с тем парнем, оказываются обманутыми, чтобы работать на кого-то, кто забирает всю их зарплату и отказывается отпускать их. Обычно это сутенер, который выдает себя за джентльмена, помогая им уйти с улицы, только для того, чтобы в конечном итоге заставить их продать себя.
Хотя это правда, что я совершила ошибку, предложив работать бесплатно, я не ожидала, что он вот так возьмет у меня деньги. Не перед Кэпом и не таким образом, чтобы я чувствовала себя пленницей. Это слишком похоже на то, о чем предупреждали пасторы, особенно учитывая природу того, что Спайдер делает со мной за закрытыми дверями.
Желание отказаться или, по крайней мере, придержать несколько счетов нарастает, но воспоминания о том, что случилось со мной в ночь вечеринки Дизеля, достаточно, чтобы подавить эту мысль. Кроме того, если он заставит меня уволиться, я никогда не смогу выйти.
Я стискиваю зубы и шлепаю пачку банкнот ему в ладонь.
— Разумный выбор. — Он берет мою сумку и открывает ее, роясь в ней. — Выверни карманы.
Я поднимаю голову.
— Сейчас же, — говорит он низким опасным голосом. Господи, это унизительно.
Инстинктивно я бросаю взгляд на Кэпа, который наблюдает за мной с таким отстраненным выражением лица, что я не могу сказать, что он думает.
Я подавляю приступ гнева и выворачиваю карманы. Спайдер кивает и быстро пересчитывает деньги. Затем он убирает их в свой порез, и ведет к своему байку. — Не густо. Хотя ты бы заработала больше, если бы не была такой резкой.
Он серьезно жалуется, что я не заработала ему достаточно денег?
Мой акт смирения взрывается, как бомба. — Извини, что разочаровала, — говорю я, отталкивая шлем, когда он надевает его мне на голову. — Я думаю, тебе придется подождать до следующей недели, чтобы заработать на мне еще.
Кэп удивляет меня громким фырканьем.
— Уоу, — протягивает Спайдер, и внезапно его лицо становится опасным. — Это то, что ты думаешь? Ты думаешь, я у тебя ворую? Должен ли я напоминать тебе, что привело тебя в эту ситуацию?
Я делаю глубокий вдох. Я сама попала в это.
— Нет, — натянуто отвечаю я. — Не нужно.
— Эти деньги не для меня, сладкая, — добавляет он, вынимая их и показывая мне.
— Это для клуба.
Почему-то это не заставляет меня чувствовать себя менее ограбленной.
— Если ты думаешь, что с тобой обращаются несправедливо, я могу снять тебя с этой работы прямо сейчас.
Это возвращает меня к действительности. Срываться на него было глупой ошибкой, импульсом, порожденным гневом. Я не могу позволить этому случиться снова.
Заставляя себя смотреть ему в глаза, я качаю головой. — Все в порядке. Деньги твои. Я больше не буду спорить об этом.
Он кладет купюры обратно в карман и хватает меня за затылок. — Нет, это не мое. Это принадлежит клубу. Пойми это правильно. Я не гребаный сутенер и не вор. И ты чертовски права, ты не будешь спорить, если хочешь иметь работу, которая не предполагает стояния на коленях.
Интересно, слышит ли он иронию в том, что сказал, или насколько он просто походил на сутенера.
Он привязывает мою сумку к своему байку и надевает шлем мне на голову, грубо застегивая ремень.
Мы молча садимся на байк и направляемся обратно к зданию клуба. Мышцы на спине Спайдера кажутся твердыми, как стена. Я уверена, что он мчится по дороге со скоростью, необычной для него, как будто он срывается свое разочарование на своем байке. Без единого слова между нами, напряжение, кажется, густо висит в воздухе, следуя за нами через пустыню, как гнетущее облако.
Господи, я ненавижу, когда этот человек сердится. Он напоминает мне дикого зверя, красивого на вид, но злого и смертельно опасного, если его разозлить, и всегда на грани потери контроля, каким бы спокойным он ни выглядел внешне.
За последние пару дней я стала меньше ненавидеть его, даже думая, что со временем он может мне понравиться. Теперь ненависть к нему камнем оседает у меня в животе, едкая и разжигающая мою потребность сбежать. Это стирает остатки вины, которую я испытывала за то, что солгала ему.
Кэп остается в нескольких футах позади нас, хотя места для езды рядом со Спайдером более чем достаточно. Обычно его спокойное, отеческое присутствие немного успокаивает, когда присутствие Спайдера угрожает вывести меня из равновесия, но сегодня утром этого не происходит.
До рассвета еще несколько часов, темнота превращает бесплодную пустыню в черную пустоту. Только желтоватые лучи фар на байках Спайдера и Кэпа прорезают тени, узкие лучи света, освещающие дорогу.
Вскоре после того, как мы проедем через Койот-Спрингс, мы достигнем участка земли, усеянного большими пещерными образованиями, которые почти обнимают дорогу. Поднялся ветер, принося легкий холод и завывая в глубоких проходах между скалами. Это глухой, одинокий звук.
Я прислоняюсь к спине Спайдера, обнимая его за талию, но я никогда не чувствовала себя такой опустошенной.
Вдалеке, мне кажется, я слышу звук других мотоциклов, но я не могу быть уверена из-за ветра или рева двигателя Спайдера в моих ушах.
Я оглядываюсь назад, но дорога пуста и темна.
Кэп проследил за моим взглядом, прежде чем снова уставиться на дорогу перед собой.
Я прислоняюсь к спине Спайдера и прижимаюсь щекой к прохладной, гладкой коже его пореза.
Двигатели ревут из ниоткуда. Я вскидываю голову, бросая взгляд в направлении
звука.
Два мотоцикла надвигаются на нас, выезжая из-за двух больших скальных образований.
В моей голове звенят тревожные колокольчики, и я чувствую, как Спайдер напрягается в моих объятиях, чувствую, как громыхает его грудь, как будто он произнес слова, которых я не слышу.
Два оглушительных хлопка раздаются в темноте, как хлопки петард. Позади себя я слышу крик Кэпа, затем грохот и скольжение тяжелой стали.
В одно мгновение Спайдер останавливает свой байк, срывается с места и тащит меня за собой.
— Что происходит? — в панике кричу я.
— У нас гости, — рычит он.
Он поднимает меня на руки, и через его плечо я замечаю Кэпа, неподвижно лежащего на тротуаре рядом со своим искореженным байком.
Мое сердце ужасно сжимается.
— Спайдер… Кэп ранен…
Звук двигателей байков приближается.
Не говоря ни слова, Спайдер сильно прижимает меня к своей груди и бежит через открытую пустыню, когда раздаются еще два выстрела.
Глава 16
Что знает старик
Эмма
Выстрелы.
Я понимаю, что это за звуки, когда Спайдер бросается к лабиринту скальных образований недалеко от дороги.
Я слышала выстрелы только один раз, когда навещала Сета в один из немногих раз, когда он пригласил нас с родителями к себе домой. Несколько охранников тренировались на стрельбище, которое он устроил на своем огромном заднем дворе. Я была потрясена тем, насколько громко это было. Выстрелы прозвучали так же, как хлопушки, которые Дэвид Гилд запускал на площади каждый год в канун Нового года.
Те выстрелы, которые я только что слышала, звучат точно так же, только на этот раз они были нацелены на нас.
Нет, на Спайдера и Кэпа. Если бы Колония снова нашла меня, они бы не стреляли в нас, как ковбои из историй о старом Западе, о которых говорили пасторы. И тот, кто стрелял, ехал на мотоцикле.
Вопрос в том, почему они пытались убить Спайдера и Кэпа? Учитывая жизнь, которую они ведут, это могло быть что угодно.
— Спайдер, не стреляй в меня за то, что я критикую твои методы побега, но разве не было бы быстрее уехать на твоем байке?
— Быстрее, да, — бормочет он, — но не безопаснее. — Он вбегает в отверстие в скале и несет меня к задней части темной впадины. Серебристый лунный свет проникает внутрь всего на несколько футов. — Я не смогу защитить тебя на байке, если кто-то стреляет тебе в спину.
Что ж, в этом есть смысл.
Подождите… Защитить меня? Он никогда раньше не использовал это слово, когда говорил обо мне. Мое сердце слегка колотится. Глупое сердце.
Он сажает меня у стены за большим валуном.
Я с трудом сглатываю, желчь подступает к горлу. — А как насчет Кэпа? — пищу я.
— Я заберу его. — Он сжимает мою шею сзади. — Оставайся тут. И не двигайся. Он уходит прежде, чем я успеваю ответить.
Я уронила голову на холодную каменную стену. Мое сердце колотится со скоростью мили в минуту.
Одна в темноте, без возможности защититься, я почти ожидаю, что стрелки появятся у входа в пещеру и всадят пулю мне в грудь. Я ничего не знаю о борьбе. Спайдер мог бы оставить мне свой пистолет, но я не знаю, как им пользоваться.
Я задерживаю дыхание и стою неподвижно, прислушиваясь к звуку шагов.
Спайдер возвращается через несколько минут. Я изумленно смотрю на него. Он подходит к задней части пещеры, неся на плече крупную фигуру Кэпа, как солдат несет павшего товарища.
— Я понимаю, как это бывает, — сонно бормочет Кэп. — Ты бросил меня ради киски.
— Закрой свой рот, старик. — Голос Спайдера звучит напряженно. — Черт, тебе нужно сесть на диету. Ты весишь целую тонну.
Но на нем нет ни грамма жира. Он мускулистый, как Спайдер, только не такой большой.
Я ахаю, когда Спайдер подходит достаточно близко, чтобы я могла разглядеть кровь, капающую с ноги Кэпа даже в почти полной темноте. Спайдер осторожно посадил его передо мной. В тусклом лунном свете я вижу большое влажное багровое пятно на середине его бедра, пропитавшее его синие джинсы.
— Боже мой. В него стреляли?
Там много крови. Лунный свет освещает темно-красный след, который проходит по земле у входа в пещеру, где только что прошел Спайдер.
— Ты должен был… — Грудь Кэпа сотрясается от болезненного вздоха. — Надо было оставить меня там, мальчик.
— Заткнись. — Спайдер оглядывается назад, как будто ищет стрелков, затем начинает снимать свой порез. — Нужно позаботиться об этой ране. Думаю, на этот раз этим ублюдкам придется убраться восвояси. Я…
— Нет. — Кэп хватает его за плечо. — Иди. Займись делом. — Кэп смотрит на меня
и натянуто улыбается. — За мной присматривает ангел. Иди. Надери их ублюдочные задницы.
Вдалеке я слышу, как приближаются моторы мотоциклов. Они ищут нас?
— Кэп… — Спайдер смотрит на меня, а затем на вход в пещеру.
Я вижу, что он разрывается между нежеланием оставлять своего друга умирать и риском, что стрелки вернутся, чтобы прикончить нас.
Не раздумывая, я опускаюсь на колени рядом с Кэпом и протягиваю руку, кладя ее на плечо Спайдера. Его глаза впиваются в мои.
— ССпайдер, иди. Я позабочусь о нем.
Его брови хмурятся, и на его лице написаны вопросы, наряду с удивлением от того, что я предлагаю.
— Иди, — твердо повторяю я. — Доверься мне.
Спайдер одевает свой порез на место. — Хорошо, я ухожу, но только потому, что не хочу, чтобы они возвращались и… — Его взгляд скользит по мне. Затем он встает и достает пистолет из кобуры на бедре. — Сиди тихо. Я еще вернусь.
Он — тень, движущаяся ко входу в пещеру, его пистолет направлен на землю в двуручной хватке, как это делали копы в том фильме, который я видела.
Через несколько мгновений после того, как он исчезает, двигатель байка оживает, а затем затихает.
— Хорошо, Кэп, — говорю я, надеясь, что мой голос звучит увереннее, чем я себя чувствую. — Давайте посмотрим, что мы можем сделать с ногой. — Я нахожу дыру в его джинсах, оставленную пулей, и разрываю ее пошире, чтобы осмотреть рану.
Я и раньше имела дело с незначительными ранами, порезами и царапинами, но ничего подобного. Учитывая количество крови, я надеюсь, что выстрел не попал в бедренную артерию. Если это так, у него не так много времени.
— Тебе очень больно? — спрашиваю я его, сразу же понимая, как глупо это должно звучать. Я снимаю лучшую часть одежды, которую ношу, чтобы надавить на рану — свою футболку.
— Да. — Он усмехается, глядя на мою обнаженную грудь. — Но не сейчас.
Я неуверенно смеюсь.
— Ну, обычно говорят, что нужно отвлекать пациента в подобной ситуации. Все, что угодно, что сработает. — Я разрываю футболку на две полоски, затем скатываю одну
и надавливаю на рану. Кровь брызжет по бокам, и я поворачиваю голову, борясь с волной тошноты.
Кэп стонет от боли.
— Прости. — Я нажимаю немного сильнее, и он шипит сквозь зубы. — Держи футболку там, — говорю я ему. — Поддерживай давление постоянным, пока я его перевяжу.
— Где ты научилась этому? — ворчит он, садясь и надавливая на футболку.
— Тренировка по оказанию первой помощи, — говорю я, давая единственный ответ, который я могу, так как я осторожно, но быстро обматываю другую половину своей футболки вокруг его ноги и туго завязываю ее на ране.
Кэп ворчит сквозь зубы, сдерживая боль.
Ответ не является полной ложью. У меня нет официальной подготовки, на которую люди получают сертификаты, но, как и многие женщины в Колонии, я решила получить медицинскую подготовку, которую они предлагают. Для работы няней требуется обучение оказанию первой медицинской помощи, но для получения указанного сертификата потребовалось бы предоставить удостоверение личности и личную информацию, которую я не могла предоставить. Я сказала им, что прошла обучение. Мне повезло, что они не проверили.
Услышав мой ответ, Кэп оценивающе смотрит на меня, но не настаивает.
Завязывая второй узел, я бросаю взгляд на вход в пещеру, но не вижу никаких признаков Спайдера. Беспокойство каскадом пронизывает меня. Эти люди стреляли на поражение. Мое сердце неприятно сжимается.
— Кэп, у тебя есть телефон?
Он бормочет что-то неразборчивое, и я надеюсь, что это утверждение.
— Где он? — спрашиваю я.
Его единственный глаз опускается, а голова наклоняется вперед.
— Черт. — Я беру его плечо и встряхиваю его. — Кэп. Кэп, останься со мной. Он бормочет что-то, чего я не могу разобрать.
— Кэп. Нет. Очнись. Останься со мной. Ты слышишь меня, не спи.
Он расслабляется и не двигается.
Слезы застилают мне глаза. — Кэп… — Моя грудь болезненно сжимается, но я подавляю нарастающую панику.
Я роюсь в карманах его пореза, пока не нахожу его телефон.
Когда я включаю его, на экране высвечивается запрос на отпечаток его большого пальца. — О боже мой. Дурацкая технология. — Я хватаю его за руку, прижимая большой палец к иконке.
Я бы не смогла позвонить отсюда. Я пересекаю пещеру и выхожу, оглядываясь в поисках любых признаков опасности. Когда я никого не вижу, я начинаю звонить 9-1-1, но останавливаю себя. Что-то подсказывает мне, что клуб не хотел бы, чтобы я звонила в больницу.
Не зная, кому позвонить, я нахожу его контакты. Имя Драгона появляется первым в списке. Драгон. Президент.
Я сглатываю, подавляю нервное трепетание, которое скручивается у меня в животе,
и набираю номер.
— Что, Кэп? — голос Драгона звучит очень взволнованно.
На мгновение любой подходящий ответ вылетает у меня из головы. Я мало что знаю
о жизни или протоколе MК, но у меня такое чувство, что мое обращение к нему противоречит всем законам руководства MК. Кроме того, я совершенно не представляю, что сказать лидеру запрещенного мотоклуба.
— Эм… През, это Стефани. Я…
— Какого хрена ты делаешь с телефоном Кэпа, женщина? — он огрызается.
Я морщусь. Я боялась этого.
— Ты украла его гребаный телефон, воровка? О, Спайдер будет чертовски зол.
— Драгон, это Кэп. Произошел несчастный случай. Стрельба…
— Где? — он говорит грубо.
— Мы прячемся в небольшой пещере у шоссе 93. — Мне придется угадать расстояние. Там так много скальных образований, что мне остается только надеяться, что, если он спустится по 93-му шоссе, он увидит байк Кэпа и найдет нужную пещеру. — Мы примерно в двадцати минутах езды от Каспера. В Кэпа стреляли…
— Оставайся там, где ты есть. Я сейчас буду.
Телефон замолкает.
Я возвращаюсь к Кэпу и сажусь на корточки у его плеча. Его рука хватает меня за руку, и я подпрыгиваю, почти крича.
Когда я смотрю на него, его глаза ошеломлены, но на лице ленивая улыбка. — Прости. — Он кивает на свой телефон в моей руке. — Кому ты звонила?
— Драгону.
— Не вызывала скорую?
Я качаю головой. — А должна была? У меня просто было такое чувство, что я… Он качает головой и сжимает мою руку. — Нет. Нет, ты поступила правильно. Он
стонет от боли. — Ты хорошо поработала, Ангел.
— Да, за исключением того, что я думаю, что Драгон сейчас злится на меня.
— Не беспокойся о нем. Он это переживет. — Его глаз снова начинает закрываться.
— Поговори со мной, — говорю я ему, тряся его за плечо. — Почему они называют тебя Кэпом?
Он с усилием фокусируется на мне, его глаз остекленел. — Я был капитаном в армии, — говорит он. — Ребята продолжали называть меня так, когда я присоединился к клубу, так что, когда я получил патч, это стало моим дорожным именем.
— Ты был в армии? — я уважительно улыбаюсь.
Он кивает.
Я смотрю на его ногу. Некогда белая ткань стала темно-малиновой, уже промокшей насквозь. Он потерял так много крови. — Почему они стреляли в нас?
— Не волнуйся. Спайдер позаботится о них.
Я не уверена, услышал ли он мой вопрос, или он намеренно уклоняется от него.
— Я не должна была отпускать Спайдера. — Я бросаю взгляд на вход в пещеру, но все еще не вижу и не слышу никаких признаков его присутствия. — То, что он делает, это самоубийство.
Кэп слабо улыбается. — Ты не… могла остановить его.
— Почему? — у меня такое чувство, что он говорит не просто о том, чтобы убедиться, что эти ребята не вернутся и не найдут нас.
— Потому что. Это клубный бизнес, Ангел. — Его голос затихает. Он теряет сознание.
Отчаяние сжимает мою грудь. — Скажи мне. Расскажи мне о клубных делах.
Он сглатывает. Когда он отвечает, его голос звучит как под кайфом, и он едва слышен.
— Клуб — это братство. Сем… семья. Мы должны защищать своих. Уважение — это прежде всего… — он сглатывает. — Спайдер родился в клубе. Это у него в крови, это его жизнь. Эти ублюдки напали на клуб. Если он позволит им уйти, он помашет им красным флагом, говоря, чтобы они пришли и забрали нас. Ты понимаешь?
Я пытаюсь осмыслить то, что он говорит, но этот вид насилия настолько далек от моего образа жизни, что я чувствую себя совершенно потерянной.
Кэп сжимает мою руку. — Ангел. — Когда я смотрю на него, его глаз на удивление напряжен. — Спайдер… — он морщится. — Спайдер — хороший человек. Он убил бы меня, если бы узнал, что я сказал тебе это, но это так.
— Кэп… — он что, серьезно пытается сейчас поиграть в сваху?
Он сильнее сжимает мою руку, и я вздрагиваю, удивляясь его силе, учитывая его состояние.
— Послушай меня. Я знаю, что с ним нелегко иметь дело, но не отказывайся от него. Он не монстр. И ты ему нужна.
— Кэп, ты в шоке. Ты несешь чушь.
Он улыбается и качает головой. — Нет. Сейчас он этого не видит, но ты ему нужна.
У Спайдера много демонов, и однажды, если кто-нибудь не вытащит его из ада, он уничтожит себя. Ты можешь удержать его от того, чтобы он переступил черту. Ты должна.
— Я? — у меня щиплет глаза, в груди расцветает надежда. — Почему я? Я не знаю,
как…
— Ты сама во всем разберешься. Никто другой не может этого сделать. Это должна быть ты.
— Но я не хочу… Я не могу… Откуда ты знаешь, что я могу…
— Потому что. — Он трясет меня за плечо. — Ты проникла ему под кожу, маленький ангел. Никто никогда этого не делал.
— Но как ты можешь это знать?
Его глаз сверкает. — Я его знаю. Доверься старику, он знает, о чем говорит. Ты принадлежишь ему.
Прежде чем я успеваю потребовать большего, голова Кэпа откидывается назад. Затем его глаз закрывается.
Я прикрываю рот руками, сдерживая рыдания, мое сердце болезненно сжимается. — Кэп? Кэп!
Его грудь вздрагивает, а затем замирает.
Глава 17
В погоне за справедливостью
Спайдер
Как только я выскочил из пещеры к своему байку, я увидел двух стрелков, мчащихся через пустыню, но они развернулись и направились ко мне в ту же минуту, как увидели меня.
Возвращаются, чтобы закончить работу. Вот ублюдки.
Я бы поставил на то, что они носят ублюдочные нашивки сатаны. Волк послал своих шакалов, чтобы отплатить мне за то, что я убил Ганнера и остальных в ту ночь у Рики.
Я собирался позвонить Драгону и рассказать ему, что происходит, но, когда я позвонил, он не ответил. Я пытался несколько раз, прежде чем перестать, но батарея в моем телефоне была слишком разряжена.
— Сукин сын.
Дерьмовое время для этого. В это утро я зарядил этот кусок дерьма. Как это он уже разрядился?
Поскольку байк Кэпа разбит, а он не сможет ехать верхом, мне понадобится помощь, чтобы доставить его в клуб, чтобы Акс мог его вылечить. Больница — это не вариант, и даже если бы это было так, у меня тоже не было возможности позвонить им.
Я бы вернулся к Стефани и Кэпу, чтобы воспользоваться телефоном Кэпа, но, когда эти придурки направились ко мне, я не мог привести стрелков прямо туда, где я их спрятал.
Единственным вариантом было преследовать ублюдков так быстро, как я мог, и убедиться, что они не смогут их прикончить.
Заводя байк, я мчусь через пустыню вслед за двумя мужчинами, доводя мотоцикл до предела. Как только они видят, что я бросаюсь в погоню, они разворачиваются и убегают в другом направлении. Они в доброй сотне футов от меня, слишком далеко, чтобы разглядеть их нашивки, и их колеса поднимают облака дорожной пыли, но мне не нужно их видеть, чтобы знать, кто они такие. Если это не команда Волка, я сам оторву свою проклятую нашивку от пореза.
Образ Кэпа, лежащего на тротуаре рядом с его байком, врезается в мой мозг изнутри. Я преследую нечто большее, чем просто клубное правосудие.
Я знаю Кэпа всю свою жизнь. Когда мой ублюдочный отец скончался, мне было шестнадцать. Будучи наемным убийцей Бандитов, папа годами выдавал себя за идеального отца-байкера, семейного человека, который уважал клуб и убивал только для того, чтобы защитить МК. Тот, кто души не чаял в своем сыне. Все это время он пытался сломить меня, превратить в монстра, который выполнял его приказы.
Никто в клубе не знал, кто он такой. Он был одним из офицеров Бони, и президент понятия не имел, что он каждую ночь избивал свою жену и ребенка.
После того, как дорогой старый папа наконец съел свой собственный пистолет, Кэп месяцами работал, устраняя нанесенный им ущерб. Он научил меня, какой на самом деле должна быть клубная жизнь, как выглядит настоящая семья. Поручился за меня, когда Бони подумал, что я слишком пострадал, чтобы сделать это. Кэп научил меня стрелять, драться. Самое главное, он показал мне, как направлять мой гнев, направляя мою жажду
насилия и крови так, чтобы это служило клубу, чтобы я мог использовать это, чтобы уничтожить тех, с кем нужно было иметь дело.
Кэп — один из моих лучших друзей, но он нечто большее. Он — отец, которого я должен был иметь. Без него я, вероятно, позволил бы своим демонам уничтожить меня. Я обязан ему своей жизнью.
Холодная рука страха тянется ко мне, и я превращаю ее в пыль в своем кулаке. Страх заставляет человека совершать ошибки, и я не могу позволить себе потерять голову сейчас. Кэп и Стефани одни в этой пещере. Им нужно, чтобы я держал голову прямо.
Стефани. Забота о ней заставляет мои кулаки сжимать руль так, что побелели костяшки пальцев. Я понятия не имею, как эта маленькая воровка забралась так далеко под мою кожу, но такая животная защита делает мужчин слабыми. Это так же опасно, как и любой страх.
Клуб — это то, что важно. Справедливость — вот что имеет значение.
Я следую за стрелками через узкий проход между двумя скальными образованиями
в нескольких минутах от того места, где я оставил Кэпа и Стефани. Тропинка петляет туда-сюда, дюжина развилок расходится во все стороны.
Дерьмо. Я мог легко потерять их в этом лабиринте, и я бы поспорил, что одна из дорог приведет их обратно к пещере.
Приближаясь к ним, я заставляю их спуститься по другой тропинке, ведущей к скале, которая, как я знаю, обрывается в глубокий каньон. Если я смогу их там остановить…
Я рычу в сторону проема между двумя высокими образованиями, толкая их к утесу. Один из мужчин ругается, в его голосе слышится ужас.
Попался.
Впереди появляется отверстие, и в двадцати футах от него выступающая скала
обрывается вниз. Два придурка оборачиваются, явно намереваясь вернуться тем же путем, каким пришли. Я давлю на них сверху вниз.
Оба в шлемах с забралами, которые закрывают все их лица, но они заметно испуганы, и я знаю, что они видят.
Смерть придет за ними.
Я резко останавливаюсь перед ними, и они пятятся, как два загнанных в угол зверя.
Я наставляю пистолет.
— Привет, мальчики.
Я подхожу прямо к ним и всаживаю по пуле в грудь каждому из них. Тела падают на землю, как камни. Сила выстрела заставляет одного из них сделать пируэт, развернуться так, что он падает на живот.
Я переворачиваю его пинком ботинка на спину и срываю с него шлем, подтверждая убийство.
Знакомые, пустые глаза смотрят на меня стеклянным, невидящим взглядом. У него такой же большой нос и черные волосы, как у Ганнера.
Это Хеликс, брат Ганнера.
Я не удивлен, что Волк позволил Хеликсу сделать это. Я принял правильное решение, отправившись за ними. Это был не просто поражение для них. Это было не просто возмездие, предписанное клубом. Это было личное, а такого рода вендетта не дает человеку покоя, пока причина не умрет.
Я проверяю другого парня. Блядь. Я бы узнал эти сумасшедшие волосы с проседью
и дикую бороду где угодно, даже если бы не видел нашивку Инфорсер на его порезе.
Это брат Волка.
— Дерьмо.
Это полностью меняет игру.
Я качаю головой. Мое убийство Ганнера означало, что Ублюдки должны искать возмездия за своего павшего брата. Это означает, что для Волка мой выход обязателен. Брат убитого мною Ганнера и наши клубы, которые теперь несут потери с обеих сторон, замыкают нас в бесконечном цикле возмездия. Но убить брата президента Ублюдков Сатаны? Это совсем другой уровень проблем.
По одному за раз я избавляюсь от тел самым быстрым из возможных способов, сбрасываю обоих со скалы и оставляю их на дне каньона глубиной в двести футов.
Где ни копы, ни прохожие никогда не найдут их и не выведут их смерть на меня. Туда же бросаю их байки, наблюдая, как они падают на дно.