Она быстро моргнула.
– Ты пытаешься защитить меня? Девушку, не связанную кандалами?
– Да. Я поклялся, что защищу.
– И ты сказал, что всегда держишь свои обещания.
– Всегда.
Напряжение покинуло её, и она произнесла:
– Это очень мило с твоей стороны.
Женщина обратилась к нему как «милый». Ново, он вполне наслаждался. Но она не пообещала, не рисковать собой.
– Так твое имя действительно Соло? – спросила Вика.
– Соломон, но друзья зовут Соло. – Следовало дать ей тот же самый псевдоним Боба Фреда, который он дал Крисс, но ему нравилась идея его имени слетающего с этих сердцевидных губок.
– И ты не против, что я буду звать тебя так?
– Нет. Напротив.
– Даже при том, что мы не друзья?
Соло кивнул. Более мягкий человек сказал бы что‑то вроде, «Мы друзья» или «Я хотел бы быть твоим другом», но слова прозвучат как ложь из его уст. Он фактически не хотел быть ее другом. Он хотел использовать ее… хотел спасти… и хотел иметь ее.
Она обдумала это, и кивнула.
– Очень хорошо. Соло.
Реальность была гораздо лучше, чем предположение.
– Насчет Одры, – начал он, и Вика побледнела. – Что ты знаешь о ее татуировках?
Она склонила голову набок, ее выражение лица было отсутствующим.
– Она пыталась использовать одну против тебя, да?
– Да.
– Матас немного учит ее черной магии. С тех пор пауки оживают и кусают, кого она пожелает. И о, это больно. И делает тебя больным.
– Тебя кусали?
– Несколько раз.
Мишень номер три: Одра.
– Послушай, ты в беде. Твой отец подозревает, что ты кормишь меня.
Ее колени подогнулись, и она бы рухнула, если бы Соло не протянул руку и не схватил ее за футболку, чтобы удержать.
Какой легкой она была. Но, не смотря на это очень сильной.
– Но разве я смогу этого избежать? – спросила она, с трепетом.
Избежать? Погоди.
– Ты имеешь в виду дать передышку.
– Зачем мне нужна передышка? Ты поймал пулю. Ты ломаешь кости, дома и сердца. И теперь, я должна идти.
Не сейчас. Он не был готов.
– Освободи меня, Вика. – Единственное что он когда‑либо просил, были жизни его приемных родителей, и это не получилось. Однако, он мог бы попросить об этом. – Позволь мне защищать тебя лучше.
Ее рот открылся, закрылся. Еще раз она покачала головой.
– Я не могу.
– Можешь.
– Нет. Прости, – произнесла она, качая головой. – И я знаю, знаю. Мой отказ означает, что ты снова станешь грубым маленьким гигантом… – Мм, выражение не имело абсолютно никакого смысла. – … и снова начнёшь угрожать мне смертью, но я должна оставаться в цирке дольше. Просто должна.
– Почему? Джекис бьет тебя. Почему бы не оставить его прежде, чем у него будет шанс причинить тебе боль снова?
– Ты не понимаешь. Я могу вынести избиения, могу, но если уйти прежде чем я… перед, – остановила она себя от признания того что он не должен знать, – Джекис найдёт и убьёт меня, как и иных.
– Ты – его дочь. – Его драгоценность. Его любимая, Соло помнил, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы остановить себя от вынужденных действий. – Он не убьет тебя.
Вика слегка улыбнулась, на этот раз с долей печали.
– Это ничего не значит. Подожди. Я заберу слова обратно. Возможно, не убьёт. Для Джекиса побег из цирка окончательное предательство, и заслуживает высшей меры наказания.
– Но ты хочешь? – Он ухватился за решетки. – Сбежать, я имею в виду?
Надежда блеснула в ее глазах, и она кивнула.
– Хочу.
Его надежда расцвела.
– Однажды, этот цирк будет разрушен. Джекис причинил слишком многим людям боль, и заслуживает наказание. Это – духовный закон, а духовные законы всегда проводятся в жизнь. Чем дольше ты остаешься, тем более вероятно ты попадешь в нити судьбы.
– Однажды, – повторяла она глухо.
– Да. Освободи меня, Вика, и этот день может настать сегодня. Я позабочусь о нем. Джекис никогда не причинит тебе боль снова.
Стыд стер то, что осталось от надежды.
– Я не могу позволить тебе сделать это.
– Почему нет? Ты любишь его? – спросил он.
– Когда он злой человек без добра внутри?
Не точный ответ.
– Нет, – ответила она, наконец, – но он мой отец. Я не могу. Я просто не могу. И кроме того тебе придётся убить Матаса. Иначе, он придет за нами, и та же участь постигнет нас всех. – Соло был бы счастлив, позаботиться о Матасе. – И что потом, после того, как оба мужчины будут мертвы, и я останусь без защиты, ты бросишь меня в большом, плохом мире, на произвол судьбы, без гроша в кармане и беспомощной. Ты бы не хотел, я знаю. Могу сказать, что ты – хороший человек. Но у тебя есть жизнь там, которая не включает дочь владельца цирка, и в конечном итоге ты избавишься от меня.
– Нет…
– Ты также приговорил бы других пленников к смерти, – прервала она. – Их убьют просто, чтобы наказать меня.
– Я бы вернулся за ними.
– Да, но ты сделаешь это вовремя? Нет, ты не можешь гарантировать. – Вика отвернулась, пытаясь закончить беседу единственным способом, которым могла.
Соло вцепился в ее запястье, сжимая, чтобы вернуть к себе внимание.
– Я оставлю твою семью в покое, если это то, что ты хочешь. – Он поручил бы их Майклу, и исход будет тот же, но Вике не обязательно об этом знать. – Я выпущу иных, возьму тебя с собой, и ты не останешься без защиты. У меня есть деньги. Я могу заботиться о тебе до конца дней, если захочешь.
Вика пристально смотрела ему в лицо.
– Я… Я действительно думала, что ты так скажешь, – добавила она.
– Да. И я готов поклясться.
– Не надо, – качая головой. – Я не хочу тебя морально связывать или как‑то так, когда есть большие проблемы с твоим планом.
– И какие? – полюбопытствовал Соло, срочность подгоняла его. У него будет план, чтобы там ни было, Вике придётся освободить его. Она должна его освободить.
– Наручники.
– Фактически они не проблема. У меня есть друг, который сможет снять их. – Джон мог справиться с любым видом кандалов. Если он все еще жив. Мысль напрягла его. Он жив. И это не обсуждается.
– Ты потеряешь руки.
– Они вырастут снова.
Прошло мгновение. Вика покачала головой, как будто его слова были слишком странными, для восприятия.
– Вопрос заключается в том, сможешь ли ты добраться до своего друга прежде, чем Джекис найдет тебя? А что в это время станет с другими заключенными?
Соло сжал челюсть. У него не было непосредственного решения, которое означало, что он должен был попробовать зайти с другого угла.
– Тебе нравится жизнь, которую ты ведешь? Прятаться под трейлером? Красть еду для заключенных?
Низкий рык появился в ее горле, она ударила по решеткам.
– Нет, но у меня есть план. План, который будет работать лучше, чем твой, спасибо. Просто я жду идеального времени.
Ах. Ее таинственный план.
– Нет и не будет более идеального момента, чем этот. Я здесь, готов. – Он развел руки, чтобы привлечь ее внимание к трудом завоеванной силе, намного больше ее отца. – Я сделаю то, что обещал. Спасу и защищу тебя. И почему ты заботишься о других? Они ненавидят тебя.
Вика приподняла подбородок.
– Вот тебе маленький урок, прими его к сведению. Тот, кто возвращает ненависть за ненависть не лучше, чем мой отец, и я не буду менять одного монстра на другого.
Как она смеет, сравнивать его с Джекисом! Даже при том, что он сделал то же самое сам. Соло хотелось заорать на неё.
И также хотел обнять ее.
И определенно поцеловать Вику.
– Если ты уйдёшь от меня, Вика, ты обречешь меня на смерть. – Искажение правды и определенная манипуляция, но почему нет? Все остальное оказалось бесполезным.
Краска сошла с ее щек, делая столь же бледной как доктор Зло:
– Каждую свободную минуту я ищу ключ к наручникам. И делаю это в течение многих лет. Я найду его, и освобожу тебя.
Заявление сразило его. В течение многих лет сказала она. Вика пыталась помочь пленникам в течение многих лет.
Соло потянулся через решетки. Она вздрогнула, но не убежала. С кем‑либо еще он принял бы такую реакцию лично и бушевал бы.
Но с ней, с ее прошлым, которое он хорошо знал, и позволил себе проследить пальцем линию ее подбородка. Такая мягкая, такая гладкая.
Ее дыхание ускорилось… но она все еще не убегала.
Соло не собирался убеждать ее делать то, что он хотел. Теперь он знал. Она была слишком упряма, слишком ослеплена преимуществами своего плана. А преимущества были. Просто не достаточные.
Он должен был присоединиться к ней. Пока.
– Я изучил наручники. Ключ, вероятно, металлический с тонким жерлом и двумя толстыми концами. Ищи что‑то в форме цифры восемь.
– Я буду искать, – отрезала она и облизала губы. – И спасибо.
Его рука упала. Если бы он продолжал трогать ее, то он признал бы свое желание положить руку ей на затылок и притянуть к себе.
Чтобы лишить воздуха ее легкие. Если бы это произошло, то он прекратил бы прислушиваться к ее отцу.
Она отступила от него.
– Это наш последний день в городе. После последнего шоу мы соберемся и уедем. Джекис будет держать тебя здесь, желая, чтобы ты был поблизости во время переезда. Я вернусь к тебе, когда смогу. – Нервный смех оставил ее. – Если смогу.
С тем загадочным заявлением Вика развернулась и умчалась с поляны, без оглядки.
– Почему… – начал он, но только сомкнул губы. Вика его не слышала.
Соло ударил кулаком по решеткам. Он ненавидел рабство, да, но в глубине души, часть его очень не хотела наблюдать, как эта женщина уходит.
Переводчики: maryiv, schastlivka, marisha; редактор: Shottik, natali1875
Глава 15
Человек с пониманием будет стремиться овладеть мудрым советом.
– Притчи 1:5
Вика взвешивала свои возможности. Ее отец подозревал, что она кормит Соло. Джекис мог допросить её и, запугивая, узнать правду.
Ну, что греха таить, Вика знала, на что шла, прежде чем решила действовать. Но всё же не смогла удержаться, чтобы не помочь раненному иному.
Даже сейчас она не жалела о своем выборе – помогать Соло. Он предупредил ее об нависшей опасности, не смотря на то, что после этого она могла упаковать сумку и сбежать, оставив его в плену.
Я должна его освободить.
Только… Вика не хотела остаться без него. Так или иначе, он стал её пристанищем.
Соло так красив, и становится прекраснее с каждым днем. И он был так мил с ней, так великолепно ее защищал.
Вика постоянно спрашивала себя – если она поцелует его, когда он не спит, ответит ли Соло на поцелуй. Потому что он хотел ее, а не что‑то от нее. Фактически, все время их разговора она задавалась этим вопросом.
Сейчас она знала. Что нуждается в этом. Соло стал потребностью.
Его аромат, пристальный взгляд, прикосновения, тепло, мозоли на руках. Его улыбка, хмурый взгляд, остроумие, доброта.
Вика не смирилась с тем фактом, что он использовал свое тело в качестве щита, чтобы спасти ее от пули, уже предназначенной для него.
Все в нем взывало к ней.
Да, она должна освободить его… но радовалась, что не могла. Не только по эгоистичным причинам, но и потому что он будет цел и здоров здесь, пойманный в ловушку, чем там, охотясь за ее отцом.
Если бы Вика думала, даже на секунду, что он успешно скроется от Джекиса с этими наручниками на запястьях, она бы рискнула его отпустить. Но нет. Он не мог. Никто не мог. Лучше для нее было остаться здесь, заботиться об иных и принять все уроки, которые преподаст ей отец.
Это причиняло боль, оскорбляло, но если Джекис изобьёт её, свадьбу отсрочат, чтобы дать ей время для восстановления.
Время было всем, в чем она нуждалась. Но, господи, знание, что ей придётся пережить, вызывало дрожь отвращения и страха.
Вика просто… должна найти ключ. По крайней мере, теперь она знала, что искать.
Вика переоделась в мягкую, удобную майку и обтягивающие штаны, во что‑то, в чем она могла расслабиться, в то время как ее органы ощущались не более чем месивом.
Она надела самые удобные ботинки и взяла нож, который нашла в коробке любимых безделушек матери несколько лет назад, и остановилась, завороженная красотой оружия. Рукоятка была вырезана из перламутра и, когда свет падал на нее, переливалась всеми цветами радуги. В данный момент лезвие спрятано, но когда вытаскивалось, было тонким, серебряным и острым.
Как может нечто столь прекрасное причинять боль?
Раньше её мама полировала металл с любовью, но только когда Джекис отсутствовал. За три недели до ее смерти она посмотрела на Вику и улыбнулась немного безумно.
«Однажды он толкнёт меня слишком далеко, и я убью его. И нам никогда не придётся бояться его снова, так принцесса?»
Однажды.
Теперь Вика смеялась без радости. «Однажды» было ответом на все, не так ли.
– Как ты могла оставить меня с ним, мамочка? – прошептала она. Он стал только хуже за эти годы, сердце прогнило сильнее, а душа увяла. Поистине печально, что он понятия не имел, что стал монстром. Он все еще считал себя справедливым и только. – Как ты могла выбрать другого мужчину вместо меня?
Вздохнув, Вика сунула клинок в карман.
«Мудрость спасет тебя от злых людей, и вооружайся на войну мудро.»
Испугавшись голоса, она резко обернулась. Быстро оглядевшись, Вика поняла, что все еще одна и расслабилась.
Тревога сменилась ожиданием. Не враг, в конце концов, а добро вернулось… кем бы он ни был.
– Кто ты? – спросила она. – Что ты?
В прошлый раз он проигнорировал ее. На сей раз ответил.
«Меня зовут Икс, и я – твой… помощник».
Икс.
– Это как крестиком отмечают место?
«Точно».
– Только как ты думаешь помочь мне, Икс?
«Ты скажи мне. Ты вызвала меня».
Мм, нет. Нет, это не она.
– Думаю, что запомнила бы что‑то подобное.
«А ты не думала, что я могу почувствовать твои муки?»
Ее эмоции были так сильны, что она послала их в другую реальность?
– Ты упомянул войну, – сказала она. – Ты кажешься таким, ну, в общем, тихим. Разве у тебя нет проблем с применением силы?
«Против беззакония? Их никогда не будет!»
Достойно. Но…
– Я не хочу бороться, – возразила она. – Я хочу мира. – Наконец. На этот раз.
«А как ты думаешь можно его добиться? Борьбой, но…»
– Как ты считаешь, люди погибнут?
«А ты не умираешь прямо сейчас?»
Ее движения были резкими, когда она собирала густую капну волос в конский хвост.
– Я жива.
«И тебе нравится твоя жизнь?»
Соло спросил тоже самое.
– Что я могу сделать, чтобы изменить ее? Скажи мне, пожалуйста, потому что я делаю все, что могу, но ничего не получается.
«Поверь».
– Кому?
Тишина.
– Кому? – перепросила девушка.
Опять тишина.
Раздраженная таким резким окончанием их беседы, она вышла из трейлера. Дверь позади нее закрылась и заперлась автоматически.
Вике следовало сегодня снова оставаться в своем трейлере, но ей необходимо поговорить с отцом, а не бежать, нужно покончить с этим. Ожидание сделало бы только хуже.
Солнце ярко светило. Через час откроется цирк. Прямо сейчас работники суетились, открывая магазин и пытаясь собрать все, что понадобится.
День был беспокойным. И что станет шоком для Соло: когда цирк покинет предместья Новой Атланты, Джекис соберет совершенно новую коллекцию монстров… и иной полюбит решетки, которые его удерживают.
Нельзя думать об этом прямо сейчас. Можно потерять самообладание.
Вика выбежала из зоны, где жили работники, проскочила мимо секции с играми и аттракционами. Сначала она обошла колесо обозрения.
Скоро каждая корзина будет кружиться и переворачиваться, в то время как артисты будут качаться на штанге закреплённой между решёток кабинки.
Ни один из посетителей не знал, что исполнители были закреплены на штанге манжетами телесного цвета и не смогут сорваться, упасть и умереть.
Потом Вика прошла мимо американских горок, проходивших через искусственно созданные туннели, оформленные под различные планеты, каждый из которых заполнен ярким светом, мистическими голограммами и жутким туманом.
Только, туман был там не для визуального эффекта, как люди всегда считали, а для физического воздействия. В частицах была небольшая доза адреналина, которая заставляла поездку казаться более захватывающей, чем на самом деле.
Затем в поле ее зрения появился аттракцион с машинками, на котором каждый водитель, врезавшийся в другую машинку, получал разряд тока. По какой‑то причине люди любили смотреть как их приятели подпрыгивали на месте от разряда электричества, любили слушать следовавшие за этим ворчания и проклятья, любили погони на большой скорости, где в конечном счете брали реванш.
Она повернула за угол и вошла в ресторанный дворик, аромат жареного хлеба и мяса распространялись по воздуху, они сопровождались запахами карамели и цитрусов.
Как только она вышла из‑под навеса и свернула за угол, к играм, которые Джекис придумал, чтобы заработать еще больше денег на иных, уже потерявших свою привлекательность, появились в поле зрения.
«Пришпиль Хвост» Веглу, «Пиньята» – Ракан, и Деленсин в игре «подвешенный мешок» были фаворитами толпы.
У Вики на глаза накатились слезы. Едва ли кто‑то додумался заглянуть на захудалые задворки цирка и понять, что скрывается за словом «развлечение».
Уловки, ложь, жестокость. Люди приходили, играли, смеялись. Они смотрели выступление в Большом Красном Куполе и изумлялись, очарованные подвигами, которые человек… или иной… могли бы сделать. И потом они уезжали, не ведая о зле, которое только что поощрили. Наконец появилась главная палатка, большое, красное чудовище, которое ее отец сделал по образу старого цирка, Вика споткнулась. Джекис был внутри и готовился к первому шоу.
«Поверь, – внезапно произнёс Икс. – Освободи иных. Сбеги. Сегодня. Сейчас. В эту минуту. Никогда не оглядывайся назад.»
Как бы ей хотелось сделать так.
– Если я выпущу их, то они будут снова схвачены.
«Поверь.»
– Ты не понимаешь.
«Разве?»
Вика подошла к входу и проскользнула внутрь. Трибуны заполнили каждый дюйм пространства, кроме центра, и конечно, скрытого пространства сзади, где выступающие менялись. В центре были прожекторы, столбы, провода, сети, оборудование, валуны и машины для дыма.
Когда она была маленькой девочкой, то мечтала сама выступать и стать гордостью отца. Теперь, она очень рада, что он всегда говорил нет на ее просьбу, слишком боялся, что кто‑то увидит, захочет и возьмет ее, даже тогда. Чтобы люди смотрели, судили и критиковали? Нет, спасибо.
Твердая рука схватила ее за предплечье и вынудила повернуться. Словно бомба страха взорвалась в ней, когда ее пристальный взгляд уткнулся в Матаса, который смотрел на нее сверху вниз, и огонь сверкал в его глазах.
– Что ты здесь делаешь, Вика? Ты должна находиться в своем трейлере.
Я не буду прятаться.
– Ты забыл правило номер один? – Заставила она себя рявкнуть ему в ответ.
Жестокая улыбка появилась на его губах.
– Мы собираемся пожениться в конце месяца, а это означает, что твои правила прекращают действовать и начинаются мои. И ты хочешь знать первое? Ты делаешь то, что я говорю, и когда говорю, или причиню тебе боль способами, которыми даже вообразить нельзя. И не забывай – ты должна мне за то, что не наказал Киттен.
«Еще есть время, чтобы уйти,» – сказал Икс.
Я могу справиться с этим, она убеждала себя, в то время как ее кровь застыла в венах.
– Мой отец не будет в восторге. Он не хочет, чтобы ты плохо обращался со мной.
– На самом деле, я думаю, что он передумает, когда он увидит это. – Матас протянул свободную руку. Маленькое черное устройство лежало у него на ладони. Он использовал большой палец, чтобы нажать на кнопку в центре, и экран появился в воздухе.
Цвета замерцали на экране, и вскоре появилась картинка.
Вика в клетке Соло. Вика купает и целует его.
«Беги, Вика. Уходи сейчас же, – умолял Икс. – Беги к Соло.»
О, господи. Она хотела, она действительно хотела этого, но сначала надо разобраться с этой ситуацией. Если отец увидит это, то убьет Соло.
– Н‑не показывай ему, Матас. Пожалуйста.
Его пальцы сомкнулись на устройстве, и экран исчез.
– Недавно я поставил скрытую камеру в зоопарке, наблюдая за тобой, и знаю, что ты давала сладости животным, которые им никогда не предназначались. Лекарства, за которые твой отец заплатил. Я всегда позволял тебе делать такое, но это… нет. Я не могу.
Ее колени дрожали, угрожая подогнуться.
– Я убегу, – пригрозила она. – Если ты скажешь ему, то я уеду и помогу властям найти цирк, чтобы закрыть его, и ты останешься без работы.
«Вика, пожалуйста. Послушай меня. Никогда не пытайся заключить сделку со злом.»
– Не угрожай мне, – прорычал Матас… непосредственно перед тем, как ее ударить.
Ее голова дернулась вбок, щёку пронзила острая боль. Вкус крови наполнил рот. Очередное избиение, и от мужчины, который оттолкнул ее? Нет. Нет! Она не позволит этому произойти.
Она схватила нож и ударила, вонзая его максимально глубоко в бок Матаса. Возможно, он взревел, возможно, нет, но он отпрянул спотыкаясь.
Пока он стоял, тяжело дыша и глядя на нее, Вика посмотрела вниз на ярко‑красное лезвие. Ужас окатил её, и кровь в жилах стала не холодной, а замерзшей, как маленькие кристаллики льда, из‑за чего она чувствовала себя тяжело и плохо.
Она почти зарезала человека. Причинила кому‑то боль, наихудшим из возможный способов. Возможно, даже могла убить Матаса. Да, это была самозащита, но хуже того, что делал ее отец.
Я не могу быть похожим на него. Просто не могу.
«Ох, Вика, – Икс сказал печально. – Я сожалею.»
– Ты заплатишь за это. – Нахмурившись, Матас гневно бросился к ней, сократив расстояние прежде, чем она смогла отступить. Он ударил ее тяжелым кулаком по голове, сбив на землю.
Еще удар, и мозг ударился о череп.
После второго удара Вика отключилась.
Переводчики: maryiv1205, anapa, kr71. Редактор: natali1875, Shottik
Глава 16
Будешь ли переходить через воды, Я с тобою, – через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя.
– Книга пророка Исайи, 43:2
Соло услышал спор двух мужчин прежде, чем увидел их, его уши дернулись, и он прислушался. Он ожидал что Икс, который болтал несколько минут назад, тайно скажет перед исчезновением:
– Держи себя в руках, поскольку она нуждается в твоей помощи, а не в твоем характере. – Но нет, это был не Икс.
– Я убью тебя, Матас.
Соло узнал этот суровый голос, он принадлежал Джекису.
– Я же сказал, что сожалею.
– От этого лучше не становится!
– Я показал видео. Теперь вы знаете, что она сделала.
– И это – проблема, но это – моя проблема. Ты должен был прийти ко мне, чтобы я разобрался с этим. Теперь… – Такой дикий рев ярости Соло слышал только однажды… от себя, в день, когда обнаружил разложившиеся трупы своих родителей. – Ты должен был сделать ей ребенка, заставить ее захотеть остаться, занять ее чем‑то. Взгляд в ее глазах в последнее время был точно таким же, как раньше, когда она… но ты разрушил все!
Матас собирался сделать ребенка… Вике? Несмотря на то, что она не любит это животное?
– Я сделал тебе подарок, – продолжал Джекис неуверенно, – мое самое дорогое имущество, и ты сломал его. Я должен выгнать тебя из цирка.
– Она ударила меня, и я среагировал, – оправдывался Матас неуверенным голосом. – Это не повторится. Как я уже сказал, мне жаль.
– Не ври! Ты чуть не убил ее, избивая таким образом.
– Позволь мне позаботиться о ней. Я исцелю её магией.
Ее. Она. Для них же лучше, если они обсуждают не Вику.
– Ты больше никогда ее не тронешь. Если какой‑либо человек поставит меня в эту ситуацию… если какой‑либо человек причинит моему ребенку боль как эта…
Его ребенку. Они говорили о Вике. Соло не услышал разговор до конца.
Секунду спустя он вскочил на ноги и сжал решетки, страх накрыл его, вместе с яростью и отчаянием… так много отчаяния… Он не мог полагаться на одни эмоции, не в наручниках, из которых поступали наркотики, истощающие тело.
Что с ней сделали? Как ужасно она пострадала? Жива ли?
Вопросы, вопросы, так много вопросов, но один ответ сформировался: он накажет ответственных за это.
Не из‑за того, что хотел использовать Вику для побега. Не из‑за того, что осознал – она была его единственной надеждой, а потому что у него не было другого выбора.
Он был совершенно уверен, что отомстив, наконец, почувствует себя хорошо.
«Оставайся спокойным. Помни, что я тебе сказал. Прямо сейчас ей нужна нежность», – произнёс Икс, появляясь без предупреждения и выглядя немного слабее прежнего, его кожа поблекла.
– Помоги ей, – потребовал Соло.
«Я пытался, но не могу помочь тому, кто не хочет. Никто не может».
Наконец Джекис и Матас вышли из‑за угла, появляясь в его поле зрения. Оба мужчины хмурились. Джекис нёс на руках свою дочь похожую на сломанную куклу.
Колени Соло почти подкосились. Светлые волосы Вики рассыпались каскадом и спутались. Одна рука безвольно повисла. Другая была сломана и лежала у Джекиса на груди, лицо разбито и прижато к его груди, скрывая повреждения.
Ярость, наконец, вырвалась, и Соло зарычал, вторя Джекису. Двое мужчин споткнулись.
«Успокойся, – сказал Икс. – Сохраняй спокойствие».
Мужчины подходили все ближе и ближе к клетке Соло, так, что их зло ощущалось на коже. Сердце Соло колотилось, словно пытаясь вбить гвоздь в одно из ребер.
Он никогда не был тем, кто наслаждался своей работой, восхищаясь лишением жизни, но он будет наслаждаться, и восхищаться на сей раз.
«Успокойся».
Для него это будет легко. Вследствие своей профессии он видел последствия домашнего насилия тысячи раз, и считал себя слишком ожесточенным, чтобы переживать об этом.
Он всегда говорил себе, что люди, которые попадают в подобные ситуации, заслужили то, что получили. Теперь же, видя ушибы Вики, учитывая ее глухоту, зная о ее воспитании в этом замкнутом мирке и подозревая, что она понятия не имела о чем‑то лучшем там…
Но, даже если бы она знала, то не покинула бы цирк. Он помнил ее слова: «Ты также приговоришь других пленников к смерти.»
Она хотела освободить их, спасти. Чего бы ей это не стоило.
Внезапно кусочек головоломки встал на место, и начала формироваться ясная картина ее характера. Она заботилась о своих подопечных всем сердцем.
Не только, чтобы успокоить совесть, но и потому что ставила других превыше себя. Вика осталась здесь, принимая оскорбления от отца, от Матаса, даже от иных, что бы спасти последних.
И да, возможно были другие причины, может даже тысячи, но он был уверен – иные всегда оставались на первом месте. Но более удивительно, что она понимала причины, толкающие иных на такие поступки, и не держала на них зла.
Как могла она, и все еще хотела, нарушать правила и раздавать печенье и шоколад?
Какой человек мог сделать это?
Ответ пришел незамедлительно. Это было похоже на заботу его матери.
Острая боль вспыхнула в глубине груди и выжигала, вероятно, оставляя шрам. Он приветствовал это.
– Что ты с ней сделал? – закричал Соло с чувством, которое прежде никогда не испытывал. Чувство, которое невозможно описать. Это было слишком горячо для простой ярости и слишком холодно для чего‑то контролируемого и управляемого. Оно возникло из места столь глубокого в нем, где инстинкт оказался доминирующей силой.
Джекис остановился на расстоянии в несколько футов, раздраженно пыхтя от собственного гнева.
– Ты. Что ты сделал моей дочери, зверь? Как ты околдовал ее?
– Отдай ее мне, – потребовал Соло.
– Да, как ты смеешь. – Встрял Матас, зажимая окровавленный бок, он открыл рот, чтобы сказать что‑то еще. Тени поднялись от него, выше и выше, протягиваясь к Джекису… но туманный череп, скрывающийся под кожей Джекиса, повернулся, без движений с его стороны, переместился на дюйм и щелкнул зубами. Тени отступили, и Матас закрыл свой рот.
– Она заслуживает лучшего, чем вы оба, – прорычал Соло.
Матас прыгнул вперед, схватился за решетки и встряхнул клетку.
– Продолжай говорить, прошу. Я сделаю еще хуже тебе, ты…