День, когда я просто сижу и смотрю, как они пинают друг другу яйца.
Тэдди
Я здесь не единственная одинокая девушка, но единственная, кто здесь без одеяла или стула.
И почему мне не пришло в голову взять его с собой?
Я осматриваю местность в поисках сухого места.
Опускаюсь на землю, сижу, скрестив ноги, лицом к полю для регби. Прочесываю взглядом тела в поисках Кипа, высматривая среди гигантов его знакомую фигуру.
Я знаю, что они не все такие большие, как он, но с моей точки зрения они все Голиафы. Волосатые ноги, высокие спортивные носки, уже испачканные грязью и травой, и одинаковые майки. Слишком много широких грудей, чтобы их можно было сосчитать.
А затем…
Вот и он.
Растягивается, туловище сгибается, его толстые бедра и задница направлены в мою сторону. Даже в группе задумчивых детей-мужчин он стоит особняком со своим самодовольным видом, двигается для растяжки.
Копна волос Кипа поднята вверх, закручена на макушке, и у него повязка на голове — вместе с резинкой на бороде, — и это заставляет меня улыбнуться.
Что это за чертовщина такая?
Я продолжаю изучать его.
Он только что вставил каппу в рот. Ярко-синие бутсы, впивающиеся в землю. Повязка вокруг его бицепса с буквой «К» на ней.
Я не знала, что он капитан команды — с другой стороны, я никогда не спрашивала его об этом.
— И кого ты здесь хочешь увидеть? — спрашивает чей-то голос у меня за спиной, заставляя меня оторваться от моего пристального изучения.
Я резко оборачиваюсь.
Две девушки стоят с клетчатыми одеялами Айовы в руках, с любопытством глядя на меня сверху вниз.
— Мы тебя здесь раньше никогда не видели, — говорит одна из них. У нее темные волосы и приятная улыбка, а в правой руке она сжимает термокружку. — Но я подумала, что раз ты здесь одна, значит, встречаешься с одним из парней, а не просто гоняешься за спортсменами.
Я краснею, несмотря на холод.
— О, хм, я друг Кипа Кармайкла. Он, э-э, пригласил меня.
— Кип Кармайкл... пригласил тебя? — Это скорее утверждение, чем вопрос, и четыре брови взлетают вверх.
Я спешу все объяснить.
— Мы друзья.
— Друзья. Как скажешь... — напевает та, что с черными волосами. — Не возражаешь, если мы присядем? Мы можем рассказать тебе все правила игры.
Я стону.
Еще больше правил.
— Я Рене, — говорит брюнетка. — А это Миранда. Я встречаюсь с Брайаном Фрименом — он номер четыре. — Она тычет фиолетовым ногтем в сторону поля. — А Миранда помолвлена с номером тринадцать, Томасом Деннисоном.
Помолвлены? Вау.
Миранда протягивает руку, показывая крошечный камешек на безымянном пальце левой руки.
— Осталось всего четыреста девяносто семь дней! — она визжит, расстилая одеяло и садясь рядом со мной. — Хочешь поделиться? Земля такая холодная. А ты думала, что здесь будут трибуны?
Я на это рассчитывала.
— Вроде того?
— Обычно так и бывает, но это всего лишь тренировочная игра, так что они играют не на настоящем поле. Это больше похоже на забаву.
— Больше похоже на выставочную игру, — уточняет Рене.
Миранда поводит рукой туда-сюда, любуясь своим обручальным кольцом.
— Мы всегда должны сидеть здесь и надеяться, что они не пострадают во время одной из этих игр.
— А что будет, если они пострадают?
— Ну ладно, — начинает Миранда. — Во-первых, они не смогут играть — это очевидно, а во-вторых, некоторые из этих парней хотят играть за границей. Ну, знаешь, в Британии или где-то еще.
— Этот спорт очень популярен в Англии, — объясняет Рене. — Больше, чем здесь. Здесь всем плевать.
— А ваши парни хотят играть после колледжа?
Миранда делает большой глоток того, что находится в ее термокружке.
— Томас нет, хотя мне бы этого хотелось, потому что... привет! Англия — я бы с удовольствием там жила, даже если Томас этого не хочет, но я думаю, что этот п*зденыш Стивен планирует хотя бы попытаться. И номер два — он действительно хорош.
П*зденыш.
Я никогда в своей жизни не слышала, чтобы женщина называла кого-то так раньше.
— Держу пари, Кип мог бы это сделать, если бы захотел. Он хорош, к тому же он просто огромен. Профессиональные игроки все очень большие.
Супер огромный.
Да, это так.
Высокий. Широкий. Большой.
Везде.
Я изо всех сил стараюсь не думать о его члене, но это невозможно — особенно учитывая, что он находится в ста футах передо мной, одетый в компрессионные шорты из спандекса, очертания его спортивного ремня не оставляют воображению.
Как будто Кип знает, что мы наблюдаем, он приспосабливается, присаживается на корточки на несколько секунд и перемещает свой член внутрь чашки, прежде чем возобновить растяжку.
Ага. Его член действительно большой, как и все остальное в нем, и я хорошенько потрогала его прошлой ночью, прежде чем он набросился на меня.
Мои больные бедра тому доказательство.
— Так ты дружишь с Кипом, да? Он никогда не приглашал людей на игры. — Миранда наблюдает за ним вместе со мной, теребя край своей чашки. — Хотя однажды, кажется, была сестра, потому что после этого они уехали вместе.
— Откуда ты знаешь, что это была его сестра? — хочет знать Рене.
— Она была высокой. Плюс те же волосы. — Миранда смеется. — Господи, ну разве это не ужасно? Если бы Томас так оброс, я бы с ним порвала. — Она встряхивает своими темными волосами, ставит чашку и поправляет шарф, обернутый вокруг ее красивой шеи. — Интересно, каково это — спать с парнем, у которого волосы длиннее моих?
— Хм, странно? — говорит Рене. — Так отвратительно. Типа, отрежь их к чертям.
Я бы не сказала, что это было странно; я бы сказала, что это было по-другому. Не то, что у нас был секс или что-то еще, но мы действительно спали вместе. Они не лежали свободно на его плечах, и, если подумать, разве я когда-нибудь видела их распущенными?
Может быть, только раз, когда он переделывал свой мужской пучок.
Миранда снова задумчиво смотрит на Кипа.
— Я помню, как Молли, наша подруга, которая раньше встречалась с одним из этих парней, сказала, что у Кипа не всегда была борода, и он был довольно горячим.
— Ну, теперь уж точно не горячий. — Рене смеется. — Без обид…
И тут я понимаю, что не сказал ей своего имени.
— О боже, да — я Тэдди.
— Тэдди? Мне нравится! — вскрикивает Рене. — Это так здорово!
— О боже, и мне нравится! — Миранда просто фонтанирует. — Мне очень нравятся мужские имена для женщин. Они мои самые любимые. На самом деле, когда у нас с Томасом будут дети — а у меня будет около десяти детей, — у моих девочек будут имена мальчиков. Фрэнки, Джорджи, Макс…
— Тэдди? — подсказываю я.
— О, я просто добавляю это в мой короткий список. — Она снова берет свою чашку. — Хочешь глоток? Это горячий шоколад.
— Нет, спасибо.
Я не могу поверить, насколько дружелюбны эти девушки. Они совсем не похожи на Кэмерон и Тессу, и они определенно более дружелюбны, чем Марайя, которая никогда бы не подружилась с незнакомцем на спортивном мероприятии, если только это не парень.
— По-моему, я никогда раньше не видела вас в доме регби, — осторожно говорю я.
Рене скорчила гримасу.
— Это потому, что мы там не болтаемся. Там лишь охотницы за бутсами и золотоискатели — я больше не позволю Брайану веселиться там без меня.
— Верно, — соглашается Миранда. — Кроме того, дом такой грязный. Никто его не чистит.
— А ты? — спрашивает Рене. — Ты что, околачиваешься там?
Я смеюсь.
— Ну, там я и познакомилась с Кипом. Он, хм, застукал меня у бочонка, когда я наливала людям пиво, а я и не заметила. Мы стали друзьями вроде как неловким способом.
— Что значит неловким способом? Что ты имеешь в виду? — Миранда заинтересованно вскидывает голову.
— Ну, знаешь, мы тусовались у него дома, и просто... это другое. Ему наплевать на то, что кто-то думает, и он довольно груб, а иногда я застенчива, так что в этом смысле мы противоположны. Кроме того, не думала, что он мне понравится из-за всей этой истории с бородой. Поначалу это было действительно неприятно, но... я к нему привязалась.
Привязалась — это еще мягко сказано, если это вообще имеет смысл.
— И вы просто друзья?
— Думаю... да?
— А почему в конце вопросительный знак? — Рене наклоняется ко мне. — Он тебе нравится?
— Возможно?
— А ты ему нравишься?
Ему нравится мое тело, и я не могу перестать думать об этом.
— Черт, он на тебя смотрит! Веди себя естественно. — Миранда толкает меня локтем в грудную клетку. — Не смотри на него!
Но я смотрю.
Она снова смотрит на меня.
— Я же сказала, не смотри на него.
— Но почему? Почему я не могу посмотреть?
— Он парень, вот почему! Если он увидит, что ты смотришь, он подумает, что у тебя нет никакой жизни, и ты пришла сюда, чтобы просто увидеть его.
В этом нет никакого смысла.
Никакого.
Вообще.
— Но я здесь именно поэтому — чтобы увидеть его. — Похоже, я защищаюсь, но в моем голосе слышится смех.
Мне весело с этими двумя — гораздо веселее, чем с Марайей за долгое-долгое время.
— Миранда, дай ей передохнуть. — Хихикает Рене. — Ладно, он больше сюда не смотрит. Ты можешь расслабиться.
Как будто это произойдет.
— Можно я посмотрю на него, когда начнется игра?
— Это называется матч, и да, ты можешь посмотреть, как только он начнется, то есть, — она проверяет свой телефон, — меньше чем через десять минут. Обычно они стараются начать вовремя.
— Надеюсь, они начнут пораньше — я замерзаю, и Томас пригласил меня на ужин.
— Кстати, о заморозке, — осторожно начинаю я. — Вчера вечером я была у Кипа, и у него не было отопления. Это было ужасно.
Я отчаянно хочу обсудить случившееся с кем-то, у кого будет своя точка зрения, а не как у Марайи, которая будет выкачивать из меня информацию о Кипе — не для меня, а для себя.
За последние несколько уик-эндов я поняла, что она не принимает близко к сердцу мои интересы, как и положено лучшей подруге, и, вероятно, пришло время дистанцироваться от нее.
— Ты была у Кипа, и там было холодно. Интересненько. — Миранда шевелит бровями. — Так что же ты делала, чтобы согреться?
Снова шевелятся брови.
— Мы... — я колеблюсь. Я никогда раньше не занималась подобными девичьими разговорами, сплетничая о своих собственных отношениях, потому что у меня никогда не было поводов для сплетен. Я прощупываю почву. — Мы прижимались.
— Вы прижимались. — Похоже, мой ответ никого из них не впечатлил.
Я киваю, прикусывая нижнюю губу, прежде чем расплыться в улыбке.
— И это прижимание включало в себя какой-нибудь обмен телесной жидкостью? — Миранда лукаво ухмыляется поверх края своей чашки.
— Миранда! Это же личное дело! — ругает её Рене. Затем она поворачивается ко мне. — Но это было?
Я точно не знаю, что они имеют в виду, но:
— Думаю, некоторыми из них?
— Вы сделали это самое? — У Миранды нет фильтра. Или границы.
— Нет! Ничего подобного.
— О. — Она явно разочарована.
— Но он просто спустился... — Я указываю на свою вагину. — Туда.
— Да, ладно! Он ублажал тебя? И как это было, ну, ты знаешь, с бородой?
Ха! Я знала, что девушки просто помешаны на бородах и оральном сексе.
— Позвольте мне сказать вам вот что: я хожу криво, и у меня на внутренней стороне бедер «ковровые» ожоги. — Я откидываюсь назад, упираясь обеими ладонями в одеяло, чувствуя себя самодовольной от того, что произвела впечатление на этих девушек.
— О. Мой. Бог! Ты испытала оргазм больше одного раза? — Миранда витает в моем личном пространстве.
Я сажусь прямо.
— А так можно?
— Ты сейчас серьезно говоришь? Да, конечно, можно иметь больше, чем один оргазм. Однажды Томас дал мне три — два от того, что вылизывал меня, а потом трахнул сзади. Боже мой, как я была измотана!
— Миранда! — Рене в ужасе. — Какого черта? Слишком много информации!
Миранда закатывает глаза.
— Ой, да ладно, я тебе все это уже говорила.
— Но мы же только пять минут назад познакомились с Тэдди, — упрекает его Рене. — Дай ей минуту, чтобы получше узнать нас, прежде чем ты ее отпугнешь. Расслабься, господи!
— Тэдди ведь никуда не денется, правда, Тэдди? — Она похлопывает меня по плечу. — Она будет одной из нас, я точно знаю. — Миранда кокетливо подмигивает мне.
— Я же не говорила, что мы встречаемся, ребята, — поспешно замечаю я. — Я могу и не вернуться.
— Пока нет, но за последние три минуты Кип смотрел на тебя, по меньшей мере, дюжину раз, так что я бы сказала, что ты направляешься именно туда, особенно если он попросил тебя быть здесь. И трахал тебя ртом прошлой ночью.
— Ты ему отсосала? — выпалила Рене, и Миранда разражается громким смехом.
— Ты только что накричала на меня за то, что я говорю о личном, лицемерка.
Рене, смеясь, прикрывает рот руками.
— Мне очень жаль, но это только что вырвалось. Тэдди, ты не обязана отвечать на этот вопрос.
— Нет уж, пусть ответит, — упрекает ее Миранда. — Шучу, только если ты сама этого хочешь.
— Я... нет, а должна была?
— А он сам этого хотел?
— Он ничего не сказал.
— И он не просил отсосать? — Брови Миранды находятся на линии роста волос. — Черт возьми, девочка, у тебя же единорог.
— Что ты имеешь в виду?
— Он дал тебе оральный секс, не желая получить его взамен? Это настоящая находка, мой друг. Томас всегда хочет отсос после того, как он на меня набросится, если только я не позволю ему трахнуть меня.
— Эм, я не позволила ему... трахнуть меня, но... сначала у нас был петтинг. Это считается?
— Ты терлась о него? Это так горячо.
— Я помню, как мы с Брайаном все время раньше зажимались. — Рене вспоминает об этом с тоской, глядя на линию деревьев в глубине парка. — Я точно сделаю это с ним сегодня вечером. И постараюсь заставить его кончить в трусах, как в старые добрые времена.
— Например, когда мы учились в старших классах, я всегда боялась забеременеть, поэтому позволяла своему парню трогать меня только через одежду. Боже, я была такой ханжой.
— Это не ханжество — это сексуальность.
— Точно, но ты хоть знаешь, как много потертостей от этого? Боже. Так много раздражения.
Этих девушек слишком много.
Я откидываюсь на одеяло, смеясь в небо, и они присоединяются ко мне, пока мы не слышим три коротких свистка.
— О! Матч начинается. — Меня похлопывают по бедру. — Будь внимательна, а мы все тебе расскажем, чтобы ты знала, что происходит. Это похоже на футбол, но правила совершенно другие.
— В основном это парни, которые любят валяться друг на друге, пачкаться, бить друг друга по лицу, а потом пить, — поддразнивает Рене.
В кои-то веки Миранда стала серьезной.
— Перестань, ты же знаешь, что это неправда. Регби — это настоящая физическая нагрузка на их организм. Видишь? Они играют всего тридцать секунд, а этот парень уже хромает.
— Этот парень просто козел, — бормочет Рене себе под нос, когда игрок соперника хромает к боковой линии. Его быстро сменяет другой гигант. — И эти столкновения называются схватками. Это часть игры.
Я киваю, хотя ничего не понимаю.
Некоторые парни носят шлемы, а большинство — нет, все они носят каппы, их майки все в пятнах. У каждого из них синяки, порезы и царапины.
Раньше я не замечала их на Кипе, но теперь замечаю. Темный синяк на его бедре я не разглядела в темноте. Порез на лбу, прямо у линии волос.
— И как долго все это длится? — спрашиваю я.
— Восемьдесят минут. Две половины.
— По сути, вечность, если только они не играют с кем-то действительно сильным, как Пенн Стейт или Нотр-Дам.
Нотр-Дам.
— Ой! Смотри, смотри, смотри, Томаса вот-вот изобьют. Фу, ну почему он делает такое дерьмо?
— И что же это за дерьмо такое? — спрашиваю я. — Что он сделал?
— Он всегда должен быть в центре этих дурацких разборок, ему опять будет больно.
Игроки обеих команд сгрудились в центре поля, и это похоже на гигантскую драку в баре, когда каждый человек пытается получить контроль над мячом.
— Кто это придумал? Это выглядит ужасно. — Мой голос звучит ошеломленно, когда я смотрю, как мужчины прыгают друг на друга, бросая локти, плечи и выкрики. — Господи, а где же судьи?
— Понимаешь? Брайан проводит весь следующий день после одного из матчей в жалобах, весь обложенный льдом и перевязывая кровавые раны. — Она улыбается. — Я думаю, что он чувствует себя настоящим мужчиной, играя в эту глупую игру, как гладиатор или что-то в этом роде.
Я вижу это — ни подкладок, ни жестких шлемов, ничего, что могло бы помешать им получить серьезные травмы.
Шорты из спандекса.
Идеальные задницы и подтянутые спины. Толстые бедра. Мускулистые руки.
Трудно не смотреть, трудно не оценить, насколько тверды и прекрасны эти тела.
Они очень грубые. И очень грязные.
Некоторые из парней такие же волосатые, как Кип, но их немного.
Я пристально смотрю на него, когда он низко опускается, чтобы схватить противника, пятки впиваются в землю для тяги.
— А какая у него позиция? Защитник? Полузащитник?
— Ты путаешь регби с футболом и американским футболом. — Миранда хихикает. — Кип левый столб, потому что он большой и тяжелый. Они не поставили бы его сзади — он нужен ему впереди.
— Не то чтобы он там остался, — Рене ухмыляется. — Он настоящий боров с мячом.
Это меня не удивляет.
— Так в чем же заключается его работа?
— Ну... хм. — Миранда думает об этом. — Он поднимает парней в схватке — та гигантская куча, которую мы только что видели. Он калечит людей, как дикарь, и отпихивает чуваков с дороги.
Рене согласно кивает головой.
— Да. Это примерно подводит итог, но если ты действительно хочешь узнать больше, погугли.
Погуглю. Несомненно.
Игра затягивается, земля неумолимо холодна. Я испытываю облегчение, когда раздается финальный свисток, и судья объявляет игру в нашу пользу. Девочки собираются уходить, и я встаю вместе с ними, так как ничего не принесла.
— Пойдем с нами и поздороваемся с Кипом. — Рене перекинула одеяло через руку и свободной рукой тянет меня за куртку.
— Нет, все в порядке. Вы, ребята, идите, а я просто... я пойду.
— Почему? Он будет рад тебя видеть.
— Я... нет. Я буду чувствовать себя странно. Мы же не встречаемся и все такое.
Спешить к парням после матча — это похоже на поступок подруги, а я знаю, что не близка к этому уровню с Кипом.
— Ты уверена?
— Да, уверена.
Вряд ли он заметит, когда я не появлюсь рядом с ними.
Обе девушки спешат обнять своих парней и поздравить их с победой, обнимая и целуя их. Я бросаю на Кипа последний взгляд, прежде чем повернуться к нему спиной — он склонился над скамейкой, развязывая бутс, идеальный зад в воздухе, черные носки подчеркивают его мускулистые икры.
Я вздыхаю, идя к машине, которую одолжила у Тессы, чтобы добраться сюда, бежевая «Камри», которую она была достаточно милой, чтобы одолжить мне время от времени, чтобы облегчить мою жизнь.
Пройдет еще несколько лет, прежде чем я смогу накопить достаточно денег, чтобы позволить себе машину.
— Тэдди! Подожди.
Я останавливаюсь от голоса Кипа, от звука его бутс, щелкающих по мостовой в моем направлении.
— Куда это ты собралась?
Я оглядываю его с головы до ног.
— Почему ты такой грязный? — это первые слова, которые я произношу вместо приветствия, потому что, честно говоря, он грязный. Весь с ног до головы в грязи. — А ведь даже дождя нет, как же ты так выпачкался?
Кип пожимает гигантскими плечами.
— Даже не знаю.
Он выглядит как воин-викинг, высокий, внушительный и светловолосый. Борода завязана этой резинкой, так что она ему не мешает, пряди волос выпали из пучка.
Он викинг, который только что сражался в желто-черной майке.
Широко расставив ноги, он тяжело дышит и смотрит на меня под уже освещенными уличными фонарями. Мы пробыли здесь так долго, что уже стемнело, и парковка начала пустеть, когда игроки и зрители направились домой.
— Так... куда ты собралась? — снова спрашивает он, заложив руки за голову, выпирая бицепсами.
— Домой?
— Почему?
Ух. Разве дом — это не правильный ответ?
— Я должна вернуть машину Тессы, но у меня вроде как нет планов.
— Так ты придешь ко мне?
Он хочет, чтобы я приехала? Он видел меня вчера вечером и сегодня утром, разве этого недостаточно?
— Я не знала, что ты этого хочешь.
— У меня тоже нет никаких планов.
— Конечно, нет, ведь сегодня не вечер пятницы. — Я ловлю себя на том, что кокетливо подмигиваю ему.
— Мы могли бы сходить в кино. — Его ноги все еще раздвинуты в стороны, от холодного воздуха в нашем дыхании образуется пар.
— После матча, который вы только что сыграли? Ты, должно быть, устал.
И изрядно потрепан, если учесть кровь на его майке, царапину на колене и порез на губе…
Господи, он выглядит просто ужасно.
Как настоящий зверь.
И мне это даже нравится.
— Или мы можем заказать пиццу, заморозить мою ногу и сидеть без дела, — предлагает он, все еще сцепив руки за головой. Это делает его грудь шире и тверже, сетчатая майка натянута поперек нее.
Черт возьми, он в хорошей форме.
— Так я обычно и делаю, — продолжает он.
— Могли бы.
Кип опускает руки, обдумывая.
— Я последую за тобой, чтобы ты могла вернуть машину Тессы, а потом отвезу тебя ко мне.
Он говорит это небрежно, как будто это так просто, как будто мы делали это миллион раз раньше.
— Ладно.
— Круто.
Круто.
ГЛАВА 9