— Не лазил я по карманам, — обратился к Андрею задержанный. — Честное слово. Клепает этот рыжий на меня. Он сам воровал, проходимец, — ткнул Бергизов пальцем в сторону Коли. — Я лично видел: он у старушки вытащил трешку. Пальцы сложил лодочкой, и-и-и раз к ней в карман. Деньги вытянул…
У вспыльчивого Коли обиженно запрыгали губы, красные пятна появились на скулах. Он весь напрягся, рванулся вперед и вдруг ударил Бергизова в лицо. Тот покачнулся, однако устоял. Все замерли от неожиданности. У Нинуси глаза стали круглыми. Женька Бертгольц тоненько вскрикнул.
— Ну, попомните вы меня, — зло выдавил Бергизов.
А Коля Воронцов стоял теперь съежившись, низко опустив голову. Его сильные руки висели.
Борис Чудный подробно записал объяснение Хамзы, и ему разрешили уйти.
Бергизов от порога обвел всех сердитым взглядом и так хлопнул дверью, что со стола покатились ручки и карандаши. В штабе стало тихо-тихо. Было слышно, как нудно гудит комар, залетевший в комнату. Командир отряда повернулся к Николаю Воронцову:
— Мы создали оперативный комсомольский отряд, — заговорил Тихомиров чужим голосом, — объявили войну хулиганам, пьяницам, ворам. А ты занялся мордобитием. Позор! Сейчас же уходи. Больше ты не будешь участвовать в рейдах. Об остальном поговорим на заседании бюро.
Воронцов медленно повернулся и, опустив голову, вышел из комнаты.
В штабе долго держалась натянутая неловкая обстановка. Разрядил ее Борька Чудный:
— Хватит, ребята, молчать. Получилось, понятно скверно. Только мы не должны сейчас нагнетать атмосферу. Кстати, давайте узнаем о Бергизове. Что за человек, чем дышит?
Он подтянул широкий офицерский ремень на гимнастерке и взял телефонную трубку. У Бориса уже давно были приятельские отношения со многими сотрудниками милиции.
— Алло! Дежурный? Ты, Вася? Привет! Ну, как там у тебя?.. Ага, понятно… Вася, мы тут задержали карманника Хамзу Бергизова. Он известен вам?.. Так, так. Сидел, говоришь, за карман? И опять замечен. Ясно, ясно.
Борис повесил трубку.
— Кем бы он ни был, — не вытерпел горячий Женька Бертгольц, поправляя с достоинством очки, — а бить человека, правильно сказал Андрей, позор! Но я согласен и с тобой, Борька. Нечего нам киснуть… Кстати, ребята, у меня идейка. У штаба простаивает одна машина. Давайте на нее посадим группу комсомольцев — это будет наш передвижной патруль. Пусть ребята ездят по самым глухим уголкам. Быстрота! Натиск!
Предложение Женьки всем понравилось. Раздобыв где-то кусок обоев, на чистой стороне крупными буквами вывели: «Комсомольский патруль». Надпись ребята укрепили наискось на борту машины. Женя забрался с пятеркой комсомольцев в кузов, и «оперативка» ушла в рейс. Она заменила несколько пеших оперативных групп, и впоследствии без нее не проходил ни один рейд.
В этот вечер Женькина группа задержала несколько хулиганов и пьяниц.
— Мы берем самых отчаянных! — кричал Бертгольц. — А остальных домой отправляем. Сразу на улицах стало спокойнее и тише. Попрятались хулиганы. Перепугали мы их…
В коридоре штаба находились задержанные. Двое из них спорили с комсомольцами-часовыми, один беззаботно напевал, еще двое сладко похрапывали на скамье.
Каждого из задержанных надо было подробно опросить и принять меры.
Через два часа работы Чудный побледнел и охрип. Нинуся с теплой жалостью смотрела на его усталое лицо. Андрей выгнал Борьку на улицу: подышать чистым воздухом.
Перед комсомольцами предстал толстый розовый мужчина с одним ухом. Как только его ввели, он начал защищаться:
— Я задержан безвинно! Я человек интеллигентный, положительный, главбух! Главбух артели «Медник».
В рапорте комсомольской группы по поводу задержания главбуха сообщалось:
«Нетрезвый, пел непристойные песни у ресторана, оскорблял нецензурной бранью прохожих».
Читать мораль подвыпившему главбуху сейчас не имело смысла, и Андрей отпустил его домой. А в артель «Медник» было заготовлено письмо:
«20-го июля на улице Дзержинского у ресторана «Колос» был задержан работник артели Борноволоков Никодим Онуфриевич, который, будучи пьяным, пел непристойные песни и приставал к прохожим.
Мы, члены оперативного комсомольского отряда Ленинского райкома ВЛКСМ, считаем его поведение хулиганским и просим администрацию принципиально обсудить Борноволокова на общем собрании артели. О принятых мерах сообщите нам».
Домой члены штаба уходили с рассветом. Они тихонечко напевали сочиненную Женькой песню:
Меня родило море,
Меня оно сделало сильным.
Меня трепало море,
Меня оно сделало честным.
Меня баюкало море,
Меня оно сделало смелым!
Никто из ребят не был моряком, но им нравилась эта песня. И не только потому, что ее сочинил Женька. Их привлекал боевой темп ее, настрой, ритм. Песню пропели трижды и остановились. Надо было расходиться. Нинуся как-то торопливо подошла к Чудному, стоявшему несколько в стороне. Женька, заметив это, круто повернулся и скрылся за углом. Одна Нинуся могла вернуть его…
Строители, строители, зачем возводить дома многоэтажные? Влюбленные вас не понимают. Мелкие камешки не долетали до четвертого этажа, а большим можно было выбить стекло. Тогда Андрей крикнул:
— Русалка!
Катя, студентка пединститута, не разрешала Андрею называть себя иначе. Она любила свое детское прозвище. Так ее называла мать за неистовую любовь к воде.
Андрей крикнул только пять раз. Больше он бы и не смог, если бы даже и захотел. В рот, в нос, в уши хлынула холоднющая вода — целое море. На балконе в ярко-красном халате стояла русалкина мама. В одной руке она держала пустое ведро. Андрей мгновенно снял разбухшую, как картофельная лепешка, кепку и поклонился в знак признательности. Рядом с мамой улыбалась Русалка.
— Бешеный, — сказала она, а у самой даже глаза смеялись.
Андрей бросил цветок Русалке. Цветок был давно приготовлен и даже прикреплен камешек к корешку…
Тихомиров с Русалкой, взявшись за руки, побрели к реке. На знакомом, отшлифованном водой валуне блестели капельки росы. Русалка спустилась к воде и стала плескать ее ладошками, любуясь радужными брызгами.
— Иди сюда, — позвал Андрей.
Девушка, откинув свои прямые каштановые волосы со лба, поднялась от воды и подошла к Тихомирову.
Когда он смотрел в ее синие глаза, ему было очень хорошо.
С улиц уже уходили дворники, торопились на базар женщины с кошелками. Прощаясь, Русалка сказала:
— И когда ты бросишь свой штаб? В кино даже не можем вместе сходить. Да и вообще не в свое дело ты, Андрей, ввязался. Ты адвокат, а не милиционер. Зачем тебе лезть в эту кашу?
В логове
Хамза Бергизов жил на квартире у часового мастера Леонида Красавчикова. С ним он познакомился в тюрьме, когда отбывал наказание за карманную кражу. Красавчик в то время сидел за ограбление магазина. В тюрьме Красавчика побаивались, зная его жестокость и силу.
Однажды два вертлявых, чем-то похожих друг на друга парня заставили Хамзу играть с ними в вырванные из газеты карты. Сначала играли на хлеб, и казалось, Хамзе везло. Но недолго. Через час он уже проиграл свой недельный паек и одежду.
— Снимай, пацан, тряпки, — кривя в недоброй усмешке рот, потребовал один из вертлявых.
Хамза под общий смех начал стягивать куртку.
— А ну, сдохните! — раздался вдруг сердитый голос. Мускулистый лысый Красавчик остановился около вертлявых и, обращаясь к ним, проговорил: — Заденете еще раз татарчонка — головы откручу.
— Да чего ты, Красавчик? Мы же так, пошутили… Зачем нам его барахло, — виновато заговорили парни, торопливо ретируясь.
Жалость ли сильного к слабому или еще какое-то чувство побуждало Красавчика, но он выделял Хамзу из остальных, явно ему покровительствовал. И Хамзу больше никто не смел тронуть.
Бергизов старался поближе держаться к своему шефу. Часто Хамза делился своими мыслями с Красавчиком. Тот его слушал, пусть даже снисходительно, но все равно это льстило Бергизову. Судьба у Хамзы была сложная. Родителей он не помнил. Воспитывался в детдоме. Из детдома Бергизов не раз убегал. Бродяжничал, научился лазить по карманам. Его несколько раз задерживали, предупреждали. К уголовной ответственности привлекли впервые.
Хамза, как ему казалось, многое узнал в тюрьме, и больше всего — от Красавчика. Опытный вор, часто поглаживая очень рано облысевшую голову и по привычке хмуря черные брови, поучал его:
— Времена сейчас пошли не те: воровать надо умело. И обязательно работать на производстве. Иначе всегда будешь на подозрении милиции. Заметут. Вот я. Я часовой мастер и не стыжусь своей профессии.
Красавчик рассказывал о карманниках такие истории, от которых у Хамзы дух захватывало. Он знал воров Долговязого и Зуба. По его словам, они могли в любую минуту, на глазах у толпы, только прикурив у прохожего, лишить его кошелька, где бы он ни был спрятан.
Хамзе очень хотелось быть похожим на этих ловких, удачливых воров.
Красавчик перед самым своим освобождением пригласил Хамзу после «кутузки» приехать к нему. В городе у Леонида была отдельная двухкомнатная секция, в которой жила его престарелая мать.
Спустя год Хамза использовал приглашение. К этому времени Красавчик жил один. Мать оставила ему квартиру, уехав подальше от сына, в Новосибирск к дочери.
Красавчик довольно легко прописал Хамзу и устроил в сапожную мастерскую: Бергизову пригодилась полученная в колонии специальность сапожного мастера.
Жили они дружно. Хамза отдавал Красавчику зарплату и то, что он иногда добывал из чужих карманов. У Бергизова была ценная хозяйственная струнка: он держал квартиру в образцовом порядке, стирал, гладил, быстро научился варить вкусные обеды. Это, понятно, нравилось его шефу.
А сейчас Хамза шел по улице с очень плохим настроением. Красавчик научил его многим воровским приемам и хитростям. Бергизову казалось, что теперь он не попадется, и вот… «Хорошо еще, что взяли меня впустую, — размышлял Хамза, — а если бы с деньгами, то сдали бы в милицию — и конец».
Хамза открыл своим ключом дверь, снял у порога обувь и прошел на кухню. У стола, на котором стояла опорожненная бутылка коньяка, сидел Красавчик.
— А, наконец-то! — приветствовал он Хамзу. — Где ты пропадал? Я тебя целый час жду.
Молодое лицо Красавчика было красно и потно. Но Хамза никогда не видел своего товарища пьяным.
— Чуть не засыпался, — проговорил Хамза, устало присаживаясь к столу.
— Как?! Где? — встревожился Красавчик.
— Работал я честь честью в трамвае. Милиционеров никого: я их всех уже в лицо знаю. У одного фраера хороший кошель нащупал и взял бы, да тут какой-то рыжий с дружками меня сцапал. Я думал, милиция — оказалось, нет… Привел рыжий меня в комсомольский штаб. Ты знаешь, оказывается, комсомольцы организовали отряд. Специально карманников ловят… А начальник у них знаешь, кто?
И, не дождавшись ответа на вопрос, Хамза пояснил:
— Адвокат. По фамилии Тихомиров. Высокий такой парень.
— О чем они тебя спрашивали? — нахмурил большой лоб Красавчик.
— Да ни о чем. Рыжий рассказывал Тихомирову, как они меня «пасли». Оказывается, точно проследили. А потом… — Хамза надолго замолчал, катая ладонью хлебный шарик на столе. Красавчик не выдержал паузу.
— Ну что?
— Потом один из них, тот, рыжий, что сцапал, как двинет мне в челюсть кулаком. Я и с ног долой… Теперь мое дело труба. Милиция уже задерживала, теперь эти. Затихнуть надо — заметут.
Красавчик достал из-под стола неначатую бутылку «Московской», налил в граненые стаканы. Выпили. С хрустом закусили соленым огурцом.
— Та-ак, — протянул задумчиво Красавчик. — Та-ак… Неси чистую бумагу и ручку.
Хамза, не спрашивая, поспешно поднялся.
Почерк у Красавчика был крупный, четкий. Хамза, не понимая, что хочет его друг, внимательно следил за буквами, выходящими из-под пера.
«Начальнику районного отдела милиции от гражданина Бергизова Хамзы».
— Постой, ты чего это, Леонид? — испугался Хамза, кося узкими черными глазами.
— Заявление. Комсомольцы тебя избили — пусть отвечают.
— А стоит ли? Ведь они меня за дело в штаб притащили.
— Пусть докажут. Они же взяли тебя не с поличным. По подозрению. А за этот удар поплатятся.
Красавчик не говорил Хамзе, что он уже несколько раз слышал об отряде. Сегодня действия отряда вызвали беспокойство: он боялся, что Хамза струсит, перестанет воровать. Тогда придется рисковать самому.
Красавчик написал заявление, дал подписать Бергизову и процедил сквозь зубы:
— А комсомольцев, отряд ихний, разгонят. Даю тебе башку на отсечение.
Хамза знал: Красавчик слов на ветер не бросает.
Молодожены
Андрей сидел у шефа комсомольского отряда, первого секретаря райкома комсомола Володи Мичурова. Володя служил раньше на флоте. Любовь к морю, ко всему флотскому сохранилась у него и после демобилизации. Краешек тельняшки даже в июльскую жару всегда виднелся у Мичурова. Широкий в кости, внешне медлительный, он обладал неистощимой энергией. При всей своей занятости Володя уделял немало внимания отрядным делам, помогал Тихомирову. Вот и опять он вызвал Андрея по делам отряда. Однако поговорить они не успели. За дверями послышался сердитый девичий голос. Дверь со стуком раскрылась, и через нее протиснулась рослая толстая девушка, а за ней невысокий кудрявый парень.
— Наша фамилия Крякуши. Мы по вопросу жилплощади, — деловито заговорила девушка. — Вот наше свидетельство о браке. Мы вчера зарегистрировались. Конечно, можно было подождать, но нельзя же упускать такой счастливый случай. Я имею в виду, что молодоженам вы предоставляете квартиры. Просим записать нас на получение жилплощади в вашем «Доме молодоженов». Причем в первую очередь. Мой муж сердечник. Посмотрите, какой он вялый и бледный. Крякуша, чего ты молчишь! — прикрикнула она на супруга.
И штатный, и внештатный секретари райкома уже устали от подобных разговоров с посетителями. А дело было вот в чем.
По инициативе оперативного отряда на деньги, заработанные во время уборки урожая комсомольцами района, началось строительство «Дома молодоженов», который в шутку назвали «Медовым домом». В краевой молодежной газете в первые же дни стройки появилась статья, в которой бойкий журналист писал:
«Красавец дом, самый прекрасный, из стекла и цветного кирпича, с магазином полуфабрикатов внизу. Квартиры будут обставлены мебелью! Дом с клубом! Молодые супруги будут жить в нем бесплатно до тех пор, пока не получат квартиру в порядке очереди».
После этой статьи в Ленинский райком комсомола повалила молодежь. Мичуров сначала пытался объяснить посетителям, что дом еще только начал строиться и что вселять в него будут особо отличившихся комсомольцев и остро нуждающихся, но поток желающих не убавился. Тогда Володя начал закрываться от молодоженов. В райкоме на дверях кабинетов появились таблички:
«По вопросам, касающимся «Дома молодоженов», принимает внештатный секретарь райкома комсомола А. Тихомиров».
Но эти таблички мало кого смущали. Вот и сейчас Крякуши терпеливо ждали.
— Может быть, мы как-нибудь перебьемся, Тася? — робко сказал муж.
— Толя! — Тася так посмотрела на него своими красивыми глазами, что муж сразу притих.
— Очень хорошо, — качнул головой Мичуров. — Замечательно, что вы, так сказать, пришли вовремя.
Тихомиров посмотрел на Мичурова удивленно: «Что он, спятил?»
— Вот взгляните, — Володя извлек голубую папку, сто раз просмотренную комсомольцами отряда и сто раз вызывавшую споры. — Крыша этого дома будет из пластических материалов. В каждой квартире кухня. Обязательно балкон. Коридор светлый, широкий. Вот здесь, — ткнул Мичуров в чертеж пальцем, — будет общий зал отдыха. В каждой квартире холодильник. Телефон.
Мичуров рассказывал воодушевленно, и Тася торжественно поглядывала на своего супруга. «Что я тебе говорила!» — прыгало в ее глазах. А Толя вдруг загорячился:
— Неважно, буду ли я жить в этом доме, но вообще молодые супруги — так? Надо, чтобы жилье было прекрасным. У меня — замечания. Вход в кухню надо сделать не из комнаты, как у вас, а из прихожей. Теперь балконы. Это же решетки! Тюремные решетки! Нужен рисунок.
Толя схватил листок бумаги. Карандаш он извлек из кармана Мичурова и набросал красивый рисунок балкона.
— Вот так будет хорошо.
На этом же листе несколькими точными движениями карандаша Крякуша нарисовал профиль Мичурова и волевое лицо Тихомирова. Потом глянул на лицо жены, улыбнулся краешком пухлых губ и увековечил ее физиономию.
— Здорово! — вырвалось у Андрея. — Вы художник?
— Нет, архитектор. Начинающий… Тася, ты пойди домой или в магазин, — повернулся он к жене. — Мы, мужчины, одни легче договоримся.
— Извините, ребята, — смущенно заговорил Толя, как только удалилась жена. — Прочитала она в газете о вашем доме и потащила меня сюда. Но вы не думайте, она хорошая. И, конечно, мы зарегистрировались совсем не потому, что прочитали о «Доме молодоженов»… Просто мы давно дружили. К тому времени, как вы дом построите, мы будем «староженами». Так что нам и давать квартиру не придется.
— А ты мне понравился, старик, — сказал Мичуров, обращаясь к Толе. — Ты комсомольский парень.
— Помогал бы нашему штабу, — поддержал Андрей, приглаживая густые русые волосы. — Нам художник позарез нужен.
— Читал я о вашем отряде. Дело стоящее, — кивнул Толя и деловито, без лишних слов, спросил: — Когда и куда мне приходить?
— Хоть сегодня. Чкалова, 38, — весело ответил Андрей.
Вечером Анатолий пришел в штаб. В руках у него были краски, бумага. Чудный, заложив пальцы за широкий командирский ремень, в тот момент отдавал какие-то указания группе комсомольцев. Он воинственно осмотрел мешковатую фигуру Крякуши. Толю не смутил такой прием. Он невозмутимо отодвинул Чудного в сторону и, усевшись к столу, начал работать.
На следующий день комсомольцы вывесили на предприятиях десятки карикатур на хулиганов и пьяниц.
Из дневника Жени Бертгольца
Мне очень хочется быть твердым. Я хочу быть похожим на Павку Корчагина. Ведь он тоже был человеком из плоти и крови. А сколько мужества было у него! Нет, я не ставлю себя рядом с ним. Я просто хочу самую капельку быть похожим на него. Но я слюнтяй и тряпка…
Если бы мне задали вопрос, кто самая лучшая девушка на всем земном шаре, я бы не задумывался ни минуты. Самая лучшая, самая добрая, самая красивая девушка — это Нинуся. Я никогда не встречал девушку, похожую на нее, и никогда не встречу. Когда она смотрит на меня, я становлюсь сам не свой. И почему-то по-дурацки улыбаюсь… Я знаю, что не могу дать ей радости, даже самой маленькой, хотя ради нее, не задумываясь, отдал бы все… Нинуся счастлива только тогда, когда рядом Борис. Он чудесный парень, его нельзя не любить.
Глупо и нечестно поступил я в ту ночь, когда побежал от ребят. Что они подумают обо мне?.. И смешно же я выглядел. Ой как смешно.
Все. Беру себя в руки крепко-крепко. Буду железным.
Невеселый день
Андрею позвонили утром, как только он появился на работе. Мужской голос показался знакомым. Но кто это, Андрей так и не мог вспомнить.
— Андрей Павлович Тихомиров?
— Да.
— Замечательно. Андрей Павлович, извините, я останусь инкогнито. Я вам хочу дать полезный совет. На мой взгляд, вы напрасно связались с отрядом. Для вас — лишь неприятности в перспективе. Что вы скажете, Андрей Павлович?
Андрей выругался и бросил трубку. Его коллега, старый холостяк Антон Самуилович, одетый в несвежую рубашку, возмутился:
— Андрей Павлович!.. Вы же адвокат. Разве допустимо подобным образом говорить с клиентом? Наше с вами оружие — вежливость.
Антон Самуилович был так возмущен, что даже не рассказал своего традиционного утреннего анекдота.
Не первый раз звонили Андрею и давали «советы». Но сегодняшний звонок вывел из себя. Делать ничего не хотелось. Тихомиров убрал со стола бумаги и вышел на улицу. День был серый. Низкие клочковатые облака разбивались о купол старой церкви. Лица прохожих казались скучными, неприветливыми.
У трамвайной остановки Андрей встретил участкового уполномоченного милиции младшего лейтенанта Прохорова, тоже члена оперативного комсомольского отряда. Прохоров тащил тяжелую сетку, в которой виднелись патроны, банки с порохом, мешочек с дробью, какая-то специальная замысловатая машинка. Андрей не удивился, он знал, что Сима Прохоров — страстный охотник.
Прохоров крепко пожал руку Андрею:
— Ты чего такой кислый, товарищ адвокатище? Не выспался?
Андрей не утерпел и рассказал ему о последнем телефонном звонке.
— Замечательно, — улыбнулся Сима. — Выходит, что наш отряд стал кому-то поперек горла. И ясно кому — прохвостам. Надо радоваться, а ты киснешь… Вот начнется охота, увезу я тебя на недельку. Приедешь свеженький и веселый.
Эти несколько слов ободрили Андрея. И, побродив еще немного по улицам, он вернулся на работу.
У Антона Самуиловича уже изменилось настроение.
— Погуляли, молодой человек? Не желаете ли новинку?
И, не дожидаясь согласия Андрея, он начал рассказывать анекдот.
К Андрею пришел посетитель — старичок с костылем — хоккейной клюшкой. Старику надо было выселить соседа-скандалиста. Тихомиров рассказал, какие необходимо собрать документы, написал ему заявление в суд. По правилам, он должен был выписать старичку квитанцию, чтобы тот за услуги внес деньги в кассу. Но Андрею стало неудобно, что за его двадцать слов на бумаге старый хоккеист будет платить деньги. И он, не выписав квитанции, проводил старика.
Антон Самуилович сдержался, хотя ему и было трудно сделать это.
Операция «Икс»
Все члены штаба хорошо помнят этот случай. Трое комсомольцев задержали известного хулигана по фамилии Нежный. Беседовать с ним начал Андрей. Неожиданно для всех Нежный вскочил и нож молнией сверкнул в его руке. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы к хулигану не метнулся Сима Прохоров. Резким движением он выбил нож. Хулигана связали…
Прохорова в отряде полюбили не только за смелость, но и за его веселый нрав, деловитость. Очень быстро он стал в штабе своим человеком. Без него не проводили ни одного серьезного мероприятия. Сима в необходимых случаях обыскивал хулиганов — это ему разрешалось законом, вызывал на заседание штаба нарушителей. Он же возглавил группу уголовного розыска. Попасть в нее было большой честью.
В последнее время в районе участились кражи мотоциклов с улиц. Сима предложил организовать засаду. У кого-то из знакомых предприимчивый Женька одолжил «ижака». И в один из вечеров группа, возглавляемая Симой, начала операцию.
Женька подъехал на мотоцикле к кинотеатру «Салют», лихо развернулся и заглушил мотор. Оставив мотоцикл, он присоединился к ребятам, спрятавшимся в темном подъезде дома напротив кинотеатра.
Скоро незнакомый парень и девушка остановились рядом с подъездом. Молодые люди клялись друг другу в любви, целовались.
— Надо бы спугнуть их, — предложил кто-то шепотом.
— Молчи, — шикнул Женька. — Может, это и есть воры.
Влюбленные стояли около часа и не намеревались уходить. Они будто испытывали нервы ребят.
— Уж если целоваться, так целовались бы где-нибудь в подходящем месте, — вздохнул Крякуша.
— Ты имеешь в виду, что целоваться им нужно дома в присутствии родителей? — вполне серьезно спросил Женька.
Сима не выдержал и засмеялся. Влюбленные испуганно отскочили друг от друга. Начали оглядываться и скоро ушли.
Толпа у кинотеатра становилась все более жидкой. Ребята уже собирались покинуть свое укромное место, как к мотоциклу подскочил парень, откинул подножку. На фаре загорелась лампочка зажигания — парень имел ключ. Женька было рванулся, но Сима удержал его:
— Пусть тронется. А то выкрутиться может: скажет, просто интересовался. Далеко все равно не уедет. Ты ведь слил из бака бензин.
— Да. Совсем немножко оставил.
Загремел мотор. Вор оседлал мотоцикл. На заднее сиденье плюхнулся неизвестно откуда вывернувшийся второй. Мотоцикл рванулся. Комсомольцы разом выскочили из засады.
— Уйдут! — горестно выдохнул Крякуша.
— Чудный, через проходной двор! — приказал Сима.
Ребята на ходу разделились на две группы.
Мотоцикл проскочил метров двести и заглох. Воры бросились в разные стороны. Андрей видел, что один из них попал в объятия Женьки. Второй большими лосиными скачками уходил. Преследуя его, ребята растянулись. Андрей опередил всех остальных. На середине улицы Горького вор поскользнулся и упал. Тихомиров бросился к нему. Вор больно пнул Андрея в живот. Тот вскрикнул и присел. Вор пружинисто вскочил и скрылся в темном дворе напротив. За ним бросились ребята. Андрей, остался посередине дороги. Вокруг него быстро собралась толпа.
— Молодой, а до какого состояния напился, — удивилась пожилая женщина. Неожиданно сильные руки подняли его. Это пришел на помощь проходивший мимо Красавчик.
— Ничего, бывает, — говорил он участливо. — Кто ее, товарищ адвокат, не пьет, сердешную.
Всмотревшись, Андрей узнал однажды обращавшегося к нему за консультацией Красавчика и хотел освободиться, но Красавчик не отпускал его целый квартал. Он проявлял всяческое внимание и заботу. Андрею, собственно, и не требовалась никакая помощь, более того, со стороны Красавчика она была ему неприятна, но он вынужден был постоять с ним, так как уйти сразу было неудобно. Красавчик предложил вызвать такси, Тихомирову с трудом удалось отказаться.
Андрей сначала хотел объяснить, почему он оказался в таком положении на улице, однако, подумав, решил не делать этого и простился.
Все участвовавшие в операции собрались в штабе. Задержанного вора Сима отвел в милицию.
— Как он прыгнет! — восторженно орал Женька. — Прямо ко мне в руки попал. Здоровый. Барахтаться начал. Я его одним приемчиком уложил.
— Почему мы отдали вора в милицию? — спросил Крякуша. — Мы поймали его, нам и разбираться.
— Милиция лучше распутает клубок, — улыбнулся Сима. — По моему мнению, мы задержали крупную птицу. Не уйдет и второй от нашего уголовного розыска.
— А ты разве не милиция? — не отступал Крякуша.
— Я? Я лишь неопытный участковый. Мне это дело тоже не под силу.
Неприятности
Антон Самуилович встретил Андрея пасмурно. Он долго рассматривал золотую цепочку своих часов, прохаживался около его стола. Тихомиров намеренно старался не замечать странного поведения коллеги.
— Пьете, миленький, — неожиданно выпалил Антон Самуилович, — на улицах валяетесь.
Антон Самуилович протянул Андрею голубой лист. В верхнем углу его размашистым почерком была написана резолюция заведующего юридической консультацией Антону Самуиловичу:
«Срочно разберитесь с Тихомировым. Возьмите объяснение. О его поведении сообщите в РК ВЛКСМ».
Андрей прочитал письмо неизвестного автора, в котором сообщалось, что он пьяный валялся на улице.
— Это же гнусная анонимка! — возмутился Андрей. — Чистейшая ложь.
Тихомиров пытался рассказать о засаде, о задержании воров, но старый адвокат только отмахивался:
— Нет дыма без огня. Дикость, дикость, дикость. Пьющих не понимаю и особенно юристов. Людей, отлично знающих последствия алкоголя.
Как ни оправдывался Андрей, Антон Самуилович так и не поверил.
— Кто написал эту гнусность? — размышлял Андрей. — Красавчик? Хотя зачем ему. Но, видно, все же кто-то из моих «знакомых».
В этот день Антон Самуилович еще раз «обрадовал» Тихомирова. Коллега сообщил, что Колю Воронцова, который ударил в штабе карманного воришку Бергизова, арестовали за хулиганство на десять суток.
Андрей помчался к судье. Тучный Иван Иванович только развел руками.
— Факт есть факт, — уточнил он оправдательные доводы Тихомирова. — Воронцов ударил гражданина, которого вы называете карманным вором. Ударил в общественном месте… — Судья помолчал немного и, видимо желая ободрить поникшего Андрея, добавил: — Да… там на тебя жалоба была… Я только что заходил к твоему начальству… Оказывается, чепуху на тебя написали. Так что недоразумение выяснено.
Но Тихомирова это сообщение не обрадовало.
Он бросился в райком комсомола, однако и Мичуров не поддержал его:
— Жаль парня, только посуди сам: мы же не можем допускать мордобития. Правильно его наказали. И тебе наука — не распускай людей. Да ты не кисни, старик, во всяком новом деле промахи неизбежны. Присядь-ка лучше, закуси. У меня два килограммовых бутерброда. — Андрей сердито отказался.
— Не хочешь, — добродушно проговорил Володя, — не надо. Тогда я дам тебе, как секретарю райкома, задание.
Мичуров извлек из своего громоздкого стола новенькие футбольные бутсы. Оба ботинка скалились гвоздями.
— Новые, а стоит только легонько нажать пальцем на подошву — и вот, полюбуйся. Выходит, наша футбольная команда играет плохо не только потому, что не владеет техникой. Видно, ей мешают и подобные «шедевры» обувной фабрики. Возьми капитана команды футболистов да махни на фабрику.
Андрей пригласил нескольких человек из команды «Урожай», но когда ребята узнали, в чем дело, то явились все.
— Ты представь себе, — дергал Тихомирова за руку худощавый пасмурный вратарь, — мяч еле ползет к моим воротам. Я вижу — наш Генка Жуков открылся. Я и хотел с ходу ногой отдать ему мяч. Имей в виду, так поступает и Лев Яшин. А вместо этого срезаю мяч в собственные ворота. И в чем, думаешь, причина? Смотрю, подошва бутс показывает клыки: отпала незаметно во время игры, и когда я делал удар по мячу, то вспахал поле. И кому проиграли?! «Звезде»! Да у них ни одного сильного нападающего нет. Бить некому. Наши после игры меня чуть не отлупили. Подвести всю команду — это не шуточка. А что я мог сделать? Ты мне скажи, что я мог сделать?