Глава I
Идём на дельце
За окном май 2056 года. В мире по-прежнему царит дружба и мир. По телевизору каждый день прогнозируют солнечную погоду, а жители мегаполисов наслаждаются каждым днём, прожитом на этом свете. К сожалению, такой порядок вещей не всем по нраву. Тёмная сторона этого мира, хорошо спрятанная от людских глаз, всячески пытается насолить в сладкий пуддинг цивилизованного мира. Их попытки кажутся простому обывателю неудачной шуткой: стекло в ветрине разбили, газон растоптали, на стенах зданий что-то неприличное нарисовали и так далее. Мародёры, одним словом. Соглашусь, это может ранить чьи-то чувства, но не более того.
Такой вид деятельности подходил неотёсанным школьникам, которые так и рвутся где-нибудь засветится и победокурить. Что касается НСПН, здесь дела идут другие – криминальные (идеологические) дела. Уже два месяца команда Вергера Санглата пыталась выйти на след нормандского премьер-министром Пьера Шоте. Этот человек редко выходит на люди – опасается покушений. Через неделю у него должен был состояться съезд избирателей, на который естественно решили прийти господа революционеры, чтобы поквитаться со своим «лучшим другом».
22 мая в 3 часа утра по Лондонскому времени в подвале похоронных услуг члены запрещённой НСПН устроили вече по поводу предстоящего съезда избирателей. Собравшиеся очень хотели спать в ту ночь, поэтому всё шло быстро и по существу:
- Вергер, - спросил спросонья Борис, - Чего ты нас собрал в такую рань?
- Через неделю состоится съезд избирателей, посвящённый выборам премьер-министра Нормандии. Наша задача – прикончить эту гниду, пока она вновь не ушла в подполье.
- Чем же вам премьер-министр не угодил?
- У каждого из нас есть своя причина отомстить этому человеку. Кстати, если ты не знал, у тебя тоже. Пьер Шоте – один из основателей инквизиционного движения «Клан чести и правды». Любой, кто не угодит этой гниде, попадает в лары инквизиции. Так, собственно, погиб мой отец. Убив его, мы покончим с тиранией по всей Нормандии… Теперь к деталям. Маша, что у нас с системой безопасности?
- Взломать её не проблема. Единственное – система безопасности перезапускается каждые пять минут, поэтому удержать эту дрянь долго нам не удастся.
- Нам более не нужно. Пронесём по-тихому стволы. Никто даже не опомнится. Майк, что по арсеналу?
- Пушки в норме. Можно пронести их ещё до съезда, спрятать незаметно на одном из балконов и всё – шито крыто.
- А как насчёт транспорта? Сьюзи, ты починила свой пикап?
- Так точно, сер. Пикап Сьюзи Свенсон в полном вашем распоряжении. Только акцентирую ваше внимание – если кто-нибудь запачкает мою малышку, придушу на месте. – с угрожающим взглядом сказала Сьюзи.
- Мы тебя поняли. Какие у нас есть пути отхода? Стиви, Милли, к вам вопрос?
- Главная улица к тому моменту будет перекрыта. Единственный выход – проспект Джузеппе Мартини. Там дорога открыта для служб экстренной важности. Можно воспользоваться. Да и кстати – отступать только через вход персонала. На главном входе будет много челиков в форме. Усекли?
- Хорошо. План такой – мы все подъезжаем к администрации; я и Борис поднимаемся на балкон, где нас уже будут ждать орудия убийства; ровно в 10:00 Маша отключает систему видеонаблюдения; происходит выстрел; по выстрелу все потихоньку подтягиваемся к пикапу – по очереди; когда все будут в машине, едем по указанной улице за город – там мы уничтожаем улики, создаём алиби и всё – мы невинные кролики.
- А что, если кого-то из нас повяжут? – спросил Борис.
- В этом случае у каждого из нас должна быть ампула с секретиком.
- Яд?
- Нет. Снотворное. Причём, очень сильное. Никто даже не поймёт, что ты жив – все процессы в организме замедляются –, наступает липовая клиническая смерть.
- Жестокая у нас профессия!
- А ты как думал? Здесь шутки плохи. Помните, если операция провалится – не паникуйте. Всё ещё можно успеть сделать. На этот случай в картеж премьер-министра заложена взрывчатка в мотор. Даже не спрашивайте, как это у меня вышло. Всё! Собрание окончено. Всем спасибо за внимание. Ещё увидимся.
Все разошлись по домам. На улице стояла кромешная тьма. Только фонари освещали небольшие участки поверхности улицы. Борис возвращался обратно в дом, осознавая, что его в недалёком будущем ждёт. Он ранее никогда не вмешивался в криминальные дела и не связывался с представителями преступных «профессий». Но что-то двигало его на этот поступок. Повод для этого даже ощущается. Несмотря на это, сила есть, и она зовёт на скользкий путь, как бы этого не хотелось.
Глава II
День Х
Настал день Х. Все те, кто планировал этот день до мельчайших подробностей, с нетерпеньем ждали развития событий. Но, а те, кто считал, что этот день такой же, как и все остальные, тот глубоко ошибается. Для операции всё было готово. Оставалось занять свои позиции и считай дело наполовину сделано. Борис и Вергер поднялись на последний этаж высотки напротив здания администрации и установили снайперскую установку на балконе. Маша, под видом уборщицы, прокралась в системную здания и подключилась к системе безопасности. Близняшки рассредоточились по периметру, выслеживая цель. Сьюзи же осталась в машине на случай незамедлительного побега. Все на позициях. Можно приступать.
- Приём. Близняшки. Как слышно меня. Приём. – сказал в рацию Вергер.
- Приём. Близняшки на позициях. Приём.
- Приём. Оковирус (Маша). Приём.
- Приём. Оковирус на позиции. Приём.
- Приём. Пикапмастер (Сьюзи). Приём.
- Приём. Пикапмастер на позиции. Приём.
- Приём. Все на позициях. Начинаем операцию. Как поняли меня? Приём.
- Приём. Операция начинается. Приём. – сказали все участника операции в рацию.
Вергер прицелился на трибуну и стал выжидать цель. Его руки слегка тряслись, но лицо полностью было сконцентрировано в одну точку. Премьер-министр находился в то время в пяти кварталах от места встречи, но участники операции. Зная этот факт, всё равно держали ухо в остро.
- Всё же это глупо убивать этого человека. – сказал Борис.
- Ты о чём? – спросил Вергер.
- Я к тому, что его смерть не принесёт людям больше счастья. Ты представь: он умер, а инквизиция продолжает зверствовать. Она в полной мере может сама себя обеспечить.
- И что ты предлагаешь? Бездействовать?
- Нет. Я предлагаю отказаться от этой идеи, пока не поздно и придумать иной план без кровопролития и чьих-то жертв.
- Ты сейчас говоришь как фантаст-утопист. Это даже на сказку не похоже. Кончай заниматься ерундой, а лучше охраняй выход.
- Как ты себе представляешь жизнь после этого деяния? Жизнерадостной? Весёлой? Говори. Не молчи. Мне важно твоё мнение.
Вергер промолчал, лишь покосив взгляд на Бориса.
- Так я и думал. Как план убийства сделать – это мы профи, а как продумать последствия – тут наши силы беспомощны.
В тот момент к зданию администрации подъехал кортеж с премьер-министром. Тот вышел из машины и поднялся на трибуну.
- Цель на месте. Оковирус, вырубай камеры.
- Оковирус принял.
Мария запустила в компьютерную систему свой собственный вирус. Система зависла и стала выдавать протоколы «Ошибка». Камеры видеонаблюдения вырубились. Действовать надо было прямо сейчас. Времени в обрез.
- Камеры выключены. Времени в обрез. Вам на всё про всё 5 минут. Пошевеливайтесь!
- Ок. Принял.
- Всё. Считай жизнь прошла насмарку. – сказал Борис.
- Боря, не беси человека с пушкой в руках! – произнёс через зубы Вергер.
- Извини, Вергер, но я не могу себе позволить участвовать в подобном мероприятии. Ещё раз извини.
Борис хлопнул Вергера по плечу и произошёл выстрел. Мимо цели. Дрожащие руки Санглата не могли выдержать снайперскую винтовку и защитить своё тело от внешней угрозы (хлопка по спине). Это был нервный шок. Пуля, пролетевшая мимо премьер-министра, задела его щёку и прострелила сзади стоящее окно. Толпа людей на улице обомлело. Все были напуганы. Премьер от болевого шока отпрыгнул в сторону и заполз под трибуну, прижимая свой белый платок из пиджака к раненой щеке. Борис и Вергер, увидя такой поворот событий, тихонько собрали монатки и стали спускать вниз по лестнице.
- Не может такого быть. Из-за меня мог погибнуть человек. Я поверить не могу. – проговаривал у себя под носом Борис.
- Прекратить паранойю. – крикнул Вергер. – Либо ты сейчас затыкаешься и без всяких воплей спускаешься по этой грёбаной лестнице, либо до конца твоих дней где-нибудь в Полонской тюрьме я тебе каждый день буду выщипывать по одной волосинке в сутки, пока все волосы не пропадут. Понял?!
- Да, сер.
Когда Вергер и Борис спустились на улицу, снаружи их ждал полицейский патруль. Выходы были заблокированы. Бежать некуда. Было видны в одном из бобиков силуэты друзей парочки. Всё, что оставалось делать Борису и Санглату – это держать руки так, чтобы патруль их видел.
- Ну всё, Боря. Приплыли. Готовься к депиляции головы.
- Что с нами будет?
- Ничего хорошего, Боря. Ничего хорошего.
Полиция застала террористов врасплох. Шайка идеалистов даже не подозревала, что за их действиями давно присматривает служба безопасности Нормандии. Связываясь с правительством, будь уверен, что за тобой идёт слежка. Молодых экстремистов посадили за решётку до оглашения окончательного приговора. Суд постановил лишить свободы граждан на 8 лет и пристроить к одному из спец учреждений в Полонии. Тогда ходила молва, что люди, сумевшие вернуться оттуда, полностью меняли свои взгляды на жизнь и порой даже интимные. Ребят посадили в закрытый поезд и отправили по всей Европе прямиком в спец учреждение для особо опасных преступников № 13. Зная репутацию этих мест, у заключённых всегда есть выбор: жить в европейском обществе по всем стандартам голубой революции или не жить вовсе.
Глава III
Первый день в колонии
Поезд остановился. Всех пассажиров этого рейса пригласили на платформу. Вокруг было ничего, лишь золотые поля и густые леса. Всех присутствующих люди в спец форме выстроили в колонну и повели к исправительному учреждению. Жара стояли адская. То и дело кто-то из колонны падал на землю от перегрева, но он был обязан встать, ведь колонна могла его задавить или люди в спец форме «вежливо» сопроводить до карцера, где температура никогда не бывает устойчивой. На горизонте виднелось очертание всего пансионата. Это было главное прямоугольное здание, огороженное высоким пятиметровым забором с колючей проволокой и вышками со снайперами. По прибытию в лагерь, всех заключённых выстроили в ширинку вдоль стены для прослушивания речи заведующего этой тюрьмой. На главную площадь вышел человек 40 лет от роду небольшого роста в форме польского офицера (зелёная униформа с фуражкой в форме каски).
- Товарищи террористы и политзаключённые, - сказал заведующий на английском языке с немецким акцентом, - вы ничтожные твари. Людьми вас назвать невозможно. Вы прибываете в этом заведении до окончания вашего срока. Или же вы можете прилюдно раскаяться в содеянном и попросить милостыню у своего господина, то есть у меня. И тогда возможно я замолвлю о вас словечко в суде. Здесь территория жёсткого контроля. Избежать наказания невозможно. Вы будете работать от рассвета до заката так, чтобы из вашей головы мигом вышла вся эта пропагандистка шушера с Востока. Мы сделаем из вас людей, настоящих членов общества. За непослушание будем пороть кнутами и сутками держать в карцере. Самых безнадёжных пытать в спец комнатах. Поэтому будьте гуттаней майне либер букашки. Всех по камерам, живо!!!
С главной площади всех разбросали по камерам, где их ждала тюремная роба. Костюмчик Боре был слегка великоват, поэтому пришлось его немного закрутить на концах.Руссоковскому досталась крайняя коморка с пожилым соседом. После того, как офицера ушли из главного коридора, старик решил обратиться к новому соседу:
- Вы говорите по-русски?
- Да, я и сам русский.
- За что сел мой юный друг?
- Участвовал в покушении на премьер-министра Нормандии. А вы?
- Был участником митинга в Берлине, посвящённый солидарности трудящихся. На нашем митинге было очень много красных флагов. Посчитали нас за социалистов. Вот меня и засадили в этот концлагерь.
- Вы о чём? Какой ещё концлагерь?
- А вы не знали? Во времена Второй мировой это здание было одним из лагерей смерти. Сюда свозили самых безнадёжных и проводили над ними бесчеловечные пытки.
- А почему вы до сих пор называете это заведение концлагерем?
- С тех времён ничего не изменилось. Правительства всех Европейских стран свозит сюда людей, которые мешают им и их политическим компаниям. Для большего подчинения здесь секут кнутами и пытают в криогенных камерах. Хуже того, они заставляют мириться с судьбой и полностью подчиняться их приказам. Они буквально делают из нас беспрекословных рабов.
— Это бесчеловечно! Кто позволил это с нами делать?!
- Сами чиновники. Они считают непозволительным так просто отпускать гниль общества на свободу. Мы же всё равно по выходу из тюрьм будем продолжать насиловать их порядки. Поэтому нас запрягают в узды и катаются на нас пока все не передохнем. Смирись с этим – целее будешь.
- Сколько ты уже здесь сидишь?
- Достаточно, чтобы осознать всю тягость этой жизни. Вот тебе совет: беги пока не поздно. Всё равно тебе уже нечего терять.
В общий коридор вышли офицера с травматами и кнутами на поясе. Те включили сирену для общего внимания и сказали:
- «Товарищи зэключёви, свитчи до вийхида. Проха сама сие ни выкона» [9].
Камеры автоматически открылись. Все заключённые вышли из своих камер и проследовали до места работы. Всех распределяли по силовой категории: кто посильнее – отправляли на каменоломню, а кто дохлячёк – тот двор подметал и деревья белил. Борису доверили наколоть двор для розжига печи. Как оказалось отопление здесь зависит от одной котельной. Она поддерживала тепло во всём здании и требовала больших ресурсов. Поскольку было лето, верхние этажи не отапливались, а всё тепло перенаправлялось по трубам в подвал, где вероятно находились криогенные камеры, комнаты пыток и карцер. Работа досталась Бориске тяжёлая: надо было наколоть да заката солнца 30 пней с помощью двух клинков и здоровенной кувалды. К счастью, к небу пристроили Вергера, который, видимо, не очень был рад работать вместе с ним. Работа началась. Постовые не дремлют.
- Тебе идёт полосатый наряд. – с сарказмом сказал Вергер.
- Слушай, Вергер,ты прости меня за тот инцидент на балконе. Я до сих пор сожалею, что так всё вышло.
- Проехали. – равнодушно сказал Вергер, замахиваясь кувалдой по клину.
- Ты пойми, дело не в премьер-министре. Дело во мне. Я не привык убивать людей. Для меня, как верующему, это ужасный поступок. Я не мог себе допустить, что на моих глазах убьют кого-либо.
- Однако тебе рано или поздно придётся схватиться за топор и возненавидеть весь этот прогнивший мир. Ты отброс. Такого как ты уже не примет общество. Здесь твоя могила. Если бы меня поставили перед выбором: «живи по законам голубой революции или умри революционной крысой», я бы выбрал второе.
- А я бы сбежал.
- Куда? Кому ты вообще такой нужен. Помнишь, ты мне говорил на балконе – думай о последствиях. Так вот, что тебя ждёт за территорией этого лагеря?
- Свобода.
- Свобода? Да что ты понимаешь в свободе? Тебя ждут скитания и отсутствие постоянного дома. Нужна ли тебе такая жизнь?
Борис решил промолчать. Последующие часы Руссоковский и Санглатпровели молча за работой. К концу дня они выполнили всю работу и даже успели зайти в столовую на обед и вечерний ужин. В конце дня всех заключённых собрали на главной площади, где зачитали график работ всех трудящихся. Часть пленённого состава отправилась обратно в камеры спать, а остальные были вынуждены доделать свою работу ночью. Впоследствии у многих тех людей было выявлено осложнение лёгких из-за резкого перепада температур на улице и незащищённости тела от ночных холодов.
Засыпал Борис под стоны ночных работников. Их буквально знобило, и они более не могли выполнять свою работу. Дохляков решили отправить обратно в камеры в виде исключения на первый день, чтобы те совсем не окочурились от переутомления и озноба. Руссоковский на минуту представил, что в этом месте он проведёт восемь лет, если не подохнет раньше. Он медленно повернулся на бок лицом к стене, закрыл глаза и постарался представить все эти события как страшный сон, который в скором времени закончится и наступит новый день в своём любимом доме на диване с кружкой кофе в руке. Но все эти фантазии перебил старик, лежащий на соседней кровати пожеланиями: «Спокойной ночи! Завтра будет новый день.».
Глава IV
Жизнь в лагере
Была середина июля. С момента приезда в этот лагерь многое изменилось. Скудная еда и тяжёлый труд ослабили юношу и его команду. Из-за переутомления и плохого рациона Бориса стали чаще оставлять на ночные работы и хорошенько пороть за непослушание. Однажды он не смог поднять кувалду (мышца будто растворились). Охранник увидя бездействие заключённого рассёк ему спину тяжёлым кнутом. Тот упал на землю и, истекая кровью, поднялся на ноги. С последними силами Борис взмахнул молотом и расколол трухлявый пень. Вергер, не вытерпев издевательств над своим товарищем, решил заменить его, а самого Бориса направил в медпункт.
Походы в медпункт стали регулярным событием для Руссоковского. Здесь его буквально склеивали по кусочкам. Здешний врач был суровым и не проявлял особого желания помогать заключённым. Поэтому вся тягость этой работы сваливалась на Марию, ставшая здесь медсестрой.
Вошёл Борис в медкабинет. Главврач сидел за столом бумаги перебирал, а Маша стерилизованные бинты разбирала. Руссоковский упал на кушетку и еле дыша позвал Марусю помочь ему.
- О, Господи! – вскрикнула Мария, - Кто ж тебя так?
- Да, не справился с поручением смотрителя, вот и он…
- Так вам всем и надо, - прохрипел старый лекарь, - Не надо было на свободе фигнёй всякой маяться! Теперь всё. Терпи, пока ещё нервы работают.
- Яков Васильевич, лучше бы вы помогли мне с пациентом.
- Я занят. Да и пациентом его сложно назвать. Сейчас рану обработаешь и дальше пойдёт.
Мария взяла стерильную повязку, обработала рану перекисью и наложила бинт с повязкой.
- Всё, я ушёл! – сказал Яков Васильевич. –Если что, я у заведующего.
- Хорошо, Яков Васильевич.
Дверь захлопнулась.
- Ну что решил насчёт побега?
- Всё сложно. Охрана повсюду. Да и бежать мало кому хочется. Все жизнью дорожат. Да и куда тут бежать? Никому я на этом свете уже не нужен.
- Знаешь что? Может удача от тебя отвернулась, но судьба говорит тебе идти дальше. Ты сколько уже прошёл и до сих пор дышишь.
- Спасибо что подбодрила.
- Слышишь, мы выберемся от сюда любой ценой. Я тебе это обещаю.
- Нельзя обещать то, что не знаешь.
- А я говорю выберемся. У меня для тебя есть подарок.
Мария достала из своего халата маленького механизированного жучка ростом с настоящего.
- И что это за творение современной техники?
- Это паучок-шпион. Название не окончательное. Он может устроить диверсию на целой военной базе незаметно для всех. Ты должен занести его в кабинет к заведующему и оставить его там. В нужный момент он отключит систему электроснабжения. Камеры отключатся, света нет, паника среди персонала – идеальные условия для побега.
- Это всё замечательно, но как я проникну в кабинет заведующего?
- Господи. Это мне тоже за тебя придумывать? Помнишь на главной площади он сказал, что если ты раскаешься в своих проступках, то он даст тебе вольную. Не важно сдержит он это обещание или нет, главное проникнуть в эго кабинет. Понял?
- Понял. А где кабинет заведующего?
- Идёшь через главную площадь к северной башне, поднимаешься по лестнице и поворачиваешь направо по коридору. Если что, там полно охраны. Не запутаешься. Всё! Вперёд и с песней!
Борис направился в сторону к северной башне. Плечи болели так сильно, что приходилось постоянно менять положение тела, чтобы сбавить боль. Придя в кабинет к заведующему, там Яков Васильевич выписывал ему снотворное. Увидев знакомого заключённого, лекарь с неприязнью хлопнул свой багаж с медикаментами и ушёл, захлопнув за собой дверь.
- Какими судьбами майн либер френд? – спросил заведующий.
- Я пришёл, чтобы раскаяться в своих преступлениях и попросить прощение у всех людей, которым я причинил боль своими поступками.
- Это очень мило, но не искренне. Вы не так давно здесь и не могли познать всю тягость своих провинностей за столь короткий срок.
Заведующий встал из-за стола, подошёл к сейфу и достал бутылку вискаря. В этот же момент Борис тихонько подошёл к столу заведующего и подложил ему в стакан с ручками механизированного жучка, после чего вернулся так же тихо на свою прежнюю позицию, пока директор «заливает глаза»[10].
- Вот что, майн френд, если вам нечего более мне сказать, проваливаете из моего кабинета и не смущайте меня своим присутствием.
Борис закрыл за собой дверь и проследовал к Вергеру. Он, весь в поту и грязи, добивал последние пни. К счастью, вместе с Вергером стояла Мария. Видимо, Вергер жаловался на приступы сердцебиения, что бывает часто для непривычного тела к тяжёлым нагрузкам.
- Мария, жучок в здании. – произнёс Борис.
Мария легонько покачала головой и обратила внимание на недоумевающий вид Вергера.
- Какой жучок? В каком здании? Что вы задумали?
- Вергер, - сказал Мария, - ты главное не нервничай. Я с Борисом решились на тяжёлый выбор – следующей ночью мы бежим.
- Вы головой вообще умеет думать? Никакой дисциплинированности и планировки. Вы ставите под удар десятки жизней.
- Вергер, мы не можем больше ждать. Нас здесь загоняют в могилу. Не щадят ни сил и духа. Ты же сам хочешь отсюда свалить. Разве нет?
- Я хочу выйти отсюда нормальным путём. Я устал бегать от правосудия. У меня сил нет. Если помирать, то только с чистой совестью. Так уж и быть ваши планы я не раскрою, но и с вами мне быть не хочется.
- Ладно, Вергер. Не будем тебе более докучать. Это по крайней мере твой выбор. Заранее прощай.
Мария и Борис направились к камерам собирать союзников, а Вергер остался на улице с трухлявым пнём, который чем-то напомнил ему его самого.
Глава V
План побега
Был поздний вечер. Камеры ещё оставались открытыми, поэтому перемещение из одной комнаты в другую было беспрепятственным. За вечер Мария и Борис смогли собрать около десятка людей, заинтересованных в побеге. Встреча была на в камере Руссоковского, где уже дремал его пожилой сокамерник. Народ собрался вокруг обеденного стола. На входе в камеру и возле входа в тюремный блок был выставлен дозор. Все участники собрания принесли какие-то побрякушки с улицы и столовой, чтобы создать макет плана местности на столе.
-Так, товарищи, заключённые. – сказала Мария, - Не для кого не секрет, что завтра ночью произойдёт побег. Ровно в 12 часов ночи на территории лагеря полностью отключится электричество. У нас есть где-то минут 15-20 чтобы совершить это дело. Сразу предупреждаю – выживут не все, но эта жертва станет оплотом к нашей общей победе.
- А как же руководство? – спросил человек из толпы, - Этот фриц, как полководец, мигом сформирует отряд головорезов и нас всех перестреляют.
- Не перестреляют. – сказал Борис, - Это животное перед сном снотворное принимает, так что фриц остаётся вне игры.
- А куда бежать? Мы не можем слоняться по полю, как крысы, и хаотично блудить в лесах. Нам нужен курс.
- Есть одно место. – сказал сокамерник Бориса. – Север. Нужно бежать на север. Там Балтика, море, полно портов и без охранных судов. Можем проникнуть на один из них и учалить куда-нибудь подальше от этой Европы.
- План хороший. – сказала Мария, - Перемещаться будем по лесу отдельными группами. Если вдруг случиться облава, группы рассыпаются и разбегаются в разные стороны. Только помните – бежим строго на север никуда не сворачивая. Всем ясно?!
- Так точно мем! – произнесли все хором.
Тут завизжала сирена, означающая конец рабочего дня и начало тихого часа. Все разбежались по своим камерам, боясь приближающихся охранников. В коридор вломились офицера и крикнули:
- «Wszyscy spać! Usłyszymy głosy w mgnieniu oka »[11].
Свет погас. Из камер не доносилось ни звука. Борис закрыл глаза и представил море, безграничное синие море. Он плывёт на корабле и ничего не мешает ему любоваться дивным закатом на горизонте. Но этот сон прервала белая чайка, которая дежавю оказалась на внешнем подоконнике камеры. Завтра тяжёлый день – побег.
Глава VI
Побег
Было одиннадцать часов ночи. «Все заключённые давно спали в своих камерах» - так думали охранники. Борис очень сильно переживал на счёт этой ночи: если возникнет пальба, если все разбегутся и попадут в лапы этих тиранов, то погибнут много людей и в их смерти будет виноват именно он.
Всё! Двенадцать часов. Все ожидали чего-то особенного. В их глазах горел пламень. В это же время заведующий лагеря давно уже давал на весь кабинет храпака и уже не реагировал на посторонний шум ветра и ночных птиц. Активизировался жучок. Он вылез из ручного стаканчика, проник в компьютер и прервал видеозапись с камер-наблюдения. После жучок вылез из открытого окна, залез в трансформаторную будку и перемкнул контакты. Свет погас. Камеры заключённых автоматически открылись. Все дружной толпой ломанулись к выходу со словами: «Вперёд, братцы, к светлому будущему!!!». Охрана. Увидев толпу обезумевших заключённых, открыли огонь по цели. В этой перестрелке погибло не более десяти человек. Остальные вырвались из окружения и покинули территорию лагеря. Толпа ринулась в лес, преждевременно разделившись на мелкие группы. Борис был в группе с Марией и стариком из своей камеры. Охране лагеря всё же удалось разбудить начальника тюрьмы. Он, прознав обстановку, выбежал на главную площадь, и, осматриваясь с перепуганным взглядом по сторонам, закричал:
- «Holt mir diese dämonischen Schlampen aus dem Boden!!!»[12]
Охрана вывела из псарни диких псов и отправилась на охоту беглецов. Тем временем группа Бориса изрядно отстала от преследования, а также потеряла ориентир. Понятно было, что нужно было двигаться на север и это можно было определить по мху на деревьях, но понятие север было несколько не точным, поэтому группа быстро заблудилась.
- Не переживайте, друзья – сказал старик, - Я эти места как свои пять пальцев знаю.
- Откуда? – спросил изморившиеся Борис.
- Я здесь лесничим был. Все листочки, иголочки, тропинки на зубок знаю. Мы с вами находимся в Беловежской пуще. Дивное место и зверья полно.
- То есть здесь полно диких животных? – испуганно сказала Мария.
- Не боись. Мы сейчас в Полонии, а в этой части леса зверьё дано истребили браконьеры. В этих краях не ценят жизнь бедных зверушек. Вот помню в Белоруссии…
- Старик хватит. Потом нам расскажешь, что у тебя там было в Белоруссии, если выживем. А сейчас давайте сконцентрируемся на существующей проблеме. Дед, куда нам идти?
- Если мы двинем на восток, то упрёмся в государственную границу с Тартарией. Дикое место, безвылазное болото для всех, кто попадёт туда. Пропадёшь и на поминках оплакать не получится. Поэтому мы пойдём на северо-запад. Там есть тропа, ведущая к Ливонии, а там уже и прятаться не придётся.
- Хорошо, веди нас.
Группа направилась в сторону тропы. Темень стояла жуткая. То ветка незаметно под ноги попадёт, то сова завоет, то ещё какая-нибудь нечисть замурлычет. С горем пополам Борис и его команда добрались до тропинки, ведущая до Ливонии, как вдруг из далека послышались собачий лай и выстрелы из винтовок.
— Это, это инквизиторы. Надо валить! – трепетно сказал Борис.
- Спокойно! – сказал шёпотом старик, - мы тихо расходимся и быстро уматываем ноги. Встречаемся в порту.
Старик затянул ремень покрепче и ринулся обратно в лес. Мария подошла к Борису, взяла его лицо ладонями и прошептала: «Береги себя!» и на прощание поцеловала в губы. Борис побежал на восток, а Мария на северо-запад.
Потихоньку появлялось солнце, и дорога стала проясняться. Погоня за Борисом всё не утихала. Порой среди деревьев можно было разглядеть силуэты бегущих инквизиторов. Одна из их путь попала в плечо Руссоковскому, из-за чего его ход резко сбавился. Теряя сознание, он, не заметя, врезался в табличку, содержание которой он естественно не прочёл. На указателе было написано: «Тартария 1 километр». В голове у Бориса бардак, сильные боли в плече и огромное желание лечь и пить. Споткнувшись о колючую проволоку, юноша покатился кубарем вниз по склону вглубь тёмного густого леса. Инквизиторы остановились у проволоки и медленно развернулись назад.
- Почему мы не пошли вперёд? – спросил один инквизитор у другого, - Мы же могли его поймать. Он на ногах еле держится.
- Тоби, перед тем как бежать вдогонку за кроликом, убедись, что не бежишь в берлогу к медведю.
- В смысле?
- В прямом. Таблички нужно иногда читать!
Перед обрывом стояла табличка с надписью: «Государственная граница Тартарии»; и подпись другими чернилами: «Если есть хоть одна извилина, уматывай от сюда на всех парах». После прочтения у юного Тоби задрожали руки и онемела речь. Это чувство подкрепилось страшным рёвом медведя снизу и крики ворон, летящих из леса. Тоби аккуратно обернулся и галопом побежал догонять остальных. Борис же оказался на другой стороне границы, но он это ещё не осознавал. Руссоковский из последних сил дополз до ближайшего дерева и там же заснул. Единственное, что он запомнил, это приближающегося человека в синий военной форме и золотым орлом на фуражке. Картинка в глазах размывалась, поэтому распознать в этом образе тартарского пограничника было сложно. Борис со скрежетом в голосе сказал: «Помоги!», и вырубился.
Глава VII
Тартарский плен
Очнулся Борис за решёткой. Комната, в которой он находился было полностью выбелена в белый цвет. На окнах стояли прочные стальные решётки, впаянные в самой стене. Дверь была бронированная и небольшим окошком на уровне глаз. Когда к Борису вернулось сознание, он более не ощущал боли и жуткой жажды пропитания. Свою руку он обнаружил перебинтованной, а старая порванная роба была заменена на обычную гражданскую одежду: тёмные широкие брюки, белая рубашка и уличный пиджак с зашитыми карманами. На соседней кровати лежал мужик с щетиной на морде и фингалом под глазом. Борис решил поговорить с ним:
- (французский) Мужчина, вы меня слышите?
- (русский) Отвали лягушатник! Дай обычному русскому работяге отоспаться по-человечьи.
- Вы что русский?
- А по говору не видно?
- Господи, куда я попал. Неужели в Белоруссию загремел.
- К твоему сведению такой страны как Белоруссия уже лет так 5 не существует. Ты в Тартарии, дружок.
- Я, где?!
- В Тартарской народной республике Брестская область, если ты хочешь официальное название места, где ты сейчас находишься.
- Твою же мать! Я в Тартарии. Меня же здесь убьют, зарежут, сожрут с потрохами.
- Эй, не оскверняй мою Родину и меня на ушах. Тартария – страна возможностей и дивных просторов. А то, что ты сейчас ляпнул – это пропаганда западная и делать ей здесь нечего. Засмеют!
- Так всё надо валить от сюда! Как от сюда выбраться?
- На твоём месте я бы начал искать выход в своей голове. Открыл бы дверь, выбросил из головы всё ненужное и понял, что единственный здесь выход – это в люди. Я видел сегодня ночью, как тебя привезли в полосатой робе. Не думаю, что там, снаружи, будут рады тебя видеть. Расслабься. Кайфуй. И радуйся, что ты попал к нам, а не в руки инквизиторам.
- Да уж спасибо. Приятного всё равно мало. Я за решёткой. Мои друзья небось уже в Ливонии в одном из портов. Меня ещё ищут.
- Ты это только не разревись мне тут. Не хватало ещё потопа в камере.
- Ты сам то, за что сидишь?
- За тунеядство. Нажрался на свадьбе, на следующий день на работу не вышел. Поймали меня в одном фонтане и загребли сюда до выяснения обстоятельств.
- Понятно.
- Что тебе понятно?! Я труженик тракторного завода. Просто не рассчитал допустимую дозу. Сам то далеко не за тунеядство сел. У вас там в Европе наоборот считают труд пережитком уходящей эпохи. Кались. За что сам сел?
- За терроризм. Премьер-министра хотел грохнуть.
- Да ладно. Ты? Ну, братан, я тебе не завидую. Такой подвиг свершить.
- Какой ещё подвиг? Я человека чуть не застрелил.
- Самый настоящий подвиг во имя мировой революции разума. Уничтожить всех дармоедов и оставить работящий, творческий и изобретательный классы общества… Только ты это… не взболтни минтам, что ты террорист. Без раздумий из страны вышвырнут. У нас с этим строго.
Тут в камеру вошёл служивый в той самой синий форме с какой-то папкой в руке и сказал:
- Так, перебежчик, подъём! Скоро для тебя всё закончится.
Борис побледнел. Он смотрел на приятеля с тупым взглядом, а тот лишь сожалеюще покачал головой и продолжил свой сеанс ночного сна. На юношу надели наручники и отправили через длинный коридор в кабинет следователя. Но это уже другая история.
Конец 3 части и первого тома.
13.06.2021
[1] НСБ – Национальная служба безопасности
[2] Центральный комитет Национал-Социалистической партии Тартарии
[3] Тряснянка – улица в центре столицы Тартарии. Славится здешним министерством внутренних дел и генеральным штабом НСБ.
[4] Старик – министр внутренних дел (НСБ) Аркадий Иларионович Штык
[5] Очки на нос без дужек
[6] Список-смерти. Человек, подписавший договор с этим списком, подписывает договор о собственной казни.
[7] Ночные волки – тайная полиция в простонародье.
[8] Голубая революция – социальное движение в развитых странах, связанное с расширением прав и свобод социальных меньшинств. Итогом революции стал полный контроль гос. структур нетрадиционными сообществами.
[9]Товарищи заключённые, живо все на выход. Работа сама себя не выполнит.
[10] Выпивает
[11]Всем спать! Услышим голоса мигом отправим в карцер.
[12]Из-под земли мне достаньте этих бесовских сучек!!!