В завершение беседы спросил собеседника, почему опытные звездоплаватели порой выдавливаются из российской космонавтики?
— К сожалению, в нашей системе опыт и профессионализм не всегда востребованы, — огорченно махнул рукой Падалка. — Это и в Роскосмосе, и в ЦПК. За тридцать лет моей работы очень много моих коллег были выброшены системой. Показательный факт: в структуре Роскосмоса сегодня работают всего два космонавта — Сергей Крикалев, являющийся исполнительным директором по пилотируемым космическим программам Роскосмоса, и экс-начальник Центра подготовки Юрий Лончаков, после ухода из ЦПК ставший советником в госкорпорации. Нет у нас перспективных программ, в которых можно задействовать завершивших полеты опытных космонавтов. Представьте, какие затрачены средства на каждого из нас и какой бесценный накопленный опыт пропадает.
У партнёров ситуация иная. Там профессионалами не разбрасываются. Есть много перспективных космических программ и направлений. Взять, к примеру, создание новых пилотируемых кораблей. Это «Orion» (компания Lockheed Martin), «Dragon V2» (компания SpaceX), «Starliner» (компания Boeing). Астронавты с опытом полётов привлекаются к работе в этих фирмах как эксперты, советники, испытатели, консультанты.
В России практически единственное предприятие является монополистом по созданию пилотируемой техники. Там своя группа испытателей. Эксперты со стороны? Но зачем головная боль? Я говорю без обид, это объективная реальность. Проблемы с увольнением опытных космонавтов из Центра подготовки начались ещё до моего ухода. Руководство Роскосмоса об этом знало и никак не реагировало.
На мне в Центре подготовки поставили крест сразу после пятого полёта, но уходили и более молодые ребята. То, что Центр покинул Сергей Волков, считаю большой потерей для системы. Возраст 45 лет, три космических полёта, опыт выходов в открытый космос. Прошёл подготовку во всех космических агентствах партнёров (NASA, EKA, CSA, JAXA). Отработал на станции, собранной в нынешней конфигурации, летал на двух последних модификациях корабля «Союз». И вот оказался невостребованным.
Это, на мой взгляд, преступление: вложить столько сил и средств в подготовку профессионала, а потом выбросить человека с таким капиталом. А ведь мог бы стать руководителем одного из ведущих управлений в Центре подготовки космонавтов, слетал бы ещё. Вместо этого, мастера кадровых рокировок из старой военной гвардии ЦПК, которые летали 15-20 лет назад и не помнят, с какой стороны подходить к космическому кораблю, зажгли перед Волковым красный свет. Решая свои узкокорыстные интересы, не позволили ему занять должность и не предложили ничего интересного взамен.
Роскосмос в этой ситуации обязан был вмешаться. Ведь с уходом профессионалов мы многое теряем. Между тем, не нормальная ситуация с использованием опытных кадров вынуждает Центр подготовки пытаться трудоустроить закончивших лётную карьеру космонавтов, создавая группу инструкторов-методистов в структуре отряда. Но в основном вся работа этих космонавтов заключается в пиар-акциях. Участие во встречах с общественностью, поздравления, приветствия, открытия различных мероприятий. Тоже, конечно, нужно, но разве это настоящее дело для профессионалов?
Я спросил Геннадия Ивановича, если б ему предложили отправиться в космос на китайском корабле, полетел бы? Мой собеседник ответил с юмором, что не знает китайского. Он энергичен, мобилен, в хорошей физической форме. Однако расставание с космонавтикой стало для него нелегким испытанием.
— Почти 30 лет отдал я космонавтике, жил ею, — говорит Падалка. — Это самое достойное и любимое дело, которым я занимался. В 2016-м получил допуск Главной медицинской комиссии на полет и должен был приступить к подготовке в составе экипажа. Полет в порядке очерёдности должен был состояться осенью 2018-го. Дело даже не в очередном рекорде России — более 1000 суток полета. Длительная работа в космосе важна для медицинских исследований. А что касается рекордов, то к ним очень стремятся наши партнёры. Как только в одной из экспедиций появилось свободное место в «Союзе», американцы тут же продлили полет Пегги Уитсон. Сейчас она рекордсмен по суммарному пребыванию и длительности одного полёта среди женщин.
Но мне не дали отправиться в космос и поработать. Вынудили уйти, точнее «ушли». В прошлом году об этом много говорилось в прессе. Тогда отряд покинули несколько опытных космонавтов, не желая профессионализм подменять лояльностью руководству. После моего ухода не прошло и полугода, как сменили руководство. Не вдаваясь в подробности, причин было более чем достаточно. Я был одним из тех, кто обращал внимание Роскосмоса на проблемы и нездоровую обстановку в Центре. Информация принималась к сведению, но ничего не делалось до тех пор, пока не появились публикации в прессе.
Знаете, я был нужен, когда мною затыкали дыры в программе полётов. Был период, когда на протяжении пяти лет я раз в полгода проходил медкомиссию и сдавал вместе с экипажем экзамены на допуск к полёту. Колоссальное напряжение и ответственность. И хотя эта работа была вхолостую, на всякий случай, но делать её надо было качественно.
Работал по нескольким программам. Подготовка к затоплению станции «Мир». Это на случай срыва автоматической стыковки грузового корабля с запасом топлива к станции. При таком варианте мой экипаж должен был стартовать и произвести стыковку вручную. Следующая подготовка — в экипаже МКС-0. Опять же, на тот случай, если бы не удалось осуществить в автоматическом режиме стыковку первых двух модулей новой станции и модуля «Звезда». Затем дублировал экипаж МКС-4. Потом нужно было срочно включиться в другой дублирующий экипаж — экспедиции посещения, где был космический турист. И только после всего этого начал готовиться к своему второму полёту.
Такая нагрузка не была в тягость. Профессиональная востребованность и доверие импонируют, прибавляют сил. А в пятый полет ушёл с должности начальника управления. Нужно было закрывать очередную дыру. Потому что из основного экипажа неожиданно ушел командир. Он вообще покинул отряд по собственному желанию. Стать командиром этого экипажа предложили мне. Решение по моей кандидатуре принимал лично руководитель Роскосмоса...
Задаю Падалке каверзный вопрос: может ли он вернуться в Центр подготовки сейчас, когда сменилось руководство ЦПК и Роскосмоса? Космонавт был бы рад, но считает это маловероятным. Не только потому, что новому руководителю Центра подготовки нужно время для понимания ситуации, но и учитывая позицию части его окружения.
— Это как раз те, кто за несколько дней до назначения нового начальника ЦПК инициировали письмо руководителю Роскосмоса против этого назначения. Сейчас эти же люди продолжают работать на высоких должностях в Центре... Мне не понятно, как ловко они встраиваются в нашу систему, занимая руководящие позиции.
Надеюсь, жизнь все расставит по своим местам. У меня была потрясающая карьера. С благодарностью вспоминаю все свои экипажи, в которых летал. Состоялся как профессионал, благодаря моим учителям и наставникам в ЦПК и космических агентствах партнёров. Центр подготовки — сокровищница таких людей. И вспоминаю одного из своих учителей, выдающегося специалиста в области космической психологии. Он говорил: «Не надо думать, какой жизнь была или будет. Нет никакого прошлого, и будущего не будет. Все происходит здесь и сейчас». Вот я и живу. Жизнь прекрасна...