- А почему бы вам не взять отца, а быть может, и сестру к себе? Наверное, им здесь было бы не хуже,- посоветовал Сталин.
Думаю, что и в этих добрых чувствах Сталина к моим близким не обошлось безБориса Михайловича…
К. А. Мерецков, возглавивший Генштаб после Б. М. Шапошникова, прошел несколькоиную школу жизни, хотя и не менее насыщенную событиями. Он тоже обладал немалымопытом работы - политической (член партии с дооктябрьского времени, комиссаротряда, дивизии и штаба округа), штабной (начальник штабов в бригаде, дивизии,корпусе, армии и округах) и командной (райвоенком, командир отряда и дивизии,командующий армией и округами). Талантливый практик, Кирилл Афанасьевич внес вштабную работу почерк командующего, опирающегося прежде всего на опыт. Оба они- и Б. М. Шапошников и К. А. Мерецков - были близки к жизни, к биению еепульса, но каждый по-своему. Первый - несколько выдержаннее, аналитичнее,пожалуй, чуть суше; второй - подвижнее (сказывалась, конечно, и разница вгодах), экспансивнее, попроще, с народной хитрецой и чувством юмора.
Вернемся, однако, к плану по отражению агрессии. Как нам рассказал К. А.Мерецков, при его рассмотрении И. В. Сталин, касаясь наиболее вероятногонаправления главного удара потенциального противника, высказал свою точкузрения. По его мнению, Германия постарается направить в случае войны основныеусилия не в центре того фронта, который тогда возникнет по линиисоветско-германской границы, а на юго-западе, с тем чтобы прежде всегозахватить у нас наиболее богатые промышленные, сырьевые и сельскохозяйственныерайоны. В соответствии с этим Генштабу было поручено переработать план,предусмотрев сосредоточение главной группировки наших войск на Юго-Западномнаправлении.
Требовалось в предельно сжатые сроки выполнить весь объем той колоссальнойработы, который был связан с этим. Маландин, Анисов и я были обязаны не позднее15 декабря закончить разработку всех соответствующих вопросов, касавшихсяНаркомата обороны и Генерального штаба, учтя при этом проблемы, связанные сНаркоматом путей сообщения, а также определить задания соответствующим военнымокругам, с тем чтобы с 1 января 1941 года командование и штабы округов моглиприступить к разработке окружных планов.
Это были месяцы, когда германский фашизм, с попустительства империалистовАнглии и Франции, шагал по Европе. Капитулировавшая летом 1940 года Франциябыла расчленена. Германская авиация совершала массированные налеты на Англию.Япония расширяла военные действия в Китае. 27 сентября в Берлине был подписанпакт о военном союзе между Германией, Италией, Японией. Этот агрессивный пактбыл направлен, как это ясно было каждому здравомыслящему человеку, в первуюочередь против СССР.
Мы должны были спешить. Новая преступная акция фашистской Германии в ЗападнойЕвропе - захват ею не только малых стран, но и Франции - не могла не вызывать унас чувства повышенной настороженности. Мы должны были учитывать, что Германияподчинила себе почти весь промышленный комплекс Европы, ее военный потенциалзначительно усилился, а ее агрессивные аппетиты возросли. Угроза фашистскогонападения на Советский Союз стала более реальной.
Поэтому все мы с глубоким одобрением отнеслись к мероприятиям Коммунистическойпартии, направленным на максимальное развитие оборонной промышленности, наускорение технического перевооружения армии и флота, дальнейшее укрепление ихбоеготовности. Особая забота была проявлена о главных отраслях обороннойпромышленности: авиационной, танковой, судостроительной, артиллерийской.Огромное внимание партии к оборонной промышленности показывает, к примеру, то,что Политбюро обязало директоров самолетостроительных и авиамоторных заводовпостоянно сообщать в ЦК о количестве выпущенной продукции. Каждый день стализмеряться тем, что было сделано для укрепления безопасности страны. Врезультате лишь за 1940 год было достигнуто многое. Достаточно сказать, чтоколичество дивизий увеличилось с осени 1939 года к 1941 году более чем в двараза, а число авиационных полков к июню 1941 года в сравнении с началом 1939года возросло на 4/5. Формировались танковые бригады для непосредственнойподдержки пехоты. Вся наша система оперативной и боевой подготовки стала большеучитывать требования военного времени.
Усиливалась партийно-политическая работа. Воины с удовлетворением встретилиновое пополнение кадров политработников по партийной мобилизации. В 1939-1940годах ЦК партии направил на партийно-политическую работу в армию и на флот 5500коммунистов, а в июне 1941 года еще 3700.
Важное значение в укреплении безопасности советских рубежей имело воссоединениезападных областей Белоруссии с БССР и западных областей Украины и СевернойБуковины с УССР, восстановление Советской власти в Латвии, Литве, Эстонии ивхождение их в состав Союза ССР, освобождение и возвращение в братскую семьюнародов Советского Союза трудящихся Бессарабии. Эти исторические акты, имевшиебольшое политическое и социальное значение для судеб социалистической Родины вцелом, вместе с тем позволили отодвинуть наши государственные границы на250-350 км. Но нужно признать, что наши новые границы поставили и ряд трудныхпроблем в области укрепления безопасности, которые, к сожалению, к началу войныполностью решить не удалось.
Потребовалось серьезно и срочно перестраивать оборону страны, в кратчайшиесроки освоить и укрепить новые приграничные районы. Были приняты решения об ихинженерно-техническом оборудовании с постройкой в них хорошо развитых вглубину, современных по тому времени оборонительных рубежей, о развитиижелезнодорожных путей с перешивкой их с западноевропейской колеи наотечественную, созданием дополнительного числа железнодорожных станций, остроительстве грунтовых дорог, линий связи и всего необходимого для быстрогососредоточения, размещения и развертывания войск, а также для ведения имибоевых действий при отражении нападения противника.
Однако времени для реализации этих важных решений было очень мало. Нас,работников Оперативного управления Генерального штаба, беспокоила слабаяпропускная способность железных дорог, особенно тех из них, которые лежализападнее старых границ. К западу от железнодорожной рокады Овруч - Коростень -Шепетовка - Каменец-Подольский шло только пять линий с пропускной способностьюв 2,5 раза меньшей, чем к востоку от нее. Немногим лучше обстояло дело натерритории Прибалтики.
Нецелесообразно было в непосредственной близости от новой границы строить в1940-1941 годах аэродромы и размещать военные склады. Генеральный штаб и лица,непосредственно руководившие в Наркомате обороны снабжением и обеспечениемжизни и боевой деятельности войск, считали наиболее целесообразным иметь кначалу войны основные запасы подальше от государственной границы, примерно налинии реки Волги. Некоторые же лица из руководства наркомата (особенно Г. И.Кулик, Л. З. Мехлис и Е. А. Щаденко) категорически возражали против этого. Онисчитали, что агрессия будет быстро отражена и война во всех случаях будетперенесена на территорию противника. Видимо, они находились в пленунеправильного представления о ходе предполагавшейся войны. Такая иллюзия, ксожалению, имела место. Весной 1940 года Центральный Комитет партии насовещании по вопросам идеологической работы в Вооруженных Силах подверг критикетезис о легкой победе.
Из этого тезиса кое-кто сделал неверный вывод, что действия советских войскобязательно будут носить с самого начала только наступательный и притомнепременно успешный характер, а раз это так, то и склады должны быть уже вмирное время придвинуты поближе к войскам. Следовательно, и размещать ихследует, готовясь к войне, на территориях новых приграничных районов.
Исключительно напряженной была в те месяцы и дипломатическая деятельность. 7ноября 1940 года, после военного парада и демонстрации трудящихся на Краснойплощади в Москве, генерала В. М. Злобина, состоявшего для особо важныхпоручений при наркоме обороны, и меня вызвали к С. К. Тимошенко. Нарком сообщилнам, что в ближайшие дни, по решению правительства, нам надлежит отправиться всоставе правительственной делегации в Берлин в качестве военных экспертов и чтонеобходимые указания мы получим непосредственно от главы делегации. Возглавилее Председатель Совнаркома и нарком иностранных дел В. М. Молотов. Инициаторомпоездки был Берлин.
Специальным поездом, шедшим вне расписания, делегация выехала 9 ноября. Еесопровождал в том же поезде немецкий посол в СССР граф фон дер Шуленбург. СМосквою поддерживалась постоянная радиосвязь. В первый же день поездки помощникВ. М. Молотова И. И. Лапшов пригласил В. М. Злобина и меня к главе делегации.Из состоявшейся беседы нам нетрудно было уяснить, что переговоры в Берлинебудут носить чисто политический характер и что основной целью нашей поездкиявляется стремление Советского правительства определить дальнейшие намеренияГитлера и содействовать тому, чтобы как можно дольше оттянуть германскуюагрессию.
Вечером 10 ноября поезд прибыл на советскую границу. На приграничной немецкойстанции Эйдкунен местные железнодорожные власти долго настаивали на том, чтобыделегация перешла в «специально подготовленный» ими железнодорожныйсостав. Советская делегация через начальника своего поезда категорическиотказалась от этого, так как наш поезд на последней советской станции был ужепоставлен на тележки западноевропейского образца. После длительных дебатов,которые вел с немцами начальник советского поезда, немцы вынуждены былиуступить, к нашему составу были прицеплены два немецких салон-вагона, и нашсостав направился дальше.
Утром 12 ноября состав прибыл в Берлин. На Ангальтском вокзале нас встречалагруппа государственных деятелей Германии во главе с министром иностранных делфон Риббентропом и генерал-фельдмаршалом Кейтелем. После положенного в такихслучаях церемониала нас разместили во дворце Бельвю. В тот же день главаделегации в сопровождении советского посла в Берлине, наших переводчиков и фонРиббентропа отправился в здание имперской канцелярии для встречи с Гитлером.
Как мы вскоре узнали, Гитлер попытался вовлечь советскую делегацию в грязнуюигру, предложив обсудить провокационный план «раздела мира» междуГерманией, Италией, Японией и СССР. Отвергнув политические инсинуации, Молотовпотребовал конкретных ответов на наши вопросы о политике Берлина в Центральнойи Юго-Восточной Европе и целях Германии в Финляндии и Румынии. Не найдя общегоязыка, стороны разошлись. А вечером состоялся прием в советском посольстве наУнтер-ден-Линден. Явились рейхсмаршал Г. Геринг, заместитель Гитлера поруководству нацистской партией Р. Гесс, министр иностранных дел фон Риббентропи другие. Не успели усесться за стол, как раздался вой воздушной тревоги: кБерлину приближались английские самолеты. Прием был прерван.
Состоялась вторая встреча с Гитлером. И она не дала никаких результатов.
Вечером 13 ноября фон Риббентроп принимал у себя на Вильгельмштрассе В. М.Молотова. Не удалась и здесь эта провокация.
Следующим утром мы покидали Берлин. От помпезности и от показной приветливостихозяев не осталось и следа: холодные проводы, сухой обмен официальными фразами.Позднее всему миру стало известно, что уже 5 декабря Гитлер, рассмотрев«план Отто» (план нападения на СССР), одобрил его в принципе, а 18декабря подписал «план Барбаросса» со сроком готовности нанести ударпо СССР 15 мая 1941 года.
За дни поездки и пребывания в Берлине у меня установились со многими из членовделегации довольно близкие, а с некоторыми даже дружеские отношения, особенно снаркомом черной металлургии Иваном Федоровичем (Ованесом Тевадросовичем)Тевосяном. Уроженец Нагорного Карабаха, выходец из бедной семьи, член партии с16 лет и участник гражданской войны в Закавказье, Тевосян окончил в 1927 годуГорную академию и стал инженером-сталеваром. Поработав на заводе«Электросталь», он в 1929 году в группе советских специалистов былнаправлен стажироваться на одно из рурских предприятий Круппа. Тевосян успешнопрошел практику в Эссене, после чего стал главным инженером«Электростали», затем в 29 лет возглавил государственное объединение«Спецсталь», руководившее рядом крупных заводов, а с 1937 года по1939 был последовательно начальником главка и заместителем наркома в Наркоматеоборонной промышленности, а потом народным комиссаром судостроения. Как раз втом году, когда состоялась наша поездка в Берлин, Тевосяна назначили наркомомчерной металлургии. Он хорошо знал Германию, и его участие в поездке принеслобезусловную пользу.
Еще на пути в Берлин Иван Федорович рассказал много интересного о жизни и бытегерманского рабочего класса. Охотно делился Тевосян своими весьма вернымивыводами относительно положения в тогдашней Германии. Он утверждал, чтофашистская пропаганда, обещавшая раздел несметных богатств при захвате чужихземель, и те подачки, которые гитлеровское правительство бросало разным слоямнемецкого населения, находили отклик среди значительных кругов мелкой буржуазиии наименее сознательных слоев рабочего класса. Касаясь отношения гитлеровцев кСССР, он заверял, что все военные помыслы Гитлера прямо направлены на восток ичто вопрос о нашем военном конфликте с Германией - дело ближайшего времени.
И в дни поездки и впоследствии я имел возможность не раз оценить высокиеделовые и человеческие качества Тевосяна, его заражавшее всех трудолюбие,умение работать с людьми, его организаторские способности. Оставаясь до 1953года министром черной металлургии, Тевосян с 1949 года был, кроме того,заместителем Председателя Совмина СССР. Дел ему хватало. Но я не помню ниодного случая, когда правильно поставленный перед ним вопрос не получил быбыстрого и должного разрешения. Заслуги Ивана Федоровича в развитииотечественной металлургии, в обеспечении Советской Армии необходимымвооружением и техникой, в организации победы над фашизмом высоко оцененыСоветским правительством.
Все члены делегации вынесли общее впечатление от поездки: Советский Союз долженбыть, как никогда, готов к отражению фашистской агрессии…
В декабре 1940 года состоялось Всеармейское совещание руководящего состава. Вконце декабря была проведена и оперативно-стратегическая игра, к участию вкоторой привлекли наиболее ответственных лиц из этого состава. На самом высокомуровне в Кремле подводились итоги совещания и разбор игры. Я в этих важныхмероприятиях не смог участвовать, так как в конце ноября серьезно болел.Вернулся на работу в феврале 1941 года, как раз в тот день, когда вместо К. А.Мерецкова на пост начальника Генштаба был назначен генерал армии Г. К. Жуков.
Всю первую половину 1941 года Генштаб работал с неослабевающим напряжением. Ещеи еще раз анализировались операции первых лет второй мировой войны и принципыих проведения. Глубоко изучались как наступательные операции, так и вопросыстратегической обороны. В директивах наркома обороны руководящему составуКрасной Армии одновременно с задачами по отработке наступательных операцийобязательно, причем конкретно и подробно, ставились задачи и по оборонительнымоперациям.
В качестве практических мероприятий предусматривалось проведение зимою в каждойармии и округе армейского предназначения оперативной игры на тему армейскойоборонительной операции, а в штабах округов фронтового предназначения -фронтовой оборонительной операции. Летом армии и округа осуществляли на тех жеоснованиях армейские или фронтовые двусторонние полевые учения. Основной,конечно, была наступающая сторона, а противоположная решала задачиоборонительного характера.
Однако нельзя не сказать при этом, что правильная в принципе установка на то,чтобы вести войну на территории агрессора, что при нападении врага на СССРбоевые действия советских войск должны быть до предела решительными, кое-гдепропагандировалась односторонне, что, как уже говорилось, способствовалораспространению иллюзий легкой победы в войне.
С февраля 1941 года Германия начала переброску войск к советским границам.Поступавшие в Генеральный штаб, Наркомат обороны и Наркомат иностранных делданные все более свидетельствовали о непосредственной угрозе агрессии.
В этих условиях Генштаб в целом и наше Оперативное управление вносиликоррективы в разработанный в течение осени и зимы 1940 года оперативный плансосредоточения и развертывания Вооруженных Сил для отражения нападения врага сзапада. План предусматривал, что военные действия начнутся с отражения ударовнападающего врага; что удары эти сразу же разыграются в виде крупных воздушныхсражений, с попыток противника обезвредить наши аэродромы, ослабить войсковые,и особенно танковые, группировки, подорвать тыловые войсковые объекты, нанестиущерб железнодорожным станциям и прифронтовым крупным юродам. С нашей стороныпредусматривалась необходимость силами всей авиации сорвать попытки врагазавоевать господство в воздухе и в свою очередь нанести по нему решительныеудары с воздуха. Одновременно ожидалось нападение на наши границы наземныхвойск с крупными танковыми группировками, во время которого наши стрелковыевойска и укрепленные районы приграничных военных округов совместно спограничными войсками обязаны будут сдержать первый натиск, а механизированныекорпуса, опирающиеся на противотанковые рубежи, своими контрударами вместе сострелковыми войсками должны будут ликвидировать вклинившиеся в пашу оборонугруппировки и создать благоприятную обстановку для перехода советских войск врешительное наступление. К началу вражеского наступления предусматривался выходна территорию приграничных округов войск, подаваемых из глубины СССР.Предполагалось также, что наши войска вступят в войну во всех случаяхполностью изготовившимися и в составе предусмотренных планом группировок, чтоотмобилизование и сосредоточение войск будет произведено заблаговременно.
Оперативный план отражения агрессии был тщательно увязан с мобилизационнымпланом Красной Армии и страны в целом; отработаны расчеты и графики наперевозки войск и всего необходимого для них из глубины страны в районысосредоточения и приняты должные меры для обеспечения перевозок по линииНаркомата путей сообщения. План был отработан не только Генеральным штабом ссоответствующими управлениями Наркомата обороны, но и с командованием войскприграничных военных округов. Для этой цели в феврале - апреле 1941 года вГенштаб вызывались командующие войсками, члены военных советов, начальникиштабов и оперативных отделов Прибалтийского, Западного, Киевского особых иЛенинградского военного округов. Вместе с ними намечались порядок прикрытияграницы, выделение для этой цели необходимых сил и формы их использования. Приэтом предусматривалось, что войска эшелонов прикрытия к началу действий врага,будучи полностью укомплектованными по штатам военного времени, развернутся наподготовленных оборонительных рубежах вдоль границы и вместе с укрепленнымирайонами и пограничными войсками смогут, в случае крайней необходимости,прикрыть отмобилизование войск второго эшелона приграничных округов, которым помобилизационному плану отводили для этого от нескольких часов до одних суток.
В связи с возраставшей угрозой агрессии со стороны фашистской Германии Наркоматобороны и Генеральный штаб не только вносили коррективы в разработанныеоперативный и мобилизационный планы для отражения неизбежного нападения на нашустрану, но по указаниям ЦК партии и правительства проводили в жизнь целый рядочень важных мероприятий из этих планов, направленных на усилениеобороноспособности наших западных границ. Так, с середины мая 1941 года подирективам Генерального штаба началось выдвижение ряда армий - всего до 28дивизий - из внутренних округов в приграничные, положив тем самым начало квыполнению плана сосредоточения и развертывания советских войск на западныхграницах. В мае - начале июня 1941 года на учебные сборы было призвано иззапаса около 800 тыс. человек, и все они были направлены на пополнение войскприграничных западных военных округов и их укрепленных районов. ЦентральныйКомитет партии и Советское правительство проводили ряд и других серьезнейшихмероприятий в целях дальнейшего повышения боевой готовности и боеспособностивооруженных сил, по развитию военно-промышленной базы, по укреплениюобороноспособности страны в целом. К середине 1941 года общая численность армиии флота достигла более 5 млн. человек и была в 2,7 раза больше, чем в 1939году.
В мае - июне 1941 года по железной дороге на рубеж рек Западная Двина и Днепрбыли переброшены 19-я, 21-я и 22-я армии из Северо-Кавказского, Приволжского иУральского военных округов, 25-й стрелковый корпус из Харьковского военногоокруга, а также 16-я армия из Забайкальского военного округа на Украину, всостав Киевского, особого военного округа. 27 мая Генштаб дал западнымприграничным округам указания о строительстве в срочном порядке полевыхфронтовых командных пунктов, а 19 июня - вывести на них фронтовые управленияПрибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов. УправлениеОдесского округа по ходатайству окружного командования добилось такогоразрешения ранее. 12-15 июня этим округам было приказано вывести дивизии,расположенные в глубине округа, ближе к государственной границе. 19 июня этиокруга получили приказ маскировать аэродромы, воинские части, парки, склады ибазы и рассредоточить самолеты на аэродромах.
Однако полностью провести в жизнь и завершить намеченные мобилизационные иорганизационные мероприятия не удалось. Сказался здесь и просчет в определениивремени возможного нападения гитлеровской Германии на нашу страну, да иэкономические возможности страны не позволили выполнить их в сроки, отведенныенам историей. Сыграли, конечно, в этом свою роль и те недочеты, которые былидопущены военным руководством при планировании и практическом осуществленииэтих мероприятий.
Война началась
Всесторонняя перестройка.- Создание центрального и фронтовых органовуправления войсками.- События в центре и на юго-западе советско-германскогофронта.- Факты и директивы.- Отход.
Итак, Советской стране удалось многое сделать в годы и месяцы, непосредственнопредшествовавшие войне. Об этом свидетельствовали и невиданные в мире успехи вобласти экономики, и мудрые шаги во внешней политике. Народ, руководимыйпартией, не терял времени зря: укреплял обороноспособность Родины, готовился кнеизбежной схватке с врагом. Но, как и всякое большое несчастье, войнаобрушилась внезапно. Фашистские орды вероломно вторглись на нашу землю.
В июне 1941 года в Генеральный штаб от оперативных отделов западныхприграничных округов и армий непрерывно шли донесения одно другого тревожнее.Сосредоточение немецких войск у наших границ закончено. Противник на рядеучастков границы приступил к разборке поставленных им ранее проволочныхзаграждений и к разминированию полос на местности, явно готовя проходы длясвоих войск к нашим позициям. Крупные танковые группировки немцев выводятся висходные районы. Ночами ясно слышен шум массы танковых двигателей.
Все работники нашего Оперативного управления без каких-либо приказов сверхупочти безотлучно находились в те дни на своих служебных местах.
В первом часу ночи на 22 июня нас обязали в срочном порядке передатьпоступившую от начальника Генерального штаба Г. К. Жукова подписанную наркомомобороны и им директиву в адреса командования Ленинградского, Прибалтийскогоособого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов. Вдирективе говорилось, что в течение 22-23 июня возможно внезапное нападениенемецких войск на фронтах этих округов. Указывалось также, что нападение можетначаться с провокационных действий; поэтому задача наших войск - не поддаватьсяни на какие провокации, которые могли бы вызвать крупные осложнения. Однакодалее подчеркивалась необходимость округам быть в полной боевой готовности,встретить возможный внезапный удар противника. Директива обязывала командующихвойсками: а) в течение ночи на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленныхрайонов на государственной границе; б) перед рассветом рассредоточить пополевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно еезамаскировать; в) все части привести в боевую готовность; войска держатьрассредоточенно и замаскированно; г) противовоздушную оборону привести в боевуюготовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить всемероприятия по затемнению городов и объектов. Никаких других мероприятий безособых распоряжений директива не предусматривала. В 00.30 минут 22 июня 1941года директива была послана в округа.
Оправданно поставить вопрос: почему Сталин, зная о явных признаках готовностиГермании к войне с нами, все же не дал согласия на своевременное приведениевойск приграничных военных округов в боевую готовность?
Вопрос этот уже освещался в ряде военных мемуаров. Но поскольку читатели моихвоспоминаний прислали по нему письма и высказывают свое мнение, я также изложукратко свои соображения.
Само по себе приведение войск приграничной зоны в боевую готовность являетсячрезвычайным событием, и его нельзя рассматривать как нечто рядовое в жизнистраны и в ее международном положении. Некоторые же читатели, не учитываяэтого, считают, что, чем раньше были бы приведены Вооруженные Силы в боевуюготовность, тем было бы лучше для нас, и дают резкие оценки Сталину занежелание пойти на такой шаг еще при первых признаках агрессивных устремленийГермании. Сделан упрек и мне за то, что я, как они полагают, опустил критику вего адрес.
Не буду подробно останавливаться на крайностях. Скажу лишь, что преждевременнаябоевая готовность Вооруженных Сил может принести не меньше вреда, чемзапоздание с ней. От враждебной политики соседнего государства до войны нередкобывает дистанция огромного размера. Остановлюсь лишь на том случае, когдаСталин явно промедлил с принятием решения на переход армии и страны на полныйрежим военного времени.
Так вот, считаю, что хотя мы и были еще не совсем готовы к войне, о чем я ужеписал, но, если реально пришло время встретить ее, нужно было смело перешагнутьпорог. И. В. Сталин не решался на это, исходя, конечно, из лучших побуждений.Но в результате несвоевременного приведения в боевую готовность ВооруженныеСилы СССР вступили в схватку с агрессором в значительно менее выгодных условияхи были вынуждены с боями отходить в глубь страны. Не будет ошибочным сказать,что, если бы к тем огромным усилиям партии и народа, направленным на всемерноеукрепление военного потенциала страны, добавить своевременное отмобилизование иразвертывание Вооруженных Сил, перевод их полностью в боевое положение вприграничных округах, военные действия развернулись бы во многом по-другому.
Иными словами, если бы наши войсковые части и соединения были своевременноотмобилизованы, выведены на предназначенные для них планом боевые рубежи,развернулись на них, организовали четкое взаимодействие с артиллерией, станковыми войсками и авиацией, то можно предположить, что уже в первые днивойны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы емустоль далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место. Но отступитьнам пришлось бы, так как немецко-фашистские войска все же имели ряд серьезныхпреимуществ, в том числе такие, как милитаризация экономики и всей жизниГермании, превосходство по ряду показателей в вооружении и численности войск иопыту ведения войны. И неправильно объяснять неудачное начало войныисключительно ошибками Сталина.
Партия видела приближение войны и предпринимала максимум усилий, чтобы оттянутьсроки вступления в нее Советского Союза. Это был мудрый и реалистичный курс.Его осуществление требовало прежде всего искусного ведения дипломатическихотношений с капиталистическими странами, и особенно с агрессивными. СоветскийСоюз, руководимый Коммунистической партией, решительно боролся за укреплениемира, за безопасность народов, а в отношении Германии пунктуально выполнял своидоговорные обязательства, не предпринимал ни одного шага, который гитлеровскиеглавари могли бы использовать для обострения обстановки, для военныхпровокаций.
Вся проблема, по моему мнению, сводилась к тому, как долго нужно былопродолжать такой курс. Ведь фашистская Германия, особенно последний месяц, посуществу, открыто осуществляла военные приготовления на наших границах, точнееговоря, это было то самое время, когда следовало проводить форсированнуюмобилизацию и перевод наших приграничных округов в полную боевую готовность,организацию жесткой и глубоко эшелонированной обороны. И. В. Сталин,оказывавший огромное влияние на внешнюю и внутреннюю политику партии иправительства, видимо, не смог правильно уловить этого переломного момента.Нужно было немедленно принимать новые решения, открывающие новую историческуюэпоху в жизни нашей Родины, и вместе с тем, конечно, соблюдать максимальнуюосторожность, чтобы не дать гитлеровцам повода для обвинения нашей страны вагрессивности. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, являетсяего серьезнейшим политическим просчетом.
В чем причины столь крупного просчета этого опытного и дальновидногогосударственного деятеля? Прежде всего в том, что наши разведорганы, каксправедливо отмечает в своих воспоминаниях Г. К. Жуков, не смогли в полной мереобъективно оценивать поступавшую информацию о военных приготовлениях фашистскойГермании и честно, по-партийному, докладывать ее И. В. Сталину. Я не будукасаться всех аспектов такого положения, они в основном известны. Остановлюсьлишь на том, что в этом, видимо, сыграла свою роль и некоторая обособленностьразведуправления от аппарата Генштаба. Начальник разведуправления, являясьодновременно и заместителем наркома обороны, предпочитал выходить с докладом оразведданных непосредственно на Сталина, минуя начальника Генштаба. Если бы Г.К. Жуков был в курсе всей важнейшей развединформации, при его положении ихарактере, он, наверное, смог бы делать более точные выводы из нее и болееавторитетно представлять эти выводы И. В. Сталину и тем самым в какой-то мереповлиять на убеждение И. В. Сталина, что мы в состоянии оттянуть сроки началавойны, что Германия не решится воевать на два фронта - на Западе и на Востоке.