Человек будущего
Роман-элегия
Том I
Эволюция сознания
г. Старый Оскол
2021 г.
Введение
Человек – великая загадка нашей вселенной. Нельзя даже себе представить всю тонкость этого вида. Тем не менее мы являемся лишь подобием той формы, которую мы считаем за человека. За миллионы лет существования человек увеличил свои умственные и уменьшил физические способности своего вида. Однако он по-прежнему является частично животным, т. е. частью природы. Он не сможет быть её хозяином пока сам не способен контролировать свои желания, мысли и чувства. Это говорит в нас природа. Она манит человека на более низкие ступени эволюции, делая нас незащищёнными и аморальными. Вселенная не желает, чтобы смертный властвовал над вечной материей.
В наши дни вопрос дальнейшего существования человечества стал более важным. Человечество достигло пика своей эволюции. Толерантность и защита окружающей среды сделали огромный вклад в развитие общества, но они также стали новой причиной для дальнейших меж идейных конфликтов. Рабство закончилось. Человек с иным цветом кожи имеет одинаковые права с белым гражданином. Однако вековая история и умственные предрассудки некоторых личностей возобновляют традицию рабства в развитых странах мира – только вот рабами теперь являются белые. Произойдя несчастный случай афроамериканцу выпишут штраф, а коренному европейцу назначат срок в исправительных учреждениях. Любое слово против представителя иной расы засчитают как моральное принижение достоинства личности. Это касается не только меж расовых отношений, но и к ЛГБТ-сообществу, национальным меньшинствам, инвалидам, людям с неопределённым полом и даже обычному человеку. Это сейчас это выглядит ещё терпимо, но представьте какое будет поколение после этой «нечисти». Если оно, конечно, будет. Белое рабство, демографический коллапс, деградация доминирующего населения – мы постепенно возвращаемся обратно в Каменный век. Не удивлюсь, если предыдущая цивилизация человека разумного погибла именно таким образом.
Это всё страшно. Масло в огонь добавляет тот факт, что фактически никто не борется с этим беспределом. Выход есть. Мой роман – один из вариантов развития событий в мире. Поймите его правильно и не придирайтесь к содержанию. Приятного прочтения!
Главные герои
Борис Андреевич Руссковский – сын губернатора Одерской области, студент на факультете журналистики. Мигрировал с семьёй из Тартарии в годы Ноябрьского государственного переворота.
Пьер Транкуаль (Пётр Земляк) – одногруппник Бориса по колледжу в Нормандии. Тихий, смиренный молодой человек, подавленный окружением.
Верислав Служанов – одноклассник Бориса в Тартарии. Патриот, сын генерала-героя Хохляндской войны. После переворота остался в Тартарии.
Вергер Санглат – террорист-социалист. Главарь террористической банды в Нормандии. Эгоист, маразматик, цель жизни – убить убийцу своего отца.
Второстепенные персонажи
Дядя Шура – родной дядя Бориса. Начальник штаба НСБ[1] в Одерской области. После переворота пропадает без вести.
Прокурор Дмитрий Крысолов – «жучок» из Кремля. Проверяющий личные дела чиновников Одерской области.
Родители Бориса (Андрей и Лариса Руссоковские) – отец губернатор Одерской области, коррупционер, зажиточный чиновник. Мать – эгоистичная женщина без принципов.
Банда террористов в Нормандии – террористическая группировка, основной целью которой является саботаж, убийства высших чинов во имя расистской идеи – вся власть белой части населения.
Александр Васильевич Красницкий – генеральный секретарь ЦК НСП[2] Тартарии.
Аркадий Иларионович Штык – генеральный комиссар НСБ.
Часть I: Начало
Глава I
Кремлёвский заговор
Тартария. Петроград. Ночь с 14 по 15 ноября 2049 года. Город погружается в сон. Окна жилых домов затухаю, машины на дорогах появляются всё реже, а небо озаряется чудесным лунным светом. Для всех этот день считается завершённым, но встречаются городские уголки, где работа бодрствует и не собирается останавливаться. Я говорю о рабочих, чей труд мы наблюдаем в виде электричества в доме, воды на кухне, тихой и безопасной улицы за окном. Не спит сам генеральный секретарь Александр Васильевич Красницкий. И днём и ночью пыхтит за столом в своём кабинете. Думает о делах государственных. А дела воистину тяжёлые. Нефти и газа природного на одно десятилетие только хватит, цены на товары и услуги скачут, олигополия зверствует и народ неугомонный перемен требует. Шатка власть, шатка. Не дай Бог к власти либерасты придут, или олигополия в монополию переобуется, или сам Запад нашу необъятную по кускам растащит. Запад уже не тот, что был при батьке, но шнурки на ботинках ещё может перевязать.
В ту ночь к Александру Васильевичу премьер-министр обещал зайти – важную новость передать. Стучит он в дверь, заходит, а ген. сек. перед окном стоит, любуется с задумчивым видом на городские просторы с высоты Кремлёвской башни.
- Александр Васильевич, - осторожно сказал премьер – можно?
- Заходи. – крикнул, не оборачиваясь, Красницкий.
Премьер-министр прошёлся до стола правителя, развернул, держащую в руке, папку и стал зачитывать:
Приказ №228
Всем войсковым подразделениям в течение 2-3 дней прибыть в города областного значения и ждать дальнейших приказаний ТЧК… Сотрудники Национальной Службы Безопасности обязаны в течение того же срока произвести полную проверку вооружённого арсенала и держать контроль над общественными настроениями ТЧК… Авиа-, транс- и ЖД сообщения немедленно приостановить с возвратом средств за купленные билеты ТЧК… Любое пересечение государственной границы запрещено ТЧК… Объявляется все государственный комендорский час ТЧК.
15.11.2048
— Это всё? – спросил Красницкий.
- Александр Васильевич, войсковые подразделения прибудут к месту назначения уже послезавтра, остальные уже сегодня готовый принять приказ, однако я единственного не понимаю – какой приказ вы отдадите солдатам?
- Время пришло. Пора свершить правосудие над гнилой буржуазией, неподконтрольной золотой молодёжью и другим отребьем, которое мешает Тартарии стать новой сверхдержавой. Если мы это не сделаем сейчас. То потом нам придётся ждать где-то 200 лет, чтобы вновь национальное самосознание окрепло и смогло противостоять оккупантам, которые в свою очередь не дремлют, а сидят там за стенами – за Днепром, Беловежской пущей. Я не могу рисковать ни своим народом, ни свой страной.
- Так вы не сказали какой приказ!
- Приказ?! Расстрелять эту нечисть, а кто останется затолкать в исправительные лагеря, коих очень много осталось после 30-х – 50-х годов прошлого столетия.
- Но так ведь нельзя. Это те же люди со своими недостатками и причинами. Мы не можем пустить их в расход. Что скажет мировое сообщество, народ в конце концов.
- Да плевать я хотел на это мировое сообщество. Пока они очухаются, я пол мира под контроль свой возьму, а на следующий день вторую половину. А народ… а что народ… Народ поймёт. Если нет, то придётся вразумлять старым дедовским методом – с помощью кнута и пряника.
- Но…
- Никаких «но»!!! Я всё сказал. Проконтролируй, чтобы все части были в полной боевой готовности. И начинайте потихоньку заполнять «красный список». Я проверю.
Премьер-министр готов был уходить, как его вдруг остановил Красницкий.
- Да и ещё кое-что – если облажаешься, или того хуже посмеешь шептаться за моей спиной – сТряснянки[3] живьём не выйдешь. Ты старика[4] знаешь. Понял?!
- Так точно, Александр Васильевич.
Премьер-министр захлопнул двери, а наш уважаемый генеральный секретарь продолжил обдумывать дела государственные. В Петрограде все правительственные учреждения встали на уши. Повсюду слышны телефонные звонки, на Тряснянке вовсе не спокойно – крики, ор со стороны старика. Вероятность, что тебя прослушивают, приравнивается к 100%. Идёт сбор данных для «красного списка». Сообщения между городами обрезана. На улицах крупных городов стоит бронетехника. Люди в униформе досматривают документы прохожих. Полиция сменяется армией. Страна готовится к войне – войне за честь Тартарии.
Глава II
Перемены начинаются с народа
Взор федеральных спец служб упал на Одерскую область, где уже 16 лет губернатором региона является Андрей Степанович Руссоковский. По декларации он имеет загородный особняк, бизнес в Эстляндии (граничащее государство с регионом Тартарии) и другое. Однако как человек с зарплатой 55 000 тартеек может себе позволить такие богатства. К тому же указ о закрытии границ в регионе нагло игнорируется. Дело набирает обороты, что вынуждает главу комитета национальной безопасности отправить прокурора для дополнительной проверки.
Одерская область – приграничный регион в северо-западе Тартарии. Находится в Прибалтийском федеральном округе. Столица - город Одера. Население чуть больше миллиона человек. Основной доход в бюджет региона вносит шпротный завод на Улюпках и медно-плавильный завод в 15 километрах от Петрозаводска. Область находится в плачевном состоянии: дороги находятся в аварийном состоянии, бюджетные школы и больницы не в состоянии обеспечить полное обучение и лечение ученикам и пациентам, вода для гигиенических нужд берётся из реки Грязна, деревья массово вырубаются, загрязнённость воздуха превышает норму в 15 раз, преступность составляет 12% от всех правонарушений по стране. Единственный обеспеченный регион – Буржанка. Здесь размещены дома местной элиты, коммерческие школы и больницы, а также дом губернатора области.
С указом премьер-министра НСБ стала проводить слежку за местной элитой и похищать возможных соучастников здешней коррупции для дальнейшего допроса. Так за ночь 15-16 ноября было похищено более 150 человек, среди которых были председатели ТСЖ, директора предприятий с их заместителями и другие. На улицах городов уже патрулируют тайные агенты, захватывают телефонные и радиостанции. Точно, как 130 лет назад. Перемены начались. Красный список начал свой рост.
Утро 16 ноября 2048 года. Город Одера. Дом Руссоковских. Семья в составе отца, Андрея Степановича, матери, Ларисы Михайловны, и их сына, Бориса, принимали завтрак. Стоял солнечный день. Лучи света заходили в прозрачные 5-метровые окна и освещали всю комнату. Окна были украшены тёмными расписными занавесками. Холодный ветер за окном подбрасывал в воздух прогнившие листья со двора. Обеденный стол располагал на себе три тарелки манной каши для каждого, блюда с греческим салатом, сёмгой и багетом. У родителей в бокале было налито вино из собственного виноградника, а у сына обычный апельсиновый сок. Отец с сыном были одеты в профессиональную униформу – чёрные брюки, белая рубашка с золотыми запонками, красный галстук и пиджак, а мать довольствовалась домашним халатом. В отличие от своих мужчин она никуда не спешила. Обычно она проводит время одна в своём саду или в компании своих любовников. Борис, коему 11 лет, учится в частной школе. Стильная одежда и связи за спиной – залог успешной учёбы в этом месте. В отличие от своих родителей, что весьма странно, Борис не злоупотребляет своими связями. Он усидчиво готовится к каждому уроку, имеет уважение среди учителей (вероятно, в-первую очередь из-за его папаши) и дружит с одним пареньком из своего класса – Верислав Служанов – сын генерала-героя Хохляндской войны.
Семья собиралась расходиться, как в дом без предупреждения и звонка вошёл брат Андрея Степанович Александр Степанович (начальник штаба НСБ в Одерской области) или просто дядя Шура (для Бориски).
- Беда, беда!!! – воскликнул на весь бом Александр, – Беда пришла к нам с верхушки!
- Что случилось Шура? – нависшего спросил Андрей Степанович.
Александр уселся за свободный стул, хряпнул бокал вина. Затем выпил весь напиток из хрустального графина и, весь в судорогах сказал:
- К нам из столицы едет прокурор с проверкой. Говорят, ещё тот гад. Скотина, скольких он людей без должности оставил, а с приходом старика вовсе оборзел – стал приговоры направо и налево распространять. Что самое страшное – он имеет личный контакт и доверенность со стороны ген. сека.
- А его можно как-то задобрить или отмазать. Так, чтобы… (почесал затылок) отстал от меня.
- Нее. Не получится. Ты как ему презент протянешь, так он наряд вызовет и прощай жизнь прекрасная, встречай жизнь каторжная.
- А ты можешь на начальство своё подействовать, как раньше.
- Да как ты не понимаешь. Нет больше тех времён. Власть другая. Начальство другое. Требования соответственно иные… Я тебе так по секрету говорю: в наших кругах поговаривают, что всех нежелательных лиц уберут и разделаются с ними по достоинству, а вот как разделаются я не знаю.
- Понятно всё. Фигня — это ваша проверка. Я не такие видывал. Всё мне пора на работу. До скорого.
- Как знаешь. Моё дело предупредить. Только если возникнут проблемы ко мне не беги.
Андрей Степанович с Борисом сели в машину и уехали кто куда. Лариса после завтрака позвала горничную, чтобы та всё убрала, а сама поднялась наверх маникюр делать. Александр же решил продолжить семейный завтрак, но его пир остановил телефонный звонок из министерства:
- Александр Степанович, - сказал хриплый старческих голос, - пора переходить к исполнению плана. Все подробности в министерстве.
- Но… (телефонный звонок прервался).
Александр покрылся холодным потом и, будто от бешеной собаки, ринулся бежать в министерство. Времени нет – перемены уже в городе.
Глава III
Школьные будни
Чем отличается коммерческая тартарская школа от бюджетной? Коммерческая школа оборудована новейшими устройствами для ведения видеоуроков. Ремонт и мебель – последний писк европейской моды. Учителя и другие работники – вежливые, жизнерадостные люди, готовые облизать твой ботинок, лишь бы только платил вовремя. В столовой еда не из плебейских – если в стране будет голод, то в этой столовой еда точно будет и в большом количестве. Шведский стол, электронная библиотека, игровая комната с Wi-Fi. Ты точно влюбишься в это место.
Теперь поговорим про бюджетные, коих в стране осталось немного. В первую очередь хочется сказать про внешний вид – старое облезлое здание с деревянными окнами. Ребята, мы живём в 21 веке, а у вас школа, видимо, застряла в 80-х и, с большой отдышкой, причапала к нам «на костёр». Естественно, у этой школы не всё в порядке с электричеством – проводка старая, проводник давно окислился. Я уже не говорю про свисающие с потолка и стен кабеля. Пол бетонированный, ещё ядерную войну переживёт вместе со стенами. Понятное дело в такой атмосфере учителя и остальной персонал не будет в восторге работать в таких условиях. Учитывая ещё ихние зарплаты, приятно общаться с этими истеричками крайне не советую. Перейдём в столовую – проблемы те же, только ко всему этому по полу, стенам и потолку ползают тараканы. А куда делась мышь? Вероятно повесилась, ведь есть привезённую еду огородов, обработанные циньтайскими препаратами, верное самоубийство. Поэтому большинство детей носят с собой пайки из дому.
Таких школ становится всё меньше и меньше. Не потому, что они не соответствуют санитарным нормам. Нет. Потому-что они мешают застройщикам возводить свои торговые центры и те же коммерческие учебные заведения. Это беспредел и с ним нужно бороться. Но, к счастью, события последних дней только говорят об этом.
Бориска учится в одной из таких коммерческих школ. Его класс, в основном, состоит из таких же зажиточных детей-мажоров, как он. Семья платит огромные деньги, чтобы их чадо выросло умным и дисциплинированным человеком. Но о какой дисциплине можно говорить, если ети дети в счету своей вседозволенности позволяют себе делать, что захотят: дебоширить, выражаться перед преподами, курить, принимать спиртные и наркотические напитки. И это в их 11 лет. Сложно себе вообразить, что вытворяют ученики старших классов. Ученики в бюджетных школах тоже не ангелы, но по крайней мере из-за своего социального статуса и достатка они не могут себе позволить некоторые вещи, доступные только для зажиточных людей.
У Бориса в классе есть друг – Верислав Служанов. Верислав невзирая на свой статус, не может себе позволить вытворять подобные вещи. Всё из-за того, что отец Вера военный и дисциплина в доме присутствует. Подъём и отбой в строгое время, никаких поблажек без особой причины и подконтрольный рацион и ведение дня.
Придя в школу, друзья в первую очередь встречаются у входа и делятся имеющиеся информацией. Сегодня, 16 ноября, их разговор затронул крайне недетские темы:
- Привет, Вер! – сказал, подходя к приятелю, Борис.
- Привет, Борька. Слушай, мне папа из командировки новые часы привёз.
- Да ладно. А ну ка покажи.
Верислав засучил правый рукав и развернул часы циферблатом к собеседнику.
- Ты глянька, - сказал Борис, - золотые, с подсветкой. Повезло тебе.
- Ага. Батя, когда на фронте служил, в дом хохлятского олигарха заскочил. А там золота видимо не видимо. Его сослуживцы то добро разделили. Так часы ему достались. Несколько петель с ремешка убрали и мне в пору встали.
- На долго ли твой отец в городе задержится?
- Не знаю. Говорит на неопределённый срок. Его сюда на какое-то важное задание прислали, а на какое не говорит.
- Видимо очень важное, что не делится.
- Он в принципе редко чем-то делится. Даже с мамой. Может там сказать, что на фронте послужить месяцок другой или с генералами важные вопросы обсудить. А так чтобы какая-то конкретика – нет.
- Мой дядя Шура тоже мало чем делится. Лишь сегодня пришёл к нам домой и начал беситься, что всё у нас пропало и тому прочее. Ты гляди в оба – время сейчас далеко не спокойное: военные кругом, досмотр на улицах, агенты в гражданской одёже. Что-то намечается.
- Не уже ли война и нам придётся всем спасаться бегством?
- Нет. Вот уж глупости. Если война вдруг нагрянет я бежать никуда не стану. Я люблю свою Родину и буду за неё бороться, как отец учил.
- Как знаешь. Ладно всё, пора. Урок скоро начнётся.
Друзья закинули портфели на спины и побежали внутрь. Бориска, сидя за партой, задумался над словами Верислава – если будет война, то нужно бороться за честь и свободу своего государства. Он гражданин Тартарии, а значит её верный союзник и товарищ.
- Решено, сказал про себя Борис, - если будет бойня, то я вступлюсь на защиту своей Родины. И никто в этом вопросе меня не остановит!
Глава IV
Запара в думе
Что бы вы чувствовали, если вас каждый день возили на служебной машине с прилагающим водителем? Этот вопрос больше для людей, не пользовавшиеся такими услугами. Представьте – кабриолет с тонированными бронированными стёклами, упругие герметичные кресла, рабочий телефон, шампанское с бокалами и фрукты. Это автомобиль губернатора Одерской области Андрея Степановича Руссоковского. Каждый день он ездит на служебном транспорте: из дома на работу, с работы домой, на корпоративы, в рестораны или в любимое СПА. От Буржуйки к главному зданию города идёт специальная асфальтированная дорога, проходящая через элитные районы. Это сделано специально, чтобы добираться до работы бес пробок и не видеть обедневших граждан региона или того хуже оппозицию.
Дорога охранялась местной полицией, но последние события оставили данный маршрут без присмотра. Этим воспользовалась местное людское ополчение, в составе которого были пенсионеры, студенты, безработные. Они выстроились колоннами вдоль дороги с пикетами и полными корзинами помидоров. Разгневанные граждане стали закидывать автомобиль губернатора помидорами со словами: «Долой буржуя!!!», «Да здравствует справедливость!!!». В это же самое время Андрей Степанович не проявил каких-либо чувств, воспринимая данный митинг не более сборищем всякого быдла. Толпа преследовала авто да главной площади, где порядок поддерживала армия. Военные подразделения размели бунтующих, обойдясь без кровопролития и насилия.
Прибыв в думу, Андрей Степанович первым делом заказал у секретарши Люси, девушки 27 лет с худым туловищем и пышными ягодицами, и грудью, чашечку свежезаваренного кофе. Сам же выглянул в окно. На улице было пасмурно, местами шёл дождь, на заборе и под окнами кричали вороны. Пение этих птиц мало кому нравится, тем более человеку, уважающий классическую музыку. К тому же пение вороны – знак грядущих неприятностей или даже чей-то смерти. Один ворон осмелился залететь в окно губернаторского кабинета и осесть на его люстре.
- Прочь! Прочь! Прочь дурная птица! – кричал Андрей Степанович, махая руками. – Только падальщика мне здесь не хватало. Прочь! Найди себе другую жертву.
Ворон улетел, пометив перед этим стул губернатора. Руссоковский был в бешенстве. Он позвал Люсю, чтобы та прибралась в кабинете, а сам стал названивать своим коллегам: директорам предприятий, мэрам мелких городов и другим. Но ни один из этих персон не смог ответить на полученный звонок. Везде, как специально, работал автоответчик.
- Рысека нет, Жирова нет, Петрухи тоже нет. Где все?!– возмущённо спросил Андрей Степанович.
- Вероятно все заняты. – сказала секретарша Люся.
- Да как они могли быть заняты, если у них сегодня встреча со мной. Они должны быть заняты только мной!
Люся похлопала своими крашеными ресницами, оставила чашку кофе на столе и ускакала на своих туфлях с «метровым» каблуком. Андрей Степанович достал из тумбы долларовую купюру, запихал в неё какую-то травку и стал курить, что был заполнил весь потолок. Пришлось открывать форточку. Когда на работе Андрей Степанович начинает нервничать, он обычно уделяет минутку на перекур или заказывает сеанс в СПА салоне. В критические ситуации его ублажает жена или любовница.
Перекур длился около часа. Та злополучная травка полностью отрубает мозги и переводит в состояние овоща. Час блаженства и позднее ужасные головные боли, которые Андрей Степанович гасит другими препаратами. После перекура вдруг ни с того ни с сего позвонил рабочий телефон:
- Андрей Степанович? – навязшего спросила Людочка.
- Что голубушка? – ещё под кайфом спросил губернатор.
- К вам пришёл какой-то человек из столицы. Говорит, что прокурор Дмитрий Крысолов. Приехал для личного разговора с вами.
Андрей Степанович встрепенулся – весь кайф будто испарился. Губернатор первые 2 секунды не мог прийти в себя, после ещё небольшой заминки пытался руками найти телефон, который находился прямо перед ним, а затем уже нажал на кнопку вызова и вскрикнул шёпотом:
- Люда, ни в коем случае не пускай эту крысу! Скажи меня нет на месте… Я… Я… Заболел… Вот… Умер… Скажи умер.
- Андрей Степанович, вы говорите по громкой связи.
- Чёрт, блин Люда! Отруби к чертям собачим эту грёбаную громкую связь!!!
- Андрей Степанович, а как отключить громкую связь?
Тут в кабинет губернатора вошёл человек в парадном костюме. На вид ему было не более 40 лет. На лице имел крохотные крысиные усики и маленький, крохотный носик. В его плавной, с задёрнутым вверх носом, походке можно было понять, что он элита, вокруг которой один лишь сброд. В руках у него был небольшой чёрный портфельчик, а из пиджачного грудного кармана торчал белый платок с именной вышивкой. Волосы были уложены на бок блестящим лоском. Всё в нём быто такое аккуратное, что даже противно. Вот, как выглядят настоящие крысы.
- Добрый день, Андрей Степанович! – высоким тоном сказал Крысолов. – Вероятно, вы меня не знаете, что весьма странно. Обо мне уже какой год идут сплетни.
- Да, да… Здравствуйте товарищ прокурор. Наслышан о вас и ваших успехах в поимке коррупционеров и шпионов. Извините за дерзость. Вы слегка не вовремя зашли. Я работаю.
- Не уже ли. А по запаху из вашего кабинета такого не скажешь.
— Это дым из нашего медно-плавильного завода. Негодяи, опять задымили всю округу.
- Ну кого вы решили обмануть. Я нахожусь при поручительстве министерства внутренних дел и самого Аркадия Иларионовича. (Андрей Степанович в это время покачивает головой, тупо соглашаясь с каждым сказанным словом). А там, где Аркадий Иларионович, там дисциплина, порядок и тишина (медленно продлил прокурор свою реплику до последнего слова).
- Всё же мне нужно продолжить работать.
- Да что вы так переживаете. Я не займу у вас много времени. Скажите, почему после объявления по всей стране режима боевой готовности, ваша область единственная не подчинилась приказу?
- В смысле? Какому приказу? – боязно спросил губернатор.
- Приказу о закрытии границ с соседствующими регионами. В частности, с регионами соседних государств.
- Так мы это… самое… Не поняли приказа.
- Так если не поняли, чего не переспросили?
- Я был занят важными делами.
- К примеру? (настойчиво стал спрашивать прокурор).
- К примеру… Проводил озеленение парков и скверов.
- Какое озеленение? Ноябрь на дворе.
- Так мы решили заранее, чтобы весной не трудится.
- Ещё? Вы не могли столько времени провести за этим занятием.
- А вы знаете сколько парков и скверов в нашем городе? А?
- Знаю. 2 сквера и один парк возле кладбища. Я ещё раз спрашиваю, чем вы были заняты всё это время. (с душесломным тоном спросил прокурор).
- Более ничем. У нас не такой уж проблемный регион.
- А вы знали. Что ваша область находится на последнем месте в рейтинге развития регионов. У вас самый низкий уровень жизни граждан. Вы что-то с этим делаете?
- Делаем. Недавно вот построили две больницы с наилучшим сервисом.
- И обе платные.
- Мы занимаемся благотворительностью.
- Благотворительностью? Не доживай до пенсии – принеси пользу обществу?!
- Ну что вы сразу так? Мы по крайней мере пытаемся что-то сделать.
- Угу. Только лишь и пытаетесь. Пока вы здесь пузо наращиваете и своей секретарше грудь увеличиваете горожане живут за уровнем бедности. Это ли не сигнал?
- Сигнал.
- Ну и?
- Ну и мы сделаем всё, чтобы преодолеть данную проблему.
Прокурор присел за кофейный столик, достал пенсне[5], и стал зачитывать указ генерального секретаря за 14.11.48:
… В случае, если при исполнении гражданин республики Тартария не справляется со своими прямыми обязанностями, он досрочно лишается полномочий…
- И что теперь со мной будет? – спросил губернатор.
- Ничего. Вы покидаете пост и спокойно доживаете свою жизнь вне политики.
Андрей Степанович ещё никогда не чувствовал себя таким подавленным. Он опрокинул голову на спинку своего кресла и, с пустотой в глазах, стал смотреть на потолок.
- Но… (губернатор «вернулся к жизни»). Поскольку я имею доступ ко всем вашим делам, я с уверенностью могу заявить, что данное положение продлится не скоро. Вы заслуживаете большего. Вас и ваших коллег мы с гордостью можем определить в лучшие условия жизни. Вас, Андрей Степанович, я легко могу занести в красный список [6].
- Хорошо. А «красный список» это что?
- Ваш билет в лучшую жизнь. Смелее. Вы будете жить в шикарных условиях абсолютно бесплатно. Для этого нужна лишь ваша подпись.
Крысолов протянул документ, подтверждающий согласие человека на вхождение в красный список.
- Если не верите, можете ознакомиться с документом. Я вас не тороплю.
- Да к чёрту. Где моя ручка?
Андрей Степанович взял ручку в руку, расписался в договоре и указал инициалы подписуемого.
- Хорошо. За вами приедут уже завтра. А сегодня можете попрощаться со всеми своими коллегами, мебелью, кабинетом и всем в таком духе.
Крысолов удалился из кабинета, а Андрей Степанович, ощущая в себе силы и мужество решил подремать в своём рабочем кресле последний день в своей… жизни.
Крысолова встретил чёрный автомобиль. Сев в него он попросил водителя связать его с Петроградом. Старческий голос по телефону сказал:
- Слушаю. Говорите.
- Аркадий Иларионович, Андрей Степанович, губернатор Одерской области, в списке.
- Вас понял. Конец связи.
Крысолов приказал водителю ехать в аэропорт. Прибыв в Петроград, он лично предоставил министру внутренних дел, Аркадию Иларионовичу, документ, подтверждающий согласие Руссоковского в смертной казни. Список составлен. Дни идут на часы. Расплата близко. Встречайте – Ноябрьскую революцию.
Глава V
Дни сочтены
Петроград. 17 ноября 9:00. Зал заседания членов Национальной службы безопасности. По официальным данным данное собрание предполагало обсуждение проблемы экстремистской гражданской позиции в отдельных точках страны. Для достоверности на заседании присутствовали журналисты и папарацци. Однако реальной причиной собрания является рассмотрение красного списка и распределение его частей по определённым участкам конкретному штабу. Для скрытия от посторонних глаз конфиденциальной части плана, список разделили между участниками собрания до официального мероприятия.
По окончанию совещания, на котором присутствовал Александр Степанович Руссоковский – начальник штаба в Одерской области, его лично «на ковёр» вызвал Аркадий Иларионович Штык – министр внутренних дел ТР. Встреча была назначена на 12:00 в кабинете министра на Тряснянке.
Войдя в кабинет, имеющий округлую форму с видом на Тряснянку, Александр Степанович встретил Штыка, заполняющий за своим столом какие-то бумаги. Штык – 89-летний министр внутренних дел и генеральный комиссар НСБ. В свои годы Аркадий Иларионович чувствует себя вполне неплохо. Он, как и в свои юношеские годы, много ходит и питается исключительно небольшими порциями. Морщинистая кожа, пухлые вены на шее и руках, проредившие седые волосы и жёсткая солдатская походка вызывали ужас ни у одного человека. К существующему кошмару присоединяется его тяжёлая чугунная трость, подаренная его сокамерникам, когда тот сидел в Магадане. Он всегда носит очки, хотя и с ними видит не важно. Имеет скверный характер – бранится на каждого, если вдруг почувствует в нём душевную слабость. Кашель, плохой слух, дрожащие руки и проблемы с сердцем – не берутся в описание по причине естественности для своего возраста.
- Здравия желаю, товарищ генеральный комиссар! – крикнул на весь кабинет Александр Степанович, - заведующий штабом Одерской области Александр Руссоковский прибыл!
- А… Руссоковский? – сказал, прищуриваясь, Штык, - Проходи, голубчик.
Александр присел на стул около стола комиссара и притих. Штык убрал все бумаги в стол, достал личное дело Руссоковского, поправил очки и начал свой допрос:
- Так значит это твой участок не подчинился моей воле. Мм? Отвечай живо!!!
- Всё дело в губернаторе. Он…
- Молчать, сопляк!!! Переброс своей вины на другого человека – поступок хлюпика. И ты это прекрасно знаешь. Твои подчинённые должны были занять стратегически важные для города объекты и ждать моих указаний.
- Так мы всё выполнили.
- Скажи за это спасибо твоему заместителю. Это он распорядился установить посты на главных улицах. Где ты был в это время? Вероятно, кокетничал со своим братком – губернатором области, гнидой продажной… Но всё скоро обретёт смысл и начнёт всему соответствовать. И твой браток за всё ответит. За это не беспокойся.
- То есть. Вы хотите сказать, что он…
- Да! Он в списке. Вчера оповестили и мне занесли.
Александр взялся за голову и с унынием стал смотреть на пол.
- А ты чего нос повесил? Задача слуги народа не крыс защищать, а народ. Твой Андрюша виновен в расточительстве областного имущества, поддержке буржуйской прослойки и коммерческомзаигрывании с Западом. Это ли не преступление?
- Что будет дальше?
- Дальше? Дальше будет суд без защиты и свидетелей. Ночью с 17 по 18 ноября начнётся суд. В 22:00 прогремит сирена, оповещающая граждан о спуске в убежища, а наших сотрудников к началу операции. Сначала расправимся с олигархами, потом чиновниками, а затем ещё с какой-нибудь нечестью. И воцариться над священной Русью мир и порядок.
- Не слишком ли жестоко? Может есть иные варианты решения проблемы?
- Ты сейчас говоришь как либер прозападный. Там тоже чёрным ноги целуют, педофилам задницы, а зелёным памятники воздвигают. Нет. Мы сторонники разума. И подобной хренью не занимаемся. Если ты с нами – прекрати строить из себя неженку. А если ты подстилка прозападная – воли к своим героям. Там, где царит равенство и толерантность тебе, белому натуралу, будут ОЧЕНЬ рады…Всё, теперь иди! Готовься, нам сегодня ещё палачами быть.
- А что касается моего брата…
- Доложишь ему государственную тайну, вместе с ним к праотцам отправишься. Понял?!
- Так точно.
Александр Степанович ушёл. В кабинет к Штыку вошёл Крысолов.
- Аркадий Иларионович, к революции всё готово. Какие будут следующие приказания?
- Крыса, я ведь знаю, что ты только что подслушивал наш разговор. Что ты можешь сказать по этому поводу?
- Я бы на вашем месте не доверял этому человеку. Семейные узы и всё такое. Доверьте мне за ним поставить слежку. Я вас точно не подведу.
- Проследи за его действиями. Если почувствуешь, что-то подозрительное – ликвидировать!
- Будет исполнено.
Картина описания перемещается в дом Руссоковских. Глава семейства решил поделиться счастливой новостью с семьёй:
- «Дорогая, сын и все, все, все. Послушайте! Ваш папка лишился работы», —с восторгом сказал Андрей Степанович.
- И что же здесь такого радостного? – спросила жена.
- То, что теперь у нас будет много свободного времени, чтобы провести его вместе на курортах.
- С чего ты вообще взял, что тебя отпустят? Обычно в таких случаях устанавливают домашний арест или перенаправляют за Урал ёлки сибирские рубить.
- Я всё предусмотрел. Прокурор, который меня лишил должности, гарантировал мне шикарные условия на новом месте. Так что собирайтесь. Завтра отъезжаем.
- Ну раз такой случай, то тогда поехали. Так, Борька, иди наверх в свою комнату, собирай вещи. Мы скоро подтянемся.
- Хорошо, мама!
- Дорогой! Как я счастлива уехать из этой дыры. Сейчас соберём чемоданы и рванём куда-нибудь на Мальдивы или в Монако или…
- Всё! Всё! Я тебя понял! Иди собирайся.
В это же время Александр Степанович бродил по улицам Петрограда в поиске телефонного автомата в каком-нибудь скрытном месте. Где-то к часу десятому вечера, когда уже почти стемнело, он всё же нашёл такую. Набрав сотовый номер брата, стал ожидать ответа:
- Ну же. Возьми трубку. Возьми эту чёртому телефонную трубку!
- Алло.
- Брат! Не клади трубку и слушай меня предельно внимательно! Короче, вы находитесь в большой опасности! Вас всех ждёт кара кровавого Красницкого и старика-маразматика. Бегите из страны пока не поздно.
- Погоди, а как же курорт, обещанный Крысоловом. Этого всего не будет?
- Курорты, пляжи и другая шушера – это обман. Слушай! Когда пробьёт 22:00, по всей Тартарии пройдётся сигнал военной тревоги. Жителей эвакуируют, а вас прихлопнут, как мушек. Границы с Эстляндией ненадёжны. Можете бежать туда.
- Погоди, а как же ты?
- Плевать на меня! Спасай себя и семью. И вот ещё что, я…
Сзади Александра под конец речи подошёл мужик в чёрном плаще с тряпкой, пропитанная хлороформом. Киллер перекрыл дыхательные пути Александра и оттащил тело за мусорку, где прострелил тому лом. После чего орудие убийства оставил при трупе, изобразив суицид.
- Алло, алло. – повторял Андрей Степанович. – Что потом? О боже.
- Что там милый? – в папахах спросила Лариса.
- Нужно валить из страны.
- Но…
- Нет времени объяснять. Нужно быстрее сматываться пока не наступило… 10 часов.
В доме Руссоковских часы, стоящие над камином, пробили 10 часов вечера. На улице прозвенела сирена – всё так, как планировалось. В Буржуйке этот звук не был воспринят в серьёз, поскольку сами имели убежища в своих домах. Горожане по всей стране были сопровождены военным контингентом в бункера и подвалы, чтобы те не слышали стрельбу на улицах и не поддавались панике. Этот день наступил. День, который переживёт не каждый – бражный день.
Глава VI
Побег
Революция началась. Люди, не причастные к конфликту, мирно сидят в убежищах в надежде на скорое улучшение ситуации снаружи. В