Через пятнадцать минут мы уже сидели на диване с вином и лэптопом, а она рассказывала о том, как прошла её неделя. Но быстрый поиск в интернете резко изменил направление беседы.
— Я всё ещё не верю, что ты на самом деле пойдёшь на шоу, — удивлялась Коко, когда мы смотрели фотографии Джулиана Уинтерса в интернете. Она приблизила лицо к экрану. — Всё же он определённо в твоём вкусе.
Я смотрела на его фотографию в студии. То, как он согнул руки, наклоняясь над звуковым пультом, и то, как он решительно смотрел вперед, было сексуально. Он сексуален. Физически Джулиан в моём вкусе: высокий, темноволосый и сильный с налетом эксцентричности. Но я бы не стала заходить так далеко и говорить, что он в моём вкусе из-за того, что добровольно согласился участвовать в реалити-шоу.
— Да, он горяч. Но тот факт, что он участвует в этом шоу, заставляет меня усомниться в его умственных способностях.
Коко захихикала:
— Уверена, из-за подобных комментариев ты вылетишь с шоу.
— Именно. Проблема решена. Я приду и уйду без происшествий, — я сделала большой глоток дешевого вина, которое нам кто-то подарил. — В моём письме говорится, что интервью будут в четверг, и те, кто пройдут отбор, должны быть в особняке в пятницу.
— Интервью важны, потому что это пропуск на шоу. Поэтому нам нужно решить, что ты наденешь. Но съёмки официально начнутся только в пятницу, всё будет с прической и макияжем, тогда я и приступлю к работе.
В раздумьях она постучала по щеке:
— Интересно, будет ли Джулиан на интервью.
Бабочки запорхали у меня в животе, я удивлённо подняла брови. Я не хотела участвовать в шоу, но хотела с ним встретиться. Я затолкала эту мысль подальше, пока она не засела у меня в голове.
— Моя цель — попасть на ТВ, чтобы родители меня увидели, но не задерживаться там слишком долго, чтобы люди не стали меня узнавать. Поэтому мне нет смысла брать с собой так уж много вещей.
— Зои, взгляни на себя. Если не проклянешь кого-нибудь или не назовешь создателей шоу сексистским дерьмом, то пройдёшь в следующий тур. Скорее всего, я увижу тебя в пятницу. Вау, я всё ещё пытаюсь переварить то, что ты — участник «Единственной». Ты, из всех людей!
— Знаю. Уверена, это был сбой в системе. Если они меня проверяли и видели хоть какие-нибудь из моих постов в социальных сетях, без сомнений, они в курсе, что я не фанат.
— Ха! Я уверена! — Коко нашла другую фотографию Джулиана, а потом открыла статью о нем, которую я прочитала в полёте. — Что сказали родители, когда ты сообщила им, куда собираешься?
Я сделала ещё один глоток вина:
— Отец нормально воспринял. А мама, с другой стороны, отнеслась с подозрением... всё ещё так относится. Хотя она и не стала давить. Но она так на меня посмотрела... — я всем телом повернулась к Коко. — И сказала: «С нетерпением жду увидеть тебя на шоу, Зои» таким тоном, который она использует, когда забрасывает наживку. Мама не стала давить, но я бы сказала, что она раскусила мой блеф.
Коко подняла брови:
— О чёрт.
Я кивнула:
— Поэтому мне нужно хотя бы попасть на ТВ. Не из-за того, что я хочу соревноваться или пройти дальше. Мне просто нужно, чтобы меня минуту показали на экране, и тогда я не буду чувствовать себя такой лгуньей. Интервью снимаются?
— Да. Но я уверена, что покажут интервью только действующих участников. Если твоя мама что-то заподозрила, то она догадывается о твоей лжи. Если не хочешь выглядеть лгуньей, нужно попасть в эфир.
— Ты это говоришь, потому что хочешь, чтобы я участвовала, — пошутила я. — Но ты права. Мне нужно только пройти интервью и попасть в первую передачу. Эпизоды выходят в эфир по вторникам и четвергам, так? То есть, если я смогу попасть на шоу и пройти ту часть с интервью, то перееду в особняк в пятницу. Во вторник родители увидят в шоу меня и то, как меня выгонят, потом я исчезну, и концы в воду. А потом... — я пожала плечами.
— И всё это для того, чтобы не говорить родителям, что тебе нужна передышка, и ты хочешь хоть немного просто понаслаждаться жизнью.
Я кивнула. Есть и другие причины, но это основная.
— Все взбесятся, что ты в шоу.
Я засмеялась, подливая себе вина:
— Знаю.
— И мне, пожалуйста, — Коко подняла бокал, чтобы я его наполнила. — Спасибо. Видела это? — она открыла в браузере новую страницу. — Двадцати восьмилетний Джулиан Уинтерс — тот, кто стоит за некоторыми полюбившимися вам песнями. Теперь он выйдет из-за кулис и проявит свой талант перед микрофоном, — прочитала она, прежде чем взглянуть на меня. — Отнесись к этому серьёзно и действительно поборись за него. Ты только взгляни на него... Он в некотором роде крутой зануда.
Вспышка неизвестного ощущения возникла у меня в животе. Я уклончиво пожала плечами:
— А ещё он такой парень, который хочет, чтобы женщины боролись за него на телевидении во имя любви.
Коко меня проигнорировала:
— Ты видела, здесь говорится, что он любит поэзию?
— Ага, видела что-то такое, — я специально не упомянула о том, насколько тщательно искала информацию о Джулиане Уинтерсе перед сном и в полёте. — Не буду лгать. Я заинтригована.
Она подвигала бровями:
— Потому что он в твоём вкусе. Это отличный шанс вернуться в строй. Ты ни с кем не встречалась после Тейта.
Я застонала:
— Отец сказал то же самое.
— Думаю, в прошлом году в День отца он вывесил онлайн фотографию себя и Тейта.
Смеясь, я подавилась глотком:
— Ты смешная.
Вино брызнуло у меня изо рта, слёзы полились из глаз.
— И всё же это правда. Твой отец любит Тейта. Уверена, скажи ты ему, при каких обстоятельствах вы расстались, он не был бы таким его фанатом.
— Я не могу так разбить ему сердце. Ты бы видела его лицо, когда начинается игра Нью-йоркских генералов, — я закатила глаза.
— Тейт хоть играет? Он же второй запасной.
— В том-то и дело! — я покачала головой. — Тейт Льюис определённо в прошлом.
— А Джулиан Уинтерс в будущем.
— Да ладно тебе, Коко. Ты серьёзно? — возразила я, застигнутая врасплох приятным головокружением.
Я опустила бокал и отодвинула его к другому краю кофейного столика.
С меня хватит алкоголя.
Мы пролистали ещё несколько фотографий и поговорили о том, как сильно Джулиан изменился внешне: из милого занудного студента, пишущего песни в комнате общежития, он превратился в сексуального небрежно-модного взрослого мужчину, сочиняющего песни практически для всех исполнителей.
— Всё, достаточно, — объявила я, закрывая компьютер, забирая его с колен Коко и ставя на кофейный столик. — Мне ещё нужно разобрать вещи, вздремнуть перед вечерним походом на работу, а ещё надо пойти в поликлинику и узнать, сможет ли врач осмотреть меня и взять анализ на ЗППП, потому что мне требуется врачебное заключение о том, что я чиста, а осталась всего одна неделя до шоу. О... и мне нужно морально подготовиться к интервью во вторник. Так много дел, а ты пытаешься меня споить.
Маленькие узкие глаза Коко расширились от удивления:
— Не знала, что они пойдут на это, потребуют заключение врача! Но в этом есть смысл. На последней неделе, прежде чем принять решение, холостяки отводят двух оставшихся женщин на Ложе страсти.
— Что это, чёрт возьми? — от удивления мои брови подскочили до середины лба.
— Ну знаешь... Ложе страсти? Трахвиль? Станция Потрахульск? Покувыркаться?
Я уставилась на неё, не моргая:
— Что, чёрт побери, происходит? Кто ты? Я оставила тебя всего на неделю, вернулась, а ты выражаешься как мальчишка в средней школе!
Она захохотала:
— У меня интенсивное обучение в «Единственной», и всё перемешалось в голове. Но суть в том, что на последней неделе, когда нужно выбрать из двух оставшихся женщин, он трахается с ними, чтобы решить, какая ему больше нравится.
— Чего? Сразу? На одной неделе?
— Нет... — Коко скорчила гримасу. — Не думаю. Я, конечно, не знаю наверняка, но думаю, что он занимается каждой отдельно. Пару дней на раздумья, а потом он принимает окончательное решение, — должно быть, подруга расшифровала моё выражение лица, потому что добавила. — Уверена, это не так мерзко, как кажется.
— Секс с двумя женщинами с перерывом в несколько часов... шикарно.
— Не думай об этом. До этого ещё несколько недель! Сосредоточься на том, чтобы попасть в шоу и встретиться с Джулианом Уинтерсом. Ты хоть в предвкушении этой встречи?
Это звучало как вопрос, но, по сути, вопросом не было. Она уже решила, как я к этому отношусь. Я скривила губы и наклонила голову в сторону.
— Он тебе понравился, правда же?
Я снова ничего не ответила. Но мои сжатые губы дрогнули, и я молилась, только бы она этого не заметила.
— Ага! Ты на него запала!
Из-за этих слов я улыбнулась. Я старалась изо всех сил, но не смогла сдержаться.
— А! — Коко издала короткий громкий крик. — Точно запала.
Я активно покачала головой, в смущении подняв руки ладонями вверх.
— Я знала! Я знала! Это так мило. Когда ты в последний раз влюблялась?
Я встала и зашла за диван:
— Я не... Я имею в виду... ох, я... забудь, — я усмехнулась, направляясь к своим сумкам, брошенным на полу. — Он милый, и я заинтригована, но всё из-за того, что его тексты читаются, как поэзия. А ты знаешь, как я неравнодушна к поэтам.
Она кивнула:
— Ага. У тебя всегда намокали трусики от поэтов. Впечатляет, что с душевной организацией Майи Энджелоу ты выбрала такую нетворческую профессию,— она улыбнулась и пошевелила бровями. — Именно поэтому влюбленность в музыканта, которого ты называешь поэтом, это именно то, что сможет вывести тебя из равновесия.
(Прим.: Майя Энджелоу — американская писательница и поэтесса. В её книгах в центре внимания такие темы, как расизм, личность, семья, путешествия)
Уперев руки в бока, я изогнула бровь:
— Во-первых, не знаю, с кем ты зависала, пока меня не было, но если ты ещё раз скажешь «намокали трусики», я задушу тебя подушкой. Во-вторых, что важнее, да, он привлекательный, талантливый и поэт. Но я не могу всерьёз заинтересоваться мужчиной, который пытается переспать с двенадцатью женщинами, пока они борются за его внимание.
— Хорошо. Признаю, что ситуация не идеальная. Но... — Коко встала и взмахнула руками. — Выслушай меня, у вас очень много общего! Читала статью о том, что в свободное время он ходит с друзьями петь караоке?
Я читала её.
— Да, мы оба любим караоке. Как и ты. И миллионы других людей, — спорила я, ерзая из-за того, что Коко так взволнована. — Думаю, ты так говоришь потому, что чувствуешь вину: ты, вроде как, вынудила меня сказать родителям, что я пойду на это сексистское шоу.
Меня удивило, что она задохнулась от смеха:
— Не надо перекладывать на меня всю ответственность. Ты сама всё устроила, — подруга обошла вокруг дивана и встала прямо напротив меня. — Не злись на меня, потому что вы с Джулианом идеально подходите друг другу.
Идеально.
Это слово вызвало значительный дискомфорт, потому что я не верила в идеальные отношения. Мой внешний вид был идеальным, когда я встречалась с Тейтом тем вечером. Идеальным было то прекрасное кольцо с алмазом в три карата, которое Тейт купил, чтобы сделать мне предложение после окончания учёбы. Идеальность шла в связке с моими разбитыми мечтами о моногамии, обязательствах и постоянстве. Идеальность — это то, что культивировали кино и телевизионные шоу, чтобы зрители поверили в «жили долго и счастливо». Но две вещи я знала наверняка: идеальных отношений не существует, а «жили долго и счастливо» — это осознанный выбор.
Я вздохнула:
— Мы с тобой обе знаем, что идеал...
— Да, да, да, — она закатила глаза. — Ладно, вы с Джулианом будете удивительной парой.
Я старалась не засмеяться над её ужимками.
— Погоди минутку, — я покачала головой. — Двадцать четыре часа назад ты говорила, что я должна дать Итану шанс.
— Итан это вообще кто? Мы переключились на горячего известного парня, — Коко собрала волосы в небрежный пучок. — А теперь давай решим, что ты наденешь на интервью. Стоит только Джулиану тебя увидеть, и ты определённо попадешь на шоу. Потом в особняке между вами заискрит, тебя будет тянуть к нему, а потом ты влюбишься в него на глазах у всей Америки.
Она развернулась на каблуках и удалилась, показывая средний палец.
— Я сейчас почти тебя ненавижу, — крикнула я подруге вдогонку, чем вызвала у неё приступ смеха.
Взяв сумки, я потащилась в направлении спальни.
Глава 3
Кожаная юбка в складку скользила по бедрам, когда я шла через толпу ослепительных женщин и направлялась по коридору к туалетной комнате. Одна из них толкнула меня — не думаю, что случайно, — из-за чего я пролила немного шампанского на свою белую шифоновую рубашку. Мне пришлось закусить губу изнутри и уйти, чтобы не сказать ей чего-нибудь такого, из-за чего меня выгонят с шоу ещё до интервью.
Интервью должны были начаться в шесть, но когда мы все пришли, нам объявили, что они будут после коктейльной вечеринки. Не помню, чтобы я закатила глаза, но очень хотелось.
Мне просто нужно попасть на ТВ в один эпизод, и тогда я завяжу с этим дерьмом.
Я открыла дверь ванной комнаты и с облегчением вздохнула, обнаружив, что внутри никого нет.
Слава Богу.
Направляясь прямиком к зеркалу, я улыбалась своему отражению, пока подходила ближе. От крупных локонов, свободно распущенных по плечам, и до чёрных туфель на шпильке я выделялась из толпы. Это может быть хорошо или плохо, но я надеялась, что всё-таки хорошо.
В основном, женщинам можно было дать от двадцати одного до тридцати четырёх, они были разных типажей и одеты в платья от флиртующе-коротких до длинных и элегантных. Большинство женщин странно себя вели, оглядывая друг друга с ног до головы и нервно хихикая, когда открывалась дверь. Это очень необычный опыт. Нас собрали в помещении Г-образной формы, чтобы мы ждали своего шанса пройти интервью, чтобы получить возможность бороться за мужчину, который может нам понравиться или же не понравиться.
Я держалась ото всех в стороне в баре.
Как я здесь оказалась? А, точно. Я побоялась сказать родителям, что психанула. Побоялась сказать родителям, которые меня любят и поддерживают, что после всего, что они для меня сделали, я их разочаровала. Страх разочаровать их оставил неприятное послевкусие во рту. Я всё ещё хочу быть адвокатом. Я просто... Не знаю. Мне просто нужно ненадолго на что-то отвлечься.
Выпрямив плечи, я, наконец, выдохнула.
Дверь с грохотом распахнулась. Две блондинки шумно вошли в ванную комнату, поливая грязью других женщин. Они игнорировали моё присутствие, продолжая вести свою недалекую беседу.
И тогда я поняла.
Я не могу в этом участвовать. Я скажу родителям правду и уйду нахрен отсюда. Даже если они во мне разочаруются, я этого не увижу. А когда я вернусь в Вирджинию, ситуация уже будет исчерпана.
Освежив помаду, я ещё раз взглянула на себя и снова улыбнулась своему отражению. Когда решила, что уйду с коктейльной вечеринки, мне всё стало до лампочки. Я обернулась, чтобы оценить, как выгодно сзади юбка подчёркивает мою задницу, и удовлетворённо кивнула.
Я направилась к двери, но ненадолго остановилась.
— Классика, — сказала я блондинкам, которые всё ещё оскорбляли других женщин, пьяно поправляя макияж. — То, что вы называете незнакомых вам женщин «шлюхами», говорит намного больше о вас самих, чем о них.
Та, что в розовом, пробубнила что-то, что я не смогла разобрать, и этим рассмешила ту, что в голубом. Они направились к выходу, сокращая расстояние между нами. В предчувствии драки я сжала кулаки.
Закон штата Калифорния гласит, что я не буду признана виновной в преступлении с применением насилия, если совершу его при самообороне, защищаясь от этих язвительных стерв.
Я довольно ухмыльнулась, оглядывая их с ног до головы, пока они подходили ближе. Пусть их и две, но они крошечные, а я не сдамся без боя... хотя и не было похоже, что они способны затеять драку. Скорее они из той категории женщин, которые будут говорить гадости за спиной у своих врагов, а потом назло спать с их мужчинами.
Я тяжело на них уставилась, они расширили свои затуманенные алкоголем зрачки и обошли вокруг меня. Та, что в розовом, что-то пробормотала, когда они открывали дверь ванной комнаты.
— Что ты сказала? — спросила я, следуя за ними. Я остановилась, скрестив руки на груди. — Я тебя не услышала.
— Я сказала, удачи. Ты и твоя толстая жопа — это именно то, что ищет Джулиан Уинтерс, — её слова, брошенные через плечо, так и сочились сарказмом. Обе они зашлись в приступе хохота, когда наткнулись на официанта, уходящего с вечеринки. — Прочь с дороги!
Я закатила глаза от их грубости. Кухня была прямо за углом и вдоль по коридору от ванной комнаты. Бедный парень, скорее всего, направлялся за очередным подносом с крабовыми пирожными, а они просто налетели на него, как будто его вообще не существовало.
Я глубоко вздохнула, стараясь прийти в себя после столкновения с этими двумя. Мой взгляд метал кинжалы им вслед. Я расправила плечи, меня постепенно покидало желание найти их в толпе и подставить подножку, и я двинулась в направлении вечеринки.
— Привет, — поздоровался официант.
Он остановился, прислонившись к стене, и смотрел прямо на меня. То, что его внимание было полностью сосредоточено на мне, сбило меня с толку, и я замерла на месте.
— Привет, — ответила я, скептически его рассматривая. У меня возникло ощущение, что я его знаю, но не могла понять откуда. Иногда кажется, что Лос-Анджелес — это маленькая деревня, только большего размера.
Я его знаю? Может он обращался за работой в Брейкерс?
Я всё раздумывала над этим, рассматривая его лицо. Зловещие тёмные глаза, прямые тёмные волосы, кожа оранжевого оттенка — парень выглядел немного взъерошенным, но у него была замечательная улыбка, благодаря которой мне было комфортно рядом с ним. Вряд ли я его знаю.
— Я слышал, что она тебе сказала. Нагрубила.
— Посмеюсь над ней. Я люблю свою толстую задницу, — ответила я, подмигивая ему.
— Ты мне нравишься, — его широкие плечи тряслись, когда он посмеивался. — Я Эван. Хорошо проводишь время? — спросил он как бы невзначай, закатывая до локтя рукав чёрной форменной рубашки. Его татуировки привлекли моё внимание.
Весь вечер я держалась ото всех в стороне, попивая единственный бокал шампанского почти час. Телефоны и прочие электронные устройства мы должны были оставить в машине. Большинство женщин, с которыми я столкнулась, или нервно говорили ни о чём, или подло опускали других присутствующих женщин. Я не хотела участвовать ни в том, ни в другом, поэтому сидела в баре в одиночку. Эван был первым, кто попытался вовлечь меня в настоящий разговор. И мне было комфортно впервые за весь вечер.
Я сделала шаг назад и прислонилась к стене рядом с ним. Покачав головой, я улыбнулась.
— Зои. И нет, вовсе нет.
Его улыбка стала шире.
— Почему же?
— Всё это — сумасшествие. Не могу поверить, что я здесь. По-моему, у меня действительно кризис двадцати пяти лет, потому что это идёт в разрез со всем, во что я верю.
Он немного наклонил голову и усмехнулся.
— Что ты имеешь в виду?
— Реалити ТВ, шоу о свиданиях, стравливание женщин друг с другом, чтобы они боролись за мужчину, поверхностные разговоры и ещё более поверхностные люди. Всё, на чем держится «Единственная», прямо верхние позиции из моего списка «хрень полная».
Его зубы, прямые и белые, складывались в чарующую улыбку. Её практически не было видно в буйной бороде, но с той секунды, как я её заметила, я не смогла смотреть куда-либо ещё. Эван провёл рукой по щеке сверху вниз.
— Тогда почему же ты здесь?
— Хороший вопрос, — я улыбнулась, не совсем понимая, почему разоткровенничалась с незнакомцем. — И опять же, кризис двадцати пяти лет, полагаю. Это совсем не я. Я не совершаю таких поступков и не принимаю опрометчивых решений. Я совсем не рисковый человек. Но при всём при этом недавно я приняла два судьбоносных решения всего-то за две недели. Первое я не могу изменить сейчас. Но второе... я могу предотвратить эту катастрофу. Могу уйти прямо сейчас... — я пожала плечами.
— Но ты всё ещё здесь.
— Я всё ещё здесь.
Он простодушно пожал широкими плечами, и мы оба примолкли на секунду. Из коридора до нас доносилась мелодия песни любимой группы Коко.
— Чтобы не быть совсем на негативе, музыка неплоха, — предложила я.
Эван улыбнулся ещё шире.
— Нравится эта музыка?
— Да, музыка — единственное, что помогло мне пережить всё это, — я указала в направлении вечеринки. — Что ж, музыка и...
Я не решалась сказать постороннему, что была движима порывом встретиться с Джулианом Уинтерсом из-за текстов его песен. Поэтому попробовала сменить тему.
— Моя лучшая подруга любит группу Супер Казанова. Ты их слышал? Они довольно хороши.
— Я знаю, что ты делаешь, и просто так у тебя это не выйдет. Музыка и что? Я не стану судить. Пара человек на кухне говорили, что участники получат тысячу долларов за каждый пройденный тур или что-то вроде того. Каждому нужно на что-то жить. Здесь нечего стыдиться.
— Это не деньги. Это... — я не закончила предложение и посмотрела на потолок, прежде чем снова взглянуть ему в глаза. — Моя лучшая подруга записала меня без моего согласия, а потом я сказала родителям, что собираюсь участвовать в шоу. Так я и оказалась здесь, чтобы не быть лгуньей.
— С каждой секундой ты становишься всё интереснее и интереснее, Зои, — кажется, он засунул руки глубже в карманы, удлинив тем самым туловище, когда пристально смотрел на меня. — Всё-таки я думаю, что есть что-то ещё. Ты не похожа на женщину, которая будет делать то, чего не хочет.
Я улыбнулась от его проницательности.
— А ты, кажется, не такой мужчина, который будет ходить вокруг да около.
Он засмеялся.
— Да, ты права, — он опять закатал рукава до локтей. — Ты не похожа ни на кого из тех, с кем я встретился сегодня.
— Ну, есть огромное количество причин, почему я выделяюсь из толпы, — возразила я игриво, взглянув в сторону группы женщин, которые тусовались на вечеринке.
— Это правда.
Я повернулась к Эвану и как раз успела заметить, что его взгляд путешествует по моему телу.
М-да, наверное, мне нужно придержать лошадей.
Когда наши взгляды встретились, я не смогла прочесть выражение его лица, но ощущала его интерес. Меня кинуло в жар.
Мне определённо нужно придержать лошадей.
Официантка с полным подносом креветок прошла между нами, окинув его долгим взглядом, направляясь из кухни на вечеринку. Я ждала, пока она пройдёт, чтобы попрощаться.
— Ну ладно, — начала я. — Я...
— Что ж, я не буду даже пытаться узнать твой номер, так как ты здесь ради шанса быть с тем музыкантом... — он остановился, как будто ожидая, что я поспорю с ним.
Я изогнула левую бровь и ждала, чтобы парень продолжил.
Он улыбнулся.
— Я думаю. Но у меня к тебе один вопрос. В этой комнате полно женщин, таких же, как и ты, и они все здесь ради него. Что в этом парне такого особенного?
— Он мне интересен, — ответила я без колебания. — Некоторые из этих женщин уже утверждают, что любят его. Чтобы любить его, они должны его знать, — я покачала головой. — За это я и ненавижу подобные шоу. Чушь полнейшая. Но Джулиан Уинтерс меня заинтриговал. Знаю, я на это не подписывалась, но после того, как познакомилась с его работами, я должна попытаться с ним встретиться. Каждый, кто зарабатывает на жизнь поэзией, мне интересен.
— Поэзией? Я думал, что он музыкант. Пишет песни или что-то вроде того.
— Он поэт, — поспорила я. Мечтательность в голосе удивила меня, но я продолжила. — Он талантлив в своей сфере, и, очевидно, что он хорошо этим зарабатывает. Но он поэт.
Эван не ответил тот час же. Он сунул руки в карманы чёрных брюк.
— То есть, если бы я был поэтом, у меня был бы шанс?
Не знаю почему, но Эван мне нравился. Хоть я и не могла сказать, что меня прямо влекло к нему, но что-то было в его уверенности и улыбке, в том, как он говорит.
Я оттолкнулась от стены и ослепительно улыбнулась ему.
— Кажется, ты говорил, что у тебя только один вопрос?
— Да, но...
Небольшая группка женщин прошла мимо нас, прервав его. Я не обращала на них внимания, пока не услышала звонкий голос одной из тех, с кем столкнулась в ванной комнате, той блондинистой стервы в розовом платье.
— Это она, — произнесла блондинка насмешливо, прежде чем открыть дверь ванной. — Взгляните на неё. У неё определённо больше шансов с этим грязным официантиком, чем с Джулианом.
Она так быстро скрылась за дверью, что я не успела ей ответить.
Пара женщин тихо прыснула со смеху вместе с ней, другая женщина выглядела шокированной, а самая низкая из них, казалось, находилась в своём мире. Но все они последовали в ванную комнату за блондинкой.
Я снова взглянула на Эвана, он был искренне удивлён.
— Грязный?
Покачав головой, я вздохнула.
— И этот случай отлично показывает, почему всё это не в моём вкусе.
— Грязный? — снова повторил он, осматривая себя снизу. Эван поднял руки.
Я слабо ему улыбнулась.
— Не слушай её. Ты не грязный. Просто твой загар немного... — я понизила голос и пересекла коридор. Положила ладонь на его руку выше локтя. Удивительно, какой мускулистой казалась его рука при лёгком прикосновении моей ладони. — Я думаю, что ты не очень удачно намазался автозагаром, вот и всё. Ты не выглядишь грязным. Она стерва. Не слушай, что она говорит. Ты увидел женщину, которая не вписывалась, и вовлек её в разговор, чтобы скрасить её пребывание здесь. Ты хороший парень, и любая женщина будет счастлива с тобой.
Довольно странно, что от его ослепительной улыбки у меня потеплело внутри. Я отпустила его руку.
— Значит ли это, что у меня есть шанс с тобой? — спросил он, дразня.
Я засмеялась, уходя.
— Ты поэт?
— А ты встречаешься только с поэтами?
— Я же здесь, так ведь? — я подмигнула ему, развернулась на каблуках и направилась обратно на вечеринку.
Разговор с Эваном — именно то, что мне было нужно, чтобы вернуться в игру. С ним было легко общаться, и он напомнил мне, зачем я пришла на это мероприятие.
Джулиан Уинтерс.
Как бы я ни отрицала это для Коко, я с нетерпением ждала встречи с ним. Поначалу, когда я осознала тот факт, что согласилась участвовать в шоу, мне хотелось с ним встретиться и попасть на ТВ, чтобы родители не разочаровались во мне. Но когда я поискала информацию о нем, мне действительно стало любопытно, и я захотела узнать побольше о парне, его искусстве и таланте.
Я читала его стихи и с каждым новым стихотворением чувствовала, что знаю его чуточку лучше. Может, он и выдумал все эти истории о вечной любви и раздирающем душу расставании, но то, какие чувства вызывало во мне каждое удачно подобранное слово, это что-то невероятное. В интернете о нём было мало личной информации. Но я прочитала кучу статей о его музыке, и музыка рассказала мне куда больше, чем какие-нибудь случайные статьи или факты. Казалось, стихи были его правдой, и меня очень давно ничто так не трогало за душу.
«Вероятно с тех самых пор, как я получила от бабушки книгу стихотворений Пабло Неруды», — думала я, обходя помещение вечеринки по периметру.
Тридцать или сорок минут я не спеша перемещалась по комнате. Я слышала обрывки разговоров, но ничего не заинтересовало меня настолько, чтобы остановиться и присоединиться к беседе. Я потягивала предложенное мне шампанское и оглядывалась по сторонам.
Глядя на приглашенных женщин, я не смогла бы определить, какие женщины нравятся Джулиану. Но в комнате было много блондинок.
— Здравствуйте! — поприветствовал нас с улыбкой мужчина в смокинге, заходя в комнату. Он выглядел, как ожившая кукла Кен: слишком много лака на светлых волосах, загорелая кожа.
— Здравствуйте, — повторил он, его громкий голос эхом вторил из беспроводного микрофона, который он держал в руке. В комнате раздались аплодисменты и возбуждённые крики. Смущенная, я обернулась по сторонам.
Кто это, чёрт возьми?
Кажется, все, кроме меня, знают, кто этот мужчина. Несколько секунд я хлопала из вежливости, потом положила руки на спинку кожаного стула для курения, напротив которого стояла. Все женщины в зале были взволнованы, а я всё ещё ждала, когда же он удовлетворит моё любопытство.
— Для тех, кто не знает, меня зовут Брюс Уилсон. Я ведущий «Единственной», — представился он, драматично размахивая свободной рукой. Мужчина ухмыльнулся, снова сорвав аплодисменты.
— Спасибо, спасибо. Прошу, садитесь, — скомандовал он.
Комната погрузилась в тишину, были слышны несколько взволнованных возгласов, пока все занимали свободные стулья. Я уселась на стул, на который облокачивалась. Перекрестив гладкие ноги, я допила остатки шампанского. Прокручивая ножку бокала между пальцев, я чувствовала, что волнение берет надо мной верх.
Я скажу родителям всю правду как можно скорее, несмотря ни на что. Это не похоже на меня. Убегать от экзамена. Врать родителям. Участвовать в этой ерун...
— Все вы оказались здесь потому, что мы увидели в вас нечто особенное. На бумаге у каждой из вас есть качества, которые наш желанный холостяк хотел бы видеть в своей второй половине. Те, кто знаком с нашим шоу, знают, что обычно для интервью отбирают двадцать четыре женщины, а потом их количество сокращается до двенадцати, тех, кто будет сниматься в шоу. В этом сезоне мы сделали немного по-другому.