Вздрогнув, Джонс еще раз выпустил содержимое желудка прочь и, вытерев выступившие в уголках глаз слёзы, попытался отдышаться. Ему не впервой вызывать рвоту. Но в последнее время делать это всё сложнее и сложнее: для работы он научился подавлять рвотный рефлекс. Казалось, что ему теперь в глотку не сунь — всё попусту. Алу от самого себя стало тошно. Он на дрожащих ногах подошел к раковине, умылся, прополоскал рот несколько раз, избегая глазами отражения, нащупал пальцами рану от ногтей на затылке и поморщился, промывая ту водой.
Приведя себя в относительно нормальный вид, Альфред выскочил из уборной. После таких наказаний хотелось бежать. Хотелось скрыться и притвориться, что ты действительно веришь, что чёртова мафия не найдет своего должника. Горло привычно саднило, но проблема не в боли, а в обиде на судьбу, на жизнь, на себя и свою забывчивость. Босс хотел внушить уверенность, что ты сам причина своих бед. И, конечно, частично это правда, но Ал знал, что Матиас так или иначе нашёл бы, к чему придраться. Он бы сделал это даже «для профилактики». Он не любил, когда кому-то долго не драли глотку. Во всех смыслах. И всё же отвращение к себе, так или иначе, было.
Альфред вздохнул и мотнул головой. Нет у него времени на самобичевания. Надо идти и продолжать работать. Клиенты уже скоро начнут поступать. Джонс проверил телефон: нет, пока ещё никаких сообщений от Элизабет. Ала передернуло в очередной раз от напоминания, что ему ещё где-то надо было достать деньги за вчерашнюю ночь. Он, конечно, мог потребовать их у Ивана, но до того надо было ещё добраться. И что если тот всё же не помнит о том, что Альфред приходил? Чёрт. Он решит, что Джонс просто пытается вымогать деньги. Кто поверит хастлеру?
Забывшись, Ал и не заметил Франциска, которого, в итоге, чуть ли не сбил с ног. Тот тоже выглядел немного растерянным. Он проморгался, будто пытался не заснуть, и спокойно улыбнулся на поспешные извинения парня. Альфреду состояние стриптизёра не понравилось, но он не стал пока что ничего говорить, слишком занятый своими проблемами. И в этот момент в голову парня пришла идея.
— Франциск, мне нужны деньги, — в лоб выдал он. — Я могу занять у тебя? — приглушённо спросил.
Бонфуа повёл бровью, схватил парня за локоть и отвёл к барной стойке.
— В чём дело? — с долей обеспокоенности спросил Франциск. Учитывая законы клуба, где каждый сам за себя и анонимен со своими проблемами, Альфреду даже польстил тон Бонфуа. Впрочем, тот никогда не был похож на прочих в борделе.
— Я задолжал Матиасу за заказ. Там кое-что случилось… И я не смог взять…
— Неважно, сколько тебе нужно? — перебил Бонфуа. Джонс вздохнул с облегчением. Он был рад, что Франциск доверяет ему настолько, что даёт взаймы и не спрашивает больше, чем требуется.
— За два часа. Это… 240 баксов[1], — быстро сложил Альфред.
Бонфуа лишь кивнул, зашёл за барную стойку, чтобы не светить деньгами, и открыл принесенную с собой сумку. Там, среди одежды (Бонфуа отказывался выступать в костюмах, что хранились здесь), гелей для укладки, связки ключей и безделушек, на самом дне лежал большой чёрный пакет. Франциск открыл его, и стопки купюр заблестели вотермарками в ярком свете кислотных прожекторов. Альфред удивленно посмотрел на мужчину — глаза, словно блюдца, а в голове вопрос: «откуда, чёрт побери, у тебя такие суммы, и какого ты таскаешь их с собой?». Но Джонс тактично промолчал. Получить деньги в долг сейчас было гораздо важнее, чем утолить любопытство.
Франциск спокойно отсчитал нужную сумму и отдал парню. Затем, заметив растерянное изумление на чужом лице, добавил: «никому не говори, пожалуйста», на что Ал серьёзно кивнул. Он осознавал опасность для Бонфуа просто прекрасно.
— Что вы оба здесь делаете, черти? — раздался вопрос совсем рядом. Мужчины вздрогнули и посмотрели на стоящего сзади Артура, что, видимо, только вошёл, и от него приятно пахло свежестью вечерних улиц и дешёвыми сигаретами.
Бонфуа поспешил убрать пакет, но это не скрылось от Кёркленда, и тот зацепился взглядом за стопки купюр, исчезающих в глубине сумки. Альфред сглотнул, лишь надеясь, что как бы не была сильна ненависть Артура, тот сообразит не причинять Франциску вред подобных масштабов. Лишиться жизни, или ещё хуже — этих денег, где-то в подворотне явно не стоило морального удовлетворения от пакости.
Тем не менее, Артур нахмурился, глядя на мужчин, а затем, схватив Альфреда за руку, а Бонфуа за лацканы пиджака, потащил обоих в подсобку, где хранился алкоголь.
— А теперь объясните, что за хрень вы здесь творите, — рыкнул он, глядя с подозрением и осуждением на Франциска и обеспокоенно — на Альфреда.
— Он просто дал мне в долг, Арти, успокойся, — Ал в примирительном жесте выставил руки.
— Сколько? Я видел, купюры каким номиналом у него в сумке.
— То, что у меня в сумке, тебя не касается, curieux racaille[2], — почти что прошипел Бонфуа, прижав к себе сумку. Альфред никогда не видел его столь мрачным. Взгляд Франциска будто предупреждал: посягнёшь — убью. Ал сглотнул.
— Арти, ну правда… — попытался он разрулить ситуацию, но его перебили.
— Иди работай, Альфред. Нам с Бонфуа надо переговорить.
Джонс нахмурился, в любой другой ситуации он бы не стронулся с места. Но к чёрту этих двоих. Он устал от их препирательств и не особо хотел слушать их дальше. Ал вышел и направился к боссу. Надо отдать сумму. А завтра он съездит к Ивану.
Тем временем Кёркленд вырвал у Бонфуа сумку и отбросил её в сторону, а затем прижал того к стене. Франциск дёрнулся, но Артур надавил тому рукой на шею, перекрывая на пару секунд кислород, чтобы мужчина угомонился.
— Не знаю, что ты там думаешь, — зашипел угрожающе Кёркленд, — но если ты втянешь Альфреда в свои непонятные делишки, я…
— Уймись со своим любовничком, мои дела никак не затрагивают вас обоих, — выплюнул Бонфуа.
Кёркленда перекосило. Да, он волновался за Альфреда, пусть и не хотел этого признавать. Тот был дураком, который мог ввязаться в непонятно что по своей глупости и непроницательности. Он уже в борделе, в конце концов. Но слова Франциска отчего-то вызвали лишь гнев.
— Учитывая, какие деньги ты приносишь в бордель, я сомневаюсь, что это не касается нас, — Артур сильнее сдавил горло. Бонфуа захрипел и попытался отбиться, но его запястье перехватили. Он вздрогнул и с силой заехал лбом по лбу Керкленда. У обоих зазвенело в ушах. Они отошли друг от друга.
— Мои деньги тебя не должны волновать. И я не хочу, чтобы кто-то знал о них, ясно? — прошептал Франциск, ногой пододвигая к себе сумку.
— Ты вкалываешь на трёх работах и носишь чёрт-те какие суммы с собой. От кого ты пытаешься откупиться, Бонфуа? — вместо ответа ухмыльнулся Артур.
— Ты работаешь в борделе и не имеешь никакой цели в жизни. За что ты так не любишь себя, Кёркленд? — отплатил Франциск той же монетой.
— Какой же ты лицемерный ублюдок, — сплюнул Артур. — Думаешь, танцевать на коленях всяких извращённых стариков похоже на уважение к себе?
— Я хотя бы делаю это за деньги, — вдруг с напускным спокойствием протянул Франциск, растянув губы в широкой мерзкой улыбке. Кёркленд вздрогнул. — Я видел твое дело, знаешь…
Бутылки полетели прямо на столкнувшихся в схватке мужчин. Они катались по полу, периодически рыча и вскрикивая, раздавались звуки ударов о кожу и скрежет стекла на полу. Глаза им заволокло ненавистью, такой липкой и сладкой, что дурманило голову. Раны обжигало алкоголем, ткань одежды пропиталась спиртным.
Двое мужчин, переодически издавая что-то отстранённо похожее на смесь ругательств и вздохов, лежали на залитом виски полу, кусая в кровь губы друг друга и царапая ногтями затылок, шею и руки до глубоких порезов, до смеси крови и спиртного. Вот она, романтика двадцать первого века.
Кёркленд перекатился на спину, чтобы отдышаться. Рука лениво вырисовывала на лужице зигзаги. И зачем они поцеловались? Чёрт знает — наверное, эта страсть — уже часть их бешенства. Это не меняло ни отвращения, ни ненависти Артура, но казалось, драку можно было закончить только так. Да и какая разница? Будто это хоть что-то значило, целоваться со шлюхой.
— Тебе заплатить? — не смог сдержать языка Артур.
Франциск, промолчав, быстро поднялся и, схватив свою сумку, вышел из комнатки, нарочито хлопнув дверью. Кёркленд поморщился — нелепая показуха. Страсть, гнев и прочие огнеопасные чувства вновь сошли на нет. Было плевать и на алкоголь, за который придется платить, и на испорченную одежду, и на липкую кожу и волосы. Артур вновь вернулся к своему безразличному состоянию. И, наверное, это его немного разочаровывало.
Но он не был в том уверен.
Примечания:
[1] - примерно 14-15К зависимо от курса рубля. И да, это может показаться дешево, но на деле 7К за час это очень приличная ставка для проститутки. В России за час платят примерно 3К, я сделал скидку на то, что Джонс в Америке.
[2] - Любопытная сволочь
У меня есть вдохновение, но экзамены не дают его выпустить наволю. Пишу мелкими кусками.
Пожалуйста, пните меня писать что-то помимо этого фф.:с