Рёдер: Нет, я думаю, что эта акцию особенно держалась в секрете.
Зимерс: Тогда я перейду к документу С-194, экземпляру США-55, в документальной книге британской делегации 10а, страница 128. Этот документ это сообщение высшего командования Вермахта главнокомандующему флотом датированное 1936 — дословно указывается на 6 марта 1936. Следовательно, оно касается, того же предмета как и последний документ. Могу я получить ваши комментарии.
Рёдер: Министр обороны Рейха санкционировал определенную воздушную разведку в Северном море 6 марта — то есть, за день до оккупации Рейнланда. Он намеревался отозвать своё решение, так как подводные лодки также были бы отправлены с разведывательными задачами на Запад также как и к Текселю на следующий день. Соответственно я отдал приказ от 6 марта 1936 и дал специальные инструкции…
Зимерс: Я прошу прощения.
(Обращаясь к Трибуналу) Я хочу указать, что этот приказ Рёдера от 6 марта 1936 прилагается к тому же документу и что, следовательно, текст у Трибунала.
(Обращаясь к подсудимому)
Пожалуйста, продолжайте.
Рёдер: Я подготовил это распоряжение от 6 марта касающееся планируемой линии подводных лодок и разведке в Германском заливе 7 марта. Я особо отмечал, что следует избегать всего, что может создать ложное впечатление о намерениях фюрера и таким образом создать препятствия на пути этой мирной акции.
Зимерс: Я хочу добавить к вашему заявлению, что эти слова взяты из распоряжения от 6 марта 1936 находящиеся в пункте 5. Они в последних двух строчках.
Рёдер: Всё это было мерами предосторожности на случай враждебных действий.
Зимерс: Это были крупномасштабные приготовления?
Рёдер: Нет, нет.
Зимерс: Теперь я перехожу к последним двум документам, касающимся темы Версальского договора и перевооружения, документ С-135, экземпляр Великобритания-213, документальная книга 10, страница 20 — то есть, документальная книга британской делегации 10 — который озаглавлен, «История военной организации» — то есть, «Схема военно-мобилизационной организации». Он датирован 1938. Этот документ был полностью зачитан обвинением и на нём основано очень тяжкое обвинение, потому что документ содержит заявление в отношении того, что Гитлер требовал, чтобы за 5 лет — то есть, к 1 апреля 1938 — должен был быть создан Вермахт который он мог использовать в качестве политического инструмента власти и также из-за упомянутых документов подготовительного организационного плана 1938 и боевого организационного плана.
Учитывая значимость этого положения, я попросил вице-адмирала Ломана прокомментировать этот достаточно технический вопрос. Мы разбираемся с экземпляром номер Рёдер-2, в моей документальной книге-2, под частью III, на странице 5. Я думаю, обвинение недопоняло определенные термины. Термины «Kriegsgliederung» и «Aufstellungsgliederung» были неправильно поняты.
Следовательно, я прошу разрешения, зачитать эти письменные показания вместе с документами, приобщаемыми мной в качестве доказательств. Я цитирую:
«III. Ссылаясь на документы С-135 и С-153, план вооружений, мобилизационный план, подготовительный организационный план — Aufstellungsgliederung, A.G., — и боевой организационный план — Kriegsgliederung, K.G.
Я хочу добавить, что С-153 и С-135 связаны. Я взял их вместе для пущей простоты. Поэтому, я хочу заявить под протокол, что 153 это экземпляр США-43 и может быть найден в британской документальной книге 10а, страница 107. Он озаглавлен, «План вооружения (П.В.) для третьего этапа вооружения». Это достаточно длинный документ, датированный 12 мая 1934.
Я цитирую письменные показания Ломана об этих двух документах:
«Вышеназванные документы представлены мне для разбора подготовительного организационного плана, боевого организационного плана, мобилизационного плана и плана вооружений. Первые три плана, или приказы по распределению, касались одинаковых вопросов и различались только по способу составления. План вооружения отличался от остальных планов постольку, поскольку он касался нового строительства и требуемых новых материалов, следовательно, он меньше.
«Немецкий флот, как и вооруженные силы, в целом — и без сомнения, вооруженные силы каждой нации — готовят такие планы, чтобы быть способными, на случай конфликта или военных осложнений, подготовить ко времени и эффективно использовать доступные боевые средства. Сталкиваясь с изменяющимися условиями, военными развитиями, изменениями в личном составе, и техническими преимуществами, такие планы ежегодно пересматривались. Существенная часть этих приготовлений, самоочевидная в случае каких-либо вооруженных сил, состояла в создании, мобилизации, или боевой организации, которые предоставляли обзор всех морских сооружений на суше и море, свою местную защиту, и тактическое подчинение — также как и все боевые запасы в наличности, увеличиваемые, или реорганизуемые к особой дате. Все операции предполагаемые военным командованием основывались на боевом организационном плане, и он также служил политическим руководителям указанием на возможности в соответствии с силой и численностью доступных военных ресурсов.
«Боевой организационный план всегда должен был быть подготовлен заранее и принимался высшим командованием флота в целом за 1 ½ года до вступления его в силу, с целью позволить ответственным ведомствам получить время для таких необходимых приготовлений, так как обращались к бюджетному управлению флота за фондами и материалами — такими как железо, сталь, и т.д. — и для приготовления согласования постольку, поскольку все это ещё не покрывалось мирным развитием флота.
«В 1933, когда Гитлер в своём пятилетнем плане потребовал, чтобы к 1 апреля 1938 должна была быть создана вооруженная сила, которую он мог использовать для баланса в качестве инструмента политической власти, боевой организационный план для 1938 разрабатывался независимо от ежегодного боевого организационного плана, и до 1935 он в основном занимался с возможностями Версальского договора, который ещё не был исчерпан и с вопросом дополнения морской силы средствами не подлежащими ограничениям по типам или численности. После морского пакта 1935, боевой организационный план 1938 был заменен «основным боевым организационным планом» (K.G.Endziel), который регулировал число существующих или строящихся кораблей всех типов в пропорции 35: 100 мерой к тоннажу уже существовавшего английского флота. Учитывая денежные и материальные ресурсы, емкость верфей, и время необходимое для постройки крупных военных кораблей, эта конечная цель было установлена на период 1944–45 года.
«Всегда оставалась возможность дальнейшей отсрочки, в соответствии со строительной программой английского флота.
«Различные терминологии имели лишь морское техническое значение и не делали допущений о политических планах».
Я хочу указать на небольшую ошибку в переводе английского текста. Перевод слова «Terminierungen» «терминологией», по моему мнению не правильный. Должны, вероятно быть «даты» или «конечным сроком».
Свидетель, заявления вице-адмирала Ломана верные? Вы можете добавить что-нибудь к этой основной точке зрения?
Рёдер: Эти заявления содержат всё, что может быть сказано об этом вопросе. Все эти приготовления, являлись, по моему мнению, приготовлениями которые должны были проводиться любым флотом, если бы он систематически снабжался и готовился для операции.
Он где-то тут говорит — в документе номер С-135, страница 135, пункт 2 — что «Нарастающее напряжение между Германией и Польшей вынуждало нас осуществлять вместо теоретических, практические приготовления для чисто немецко-польского конфликта». Это было интерпретировано как означающее, что в некоторое время — я думаю в 1930 — мы планировали войну против Польши.
Я вчера свидетельствовал, что нашим основным объектом было и должно было быть, не заходя дальше, противостояние силой любой агрессии совершенной Польшей против Восточной Пруссии. Это было объектом нашей работы — защитить Германию от вторжения поляков. В то время, это было бы кошмаром для немецких сил, которые были всё еще неадекватно вооружены, вторжение в Польшу или любую другую страну.
Также затем, поскольку даты 1938 и 1944–45 постоянно повторяются, я хочу снова указать, на то, что 1938 год впервые стал обсуждаться в качестве окончательной даты первой фазы плана замещения морских поставок. Последний корабль этого плана замещения морских поставок был построен с 1936 по 1938.
Зимерс: Я прошу вашего прощения.
(Обращаясь к Трибуналу)
Я хочу обратить ваше внимание на факт, что это документ номер Рёдер-7.
Рёдер: (Продолжая) Затем Гитлер распорядился о пятилетнем плане, который как случилось также покрывал с 1933 по 1938 годы и соответствовал боевому организационному плану, установленному до 1938 года. Окончательный боевой организационный план был установлен на 1944–45; и причиной установления этой даты, как заявлено в документе, который вы только что зачитали, был факт, что в установлении нашей программы мы приняли во внимание фонды и материалы в нашем распоряжении, емкость наших верфей, и длительность времени необходимое для строительства больших линкоров. Разумной сильной боевой силы нельзя было создать до этой даты. Позднее боевой организационный план снова появился в нескольких моих письмах. Но с нашей стороны не приводилась дата, которая намечалась для назначения времени нападения.
Зимерс: Заявления в документе С-135 соответствуют немецко-английскому морскому соглашению. Это верно?
Вероятно, я не сформулировал вопрос ясно. Заявление что тогда намечалась новая программа, делалось в соответствии с немецко-английским морским соглашением?
Рёдер: Да, конечно.
Зимерс: В любом случае, ссылка на документ С-135, пункт 8, вероятно интерпретируется в этом смысле, поскольку он говорит, «…современный флот связан, лишь условиями немецко-британского морского соглашения».
Рёдер: Конечно.
Зимерс: Теперь я перейду к другой теме и вернусь в 1933 год.
Гросс-адмирал, когда вы встретили Гитлера, у вас имелись какие-либо связи с национал-социализмом до 1933?
Рёдер: Я встретил Гитлера 2 февраля 1933, когда я увидел его и поговорил с ним впервые. Это была вечеринка организованная генералом фон Бломбергом в доме генерала фон Хаммерштейна[1794], начальника штаба командования армией, на которой министр обороны Рейха фон Бломберг намеревался представить Гитлеру старших генералов и адмиралов. Я опишу события далее.
До того времени, у меня вообще не было связи с национал-социализмом. Я знал адмирала фон Леветзофа[1795] только по первой мировой войны. Он был в штабе адмирала Шеера[1796], которого я хорошо знал и который очевидно встретил Гитлера сравнительно рано. Однако, это от него я услышал, что Гитлер проявляет очень активный интерес к морским вопросам и был удивительно хорошо проинформирован о них. С другой стороны, я думаю, что фон Леветзоф также поговорил с Гитлером о репутации флота и его собственном мнении о флоте того времени. Но я не имел связей помимо этого.
Зимерс: Какими были ваши причины оставаться в должности в 1933, гросс-адмирал, если у вас не было связей с национал-социализмом?
Рёдер: Президент Рейха, фельдмаршал фон Гинденбург, в то же время верховный главнокомандующий Вермахта, назначил лидера крупнейшей партии в качестве канцлера Рейха. Я думаю, что если бы я пришел к нему и сказал ему, что я хотел отставки — или намеревался подать в отставку — потому что он назначил нового канцлера, он точно воспринял бы это как оскорбление и затем бы действительно уволил меня. У меня не имелось ни малейшей причины просить своего верховного главнокомандующего освободить меня от должности с моего военного поста, потому что он, в своём качестве президента Рейха, назначил нового рейхсканцлера которого, я вероятно мог не одобрить.
Зимерс: Когда и где вы впервые услышали о заявлении Гитлером своих основных политических принципов?
Рёдер: Я услышал его впервые вышеупомянутого 2 февраля, после ужина в доме генерала фон Хаммерштейна. Я был приглашен им после ужина, и после ужина он произнес речь. Он сопровождался министром иностранных дел, господином фон Нейратом. Остальных членов партии не было.
В своей речи он, прежде всего, говорил о своей карьере и своих национальных и социальных целях. Он говорил, что хотел достичь равных прав для немецкого Рейха и что он попытается избавить страну от оков Версальского договора и восстановит для Германии свой внутренний суверенитет; и он также обсуждал свои социальные цели: создание подлинного сообщества в народе, повышение уровня жизни рабочих, предоставление содействия фермерам, и развитие сельского хозяйства, создание трудовой службы, и ликвидация безработицы. Он особо подчеркивал — и это действительно было важным пунктом — чтобы как внутренняя так и внешняя политика полностью оставались в его руках, чтобы Вермахт вообще не имел никакого отношения к этому, чтобы Вермахт не использовался даже в случаях беспорядков дома, и чтобы у него были другие силы для разбирательства с такими делами. Он хотел уверенности в периоде спокойствия для развития Вермахта, для того, чтобы он мог стать фактором необходимым для предотвращения превращения Рейха в добычу других наций; и по этой причине было бы необходимо в следующие несколько лет для Вермахта полностью посвятить своё внимание подготовке к основной задаче, подготовке к обороне отечества в случае агрессии. Вермахт был бы единственным носителем оружия, и его структура оставалась неизменной. Он не говорил о подробностях.
Там была собрана сравнительно крупная компания. Что касалось военных схем — ни одна не упоминалась, и все те кто присутствовал, были необыкновенно удовлетворены его речью. Он говорил с особенным уважением в отношении президента Рейха фон Гинденбурга, верховного главнокомандующего Вермахта, и у нас сложилось впечатление, что он уважает эту очень значимую личность.
Эта речь была лишь насчет его основных принципов, которые представили мне как начальнику штаба морского командования, также как и начальнику штаба командования армией и остальным.
Зимерс: Гросс-адмирал, когда вы впервые доложили Гитлеру о флоте; и каким было общее отношение Гитлера по этому поводу — к флоту в особенности?
Рёдер: Первый морской доклад я дал несколькими днями спустя в присутствии генерала фон Бломберга, который в своём качестве министра обороны Рейха был моим вышестоящим начальником. Я не могу привести точную дату, но она была вскоре.
По этому поводу Гитлер дал мне дальнейший отчет о принципах, с которыми я бы командовал флотом. Я вообще впервые докладывал Гитлеру о состоянии флота; достаточно в небольшой степени о положениях Версальского договора осуществляемых флотом, его внутренней силе, плане замещения морских поставок, и инцидентов касавшихся морской политики, таких как Вашингтонский договор[1797], Лондонский договор 1930[1798], положение на конференции по разоружению. Он уже полностью был проинформирован по всем таким вопросам.
Он говорил, что он хотел разъяснить мне принципы на которых основывалась его политика и что эта политика служила в качестве основы долгосрочной морской политики. Я всё еще ясно помню эти слова, также как те которые последовали.
Он не при каких обстоятельствах не желал иметь осложнений с Англией, Японией или Италией — в конце концов, не с Англией. И он хотел подтвердить это заключением с Англией соглашения также о силе выделенной немецкому флоту в сравнении с английским флотом. Сделав так, он хотел продемонстрировать, что он был готов осознать, раз и навсегда, право Англии поддерживать флот сопоставимый с широтой её интересов по всему миру. Немецкий флот нуждался в расширении до степени, требуемой европейской континентальной политикой. Я принял это в качестве второго основного принципа, на котором основывалось моё руководство флотом. Действительное соотношение силы между двумя флотами тогда не обсуждалось; оно обсуждалось позднее.
Это решение Гитлера принесло чрезвычайное удовлетворение как мне так и всему флоту, так как оно означало, что мы больше не должны бессмысленно состязаться с первой морской державой; и я видел возможность постепенного строительства флота на твердой основе. Я думаю, что это решение приветствовалось с радостью всем флотом и он понимал всю его значимость. Русский пакт был позднее встречен с такими же пониманием, поскольку сочетание русского пакта и морского соглашения гарантировали чудесное развитие. Были люди — но не во флоте — которые верили, что это зыбкая почва, но это ограничение было принято большинством немцев со значительным пониманием.
Зимерс: Гросс-адмирал, какими были ваши личные отношения с Гитлером? Как вы судили о нём по ходу лет, и каким было отношение Гитлера к вам?
Рёдер: Я приветствовал эту энергичную личность, которая была, очевидно, наиболее интеллигентной, имея огромную силу воли, была мастером обращаться с людьми, и — как я сам наблюдал в ранние годы — великим и очень умелым политиком чьи национальные и социальные цели были уже хорошо известны и принимались большинством вооруженных сил и немецкого народа…
Председательствующий: Трибунал думает, что этим можно много не занимать. Мы слышали об этом от многих других.
Зимерс: Да. Подсудимому не описывать свои отношения с Гитлером? Трибунал считает их недопустимыми?
Председательствующий: Он может сделать это покороче.
Зимерс: Да. Хорошо. Гросс-адмирал, пожалуйста, покороче.
Рёдер: Я просто хочу сказать, что я думал о Гитлере с целью разъяснить свои причины не уходить от него, что обвинение очень ясно вменяет мне. Его первые шаги, как во внутренней, так и внешней политике, несомненно, вызывали подлинное восхищение его политическими способностями и пробудили надежду, что поскольку он предпринимает эти первые шаги без кровопролития или политических осложнений, он сможет решить таким же способом и проблемы которые могут возникнуть позднее.
Председательствующий: Мы слышали это как я уже отметил — об этих качествах или силе способностей Гитлера почти от каждого подсудимого и это кумулятивно, и если этот подсудимый желает сказать, что он был очень сильно впечатлен качествами Гитлера, этого вполне достаточно. Все остальное кумулятивно.
Рёдер: Очень хорошо. Тогда я должен лишь сказать, что в ранние годы у меня не было причины волноваться о том должен ли я оставаться на своей должности или нет.
Зимерс: Гросс-адмирал, мы автоматически придем к последующим затруднениям на последующей стадии слушаний.
Теперь я перехожу к немецко-британскому морскому соглашению и хочу коротко вас спросить о том, как это морское соглашение 1935 появилось. Я ссылаюсь на документ номер Рёдер-11, документальная книга 1, страница 59, которая содержит морское соглашение в форме сообщения от немецкого министра иностранных дел британскому правительству. Действительное содержание было установлено британцами, как показывают первые несколько слов:
«Ваше Превосходительство, имею честь уведомить о получении ноты Вашего Превосходительства от сегодняшнего числа, в которой вы были так любезны сообщить мне от имени правительства Его Величества в Соединенном Королевстве следующее:
«1. В течение последних нескольких дней представители немецкого правительства и правительства Его Величества в Соединенном Королевстве участвовали в переговорах, основной задачей которых было подготовить проведение генеральной конференции по предмету ограничения морских вооружений. Настоящим с большим удовлетворением уведомляю Ваше Превосходительство о формальном принятии правительством Его Величества в Соединенном Королевстве предложения немецкого правительства обсудить в таких разговорах, будущее силы немецкого флота в отношении к объединенной силе членов Британского содружества наций, которая должна быть в пропорции 35:100. Правительство Его Величества в Соединенном Королевстве относиться к этому предложению как к вкладу огромной значимости в дело будущего военно-морского ограничения. Оно далее верит, что соглашение, достигнутое им с немецким правительством и к которому оно относиться как к постоянному и четкому соглашению с настоящего дня между двумя правительствами…»
Председательствующий: Это общеизвестный документ, и Трибунал конечно примет о нём юридическое уведомление. Нет необходимости весь его зачитывать.
Зимерс: Очень хорошо. Я должен вместе с тем указать на то, что, в соответствии с пунктом 2ф этого документа, британское правительство осознало, то, что касаясь субмарин, Германии должно быть позволено иметь такое же число как и у Британии. В то время насчитывающей около 52 000 тонн или даже более чем 100 подводных лодок. Однако Правительство немецкого Рейха, добровольно приняло для себя ограничение в 45 процентов от общего тоннажа субмарин Британской империи.
(Обращаясь к подсудимому)
Вы и флот относились к таким значительным ограничениям как к основе немецкого мирного развития, и оно в целом было благоприятно встречено флотом?
Рёдер: Да, как я уже говорил, оно было принято с величайшим удовлетворением.
Зимерс: Поскольку суждения, сформированные некоторое время тому назад имеет больший вес, чем заявление, сделанное в ходе суда, я желаю приобщить документ номер Рёдер-12, документальная книга 1, страница 64. Этот документ касается сообщения составленного гросс-адмиралом Рёдером для сведения офицерского корпуса. Оно датировано 15 июля 1935, месяцем спустя после подписания морского соглашения. Рёдер говорил — и я цитирую из второго параграфа:
«Соглашение, возникшее из решения фюрера установить соотношение флотов Германии и Британской империи в 35:100. Это решение, которое основано на соображениях европейской политики, сформировало стартовую точку для Лондонской конференции. Несмотря на изначальную оппозицию из Англии, мы стойко придерживались нашего решения; и наши требования были полностью одобрены. Решение фюрера основывалось на желании исключить возможность антагонизма между Германией и Англией в будуще для того, чтобы навсегда исключить возможность морской враждебности между двумя странами».
Предложение на странице 66 также важное. Я желаю попросить Высокий Трибунал:
«Настоящим соглашением, строительство немецкого флота в степени, установленной фюрером было формально одобрено Англией».
Тут следуют отдельные заявления о тоннаже.
Затем я хочу обратить внимание на последнее предложение, которое показательно об отношении Рёдера в то время:
«Это соглашение представляет сигнальный успех в политической сфере, поскольку это первый шаг к практическому взаимопониманию и означает первое послабление в жестком фронте так долго поддерживавшемся против Германии нашими бывшими противниками и вновь с непримиримостью продемонстрированному в Стрезе».
Зимерс: Гросс-адмирал, эти линии мирного развития проводились вами в последующие годы?
Рёдер: Да.
Зимерс: В этой связи с хочу приобщить документ Рёдер-13. Это документ, который позволяет мне — с целью сэкономить время — отказаться от показаний здесь в суде вице-адмирала Ломана. Этот документ находится в документальной книге 1, страница 68, и озаглавлен, «Новый план развития немецкого флота», и это обычная работа. Это речь произнесенная вице-адмиралом Ломаном летом 1935 в Ганзейском университете в Гамбурге. Я прошу Высокий Трибунал принять юридическое уведомление о существенных положениях этого документа; и так как это авторитетная работа готовилась по запросу высшего командования, вероятно, я могу процитировать лишь следующее. Адмирал Ломан прежде всего изложил, что поскольку у нас теперь не было добровольного призыва в войска, тогда флот был свободен от таких ограничений, но это не было взглядом Гитлера. Теперь я цитирую:
«Однако, фюрер, избрал иной путь. Он предпочел обсуждать немецкие морские вооружения непосредственно с Британией, которая, как наш бывший советчик» — я прошу прощения; я цитирую со страницы 70 — «годами пыталась продемонстрировать понимание нашего сложного положения».
И на странице 71 Ломан говорит о вводящих в заблуждение докладах публикуемых в прессе, и. т. д., и буквально продолжает:
«Тогда ещё более удивительной, была ратификация договора, который выражал полное согласие обеих правительств не так, как некоторые договоры о вооружениях былых времен, оставляя больше озлобления чем взаимопонимания при своём заключении. Дух честности, которая оставалась у британских господ, несмотря на частые грязные ходы высшей политики, проявился, когда столкнулся с нескрываемой искренностью немецких деклараций, достойной твердостью немецких представителей, и страстного желания мира вдохновленного речами и действиями нашего фюрера. В отличие от былых времен, речи британских лидеров выражали уважение и признание. Мы осознали это как знак доброй воли к взаимопониманию. Голоса из кругов британских ветеранов войны вряд ли менее ценны чем отношение официальных лидеров. Например в ноябре 1918, когда немецкий флот был захвачен британскими эскадрами для интернирования в Скапа-флоу, британский главнокомандующий лорд Битти[1799], великий враг адмирала Хиппера, отправил знаменитый сигнал. «Не забывайте, что враг это презренный зверь». Этот гранд-адмирал выражал свою нелюбовь к Германии по многим поводам, но 26 июня тот же самый лорд Битти заявил в Палате лордов[1800]: «У меня мнение, что мы должны быть благодарны немцам. Они пришли к нам с распростертыми объятиями, заявляя, что согласны к соотношению 35:100». Если бы они, представили иные предложения, мы бы их не отвергали. Мы можем быть подлинно благодарны за тот факт, что, по крайней мере, одну страну в мире, мы не должны бояться в гонке вооружений».
Затем я хочу обратиться к странице 73, которая ограничивает лимит линкоров 35 000 тонн. Это ограничение играет роль в документе обвинения С-23. Факт, в том, что в этом документе следом за словами «Панамский канал[1801]«помещены слова, имеющие определенное значение, «линкоры 35 000 тонн» Ограничение в 35 000 тонн не такое решающие и важное как считает обвинение. Происхождение этого: Соединенные Штаты Америки в то время хотели ограничиться тоннажем в 35 000 тонн в связи с шириной и глубиной Панамского канала, так как Панамский канал должен был быть расширен для того, чтобы пропускать суда большего тоннажа. Я должен вернуться к положению позднее, поскольку этот лимит в 35 000 тонн не поддерживался.
Затем в качестве доказательства основы сравнения с немецкими подводными лодками, я хочу указать на страницу 76 — где упоминается цифра в 52 700 тонн. Это исторический факт — который здесь установлен — что Франция не принимала участия в этом ограничении и в то время была сильнейшей державой подводных лодок со своими 96 000 тонн, 96 готовыми и 15 строящимися. Также исторический факт в том, что Германия — и это продемонстрировано на той же самой странице — согласилась на отказ от субмарин, уничтожив после первой мировой войны 315.
Гросс-адмирал, вы делали подобное к британскому флоту по тому или иному конкретному случаю?
Рёдер: Я пытался поддерживать хорошее взаимопонимание и выразил эти сантименты британскому флоту, например, когда был проинформирован о смерти адмирала Джеллико[1802] по телефону от английского новостного агентства. Он выступал против нас, так как был главой английского флота в первую мировую войну, и мы всегда рассматривали его как очень достойного противника. Через это агентство я отправил послание английскому флоту.
Председательствующий: Я сомневаюсь, чтобы это имеет какое-либо отношение к рассматриваемым нами вопросам.
Рёдер: В любом случае, я пытался достичь хорошего взаимопонимания с британским флотом на будущее и поддерживать такое хорошее взаимопонимание.