Развитие отображает процесс преобразований и усложнений, но оно несёт с собой одну из проблем, которая заключается в том, откуда берутся новые свойства, содержание, которого не было на предыдущих ступенях развития. Парадокс возникновения – так ещё называют проблему развития.
"Парадокс возникновения представляет собой проблему, решение которой неразрывно связано с судьбами как диалектики, так и материализма. Поскольку признание развития означало признание феномена появления нового содержания, а метафизическая концепция материи рассматривала последнюю как абсолютное тождество, допущение развития означало утверждение о возникновении нечто из ничто, т. е. сотворение материи в процессе развития. Материализм прошлого не смог разрешить парадокса возникновения и неизбежно приходил к отрицанию диалектики, порождавшей парадокс" Орлов В.В. Там же, стр. 101. (подчёркивание наше)
Надо сказать, что построение нового из более простого встречается нам на практике в виде, например, строительства разных зданий из одинаковых кирпичей, или построении автомобиля из множества разных частей, с получением его нового качества – управляемого нами движения. Различие и схожесть этих случаев получения новых качеств, форм, свойств очевидно и обеспечивается особой структурой однотипных или разнородных элементов. Развитие здесь также не представляет сложности – всё очевидно, последовательно, объяснимо. Проблема развития и парадокс возникновения проявляются напрямую тогда, когда мы начинаем рассматривать либо начало всего – как всё это появилось?, – либо в ином случае, когда мы не задаёмся проблемой начала, то не можем вывести возникновение жизни из косной вечносуществующей материи, не можем вывести из неё и сознание.
Пытаясь строить свою модель материи с нуля, мы сталкиваемся с проблемой развития и парадоксом возникновения уже на стадии самого начала, на стадии ответа "как всё нАчало быть, если нАчало", если оно не существует вечно. Если это получится, то необходимо будет также объяснить и появление жизни с сознанием.
Проблема начала.
Гегель в "Науке логики" посвятил проблеме начала первый десяток страниц. Там много интересных и актуальных до сих пор мыслей. Во многом соглашаясь с его доводами, мы между тем будем определять начало по-своему, иначе, чем это сделано у Гегеля, но и в чём-то схоже. В чём эти отличие и схожесть?
В процессе философских поисков, мы столкнулись с такой особенностью современных (и не только) философских знаний, теорий, систем взглядой и мировоззрений, что все они по своей сути есть словесные знаковые построения и конструкции в виде предложений, упорядоченных смыслом логического изложения. Не умаляя значения словесного изложения формально-логических систем, мы между тем несколько отступаем от такого способа представлений. Почему мы делаем это?
Слова, понятия, термины – это есть результат некоторого анализа предмета изучения, которое проводится выделением существенных частей, признаков, свойств, которые затем и именуются. Имя есть у общего, имя есть у частного, у каждой части существующего и попавшего под анализ и замеченного. Но что есть слово? Лишь ярлык, указание на предмет, свойство, связь между предметами или явлениями и т.д., но никогда слово не есть сам описываемый объект, не есть описываемое качество, не есть сущее так, как описываемое им. Слова прекрасно подходят для того чтобы обсуждать предмет, выделять его особенности, связи, закономерности и прочее подобное, но весь набор слов, описывающих предмет, никогда не станут способны быть самим предметом. У слов есть неотъемлемая черта оторванности от тех предметов, которые они описывают. Предмет существует как единство всех своих свойств, а словесное описание предмета существует лишь как незавершаемая попытка синтеза, как последовательный набор аналитических описаний, синтез которых всегда должен завершать в своей голове тот, кто читает. Слова существуют иначе чем описываемое ими, они продукт мысли, выраженные вербально или записанные в виде последовательности знаков, они слишком абстрактны, слишком оторваны он описываемого.
Нам же особенно интересно такое свойство предметов, как существование по-настоящему, не как описания, а потому мы выбрали для своих философских изысканий в качестве "языка" для их выражения образно-логический способ. Этот образно-логический способ только сопровождается словесными формами, но основой служит образ, а не слово. Даже нарисованный образ обладает такими качествами существования как протяжение и окрас, чем становится, в отличие от словесной формы, значительно ближе к объективному представлению. Нарисованный на бумаге образ статичен, но мы способны мысленно представлять образ как нечто существующее в диамике модельного пространства и такое существование может быть ещё ближе к настоящему существованию, чем образ на бумаге. Можно создать образ существующего и в моделируемом компьютером пространстве, где наделить это существующее всеми необходимыми свойствами, прописать движения, взаимодействия, добиться точного развития по заложенным закономерностям. Но сперва необходимо обнаружить все зависимости и закономерности, определить последовательность развития, чтобы потом включить их в компьютерную модель. Потому мы должны, используя образы обладающие самыми общими свойствами существования, вывести и проследить развитие от самого начала. Проблему начала мы будем также исследовать и рассматривать через призму образного способа мышления.
Гегель выбрал в качестве начала "чистое бытие", которое есть бытие без всякого дальнейшего определения. Так как его построения выполнены словесно, то для нас они не подходят по форме, но содержание его мыслей о начале довольно убедительно. Есть ли у нас такой образ, с которого бы мы могли начать как с чистого бытия?
В одномерном случае самым простым по определению нашим образом, который обладает признаком протяжения, является бесконечная протяжённость. Здесь, проще прямой представить себе ничего нельзя – и точки и отрезки требуют большего количества параметров. Прямая – бесконечная протяжённость – просто есть, как и чистое бытие.
Это одновременно так, и не так, потому что по нашему образному представлению у всего существующего должен быть окрас, следовательно, окрас должен быть и у бесконечного протяжения. Какой окрас будет у этого бесконечного протяжённого пространства?
Бесконечное протяжение – пространство – выступает у нас в роли фона, основы для всего, что будет появляться в нём и будет в этом пространстве далее существовать. Мало того, но и появляться всё, что станет существовать, будет из этого пространства. Допустим, что из пространства прямой был рождён отрезок, следовательно, чтобы он существовал, он должен быть (вернее, должен стать) контрастен прямой по цвету, т.е. он обязан по рождении отличаться своим цветом от цвета прямой.
Вот и первые признаки проблемы развития и парадокса возникновения: как вдруг возникнет некоторое качество, которого не было сперва? Ведь сперва есть только цвет фона, а цвета отрезка не было, но он у него должен появиться, причём отличный от фона, а иначе отрезок нельзя назвать существующим. Это так как если бы из состояния чистого бытия (математический аналог – нуль) вдруг появился бы цветной отрезок (аналог единицы): 0 => 1, т.е. нуль перешёл в единицу, что совершенно неверно! Если придерживаться математической аналогии, то можно было бы допустить такое развитие: 0 => +1 и -1, т.е. нуль перешёл в сумму одинаковых по модулю, но разных по знаку величин (единиц) чего-то. Вот такими "единицами" и может быть цвет отрезков, одинаковый модулю, но отличных по знаку – цвета будут различаться между собой как негативный и позитивный.
Значит, рождаться должен не один отрезок, а два, и не одного цвета, а двух противоположных, которые в сумме дадут первоначальный фоновый цвет прямой. Если родился белый отрезок и противоположный ему чёрный, то в сумме белый и чёрный дадут серый цвет, что является цветовым аналогом математического нуля.
Значит и парадокс возникновения в самом начале решается так, что новое качество, которого не было, появляется одновременно с таким же, но противоположным первому качеством. Сам же нуль – первоначальный фоновый цвет – не нуждается для своего существования в причине, как и не нуждается в возникновении.
Тогда начало развития нашей модельной вселенной будет выглядеть как серое бесконечное протяжение, или как серое бесконечное пространство, где серый цвет выражает качество его протяжения – нуль. Наше начало имеет вполне диалектическое наполнение в виде бесконечной формы и нулевого содержания, и к нему даже можно применить гегелевское определение "чистого бытия", где чистое – серый нулевой цвет, а бытие – никак более не определённое беспредельное протяжение.
Вместе с цветом, бесконечное протяжёние получает, как кажется, ещё одно определение, но под этим определением прячется нуль, ничто, а его сложно назвать чем-то определённым. Такой же является и само бесконечное протяжение – это единственное, что мы считаем актуально бесконечным, тем, у чего нет пределов, а следовательно и о предел ения, что производит из себя и включает в себя всё конечное.
Такое диалектически противоречивое – союз бесконечности и нуля, – но образно возможное образование, мы считаем за то начало, с которого будет происходить развитие. Это пустое пространство, а цвет – это его нулевое содержание, будет пространством для всего, что станет в нём находиться; оно будет неощущаемым ничто, которое, мы считаем, не нуждается в особой причине для существования – если что-то может быть протяжённым, то такое ничто, как это пустое пространство, будет обязательно. Если же ничего протяжённого быть не может, то тогда и не будет вообще ничего, кроме разве что точки, потому что без протяжения невозможно выразить никакого богатого на развитие существования. Значит необходима только лишь возможность существования, чтобы сразу мог появиться верхний предел протяжения – беспредельная пустота пространства не имеющая границ, заполняющая и формирующая своим серым протяжением всё место для бытия; и если только возможность существования есть, то и пространство также есть, и оно всегда будет верхним пределом любой допустимой размерности.