Кес отнесся к моим неприятностям с философским спокойствием, сказал, что заставить Фэйта уехать из страны на любой срок ‑ вообще не проблема, а мне только нужно не забыть сообщить, когда ему можно будет вернуться. После этого откровенно выставил меня вон.
‑ Извини, Севочка, я очень рад тебя видеть, но немного занят.
В его устах подобное заявление было равнозначно «убирайся мгновенно со своей чепухой, потому что все дела, которые я делаю сейчас, должны были быть сделаны на прошлой неделе». Но так просто оставить его в покое я не мог.
‑ Кес, а если он станет читать газеты?
‑ Не станет. Ему будет не до ваших газет. Обещаю. А теперь изволь исчезнуть. У тебя на это две секунды.
Прелесть какая! Так бы Фэйт сказал.
Интересно, а чем это Кес занят?..
~*~*~*~
Белл получила что хотела. Теперь может умереть в Азкабане с полной уверенностью, что погибает во имя любимого Повелителя. Жалко только, Руди за собой потащила. С одной стороны, все это, конечно, ужасно, но она ведь все равно бы не угомонилась. Не надо было орать на моей свадьбе, что я уже женат. Мне до сих пор неприятно.
Я тоже получил что хотел. С карьерой Крауча покончено. Министром ему не быть.
Все как надо.
Но до чего же некстати.
У меня именно сейчас очень серьезные финансовые проблемы. Я должен быть совсем в другом месте. Вместо этого я вынужден сидеть у Нарси в спальне и вторые сутки служить жилеткой для потоков слез.
Мне срочно нужно уехать.
А сделать этого я не могу.
Никак не могу.
Кажется, первый раз в жизни я оказался по‑настоящему нужен собственной жене. А тут такие неприятности.
Вчера пробовал подсунуть ей Айса. Какая, в конце концов, разница, кто станет ей сопли вытирать. У Айса отлично получается. Уж кто‑кто, а я точно знаю.
Но она обиделась.
Пришлось остаться.
Сказать ей, что мы так разоримся?
Не стоит, пожалуй. Если ей все равно, то меня обвинят в холодности и эгоизме, а если испугается ‑ только хуже будет.
Я так нервничал из‑за этого, что даже Айса прогнал. Он тоже весь какой‑то дерганый. Понятное дело – за Белл переживает. Только бы не узнал о том, как я ее на младшего Крауча вывел. Это уже даже не смешно будет. Учитывая последствия.
~*~*~*~
‑ Кес, помоги ему! У Люци происходит что‑то очень неприятное. Ему надо куда‑то ехать, ехать он не может и от этого совершенно невменяем. Сделай что‑нибудь!
‑ Что?
‑ Ну, я не знаю! Ты же в этом разбираешься. Какие‑то биржевые сводки...
Кес сидит напротив меня за столом, подперев подбородок рукой и удивленно подняв брови.
‑ Севочка, когда ты делаешь подобные вещи, я начинаю серьезно беспокоиться по поводу твоих умственных способностей.
Не понял.
‑ А нормально нельзя сказать?! – взрываюсь я.
‑ Нормально говорю! Ты явился позавчера и потребовал убрать его из Англии. Ты при этом забыл мне сказать, что уехать он не может? Ты издеваешься?
‑ Это твои... штуки?.. Это ты?..
‑ Я – это я. А про «штуки» ничего не знаю. Изволь изъясняться внятно.
Да понял я уже! Господи, как же у него все просто!
‑ Это можно исправить?
‑ Можно, ‑ Кес встал, глядя на меня довольно злобно, ‑ но в следующий раз я хорошенько подумаю, прежде чем выполнять твои просьбы.
Ушел.
Глупо получилось. Про Нарси‑то я и не подумал… Только про Фэйта.
~*~*~*~
Это неправда, будто я не хотел, чтобы у Белл все получилось. Очень хотел. Просто я ни на секунду не верил, что ей удастся найти Темного Лорда. Она сама виновата. Я и предположить не мог, что они поведут себя так глупо. Да еще попадутся. Для того, чтобы было кому «попадаться», я свел ее с Краучем. Как же так можно? Неужели она все‑таки… дура?..
А у меня опять обыски каждый день. И если раньше Нарси авроров развлекала, то теперь она к ним даже не выходит. Надоели до смерти. Здесь ничего нет! Днем приходят они и ищут, а ночью приходит Айс... Вернее, наоборот. Ночью приходит Айс, бродит по Имению и решает, что еще отсюда лучше пока убрать, а с утра пораньше приходят авроры и ищут то, что ночью унес Айс.
Еще ни разу не нашли.
Злятся.
Мы с Айсом даже начали обсуждать, не подсунуть ли им какую‑нибудь мелочь, чтобы успокоились. В итоге решили не рисковать. Ну их. Они сейчас такие нервные. Посадить ‑ не посадят. Наверное. Но арестовать могут.
Оно мне надо?
~*~*~*~
Дамблдор прямо спросил, «куда» я «глядел». Он издевается? Мне что, больше делать нечего? Я должен охранять авроров от своих бывших однокурсников? А больше я никому ничего не должен?
Да я бы самолично всем министерским глотки перегрыз, если бы уже умел это делать.
Может, пора учиться?
~*~*~*~
Очень неуютно я себя чувствовал в те дни. Изменить что‑либо все равно было невозможно, а Нарси и Айс очень переживали. Чем все это кончится, и так ясно было. Азкабаном. Но шумиха поднялась просто невообразимая.
Вот потерял бы рассудок Моуди, никто бы и внимания не обратил. Он и так не в себе. А тут – семья. Это трогательно. Семья молодая, еще и ребенок остался. В общем, очень плохо. Столько в моих газетах соплей, противно даже.
Да еще мамаша этого свихнувшегося аврора Фрэнка Лонгботтома. У старухи оказались серьезнейшие связи... наверное, с прошлого века... с такими же стариками, как она. Белл, конечно, сглупила. Могла бы грязнокровок найти. Такой пчелиный улей раздразнила – ужас. Теперь точно не выберется.
~*~*~*~
Уж не знаю, как Кес делает подобные вещи, но Фэйт перестал ныть, что ему необходимо куда‑то ехать. Зато впал в тяжелую меланхолию. Даже к шоколаду стал равнодушен, чего с ним раньше никогда не случалось. Понаблюдав повнимательнее, я пришел к неутешительному выводу, что не так уж он непричастен к делу Лонгботтомов, как пытается изображать. Самого‑то его, конечно, там не было. Он для этого слишком осторожен. Но Фэйт в последнее время только и думал, как не позволить Краучу министром стать. Очень подозрительно, на самом деле. Но я не стал его расспрашивать. Вид у него и без моих вопросов был не особо цветущий.
Так я и бегал ‑ то к Эйву, который вообще от произошедшего был в полном ужасе, то в Имение, Фэйта развлекать. Не то чтобы особо удачно получалось, но хоть как.
~*~*~*~
Разглядываем газеты. Полно фотографий. Ну точно. Маленький мальчик остался. Как Драко, наверное. Щекастенький. Пропадет с такой бабкой. Я уверен. Ей бы передовыми отрядами авроров командовать, а не ребенка воспитывать. Чудовищная старуха.
‑ А ты не помнишь эту Алисию Лонгботтом? – вдруг спрашивает Айс.
Впервые вижу.
‑ Нет.
‑ Так это же она тебе в августе зубы выбила. На вокзале в Манчестере. Неужели забыл?
Помню, конечно.
‑ Ты уверен?
‑ Я просто знаю.
Вот это да!
Как же. Забудешь такое. Если бы не Уолли…
Не помню уже, за каким гиппогрифом мы на тот вокзал попали, а только ждали нас там. Ночь, ливень, вспышки, авроров тьма, одним словом – сумасшедший дом. Отбиваюсь как могу. Вижу – дама. Я к ней со всем уважением. «Avada, ‑ говорю, ‑ Kedavra!» А эта зараза отскочила, развернулась да как засветит мне ботинком по зубам. Девушка называется.
Больно ‑ аж искры из глаз. Думал, все, конец, сейчас она меня заавадит к мерлиновой бабушке. Тут Уол налетел сзади, в охапку меня схватил и прямо в Имение аппарировал. А больше из наших никто с той операции не вернулся.
Дома маску сняли. Кровища хлещет. Нарси в ужасе. Эта акробатка в драконьих ботинках мне и челюсть сломала, и нос. Уолли за Айсом побежал. Айс явился. Говорит: «Я такое лечить не умею. Отравить, ‑ говорит, ‑ могу, чтоб не мучился». Юморист. Всех разогнал, кровь остановил и ‑ в Ашфорд. В больницу‑то нельзя. Как там объяснить, откуда такая травма? Меня же все знают.
Кес очень ругался. Говорил, что надо так и оставить. Во‑первых, болтать буду меньше, а во‑вторых, маска больше не налезет. Обозвал нас с Айсом пижонами, недоумками и еще каким‑то словом, которого я не знал, а потому не запомнил. Да, и еще почему‑то «босяками».
Какой же я «босяк»?
Но я решил не обижаться. Айс же не обиделся.
~*~*~*~
Судебное заседание Дамблдор показал мне в думоотводе. Сам показал, я не просил. Вполне предсказуемо. Я ни секунды не сомневался, что так оно и будет.
Большой зал. Множество людей, рядами сидящих вдоль стен на поднимающихся вверх скамьях. Внизу, в центре зала, стояли несколько кресел, с цепями на подлокотниках.
Ну и дурни! Их тут человек двести, никак не меньше. Кого, ради Мерлина, они так боятся? Белл? Или детеныша Крауча?
Дверь в углу отворилась, и дементоры ввели четверых подсудимых. Белл уселась в кресло, как будто это был королевский трон. Так и надо, на самом деле. Руди, по обыкновению, выглядел мрачновато, Рабастан немного нервничал, но вполне удачно это скрывал, тем более, что его поведением тут никто и не интересовался. Гвоздем программы, несомненно, был сын Крауча. Совсем мальчишка. Жалкое дрожащее создание с бесцветными волосами, беспорядочно спадавшими на бледное лицо. Ну‑ну...
Крауч поднялся и оглядел обвиняемых с откровенной ненавистью.
‑ Вас доставили в Совет по Магическому Законодательству, ‑ громко отчеканил он, ‑ чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого стены этого зала еще не слышали.
Да? Какой у вас, оказывается, «зал» наивный. Повезло вам тут всем, если вы ничего «гнуснее» не слышали.
‑ Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что напали на аврора Фрэнка Лонгботтома и подвергли его заклятию «Cruciatus». Вы полагали, что ему известно местонахождение вашего пропавшего господина Того‑Кого‑Нельзя‑Называть. Вы также обвиняетесь в том, что, не получив желаемых сведений от Фрэнка Лонгботтома, подвергли заклятию «Cruciatus» его жену. Вы организовали заговор с целью возвращения Того‑Кого‑Нельзя‑Называть к власти, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения, занимались в дни его могущества. И сейчас я прошу присяжных...
Все время, пока Крауч произносил свою высокопарную, несомненно, многократно отрепетированную обвинительную речь, его сын вопил на весь зал о своей невиновности. Выглядело все это довольно забавно, учитывая, как старался папочка, чтобы его, не дай бог, не заподозрили в сочувствии неблагонадежному сыночку.
‑ И я прошу присяжных, тех, кто, как я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки.
Присяжные, конечно, руки подняли. Как дрессированные мартышки. У каждого из них застыло на лице выражение собственной значимости.
Белл оглядела зал и гневно произнесла:
‑ Темный Лорд вернется, Крауч! Брось нас в тюрьму, мы всё равно будем ждать! Он вернется и вознаградит нас! Мы одни остались ему верны! Мы одни пытались разыскать его!
С этими словами она вскочила с кресла, звякнули цепи, и Белл ринулась из зала. Лестрангов повели следом.
Мальчишка уходить не хотел. Он бился в истерике, Крауч от этого только больше злился, а я вдруг подумал, что непременно покажу все это Фэйту. Потому что если он хоть как‑то причастен к этой дикой истории, то я его убью.
‑ У меня нет сына! – вопил Крауч на весь зал. – У меня нет сына! Уведите его немедленно, и пусть он там сгниет!
Ну, я, конечно, никогда не сомневался, что Крауч дебил. Вот ни секунды. Очень уж его Кес не любит. Хотя лично мне этот ненормальный ничего плохого не сделал. Разве что дал прекрасную возможность лишний раз убедиться в полной идентичности авроров и нашей прекрасной организации.
‑ И что ты на все это скажешь, Северус? – Дамблдор возник слева от меня и взял за руку. ‑ Давай вылезай отсюда.
Я потряс головой, чтобы немного прийти в себя. Надо же что‑то ему сейчас ответить.
Что?
‑ Ничего не хочешь мне сказать?
Что я могу сказать?
Что мне жаль?
Ради Мерлина, кого мне может быть жаль?
Да я счастлив.
Я не могу начать объяснять Дамблдору, как я счастлив. Он никогда меня не поймет. А врать ему я сейчас не способен. Он прекрасно видит, что я доволен. Так что придется говорить правду. Он‑то явно ждал, что я вылезу из его думоотвода в несколько угнетенном состоянии.
‑ Я рад, что они не нашли Темного Лорда.
Это сейчас самая невинная из моих «радостей». Левое колено болит нестерпимо. Я уже давно привык к тому, что эта боль является неотъемлемой составляющей любой моей «радости».
Хватит уже на меня так смотреть!
Это, в конце концов, просто неприлично. Что я должен делать? Да, я рад! Я чертовски рад!
Мне не придется больше ни за кем следить, читать по ночам маразматические книги тупым идиотам, отчищать стены в подвале Имения.
Я имею право порадоваться этому?
Нет?
А тому, что Крауч уже никогда не станет министром?
Тоже нет?
Тому, что этот фанатичный охотник неизвестно за чем никогда не получит того, ради чего он так старался?
Ради должности!
Он убивал людей ради должности!
Он ничем не отличается от нашего любимого Шефа!
Ничем!
Крауч даже хуже.
Потому что нет более страшного предательства, чем то, которое совершил этот негодяй. Безответственный, одуревший от власти урод. Он думает, что уничтожил опозорившего его мальчишку? Да он уничтожил себя! И я хочу порадоваться постигшим его несчастьям. Потому что мне это нравится. И мне все равно, что подумает об этом Альбус.
‑ Я тоже этому рад, Северус.
‑ Я могу идти, господин директор?
‑ Да, конечно.
Я, хромая, выхожу из его кабинета. Мне плевать, что он там себе навоображает. Он все равно не пойдет против Кеса. Это я за последние полгода четко усвоил. А Кес никогда не отдаст меня Министерству. Что бы я ни натворил. Потому что он – не Крауч. Скорее уж сам… загрызет.
И у меня в кои‑то веки отличное настроение. Даже несколько истерическое, если честно. Хорошо, что сейчас ночь и никто не видит, как я ковыляю по коридорам Хогвартса с мерзкой ухмылкой на перекошенном лице. Просто невероятно больно. Такое ощущение, что я никогда еще так сильно не «радовался».
И вам даже в голову не придет, господин директор, чему я рад больше всего. А рад я больше всего тому, что видел в вашем думоотводе. Вернее, тому, чего я там не видел. А не видел я там Фэйта. И радует меня этот факт его биографии настолько, что я сейчас, кажется, сознание потеряю, если быстро не придумаю, что можно с этой чертовой ногой сделать.
Глава 4. Maniae infinitae sunt species* (часть 1)
У тернового венца ‑ ни начала, ни конца.
История визуально‑юмористическая, о том, что случается, когда интеллект зашкаливает, энергии ‑ через край, а «мирных целей», на которые все это можно направить, на горизонте не видно.
*разновидности безумия бесконечны (лат.)
Ненавижу вспоминать об этом.
Не‑на‑ви‑жу.
Может быть, потому что никогда в жизни не делал большей глупости. И Кес говорит, что уже не сделаю. Не из‑за того, что прошло много лет и я «поумнел», а просто потому, что это невозможно.
Кесу, конечно, виднее.
А я до сих пор иногда натыкаюсь на них в самых неожиданных местах. На них. На свидетельства моего врожденного слабоумия. Кес не убирает их вовсе не для того, чтобы они меня мучили, появляясь вдруг из темноты и служа вечным напоминанием о моей безалаберности, а просто потому, что это оказалось невозможно.
«Самоликвидируются. Со временем», ‑ вздыхая, говорит он.
Я верю. Со временем исчезает абсолютно все. Беда только в том, что мне до этих светлых времен не дожить. Не стоит и мечтать. Не дожить, даже если я приму его предложение, чего я делать не собираюсь. Но об этом после.
Обо всем после.
А пока что я снова изображаю няньку для некоторых личностей с особо неустойчивой психикой.
Для некоторых поганцев, которым не хочется угощаться собственноручно сваренной кашей.
Для некоторых бездельников, которым становится скучно, если вокруг них ничего не происходит более пяти секунд.
Фэйт. По моему мнению, он не заслуживает благосклонности фортуны, которая исправно его бережет. Но ей, конечно, лучше знать.
Иногда мне хочется его убить. Довольно часто, если честно. Потому что у меня нет ни одного способа поставить его на место. Ни единого. Когда у него все в порядке – плевать он на меня хотел, а когда не все в порядке... А когда не все в порядке, я просто не могу читать ему морали. Он‑то никогда не выясняет, сам я виноват, если попадаю в неприятности, или не сам. Спорить могу, что ему такие высокие материи даже в голову не приходят.
А я вот сижу и думаю, что так ему и надо. Потому что он сам виноват.
Это оттого, что я – негодяй и мерзавец.
А еще оттого, что очень неудачно все сложилось.
Ведь я... Понятное дело, что ничего конкретного у нас тогда не материализовалось. Просто сгустки отрицательной энергии или что‑то в этом роде. Не знаю, это ли называлось в книге «множеством копошащихся демонов», но знаю точно, что никуда они не исчезли, когда зеркала треснули и свет погас. Я и в темноте прекрасно видел, как они по подземелью носились. Так и разбежались в разные стороны, когда я факелы зажег.
Фэйту я про них не сказал.
Сначала решил немного подумать, потом случилась эта дикая история с Белл, а теперь... Теперь я даже не знаю, как подступиться, потому что вопросом этим надо заниматься, а Фэйт настолько выпал из реальности, что мне уже даже не по себе.
~*~*~*~
У меня ностальгия. По тем сказочным временам, когда я точно знал, что мне нужно, а что нет. По тем временам, когда я ни в чем не сомневался. Когда я был уверен, что все само сложится как надо. А теперь от одной мысли, что бы со мной было, не окажись Айса в нужное время в нужном месте да еще и с нужными идеями, мне становится страшно.
Ненавижу страх!
Первый раз в жизни он мучает меня постфактум. Я даже предположить не мог, что так бывает.
Не знаю, почему я вспоминаю тот сумасшедший ноябрь, вместо того чтобы думать о нынешних веселых временах. Ведь сейчас все могло быть намного хуже. Сейчас мне просто повезло. Осенью Айс привлек всех, кого только смог, чтобы вытащить меня из неприятностей. А сейчас случилось чудо. Мне бы обрадоваться, встать в полный рост и поприветствовать его: «Здравствуй, Чудо! Я, Люциус Малфой, приветствую тебя! Заходи еще! Мне понравилось!»
Но я не хочу.
Потому что мне не понравилось. Совсем не понравилось.
Не знаю почему.
Не понравилось ‑ и все.
~*~*~*~
Как‑то я не ожидал от моего любителя шоколада такой тяжелой реакции. Тем более что все его нынешние проблемы несколько надуманные. С ним ведь ничего не произошло. Абсолютно ничего. Он даже в министерстве теперь желанный гость. Репутация ‑ дай бог каждому. Он все сделал правильно. Кого не смог обольстить, того купил, кого не смог купить, того подставил, да так, что мало не покажется, кого не смог подставить… ну, того ведь и отравить можно.
Да мало ли… возможностей.
А к делу Лонгботтомов Фэйт вообще никак не причастен. То есть он, конечно, причастен, только кто об этом теперь узнает? А даже если и узнает, то ради бога ‑ идите, доказывайте.
Нет, дело не в этом. Дело в «неправильных» мыслях. Потому что реальных проблем у него сейчас нет.
Все это меня немного расстраивает. Фэйт ничем особо не интересуется, ударился в философию, чего раньше за ним никогда не водилось, все время сидит дома. Даже, кажется, впервые за два года заметил, что у него есть сын. То есть замечал‑то он и раньше. Как‑то, помню, скандал был дикий. Нарси куда‑то собралась, а Фэйт обещал посмотреть за ребенком. Так он наложил «Silencio» и забыл. А эльфам что? Не орет ‑ и слава богу. Дня через три‑четыре Нарси решила, что это странно: трехмесячный ребенок ‑ и постоянно молчит. Повезли его в Мунго, а там им сказали, что на нем «Silencio». Нарси, как вернулись, у Фэйта палочку отобрала и все заклинания проверила. Короче, мы с Белл ее вдвоем держали, пока Фэйт прятался.
Но это все было еще при Лорде. Мы вообще в те времена жили довольно весело. А теперь Фэйт часами может сидеть в кресле и просто смотреть на играющего ребенка. Как‑то сказал мне, что присутствие сына дает ему ощущение, что он сделал в этой жизни хоть что‑то путное. Ну, не знаю. На мой взгляд, довольно глупо.
Хотя, вспоминая свой разговор с Дамблдором о Роквуде, должен признать, что польза от этого ребенка, бесспорно, есть.
~*~*~*~
Мне нужно было просто подумать. Немного подумать обо всем, что произошло за последние несколько лет. Подумать о том, что я буду делать дальше. Но нет! Они будто сговорились отравлять мне жизнь, пользуясь моим угнетенным состоянием.
Ну, подождите.
Я вам устрою.
Я обиделся.
~*~*~*~
Я никогда не видел маленьких детей. То есть видел, конечно. У меня есть племянники. Но когда они были малышами, я вообще не помню, чтобы хоть раз на них взглянул. А сейчас мне даже стало интересно.
Бледное белокурое создание с остренькой мордашкой, до неприличия похожее на Фэйта чертами лица и повадками, а на Нарси ‑ какой‑то общей бесцветностью. Ребенок, которого любят. Относятся, на мой взгляд, довольно легкомысленно. Например, однажды забыли в кафе на Диагон Аллее, а вспомнили только дома, и то не сразу. Но любят. Искали ведь потом.
Полуторагодовалый мальчишка забрел в маггловские кварталы, и его практически усыновили какие‑то цыгане. Там‑то, ближе к утру следующего дня, спящего ребенка и обнаружил Кес, к которому мы бросились, как только я узнал о случившемся.
Это был самый короткий путь. Драко ведь наш родственник. Как Кес это делает, я, правда, не знаю, но местонахождение забытого в кафе малыша определил секунд за десять, расстелив на столе карту Лондона и просто поводив по ней ладонью. А еще через три минуты Кес уже стоял рядом с нами, держа спящего мальчишку на руках. На все про все ушло у нас меньше получаса, учитывая тот факт, что минут двадцать Кес просто не мог успокоиться после нашего сбивчивого рассказа о том, как Фэйт сыночка потерял. Сначала наш «дядюшка» хохотал, потом морализировал и, только доведя Фэйта почти до истерики, отправил Криса за картой.
Признаться, мне очень интересно наблюдать за Драко. Всегда было любопытно, как Фэйт вел себя в раннем детстве.
Но мне кажется, что не так.
Ребенок ласков, капризен, избалован и уверен в себе.
Просто до безобразия уверен в себе и своих правах на родителей.
Фэйт точно таким не был. Его матери откровенно не было до него никакого дела. А Нарси постоянно прыгает вокруг этой сопливой козявки.
Время от времени Фэйт впадает в черную меланхолию. Тогда он забирает мальчишку и уходит с ним куда‑нибудь наверх, куда Нарси попасть не может. Однажды он не спустился на ночь, и мне пришлось опять просить Кеса о помощи, потому что есть в Имении места, куда никто, кроме Фэйта, попасть не может. И многочисленные башенки как раз из их числа.
Кес полетал над Имением, нашел Фэйта и «надрал ему уши», как сам выразился. Думаю, что это некоторое преувеличение, но больше таких вещей не случалось.
А в целом настроение у него было препоганое, и мне это совсем не нравилось.
Понаблюдав за этим безобразием примерно месяц, я предложил Нарси провести эксперимент. Суть заключалась в том, чтобы точно определить настоящие масштабы отрешенности Фэйта от радужной действительности. Нарси, которой после ареста Белл не с кем было даже поболтать по душам, рассказала мне, как Шеф учил ее менять систему аппарации Имения. Потратив почти неделю, мне удалось понять, как Лорд это делал. Аппарацию мы общими усилиями перекрыли и даже заключили пари, через сколько нам ждать большого скандала. Я поставил на сутки, так как немного лучше Нарси был осведомлен об активной личной жизни нашего Дон Жуана, а Нарси ‑ дня на три, так как лучше знала, в каком он сейчас трансе.
Результат расстроил нас неимоверно. К концу третьей недели абсолютной тишины мы наконец сообразили, насколько плохи его дела. Я не мог поверить, что за двадцать дней он ни разу не пытался покинуть Имение, и решился на провокацию. Я велел Эйву послать Фэйту письмо с просьбой о немедленном визите. Результат мы получили совсем удручающий.
‑ Я что, опять под домашним арестом? – злобно бросил Фэйт и почти на сутки заперся в спальне.
К вечеру следующего дня я сказал ему, что если он не откроет, то я сломаю дверь, и был милостиво впущен в темную комнату.
Он никак не отреагировал на мой честный рассказ про эксперимент, а вместо этого сказал, задумчиво разглядывая собственные ладони:
‑ Знаешь, Айс, мне все время такая гадость снится...
‑ А что тебе снится? – осторожно спросил я его, чувствуя неладное.
‑ Арбуз.
‑ Что?
‑ Арбуз. Мне снится гнилой арбуз.
‑ То есть?
‑ За мной гоняется гнилой арбуз.
Мерлин!
‑ Сильно гоняется?
‑ Да нет…
‑ А ты не пробовал от него не убегать?
‑ Я не убегаю.
‑ Фэйт?!
‑ Не знаю. Я даже не уверен, что это сны. Один раз вроде бы проснулся, а стою посреди коридора.
Вот и все.
Приехали.
И что я должен делать?
~*~*~*~
Никаких гнилых арбузов мне, конечно, не снилось. Я еще пока в своем уме. Во сне по дому не гуляю и шизофренией не страдаю. Просто они с Нарси меня невероятно утомили своими дикими выходками. Все время шушукаются за моей спиной.
Как будто я слепой.
И глухой.
И вообще недоразвитый.
А еще эти ее эльфы все время за мной следят. Что они себе воображают? Аппарацию перекрыли. Юмористы. Да у меня на Диагон Аллею портключ есть. Прямо в... Не важно куда. Я почетный клиент. Везде, где мне нужно.
~*~*~*~
Фэйт совсем рехнулся. Сначала гнилые арбузы, теперь эльфы. Одного он вчера поймал у себя в кабинете. Ловушку поставил. Блокирующую их магию.
Нарси прямо в школу явилась. Вся зареванная. «Иди, ‑ рыдает, ‑ скорее, у него совсем крыша едет». Прихожу. Кабинет закрыт, эльф верещит, Фэйт смеется, слов не разобрать.
‑ Не открывает, ‑ шепчет Нарси дрожащим голосом.
‑ А как туда эльф‑то попал? Люци ведь предупреждал: как увидит ‑ прибьет. Он же их на дух не переносит.
‑ Я послала. А он ловушку поставил. Убьет он его, Сев. Сделай что‑нибудь.
Что я могу сделать? В конце концов, это его домовики, и он имеет полное право их убивать, если ему хочется. Он же ясно дал понять, что не желает их видеть. И, честно говоря, я его понимаю.
Помню, очень я удивился, когда впервые увидел в Хогвартсе, как выглядит настоящий домовой эльф. Мои совсем другие. И ростом повыше, и соображают гораздо лучше, и этого глупого желания «услужить» в них нет. Да и внешне они на эльфов не похожи. Просто так уж повелось, что «домовиками» называются, а если серьезно, то я так пока и не выяснил, что они из себя представляют. У них узнать невозможно – они всегда молчат, что, несомненно, является большим плюсом, а у Кеса спросить ‑ как‑то случая не представилось.
Пришлось вернуться в Хогвартс, камином отправиться в Ашфорд, перейти Тревес, сообразив по дороге, что через школу я потащился совершенно напрасно, подняться к себе в спальню и таким образом, обойдя практически всю Англию и посетив мимоходом Северную Ирландию, добраться наконец до его чертова кабинета.
Клянусь, оно того стоило.
Фэйт сидел в своем любимом кресле, вертя палочку в руке, как некогда очень любил делать Шеф, и смеялся. Перед ним на столе, прямо на раскиданных бумагах, приплясывал домовик и верещал примерно следующее:
‑ Хозяин – мерзкий черный маг! Добби все про него знает! Хозяин ‑ гадкий черный маг! Хозяин служит Тому‑Кого‑Нельзя‑Называть! Добби все видел! Черный маг! Хотел вернуть Темного Лорда! Мерзкий черный маг!
~*~*~*~
Айс стоял, вылупив глаза, и появилось у меня такое нехорошее ощущение, что сейчас он лопоухую тварь прикончит.
Иначе для чего бы он стал палочку вытаскивать?
~*~*~*~
‑ Finite Incantatem!
Так я и знал. Эльф мгновенно перестал скакать, плюхнулся на стол и принялся биться об него головой. Тоже не лучший, конечно, вариант, но хотя бы традиционный.
‑ Фэйт, что ты с ним сделал?
‑ Твоим веритасерумом напоил. Видишь, как полезно. Столько интересного о себе узнал.
‑ Фэйт, ‑ от неприятных предчувствий у меня даже ладони вспотели, ‑ веритасерум на эльфов не действует. То есть это зависит… К тому же это не совсем веритасерум, понимаешь? Где ты его взял?
Фэйт стащил ни на секунду не замолкающего эльфа со стола и выкинул за дверь с «ласковым» напутствием «чтоб больше я тебя здесь не видел».
‑ Вот, – ткнул он палочкой в одну из моих колб на каминной полке.
‑ Это не веритасерум.
‑ А что?
Если бы я знал! Ну как так можно, а?
~*~*~*~
Из сбивчивых объяснений Айса я понял, что напоил эльфа какой‑то незаконченной разработкой незнамо чего. Хорошо, что хоть не ядом.
Но зелье было очень похоже на веритасерум. Сначала я хотел выяснить, зачем этот уродец залез в мой кабинет. Хотя я и так прекрасно знал, что они просто шпионят за мной для Нарси. А потом показалось забавным заставить его рассказать, что он обо мне думает. Откуда мне было знать, что зелья на домовиков иначе, чем на людей, действуют? Впрочем, как веритасерум оно и сработало. Так я еще «Imperio» для верности наложил. А когда Айс «Imperio» снял, он и начал башкой об стол стучать.
~*~*~*~
По его мнению – это смешно? Я там чего только не намешал! Это же просто эксперимент был. Оно разве что вид имело веритасерума. Хотя, вообще‑то, цвет и запах тоже. Но это никак Фэйта не оправдывает. Хорошо, хоть сам не напился.
‑ Ты сам не пробовал? – довольно ехидно поинтересовался я.
‑ Могу выпить, ‑ огрызнулся он. ‑ Хочешь?
Идиот. Вот сейчас скажу, что хочу. Выпьет ведь. Просто назло. Дурень.
‑ И нечего злиться. Я действительно не знаю, какой это может теперь дать эффект. Я никогда не занимался исследованием воздействия зелий на домовиков.
‑ Так можешь начинать. А то развелось тут…
‑ Они ничего тебе не сделали.
‑ Они меня раздражают.
‑ Выгони.
‑ И что дальше будет?
Действительно. Это я загнул, конечно.
Как все‑таки здорово, что мне не приходится решать подобных вопросов. Ашфордом занимается Кес.
~*~*~*~
Айс наговорил массу интереснейших вещей. Про зелья он мог болтать до бесконечности, и я в таких случаях обычно думал о чем‑нибудь своем, просто кивая головой, когда он задавал риторические вопросы. Но не в тот раз.
‑ Понимаешь, в основе, конечно, веритасерум, но там еще масса всякой всячины. Например…
Если честно, то я не могу точно воспроизвести его слова. Насколько я понял, эта разработка должна была действовать примерно как алкоголь, но не давать опьяняющего эффекта. То есть это зелье в принципе блокировало все тормозные центры. Учитывая, что мозгов у домовиков и так не особо много, а башню им и от сливочного пива сносит мгновенно, то могло все кончиться весьма мрачно.
‑ То есть ты хочешь сказать, что чуть не отравил моего домовика?
‑ Я отравил?
‑ Конечно ты.
‑ Я его поил зельем неизвестного состава?
‑ Лично я поил его веритасерумом. А в том, что в колбе оказалось зелье неизвестного состава, – целиком и полностью вина твоя.
Обожаю взбешенного Айса. Как же я его люблю в эти минуты. Представить не могу, что еще может вызывать у меня такое всеобъемлющее чувство законной гордости. Очень я на него зол был, если честно. Могу даже рассказать за что.
Этот экспериментатор, с рождения убежденный в своих несравненных умственных способностях, оказался… В общем, не скажу, кем оказался. Он не только не смог рассчитать, чем закончатся его попытки вызвать Шефа из потусторонних миров и нам пришлось потом всю ночь убирать мои подземелья, молясь, чтобы авроры не пожаловали на внеочередную экскурсию по «самопроизвольно трансформирующимся пространственным формам», он даже не смог как положено задействовать охранные заклинания. Вот я обрадовался, обнаружив на следующую после ритуала ночь, что в Имении поселилось около десятка посторонних привидений. Днем их не было. Появлялись они сразу после полуночи и исчезали с рассветом. На самом деле с привидениями их роднили только отрицательная энергетика и бесплотность. Все. В остальном они ничем нормальных привидений не напоминали. Вели себя неадекватно, носились по коридорам, выли, стонали, ругались на незнакомом языке и воняли болотом.
Айсу я про них не сказал.
Во‑первых, не стоило его расстраивать. Если ему нравится считать себя гением, который «всегда прав», то пусть считает.
Во‑вторых, я боялся, что он развернет активную кампанию по изгнанию этого безобразия и сделает только хуже. Потому что Айс, захваченный какой‑либо идеей, – серьезная разрушительная сила. В принципе, я ничего против не имею, но, пожалуйста, только не у меня дома.
А в‑третьих, я решил выяснить опытным путем, действительно ли я являюсь таким страшным черным магом, которым теперь слыву.
Покопавшись полдня в той части своей библиотеки, которая на несколько ближайших лет переехала в Ашфорд, от привидений я избавился. Единственное, чего я так и не понял, почему заклинания и ритуалы считаются черномагическими и являются запрещенными, если приносят такую несомненную пользу?
~*~*~*~
Если бы мы понимали, в чём истинное наше счастье,
мы никогда не искали бы его за пределами,
установленными законами божескими и человеческими.
Шодерло де Лакло.
Опасные связи.
К июлю я совершенно точно знал, что мне делать.
Если все получится, то это будет потрясающе. Вот Кес удивится! А то он считает меня безмозглым ребенком с задержкой развития.
Я прекрасно понимаю, к чему все это может привести. Но мне нечего бояться. Корыстных мотивов у меня нет. Ни одного. Мне не нужно богатство. Меня не интересует власть. Мне вообще плевать на человеческие страсти. Я хочу найти Истину, чтобы больше не мучиться и не сомневаться. Остальное – пыль.
Все было готово, и на тринадцатый лунный день я стоял в ашфордских подземельях на пороге невероятных открытий. В том, что открытия будут невероятными, я не сомневался.
И, конечно, оказался прав.
Я всегда прав.
Лучше бы я ошибался.
Хоть иногда.
~*~*~*~
Мечта ‑ лучшая подруга кошмара.
Альбусу Дамблдору.
Хогвартс.
17.07.1982
Альба, мне лет пятьсот не было так плохо. Я убью его. Он стащил у меня «Аль Азиф», помнишь, тот, арабский, он читал эту книгу своим... друзьям, он сделал амулеты, он вызвал… Я не знаю, что он вызвал. Он думает, что он прошел Первые Врата. Это чудовище, ничтоже сумняшеся, решило заняться поиском Истины. Ты понимаешь, что это значит? Он открыл канал, по всему замку носится эта чертова нечисть, то ли шумерская, то ли халдейская, то ли вообще незнамо какая. И что мне теперь с ней делать? Я представления не имею, как загнать ее обратно, главным образом потому, что невозможно определить, из какого она пантеона.
Какой‑то урод заявил мне сегодня ночью, что он ‑ «тень Гильгамеша», и пошел дальше, как будто он теперь здесь… живет…
Подземелья затоплены водой. Практически полностью. Эта... вода говорит, что она – «дух воды». По‑моему, это что‑то китайское.
Всем весело. Кроме меня.
Какое‑то рогатое чудище вторые сутки бегает за нашими дамами. Здесь никогда не было никаких... существ, только мы, тут даже эльфы… ну, ты знаешь.
Наши чары на них не действуют, они тоже все время пытаются что‑то на нас насылать – безрезультатно, естественно. В нашей пространственно‑временной плоскости они достаточно безобидны, их сила иссякла много тысяч лет назад, но я ума не приложу, что теперь с ними делать. Их слишком много, и они очень древние. Сейчас и магии‑то такой нет. Совершенно примитивны. Инте