажигалки, но теперь все понял. Она хотела вырваться из цепких пальцев генерала, и это был единственный способ. Чтобы попасть в Цитадель Мира нужно продать душу, а чтобы выйти из нее нужно умереть. Все предельно просто. Шутник считал себя слабаком. Он бы ни за что не осмелился пойти на такой шаг. Не важно, что будет, он вырвется, он сбросит с себя эту личину и уничтожит свое чувство вины. А еще, он доведет ЕЕ мечту до победного конца. Абигайль одна не справится. Ей нужна его помощь.
***
Мелинда растеряно оглядывалась по сторонам. Машина Абигайль была на месте, более того, ключи от машины валялись рядом, рядом была и ее сумка, а самой Аби нигде не было видно. Звонить ей на мобильник было бесполезным занятием, так как с недавних пор Аби носила телефон в сумке. Мелинда все равно проверила сумку и убедилась в том, что права.
«Какого черта? – думала Мелинда. – Куда она делась?»
Мимо прошла одногруппница Аби Меделин Кларксон.
- Эй, ты не видела Абигайль? – спросила ее Мелинда.
- Последней раз мы разговаривали здесь на парковке, - беззаботно ответила она.
- И куда она делась потом?
- Не знаю. К ней подошли какие-то люди, а я ушла.
- Какие люди? – допытывалась Гринник.
- Почем я знаю?! – разозлилась Меделин. – Если она тебе так дорога, присматривать придется лучше! Мы в ответе за тех, кого приручили, помнишь?
- Она не раб!
- Но ведь ты в это не веришь, - возразила Меделин.
- Не важно, во что верю я! Достаточно того, что… - Мелинда осеклась, мимо проехала машина Кессиди Кортес.
- Достаточно того, что? Что в это верит она? Нет, дорогая баронесса, этого не достаточно!
- Да кто ты такая? – удивилась Мелинда. – Кто ты, чтобы об этом рассуждать, лезть в мою и Аби жизнь?
- Я? Для тебя, наверное, никто, - спокойно ответила Меделин. – А вот кто вы друг для друга? Пора бы уже определиться.
- Мы подруги!
- Подруги и…
Меделин выжидающе смотрела на баронессу, желая, чтобы та продолжила предложение, чего Гринник делать в принципе не собиралась. В конце парковки Мелинда заметила Аннику Ле Рой.
- Встретишь Аби, передай, что ее ключи от машины у меня! – бросила Мелинда и, подхватив сумку Аби, поспешила Ле Рой на встречу.
***
- Ну, хорошо, - наконец произнес генерал. – Чего ты хочешь узнать?
- Джейн Трумэн ваш агент?
- Кто? – удивленно переспросил генерал.
- Джейн Трумэн, - с нажимом повторила я. – Она помогла мне, когда у меня не было билета на поезд.
- Абигайль, иногда люди склонны совершать добрые поступки без всякой корысти, - сказал генерал. – Не стоит во всех проявлениях доброты искать подвох или скрытый смысл.
Наверное, это хорошая новость для меня. По крайней мере, на тот момент все еще было естественно. Последнее время слово «естественность» звучит как-то неестественно.
- Когда я впервые пересекала врата, тот шевалье был реальностью или сюжетом? – спросила я.
- Абигайль, шевалье это не моя юрисдикция, - мягко ответил Власов. – К тому же, на тот момент мы еще не думали, что ты станешь тем самым бунтарем.
- Что значит тем самым?
Театрально вздохнув, Власов поскреб подбородок.
- Столица давно шла к переменам, но чтобы они настали, ей требовался бунтарь, тот человек, который подтолкнет ее к этим переменам, - поведал генерал. – Столичный житель не мог стать бунтарем, ты сама прекрасно понимаешь почему. Поэтому мы ждали провинциала, мои люди дежурили у региональных врат. Ты была потенциальным бунтарем, но так же на твоем месте мог быть любой.
- Получается, в Столицу пускали всех, кто живет на кольцах, у которых нет названий? Значит…
- Это ничего не значит. Тот шевалье случайность! – отрезал Власов.
- Ну, хорошо. Но почему именно меня вы посчитали подходящим человеком на роль бунтаря? – спросила я.
Власов опять трагично вздохнул. Его глаза так и говорили: «Ты что глупая?». В голове зазвучал раздраженный голос Кессиди Кортес. Это же ее коронная фраза.
- Ты попала в дом к Гринник, - сказал Власов. – Но в тот момент за тобой еще так пристально не следили…
- Так пристально? – я перебила его. – Но вы уже тогда следили?
- Ты избавилась от чипа, - пояснил Власов. – Это меня заинтересовало. Так вот. Ты попала в дом к Гринник. А потом понеслось! Ты за пару месяцев изменила то, что мы планировали годами! Ты подстегнула Дрянную баронессу к жизни, и в итоге подарила победу ей, хотя…
- Хотя победа была предназначена Кессиди Кортес, - закончила за него я. – То, что я стала тем бунтарем, который так нужен Столице это случайность! На моем месте мог быть любой…
- Именно! – воскликнул Власов. – Теперь твоя очередь! Расскажи мне свой сон!
Вздохнув, я рассказала ему то же, что рассказала и Кессиди. Ничего лишнего, что может навредить мне и Мэл.
- И что это значит? – задумчиво пробормотал Власов. – Гринник исчезнут с лица этого мира, а Столица упадет к моим ногам!
- Вы не понимаете! – воскликнула я. – Все не так! Вас нет во снах! Там лишь Кессиди и Мелинда, это между ними разделена Столица!
- Меня там нет, потому что о Цитадели Мира не знают, - возразил Власов.
- Я о ней знаю! Но ее нет в МОИХ снах! – я подскочила на ноги. – Вы не понимаете! Столица падет, если погибнет Мелинда и ни вы, ни Кортесы ее не спасете!
- Никому не нужно спасение обреченного! – Власов тоже подскочил на ноги. – Чтобы построить что-то новое, нужно сломать старое! Если для передела Столицы нужно всего лишь убить Дрянную баронессу, то почему нет?
Я чуть не взвыла. Генерал ничего не понимает. Ничегошеньки! Он настолько мелкая сошка в глазах Столицы, что его даже во снах нет. Сейчас реальная власть у Гринник и Кортесов. Именно Кессиди ключевая фигура во всей этой истории. Только от того, остановлю ли я ее, будет зависеть, выживет ли Мелинда. А Власов этого не понимает, не хочет понять! Неожиданно я почувствовала, что обычно чувствует Кессиди при разговоре со мной. Неужели в ее глазах я настолько не прошибаема? Да и черт с ним, пусть делает, что хочет. Я уже хотела ему об этом сказать, но тут до меня дошел смысл сказанной им фразы. «Если для передела Столицы нужно всего лишь убить Дрянную баронессу, то почему нет?».
- Стоп! – выкрикнула я так резко и громко, что генерал вздрогнул. – Выслушайте меня! Пожалуйста! И поймите! Сны не могут ошибаться, они говорят о том, что может произойти с долей вероятности 75-80%, а это значит, что Кессиди возможно удастся убить Мелинду. А если так, то у руля перемен, у руля Столицы встанет она, не вы! Столица в итоге достанется ей, потому что она превосходит вас!
Я замолчала, молчал и Власов, обдумывая мои слова. Надеюсь, вся эта чушь, сказанная мной, прозвучала правдоподобно.
- Хорошо, тогда я хочу знать, что будет, если во снах появлюсь я!
- Слушайте, это невозможно, сны это сны. И вообще, я вам все рассказала. Я ухожу!
Я сделала шаг к двери. Власов крепко схватил меня за плечи.
- Никуда ты не пойдешь!
Он толкнул меня обратно на пластиковую тахту, напоминающую подоконник, вот только окон тут не было.
- На поверхности буря, - мягче прибавил он. – И еще, я всегда добиваюсь того, чего хочу. Я хочу знать, что будет, если во снах появлюсь я! И я это узнаю!
Его тон мне совсем не понравился. В голове возникла еще не паническая, но близкая к этому состоянию мысль о том, что, во-первых, мобильник остался в сумке, которая в свою очередь осталась на парковке около машины. Во-вторых, Цитадель Мира это подземная база, а значит, даже ели я сорву себе горло в крике о помощи, меня все равно никто не услышит. Никто, кроме членов этой организации, но вряд ли они с воодушевлением поспешат мне на помощь, скорее наоборот замедлят шаг, чтобы лишний раз порадоваться своей счастливой жизнью. К тому же впереди выходные. Сегодня меня точно никто не хватится. А потом? Мелинда меня искать точно не будет, выходные для нее это святое. Разве что один Дэн, но он может списать это на мое раздолбайство. Похоже, у меня нет ни единого шанса. Вот дерьмо! Мой тоненький внутренний голосок, который может принадлежать только глупой семилетней девочке в розовом платьице и бантом на голове, истерично верещал о том, что я умру. Наверное, я внутри действительно маленькая глупенькая девочка, раз постоянно влипаю в передряги. Внешне я была спокойна, я не разделяла паники внутреннего голоса. Смысл бояться страха? В конце концов, Власов меня не убьет, а это, пожалуй, хорошая новость для меня. За это стоит держаться. Я посмотрела на старого генерала, нет, приятель, тебе не нужен здесь мой труп, тебе нужны мои сны, а значит тебе нужная моя жизнь.
Тем временем Власов подошел к двери, она отъехала в сторону, словно почувствовав его приближение.
- Скоро тебя переведут в другое место, - сообщил он, обернувшись. – А пока можешь отдохнуть здесь.
Большое спасибо, так и поступлю! Я откинулась назад и больно приложилась затылком о стену. Это помещение напоминало мне подвал в доме «Семь чудес», в котором я была частым гостем. Никто не знает, что я здесь. Никто, кроме генерала не может меня отсюда освободить. Ему нужно, чтобы во снах был он и его организация? Что ж, придется что-нибудь придумать. С фантазией у меня хорошо.
Из разговора с Власовым я поняла одно. Все, что произошло со мной, все, что я пережила случайность. На моем месте мог оказаться любой приехавший в Столицу человек. Мной в свое время могла быть Нора или Габриель. Но Абигайль Уилсон это не Нора и Габриель, Абигайль Уилсон это я.
Глава 30.
Уже заметно стемнело, Маргарет припозднилась. Она шла к воротам замка, чтобы пройдя их направиться к остановке воздушного трамвая. С Гордоном она так и не заговорила, она все еще была зла на него. Около ворот остановилась машина, за рулем которой сидела Кессиди Кортес. Неожиданно для себя Маргарет подошла к машине и постучала в окно. Стекло поползло вниз, холодная аристократка немигающим взглядом своих ледяных глаз смотрела на нее. Маргарет уже пожалела, что поддалась этому необдуманному порыву, но отступать поздно.
- Что? – не выдержав спросила Кессиди.
- Я давно поняла, что все беды Аби от баронессы Гринник, - сказала Бреннен. – От нее же и мои беды. Тогда на церемонии выборов в наследники я голосовала за тебя.
Отойдя от окна машины, Маргарет вышла за ворота, так ни разу и ни оглянувшись. Но если бы она это сделала, то заметила бы ледяной холод в глазах аристократки.
***
Тотальный контроль? Что-то я с трудом в это верю. Корректоры, сценаристы – все это похоже на сумасшедший бред чокнутого психа. Невозможно скорректировать жизнь. Невозможно учесть все, невозможно уследить за всем. Я тому живое подтверждение. Я скорее поверю в дружбу между Зеленым Бароном и Орландо Кортесом, нежели в это. Чего добился Власов? Он даже меня не смог остановить, о каком контроле может быть речь? Но сейчас не это важно, важно другое. Мне следует убедить Власова, что он проиграет, но не из-за Мелинды, а из-за Кессиди. Вилл была права, когда говорила, что их нужно столкнуть лбами. Кессиди слишком опасный противник, чтобы играть против нее, пусть лучше этим займется генерал. Я заключила три союза, но только один настоящий. Теперь я понимала, какой именно. Все они ошибались, и все они были правы. Но так же права и я, на сей раз безоговорочно.
Странно, что за все это время Власов ни разу не упомянул Гринсон, она ведь была агентом его организации. Если он не знает о том, что мне об этом известно, то это может послужить мне отличным шансом, выбить его из колеи. Как бы сказала Кессиди – сделать ход конем. Боже, Гринсон, как же ты мне нужна! Почему все так вышло? Почему ты была уверена в том, что я не подведу, выдержу все это и в итоге осуществлю то, что начала ты? Зачем ты так поступила? Друзья друзьями, а здесь-то я одна. Три человека могли тебя спасти. Власов мог, мог Волков, а еще я. Но ты отказалась, неужели ты настолько в это верила, что могла позволить себе этот шаг? Может ты и верила, но я нет. И я не верю в то, что Гринсон не понимала что происходит. Цитаделью Мира был идеально прорисован ее портрет, они создали героя-мученика, а в конце убили его. Герой рождается в момент своей смерти – с этим трудно не согласиться. Со смертью Гринсон, умерли ответы на те вопросы, которые я вот уже довольно длительное количество времени не перестаю задавать. Первый вопрос касается снов, но на него, я надеюсь, мне ответит Клементина, точнее ее дневник. Но вот кто мне ответит на вопрос, который касается семьи Ники. Так это правда или вымысел. Додумать я не успела, дверь отъехала в сторону, вошли двое.
- Встань, - произнес один из них.
Сказано это была не грубо, и не приказным тоном, скорее как-то равнодушно.
- И следуй за нами.
Мы вышли из камеры, наверное, это все же была камера. В коридоре мне в глаза ударил яркий неоновый свет ламп под потолком и белый цвет стен. На одной из стен красовалась большая, сделанная красными красками цифра девять.
- Что это за цифра? – спросила я, не ожидая, что мне ответят.
- Уровень, - неожиданно прозвучал ответ.
- Как этаж? – уточнила я.
- Именно!
- Куда мы идем? Что там со мной сделают? – спросила я, оглядываясь.