Франческа промолчала, но опустила голову. Ему показалось странным, что ее так сильно беспокоит такой пустяк при той бурной жизни, которую она ведет.
– Скажи мне еще кое‑что. Элен когда‑нибудь причинила тебе хоть малейшую неприятность?
– Никогда.
– Может, что‑то тебя раздражало? Ну, допустим, ты увлеклась каким‑нибудь юношей, а он предпочел красавицу блондинку?
– Элен? Да она даже не смотрела на мальчишек!
Франческа произнесла эти слова с небрежной уверенностью. Уэлдон закусил губу:
– Выходит, тебе нет оправдания. Видишь ли, я пытаюсь встать на твою сторону. Мне не хочется думать, что ты – не только мошенница, но и к тому же бессердечный человек. Но у тебя, оказывается, нет никаких веских оснований мстить Элен. Просто у нее есть дом, который тебе захотелось иметь. И ты загорелась желанием отнять его. А тебе известно, что она больна?
– Нет.
Уэлдон покачал головой.
– Не выйдет! – объявил решительно. – Тебе придется пойти со мной, Франческа, – вверх по лестнице и в комнату Элен. Хочу посмотреть, как ты с ней встретишься.
Он взял ее за локоть и повел, но силы, казалось, оставили ее. Девушка дрожала, а затем упала на колени с возгласом, похожим на стон.
Это было жестоко, но в данный момент Уэлдон не был склонен к уступкам. Он думал о бледной, беспомощной девушке, которая лежит наверху в спальне, мужественно борется с отчаянием и кротко улыбается смерти, подступающей к ней все ближе и ближе. Он направил луч света на лицо Франчески. Оно было бледным и напряженным. В ее глазах застыл страх.
Охваченный сомнениями, Уэлдон выключил фонарь. Даже Каннингем, на что уж умеющий владеть собой, говоря об этой девушке, отметил ее изумительное самообладание, качества лидера и завоевателя. И вдруг она стоит на коленях! Не важно, играет или искренне. Никак нельзя было предвидеть ее полной капитуляции, отсутствия обычной властности и воли. Во всяком случае, он не ожидал этого.
Некоторое время юноша постоял в нерешительности – ему было не по себе.
– Франческа, вставай, слышишь? Хватит причитать! – потребовал наконец.
Затем просунул руки девушке под мышки и поставил ее на ноги.
Франческа все еще слегка пошатывалась и казалась абсолютно беспомощной. Потом начала плакать. Было видно, что она пытается бороться со своей слабостью, но рыданий и потока слез остановить не могла.
– Это никуда не годится! – твердил рассерженный и огорченный Уэлдон. – Мне эта затея тоже не по душе, но я доведу дело до конца!
Девушка прислонилась к нему. Теперь он держал ее в объятиях почти как любовник. И не мог остаться равнодушным к ее слезам.
– Лью! – прошептала она, судорожно всхлипывая. – Я знаю вас. Знаю, что вы справедливый и прямой человек. Проявите и сейчас эти качества! Не важно, что вы думаете, но я клянусь, что ничего хорошего не выйдет из этой встречи. Она убьет меня, как убивают пули или яд. И Элен наша встреча тоже не принесет пользы.
– Эта встреча убьет тебя? Каким образом? Разве Элен похожа на Василиска?
Франческа не ответила.
Он встряхнул ее мягко, но нетерпеливо:
– Послушай, если хочешь, чтобы я вторично дал тебе возможность выговориться, давай выкладывай! Почему ты так боишься этого свидания? Каким образом она может тебя убить?
Девушка, запинаясь, пыталась что‑то сказать, но речь ее была бессвязной.
– Ничего не понял! – нетерпеливо прикрикнул Уэлдон. – Это из‑за того, что мисс О'Маллок многое знает, а увидев тебя, сможет связать концы с концами? Она знает достаточно, чтобы накинуть веревку тебе на шею?
– Боже, помоги мне! – рыдая, пролепетала Франческа.
– Учти, мне не нравится то, что нам предстоит. – Ее конвоир был непреклонен. – Но придется через это пройти. Можешь идти? Нет? Тогда я понесу тебя!
Уэлдон подхватил ее на руки и быстро понес к дому. Франческа не пыталась вырваться и не просила его больше ни о чем. Прижавшись лицом к его плечу, она дрожала от горя и беспомощности. Рыдания душили ее. А он не переставал изумляться, как ему удалось сломить эту юную тигрицу, лишить ее присутствия духа. Молодой человек не имел ни малейшего понятия, что заставляет его пленницу так противиться свиданию с Элен О'Маллок, но сгорал от любопытства, надеясь это узнать. С каким‑то внезапным прозрением он предвидел, что если свести этих двух девиц лицом к лицу, то весь запутанный клубок тайн и загадок мгновенно распутается. Все тайны будут разгаданы – и смерть генерала, и даже исчезновение трупа! Однако все‑таки не мог не испытывать сочувствия к Франческе Лагарди.
В полосе света, льющегося из приоткрытой входной двери, Уэлдон на мгновение задержался и еще раз глянул на девушку. Даже сейчас она была прекрасна! Черные волосы, упавшие на плечи, прикрыли лицо, но он увидел ее шею и тот изгиб щеки, который с таким изяществом и мастерством воспроизводили великие итальянские художники золотого века.
И в этот момент удивился самому себе. Он знал, что она преступница, знал, что через несколько минут милая и ласковая девушка сорвет с нее маску. И в то же время вдруг понял, что любит ее. Удивление и сладость любви соединились в его сердце.
Встряхнувшись, парень быстро вошел в холл.
Навстречу ему вышла тетушка Мэгги с охапкой платьев, которые тут же уронила, увидев охранника с его ношей.
– Господи Боже мой! – воскликнула она. – Что это вы сюда принесли, мистер Уэлдон?
– Я принес ответы на твои вопросы, – пояснил он. – Пойдем со мной, ты можешь понадобиться!
Юноша стал подниматься по ступенькам, а негритянка пошла за ним следом, ворча от изумления, однажды даже вскрикнула – видно, ее что‑то особенно поразило.
Уэлдон внес Франческу в библиотеку и обрадовался, заметив, что тетушка Мэгги разожгла в камине огонь. От этого появились ощущение комфорта, атмосфера гостеприимства. Он положил Франческу Лагарди на кушетку. Девушка отвернулась, уткнувшись лицом в стенку. Она уже не плакала, но продолжала дрожать с головы до ног.
Не годится показывать ее в таком состоянии хозяйке дома, размышлял парень. Это дикое, растрепанное, измученное существо способно вывести из строя и более крепкие нервы, чем нервы такой хрупкой девушки, как Элен О'Маллок.
– Тетушка Мэгги, – обратился он к негритянке, – как привести эту даму в порядок?
Тетушка Мэгги встала рядом, скрестила руки на своей обширной груди, поджала губы и хмуро уставилась на него:
– Что вы хотите с ней сделать?
– Хочу привести ее в приличный вид – только и всего. С твоей помощью. А потом собираюсь представить ее мисс О'Маллок.
Кухарка вздрогнула, открыв рот от изумления. Ее черные глаза сверкнули, но она воздержалась от комментария.
– Ты права, – произнес Уэлдон в своей обычной спокойной манере. – Нельзя ее показывать твоей хозяйке в таком виде. Сначала нужно привести в порядок. Что мы можем сделать?
– Она теряет сознание! – испугалась тетушка Мэгги. – Уж я‑то знаю! Посмотрите, как дрожит. Нашатырный спирт приведет ее в чувство.
– А где его взять?
– Я принесу. Он на кухонном столе, сразу за дверью.
– Оставайся с ней! – приказал Уэлдон. – Следи за ней как ястреб. Ее руки крепко связаны, но если она попытается встать на ноги, уложи ее обратно на кушетку!
Тетушка Мэгги хмуро кивнула, разглядывая свои крупные ладони цвета темного янтаря. Молодой человек поспешно вышел из комнаты. Он хотел выиграть время и хоть ненадолго отвести взгляд от Франчески Лагарди. Ее красота и обаяние действовали на него как наркотик, притупляя все другие чувства.
Добравшись до кухни, схватил бутылочку с нашатырем. И тут ясно услышал наверху громкий и хриплый крик, сопровождающийся глухим стуком захлопнувшейся двери.
Глава 23
ТЕТУШКА МЭГГИ УХОДИТ
Никакая гончая, взявшая след, не смогла бы обогнать Уэлдона. Бутылочка с нашатырем упала и разбилась. Выхватив кольт, он ринулся вверх по лестнице и уткнулся в дверь, ведущую в библиотеку. Она оказалась закрытой. Он повернул ручку – дверь была заперта на ключ. У него был свой способ обращаться с дверьми в случае крайней необходимости. Отступив, парень обрушил на нее весь свой вес. Дверь застонала под его натиском и слегка подалась. Он снова, как разъяренный бык, рванулся вперед и, разнеся дверь в щепки, прорвался в комнату, слегка оглушенный, но готовый к любым неожиданностям. Револьвер был в его руке наготове.
Но стрелять оказалось не в кого. Только тетушка Мэгги скорчилась в углу напротив окна.
Очевидно, Франческа, ухитрившаяся таинственным образом освободить руки, напала на негритянку, захлопнула и заперла дверь. А дальше… Может, она сбежала через окно? Эту тигрицу, способную совершить два таких подвига, хватило бы и на третий!
Одним прыжком Уэлдон подскочил к окну, высунулся далеко наружу. Луна плыла высоко в небе, освещая все вокруг. Стена дома под окном казалась абсолютно гладкой, только виноградная лоза цеплялась за нее, листочки дрожали и переливались в лунном свете как серебро. Уэлдон всматривался в темноту до боли в глазах.
Казалось немыслимым, чтобы девушка могла так быстро спуститься по гладкой стене. Но другого пути просто не существовало. Естественно, после того как она захлопнула и заперла дверь, ей не удалось спуститься в холл и исчезнуть как‑нибудь иначе.
А не спряталась ли она в его комнате?
Он помчался к себе с револьвером наготове, хотя и преследовал женщину. Нет слов, она прекрасна, он наверняка в нее влюблен, с чего бы еще его сердцу так сильно биться в ее присутствии? – но она и смертельно опасна, как пуля, которая бьет наповал.
Ворвавшись к себе в комнату, Уэлдон обыскал шкафы и даже заглянул под кровать.
Никого!
Остановившись посреди комнаты, он глубоко вздохнул и попытался привести мысли в порядок, но это было трудно.
Как она сумела распутать узлы и освободить руки?
Наш герой кое‑что знал о том, как в случае необходимости нужно связывать руки. И никогда не делал этого более тщательно, чем стягивая маленькие нежные запястья Франчески. Ну хорошо, допустим, руки ей как‑то удалось освободить, но чем же она ударила негритянку?
Он вернулся в библиотеку. Тетушка Мэгги стояла пошатываясь и сжимая руками голову.
– Она высвободила руки и напала на тебя? – быстро спросил Уэлдон.
– Так и сделала! – простонала кухарка.
– Как же ты ее упустила?
– Невозможно удержать молнию голыми руками! – с вызовом ответила негритянка.
– Ну да, конечно. А что потом?
Тетушка Мэгги указала на обгоревшее полено, лежавшее на каминной решетке.
– Ясно! – кивнул он. – Промелькнула как вспышка молнии, выхватила из камина полено и ударила тебя по голове?
– Свет не горел, – добавила кухарка, опустив глаза. – Я не могла ничего разглядеть.
– Сильно ударила?
– Если вы принесли нашатырь, мистер Уэлдон, он бы мне помог…
– Посиди здесь, – велел юноша. – Вот маленькая злодейка! С трудом себе представляю, как это… Не думай больше о ней, тетушка Мэгги!
– Чего о ней думать! – буркнула негритянка. – Позабуду о ней сразу же, как только моя голова перестанет звенеть от боли. У меня не железная голова!
Отойдя от нее, Уэлдон поднял с пола веревку и, пропустив ее между пальцами, заметил, что у узлов она просто перерезана.
Как Франческа умудрилась это сделать, лежа на спине, совершенно беспомощная?
Он повернулся к негритянке:
– Тетушка Мэгги, ты уже в состоянии говорить?
– А я не хочу говорить, – отрезала та. – Хочу лечь в постель и постараться уснуть, чтобы прошла головная боль. Здесь у меня громадная шишка, как яйцо.
– Дай взглянуть. – Уэлдон подошел поближе.
– Вы что, никогда не видели шишек на голове? – рассердилась негритянка.
– Там может быть трещина. Позволь мне посмотреть!
– Нет, – отказалась она упрямо.
Ее поведение было непостижимо. Любой негр, будь то женщина или мужчина, в подобной ситуации обязательно воспользовался бы полученной травмой, чтобы выжать из своего работодателя все, что только возможно.
Однако Уэлдон не стал больше настаивать, чтобы кухарка показала ему свою шишку, а просто спросил:
– Как это произошло, тетушка Мэгги? Что она сделала? Ты разрешила ей сесть?
– Зачем мне ей разрешать? – проворчала она с насупленным видом.
– Я только спрашиваю…
– Тогда спросите самого себя, – огрызнулась негритянка. – Я ужасно устала, и голова трещит от боли. Вы сами притащили сюда эту молодую женщину. Интересно, а что бы вы ответили, если бы вас спросили о ней?
Тетушка Мэгги решительно направилась к выходу. Уэлдон не стал спорить, но, когда она дошла до двери, искоса поглядывая на него, неожиданно ее окликнул:
– Тетушка Мэгги!
Вздрогнув, она повернулась и возмутилась:
– Разве есть у вас такое право – кричать на женщину?
– Ну‑ка встань рядом с камином! – приказал парень.
– И не подумаю! Я лягу в постель и постараюсь…
– Увидеть сон? – иронически подхватил Уэлдон. – Сон о том, как она тебе заплатила, чтобы ты помогла ей сбежать?
– Заплатила? – Негритянка, казалось, задохнется от негодования. Ее темная кожа приобрела необычный пепельный оттенок.
Уэлдон погрозил ей указательным пальцем:
– Ладно, тетушка Мэгги! Не хочешь говорить – не надо! Я сам расскажу тебе, что произошло!
Она снова испуганно вздрогнула. Вряд ли когда‑нибудь чья‑либо вина, подумал парень, отражалась на лице человека столь явственно, как сейчас у этой негритянки.
– Как только я вышел из библиотеки, – медленно заговорил он, – девушка повернулась и взглянула на тебя. И ты увидела самое прекрасное лицо из всех лживых лиц на свете, верно? Так и было?
– И не говорю, и не слушаю, – помотала головой кухарка. – Какое мне дело до всяких красоток?
Она отвернулась, но не уходила. Странная, колдовская сила удерживала ее. Тетушка Мэгги искоса поглядывала на Уэлдона, при этом глаза ее сверкали, как у дикого зверя, который всегда настороже.
– Затем она предложила тебе что‑то очень важное. Деньги из кошелька, или, может, весь кошелек, или кольцо с пальца!
– На ее пальцах не было никаких колец! – злобно выпалила негритянка.
– Тогда деньги и обещание дать еще денег, если ты перережешь веревку. И ты это сделала!
– Нет! – воскликнула тетушка Мэгги.
– Затем ты притворилась оглушенной? – спокойно спросил Уэлдон. – У тебя на голове нет никакой шишки. А раз ее нет, значит, ты солгала!
Она сморщилась, как от боли, и с достоинством произнесла:
– Белый человек, а говорите такие глупости, каких я не слышала с детства! – И поспешно устремилась к выходу.
Уэлдон одним прыжком опередил ее:
– Ты сделала свое дело! А теперь открой мне, куда подевалась эта женщина. Куда она пошла? В мою комнату? Вылезла в окно или прошла сквозь стену?
Он с подозрением посмотрел на стену, припомнив, что толщиной она в четыре фута и даже больше. В конце концов, этот генерал был из тех старых, странных чудил, которые вполне способны встраивать в стену какие‑нибудь секретные пружины.
Тетушка Мэгги сохраняла надутый вид. Даже ударила его по руке, которой он придерживал ее толстый локоть. Но Уэлдон не отнял руки, а она не делала больше попыток высвободиться. Просто отказывалась говорить, не сводя с молодого человека угрюмого взгляда.
– Мэгги, – уговаривал он ее, стараясь быть убедительным. – Я хочу, чтобы ты знала. Эта юная девушка, которая была здесь – милая, прелестная и все такое, – смертельно опасна для твоей госпожи и может стать причиной ее гибели. Ты слышишь меня?
Негритянка не снизошла до ответа, только посмотрела ему прямо в глаза. И Уэлдон внезапно понял, что его усилия бесполезны. Он ничего не мог с ней поделать. У него были на ее счет серьезные подозрения, но подозрения остались подозрениями.
Он отпустил руку кухарки и отошел от нее:
– Возвращайся к себе, упакуй свои вещи и убирайся из дому. Я сильно подозреваю, что ты являешься членом проклятой шайки, которая орудует здесь. И если мне еще денек придется повозиться с тобой, то для тебя это может кончиться веревкой, слышишь? Можешь не сомневаться, я не шучу!
Она бросила на Уэлдона взгляд, исполненный ненависти, и, медленно пройдя мимо него, вышла за дверь.
А он принялся расхаживать по комнате. Юноша был страшно недоволен собой. Ему не следовало оставлять девушку с такой неуклюжей растяпой, как тетушка Мэгги. Когда Франческа убежала, нужно было сразу же сбежать вниз и попытаться отыскать возле дома ее следы. В результате всех вечерних трудов он узнал только, что прекрасная преступница Лагарди связана с шайкой, которая старается выжить Элен О'Маллок из ее собственного дома, и кухарка, тетушка Мэгги, возможно, им помогает.
Угрюмый и расстроенный Уэлдон отправился на ночное дежурство.
Глава 24