[28]Речь пойдёт о субъектах революционной ситуации, поскольку тема «О революционной ситуации» сегодня живо обсуждается в сетях, а в ней есть вопрос о субъективном факторе, который в начале ХХ века поставил Владимир Ильич Ленин. Но вот этот аспект, о субъективном факторе, как раз почему–то мало исследуется. Лишь косвенно он затрагивается при обсуждениях политических партий и их программ. И как показывает практика таких обсуждений, даже весьма грамотные люди, даже в левой части политического спектра, не понимают этой проблемы и не способны дать сколь–нибудь адекватного её решения.
И, как ни странно, наши выдающиеся публицисты (левого толка, имеются в виду), не понимают, что такое субъект вообще, кто такие субъекты революционной ситуации и что такое субъективный фактор в целом. Причём такие выдающиеся публицисты, которые постоянно на YouTube выступают, постоянно что–нибудь объясняют, и объясняют хорошо, но имеют вот эти слабые пункты. Пункты, связанные именно с теорией революции. Впрочем, это неудивительно. Даже в советских учебниках философии понятию «субъективный фактор» уделялось всего 13‑14 строчек без конкретизации. Поэтому полезно будет, чтобы не только широкие слои интересующихся граждан знали эти понятия хорошо, но и авторы — журналисты, публицисты, писатели — правильно их использовали в освещении конкретных проблем.
Почему? Потому что они несут знания об этих понятиях в массы, но недостаточно чётко их используют. Поэтому их пропаганда и агитация ведётся недостаточно грамотно и эффективно, а нам скоро потребуется грамотность, и вот это наше советское просвещение, которое мы проводим в последние годы, оно как раз и нацелено на то, чтобы понятия эти были совершенно ясны, совершенно прозрачны, совершенно чётко усвоены. И чтобы, когда человек с ними встречается в конкретных ситуациях — с ними или с их вариациями в повседневном языке и практике — они бы использовались совершенно автоматически, не задерживали ход мысли и не отвлекали от главного, конкретного, а помогали точно осмыслять конкретные явления и события.
Например, вот сегодня нас и не только нас, а и широкие слои публики, или, скажем, белорусских трудящихся, путают и морочат головы «революцией» в Белоруссии. Никакой революции в Белоруссии нет, и в ближайшие годы не будет.
Почему? Потому что там не было и нет революционной ситуации, не было и нет революционного субъекта. А субъективный фактор пребывает в состоянии сумбура и смуты, поствыборного возбуждения. Этим общественным возбуждением и пытаются воспользоваться недовольные граждане и внешние враждебные силы.
Революционный субъект преобразует данное (буржуазно–капиталистическое нынче) общество в более прогрессивное (ныне — коммунистическое) общество, дающее простор для развития трудящихся классов и их граждан как членов передового общества. А в Белоруссии возникший из спекулянтов и бюрократов–партаппаратчиков класс капиталистов пытается использовать власть для наживы с помощью давлении на неё из–за рубежа. Это, конечно, лучше, чем разбой и разворовывание экономики на основе стихии частного капитала под непосредственным контролем США, как в России 1990‑х, но всё равно это буржуазия как результат завершения буржуазной контрреволюции в 1989-1993 годах. И возглавляет её бывший директор совхоза, депутат Верховного Совета СССР, член КПСС (фракция «Коммунисты за демократию» забытого теперь предателя Рыбкина) до 1992 года. Возглавляет–то он буржуазное государство, а психология, уровень понимания политики и образы действий у него остались на уровне мелкой буржуазии, как в 1989-1993 годах. Но дело не в этом…
А в том, что при его попустительстве и прямой поддержке в стране сформировался ещё более контрреволюционный субъект — реакционный субъект, рассчитывающий на помощь зарубежных организаторов реакционных переворотов: компрадорская буржуазия! Потому что контрреволюция в РБ не завершилась современным образом: не встала под патронаж США и их сателлитов в Европе, как ожидали эти спонсоры. Для Белоруссии это, прежде всего, США и Польша. Поэтому РБ находится в двойственном положении: сохраняя свою идентичность и свой суверенитет, она тяготеет к России. Но подчиняясь буржуазной сущности и тенденции, она тащится навстречу США и Польше. Она живёт на разрыве: или союз с Россией, или реакционный компрадорский переворот и пристегивание к США и НАТО. Поскольку российский капитал также хищнически смотрит на активы РБ, постольку союз с Россией ей тоже опасен. Действительный союз с Россией может быть только следствием действительной, то есть социалистической, революции в ней и в России. Другой исход: реакционный компрадорский переворот и пристегивание к США и НАТО. Основной субъект реакционных компрадорских переворотов находится в США, а в РБ мы видим только его проявления и отблески: ситуацию, в которой его агенты бегают по Минску, по другим городам и там агитируют против государственного строя, против Лукашенко, против его политики, против связей с Россией и так далее. Но не кто–нибудь, а министры и центральные телеканалы России (например, телеведущий Соловьёв) кричат про «революцию» (вариант: «цветная революция») в Белоруссии, тем самым приподнимая значение оппозиции в общественном сознании. Нет там никакой революции. Там есть попытка реакционного государственного переворота, инспирированного Западом. Всё!
Но было бы крупной ошибкой любого наблюдателя сводить проблему реакционного переворота к «проискам Запада» и вообще к внешним силам. Массовость, упорство и устойчивость протестов явно показали, что главная причина протестов созрела в народе, а главные возбудители бунта находятся внутри государства РБ. И это, прежде всего, — сам бывший фальш–коммунист и карьерист Лукашенко и его клика, не удосужившиеся за 26 лет скроить хотя бы чуть более приличную буржуазную демократию с парой–тройкой солидных буржуазных партий, которым можно было бы передать власть в кризисных ситуациях. Нет, они довели народ авторитарной диктатурой до бунта. И этим бунтом только воспользовались подросшие под крышей Лукашенко (в том числе в правительстве) молодые буржуа. Их неготовность к серьезному реакционному перевороту видна во всём: в отсутствии активных самостоятельных лидеров, в отсутствии партий и политических программ, в примитивизме лозунгов: нарушение даже обычной логики — «Выборы нелегитимны!» и «Я — избранный президент». Как же ты президент, Света, если выборы нелегитимны? Тут уж что–нибудь только одно может быть логичным. И если нелегитимны, то никто не президент.
Неготовность видна даже в примитивной очевидной наглости, с которой этот «президент» курсирует по европейским столицам и представляется подобным образом. И, конечно, эту ситуацию стимулировали западные спецслужбы, давно готовящие падение последних ворот России в западную Европу.
НАТО готово поддержать любую провокацию США против России[29], тем более на её границах. Поэтому даже Макрон с Меркель встали при виде президента–самозванца — этого нового «голого короля»: картина достойная пера Ганса Христиана Андерсена.
Дело в том, что революция — сам термин «революция», понятие «революция» — имеет позитивную историческую коннотацию.
Революции совершали, и этим двигали вперёд историю, выдающиеся люди. Герои национальные, такие как: Робеспьер, в честь которого была названа у нас одна из набережных Невы; Сен–Жюст, Дантон, Марат (до сих пор улица в Питере в честь него), другие великие французские, и не только, революционеры. И Маркс с Энгельсом — это всемирно известные революционеры и вожди человечества, которых любят, уважают, читают и изучают во всём мире уже свыше 170 лет. Или: Великую Октябрьскую социалистическую революцию делали гиганты: Ленин — 54 тома написанных трудов, помимо величайшей практической деятельности, Сталин, Дзержинский, Ворошилов, Буденный, Молотов, Каганович и тысячи талантливейших людей в науке, технике, литературе, искусстве. Кто из нынешних правителей и их приспешников, которые устроили нам контрреволюцию и разрушение родины, написал хотя бы один приличный том? Сделали фальшивую книжку в самом начале «реформ» Чубайс сотоварищи, хотели её загнать за сотни долларов, да их на этом поймали за руку. Оказалось, что кто–то её написал, а они хотели спекульнуть этим поддельным товаром. Или взять Гайдаровскую галиматью под названием «Государство и эволюция»: её культурному человеку читать противно — бросит.
И вот теперь этим позитивным ореолом революции хотят прикрыть белорусских нахалов и провокаторов, кричащих о своей победе на выборах, которые морочат голову правительству и трудящимся, обманывают мировую общественность, обещают трудящимся какую–то свободу и равенство. Буржуазные свобода и равенство у них уже есть. Вот они свободно бегают по Европе и Минску и ругают правительство. И если бы не хулиганили и не били полицейских, то и сами бы не получали тумаков. Никакой другой свободы и равенства в буржуазном обществе быть не может и не будет! А будет, если переворот осуществится (думается, что на этот раз он захлебнётся[30]), то же самое, что на Украине: разрушение промышленности и государственности, дальнейшее обнищание и унижения трудящихся. Поэтому, кто показывает нам эту смуту как революцию — это или недостаточно просвещенный человек, или сознательный мерзавец, который считает нас идиотами и морочит нам голову. А если смута завершится победой неорганизованных смутьянов, то это будет завершившийся реакционный компрадорский переворот с реальной перспективой «фашизма на экспорт». Хотя, думается, что на этот раз он будет отбит. Пока…
Но! Лукашенко — это один из бессознательных соавторов этой смуты. Это он довёл страну до такого состояния, что этот переворот когда–нибудь завершится, если трудящиеся не осознают опасности фашизма на экспорт и не поднимутся и не дадут отпор провокаторам. Если рабочий класс не поймёт, что у него сейчас два врага: внутренний — свой капитал во главе с Лукашенко, и внешний — западный капитал, то он будет ещё долго пребывать в растерянности. А рабочим нужно проводить собственную политику: пока власть нуждается в их поддержке против компрадоров, можно создавать свои рабочие профсоюзы, свою партию. В сегодняшней ситуации внешний капитал опасней. И выбрать правильную тактику по отношению к российскому и западному капиталам непросто.
За 26 лет фактически единоличного правления А. Л. помогал разваливать старые профсоюзы и тормозил возникновение новых. Старые профсоюзы превратились в пособников буржуазии по эксплуатации трудящихся. За это время развалилась старая компартия и не создано ни одной действенной политической партии, даже буржуазной. Нет устойчивой партийной системы и возможности передать власть вменяемой оппозиции. Поэтому эта власть и может закончиться только компрадорским бунтом или действительной, т. е. Социалистической, революцией.
Но, в любом случае, будет сохраняться опасность, что революция будет сопровождаться попыткой компрадорского контрреволюционного переворота, как это и в 1917 году пытались осуществить Германия, Англия, Япония и другие государства в России: воспользоваться революционной ситуацией и подчинить себе ослабленную революцией молодую Советскую республику. Но тогда не на тех напали! Большевики прекрасно понимали их волчью натуру, а рабочий класс Америки и Европы в их тылу помогал России в деле революции. Так будет и теперь. Рабочий класс Белоруссии не останется без пролетарской поддержки русского рабочего класса. Поэтому и преувеличивать опасность западной интервенции не стоит[31].
В России 1917 года это не получилось потому, что мощным был субъективный фактор. Во–первых, главный пролетарский субъект — рабочий класс и его партия — прошли тренировку и закалку в революции 1905-1907 годов. Во–вторых, и другие революционные политические субъекты в России были очень развиты и вначале вели борьбу с царизмом. Они зрели весь XIX век, а с революции 1905-1907 годов стали интенсивно развиваться и прошли также сильную закалку. Поэтому борющиеся силы (около 50 партий и общественно–политических организаций) хорошо знали друг друга и были готовы к решающей борьбе. Поэтому разговоры о субъективности, личной мести, пристрастиях, случайностях, удачах, немецких деньгах и вагонах и т. д., слишком примитивны, пусты и неуместны в серьёзных обсуждениях темы революции 1917 года. Все силы были давно готовы и находились в наилучшей форме! А победили сильнейшие! Сильнейшими были большевики. А сильнейшими они были потому, что были умнейшими и действовали во благо абсолютного большинства народа, т. е. в интересах подлинной демократии — диктатуры пролетариата!
Нынешние же «революционеры», сознательно или (в ещё большей мере) бессознательно, действуют в интересах диктатуры проамериканской буржуазии.
А умнейшими большевики были потому, что подходили к революции научно, как к естественно–историческому закономерному процессу, описанному теорией марксизма. Россия, как писал В. И. Ленин, выстрадала марксизм всей борьбой XIX века.
Как она его выстрадала?
Русские революционеры пропагандировали марксизм уже начиная с середины XIX века. Тогда в России были переведены первые произведения К. Маркса. И Маркс гордился тем, что наибольшие тиражи его работы «К критике буржуазной политэкономии» вышли именно в России, а первым иностранным языком «Капитала» был русский. И российская интеллигенция очень рано познакомилась с его главным трудом — «Капиталом». Не говоря уж, что революционное движение в России не останавливалось с 1825 года, когда восстали декабристы, и весь XIX век и начало XX века Россия готовилась к революции, просвещалась, закалялась, копила опыт борьбы. Она подготовила мощных революционеров. Скажем, мало того, что Владимир Ильич написал 54 тома разного рода книг, брошюр, писем, статей и так далее, почти все революционные вожди большевиков были авторами, публицистами, многолетними пропагандистами. Например, у Сталина было несколько крупных теоретических работ до 1917 года написано, а только в 1917 году около 60 статей. У Чичерина книги по эстетике. Не почему–нибудь, а по эстетике! У Бухарина, у Богданова были целые теории созданы. А вот нынешняя политическая шпана ничего такого не написала, народ не просвещала, а затемняла. Напустила на грамотный народ одряхлевшую ещё в XVII веке православную церковь, уже однажды расколовшую русский народ и поставлявшую кадры белогвардейцев в борьбе против Советской власти.
В Белоруссии только у одной Алексиевич, этой пародии на российскую Спиридонову, была при советской власти написана книжонка «У войны не женское лицо». Не бог весть какое произведение, но была неплохая книжка, и она с ней проехала весь Советский Союз. Рассказывала о войне, получала гонорары, и всё у неё было хорошо, а в перестройку сделала опрометчивый шаг: стала на сторону так называемых перестройщиков, да потом реформаторов, и оказалась в стане разрушителей Советского Союза и Белоруссии.
Теперь она уже зашла в такой тупик, что ей деваться некуда, её поэтому наняли заниматься контрреволюционным переворотом. Вот она там поддерживает — нобелевский лауреат — этот реакционный переворот. Смешно и жалко смотреть на старушку. Ей бы отдыхать и довольствоваться положением, нет, опять она обманывает народ, чтобы где–то подзаработать на бедность, и где бы там о ней говорили, и она бы изображала из себя эдакую незаурядную личность, р-революционерку. А получилась заурядная, хотя и заметная, тётка в массовке, созданной и режиссируемой из–за рубежа. Поэтому эти процессы и выражающие их понятия очень серьёзные, и чтобы в этом разобраться, надо обратиться к серьёзным классикам.
И первый такой серьёзный классик — по понятию «субъект» — это Г. Гегель. Надо сказать, что вообще для немецкой классической философии этот вопрос — о субъекте — был принципиально важным, в какой–то мере даже основным. Скажем, у философа Фихте, певца субъективизма, певца вот этого субъективного фактора, певца индивидуальной и национальной мощи германского народа, вся позиция характеризуется как «субъективный идеализм». То есть, он как раз, может быть впервые, показал, насколько велика мощь субъекта, если он овладел системой научных категорий, свойственных данной эпохе.
А Г. Гегель, которой обобщил теории Канта, Фихте и Шеллинга, развернул целую систему философскую, которая исходит, правда, из объективного идеализма, но в основе её лежит единство субъекта и субстанции — субстанция–субъект. То есть, Гегель нам раскрывает категорию субстанция–субъект: объективное движение истории осмыслено, но оно осмыслено, правда, богом или божественным сознанием, хотя в переводе на наш язык материализма, это сознание гения, который смог осмыслить единство наук и представить нам научную систему объективно развивающегося мира. Развивается–то общество объективно, но рассмотреть его истинно можно только как развивающийся всеобщий субъект. А в нём действуют конкретные особенные субъекты: народы и их государства, сословия и партии, герои и полководцы, духовные вожди и проповедники. Развитие идёт через взаимодействие народов, организованных в государства как главные субъекты истории. Через эти субъекты действует, по Г. Гегелю, великий Мировой Дух. И кто из народов не организовался в достаточной степени в государство, те превратились в ресурсы для успешных народов и исчезли с Земли, а Дух продолжает развиваться среди наилучше организованных народов.
То есть, это всё очень серьёзные вопросы. Но нас интересует именно государственная, политическая сторона дела, политический субъект и субъективный фактор в политике.