КУРСОВАЯ РАБОТА
ПО КУРСУ:ЛИТЕРАТУРА
ТЕМА: «Мотивы буддизма в творчестве И.А. Бунина».
ВЫПОЛНИЛА
Студентка 4 курса
Группы РЛЗ-14
Жаркова Анастасия Александровна
Руководитель:
кандидат филологических наук, доцент Эрастова Анна Вячеславовна
Нижний Новгород
2018г.
Содержание
Введение. 2
1. Маршруты путешествий И.А. Бунина по Востоку и их отражение в письмах, дневниках и художественных текстах. 4
2. Основы и сущность буддийского мировоззрения И.А. Бунина. 9
3. Черты буддизма в произведениях И.А. Бунина. 15
Заключение. 28
Список использованной литературы: 30
Введение
Актуальность темы исследования. Рубеж 19-20столетий в России ознаменовался пробуждением интереса у русских писателей к восточным теме - духовным поискам, изысканиям принципиально новых идей в литературе и художественных форм их воплощения. Ощущение исторической ограниченности модели мира, которую за много столетий выработало европейское мышление, предопределило возникновение так называемого «кризиса европоцентризма», активизировавшего значение даосского и буддийского Востока, популяризировало в России буддийскую философию.
На данный момент в России издано много научных трудов по истории, религии и культуре Востока, выходят в свет оригинальные произведения индийской литературы и канонические книги буддизма. Несомненно, И. Бунин уделил этой литературе должное внимание, читая не только у себя на Родине, но и в долгих поездках по Востоку.
Знакомство с оригинальными произведениями философской мысли и литературы Древнего Востока значительно повлияло на возникновение художественного осознания писателя. К примеру, отечественные ученые часто упоминали о непосредственном влиянии Сутты-Нипаты на творчество Бунина (Г.И. Карпенко, Е.Б. Смольянинова, Т.К. Лобанова и другие).
Объект работы - все художественные произведения Бунина, которые содержат смысл, символику и понятия из восточных религий и мифологии.
Предмет работы - восточные культурные традиции в рассказах И.А. Бунина.
Цель исследования - по возможности более полно показать, какую роль сыграло знакомство с буддийским вероучением в творчестве Бунина.
Для достижения цели предстоит разрешить следующие задачи:
- изучить маршруты путешествий И.А. Бунина по Востоку и их отражение в письмах, дневниках и художественных текстах;
- описать основы и сущность буддийского мировоззрения И.А. Бунина
- охарактеризовать черты буддизма в произведениях И.А. Бунина.
Методологическая основа исследования заключается в использовании диалектического метод познания, и общенаучных методов исследования: исторического, логического, социологического, системного и других.
Степень научной разработанности темы. Отдельные вопросы данной проблемы исследовались в работах Бабореко А.К., Бернюкевича Т.В., Бицилли П., Мальцева Ю.В., Марулло Т.Г., Муромцевой-Буниной В.Н., Одоевцевой И., Смольяниновой Е.Б., Тартаковского П.И.
Структура работы. Курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников.
Маршруты путешествий И.А. Бунина по Востоку и их отражение в письмах, дневниках и художественных текстах
В жизни русского социума значение «Востока» как целого комплекса исторических, географических, философских и этических представлений было очень большим. Важное место занимает тема Востока и в русской литературе «серебряного века». Русские поэты и писатели в своем творчестве по-разному интерпретируют данную тему, находя в ней родственное своему мировоззрению и собственным способам художественного самовыражения.
Первый город, который открыл писателю мир Востока – это Константинополь. Не смотря на то, что еще со времен Ф.М. Достоевского в России осуществлялась полемика относительно «восточного вопроса», когда некоторые философы заявляли, к примеру, что Царырад (Константинополь) «должен быть столицей всего Всеславянского Союза» (Н.Я. Данилевский), никто из знакомых Бунина, тем не менее, не поехал в Турцию, исключая одного А.П. Чехова[1].
Путешествие в Турцию Бунин планировал еще задолго до того, как данная поездка осуществилась. О своей мечте увидеть Константинополь он написал 24 июня 1898 года своему старшему брату Ю.А. Бунину. Но данная поездка не осуществилась по 2-м причинам: из-за слухов о чуме и нехватки денег. Из письма Бунина Н.Д. Телешову от 21 сентября 1898 года понятно, что он вновь планировал отправиться в заграничное путешествие, в Турцию.
И снова не вышло. Поехать в Константинополь Бунин решил и в 1899 году, позвал с собой брата. Но и это путешествие не осуществилось и вновь по причине нехватки денег. Продолжая думать о Константинополе, но теперь еще и из-за неурядиц в личной жизни (развод с женой, А.Н. Буниной (Цакни)), 26 февраля 1900 года Бунин писал брату из Одессы: «Касательно поездки в Константинополь и так далее думаю, что это бы спасло меня». И продолжал собираться.
Из писем Бунина можно сказать, что к 1900 году он прочел книгу Г.Д Аннунцио (1863—1938 годы) «Мертвый город». По свидетельству В.Н. Муромцевой-Буниной, до поездки в Константинополь «Бунин в первые целиком прочел Коран, очаровавший его». Во 2-й пол. 19 столетия был популярен перевод Корана, который сделал К. Николаев с французского перевода А.Б. Биберстейна-Казимирского, не раз переиздававшегося (М., 1864, 1865, 1876, 1880, 1901 годы). Из работы В. Смирина первый раз стало известно, что Бунин читал именно этот перевод.
9 марта 1903 года писатель договаривается поехать в Турцию вместе с С.А. Найденовым, он пишет об этом в письме А.М. Федорову (из которого также можно узнать, что Бунин хорошо знал книгу «Свет Азии» Э. Арнольда в переводе А.М. Федорова). Но, не дождавшись С.А. Найденова, 9 апреля 1903 года Бунин отправляется в Турцию сам, пишет брату 25 (12) апреля 1903 года из Константинополя, что «выехал из Одессы 9 апреля, в 4 часа дня, на пароходе "Нахимов", то есть через Афон», при приближении к Босфору «вздрогнул от радости: налево, очень близко, гористые берега... Босфор». 26 (13) апреля Бунин продолжает письмо: «Часов в 10 мы встали на якорь, и я отправился с монахом и греком Герасимом в Андреевское подворье», после на Галатскую башню.
Важно сказать, что писатель отличался от своих современников не просто своей страстью к малоизведанному ими Востоку, а именно той страстью, в основании которой находится желание увидеть весь Восток, «настоящий», то есть не только места, доступные туристам, но и те скрытые сферы, где жили обычные люди, местности, которые ничем не привлекательны с первого взгляда, где не было каких-либо достопримечательностей для показа иностранцам.
Потому, «кроме обычных мест, которые посещали туристы, проводник Герасим водил его в частные дома» — отсюда неудивительно, что В.Н. Муромцеву-Бунину в их совместной поездке в Турцию в 1907 году так удивил тот факт, что Бунин знал много слов, как на турецком, так и на арабском языках.
В частности, в «Тени птицы» он пишет: «Стоя возле борта и глядя вниз, на лодку афонских монахов,... я вдруг вижу среди них знакомого, проводника-грека Герасима, и радостно кричу ему по-русски, по-гречески и по-арабски: — Герасим! Добрый вечер! Калиспера! Месса бель хайр!».
Сколько точно Бунин путешествовал в Константинополь — неизвестно. Можно только сказать, что он путешествовал около 2-х недель, потому что 27 апреля Бунин писал уже из Огневки.
Поездка в Турцию произвела на Бунина огромное впечатление, об этом 3 июня 1903 года он пишет С.А. Найденову: «Я очень доволен, что побывал там, жалею только, что был там очень мало времени и даю себе слово обязательно приехать в Турцию еще раз». (И он побывал там еще 12 раз).
Согласно воспоминаний В.Н. Муромцевой-Буниной, «нахождение в Константинополе на протяжении месяца было одним из самых важных, благотворных и поэтических событий в его духовной жизни... он, наконец, обрел душевный покой, мог... подумать о себе..., как ему нужно жить»[2].
После поездки в Турцию в 1903 году Бунин пишет стихи о арабской культуре, которые объединяют исследователи его творчества в «арабский цикл» (Тартаковский П., Мирза-Авакян М.). Но тут нужно сказать о том, что под «арабским циклом» подразумевают стихотворения Бунина различных лет. Они содержат моменты, которые связаны с арабской, как и с мусульманской культурой.
К этому периоду относят не только стихи с сюжетами, которые почерпнуты из Корана («Авраам», «Ковсерь», «Ночь Аль-Кадра», «Тайна», «За измену», «Птица» и так далее), но и основанные на мифах — к примеру, древнеегипетских: «Стон», «За гробом», древнеперсидских: «Ормузд», «Потоп», библейских историях («Самсон», «День гнева», «Сын человеческий», «Сон»).
Путешествуя по мусульманскому Востоку, Бунин познакомился с традициями разных школ суфизма (внутреннее, мистическое течение в исламе, которое исторически откристаллизовалось в ряд «орденов» — школ, которые названы по именам их основателей, которыми были многие великие арабские и персидские поэты и ученые (Ибн Араби, Ибн аль-Фарид, Дж. Руми, А. Навои, О. Хайам, Джами, Хокани, Саади, Хафиз и другие); упоминание о суфийском ордене Джелветти — в стиховторении «Тэмджид», 1905 года; о Мавлеви — в рассказе «Тень птицы», 1907 года).
Из вышеуказанных персидских поэтов-суфиев больше всех привлекало Бунина творчество и сама личность Саади Ширазского (между 1203 и 1210 — 1292 годы). Он писал на 2-х языках — персидском и арабском. В основном, это была лирика. Но произведениями, которые получили большую известность, считаются «Бустан» («Плодовый сад») (1257 год) и «Гулистан» («Розовый сад») (1258 год).
Путешествие на Восток оставило глубокий след в душе Бунина, восточные образы и символы будут часто возникать в следующих произведениях автора. В цикле «Темные аллеи» в заглавном рассказе главная героиня темноволоса, черноброва, похожа на старую цыганку, последние же рассказы цикла («Весной в Иудее», «Ночлег») прямо вырисовывают портреты восточных красавиц, «которые будто пришли из библейской Песни Песней».
Данным портретам сопутствуют и восточные элементы одежды, интерьера, пейзажа, особенно московского в «Чистом понедельнике»: «Странный город! – говорил я себе, думая об Охотном ряде, об Иверской, о Василии Блаженном. – Василий Блаженный и Спас-на-Бору, итальянские соборы – и что-то киргизское в остриях башен на кремлевских стенах…».
«С меня опять было довольно и того, что вот я сначала тесно сижу с ней в летящих и раскатывающихся санках…, потом вхожу с ней в людную залу ресторана под марш из «Аиды», ем и пью рядом с ней…, гляжу на губы, которые целовал час тому назад, - да, целовал, говорил я себе, с восторженной благодарностью глядя на них, на темный пушок над ними…думая: «Москва, Астрахань, Персия, Индия!». «Хорошо! Внизу дикие мужики, а тут блины с шампанским и Богородица Троеручица. Три руки! Ведь это Индия! Вы – барин, вы не можете понимать так, как я, всю эту Москву»[3].