В этой главе мы возносим хвалу трудам и творчеству англичанина Боба Джорджа, летчика Королевских ВВС во время Второй мировой и профессора естественных наук впоследствии. А главное, вот уже около шестидесяти лет Джордж занимается охотой на блох! В конце 2007 года сей ученый муж, которому на тот момент исполнилось восемьдесят шесть лет, закончил наконец второе издание своего «Атласа блох (Siphonaptera) Великобритании и Ирландии». Этот стостраничный труд посвящен «привязке к местности» шестидесяти разных видов блох, которые скачут по Великобритании. Боб Джордж, конечно, мог посвятить себя, скажем, изучению носорогов, редко встречающихся на Туманном Альбионе, но которых гораздо легче «засечь». Однако призвание есть призвание. «Блохи имеют такое же право на существование, как люди или, скажем, слоны», — заявил однажды бывший пилот журналисту газеты «Bournemouth Echo». А стало быть, должен же кто-то ими заниматься. Вот Боб Джордж и занялся (заметим, наш герой не имеет никакого, даже родственного, отношения к певцу-бисексуалу Бою Джорджу).
Боб, родившийся в городе Глостере (графство Глостершир), приступил к делу в еще совсем юном возрасте — он начал с ловли мышей, коих отловил в общей сложности тридцать пять. На одной из них он собрал пятнадцать блох, которых тут же отправил в Музей естественной истории. Вскоре ему оттуда пришел ответ, в котором сообщалось, что одно из присланных насекомых происходит из региона, расположенного неподалеку от Черного моря. Естественно, от подобной новости воображение у юноши разыгралось, тем более что это был всего лишь восьмой случай регистрации данного вида блох на территории Великобритании.
Дальше все было как в сказке: Боб охотится на блох по всем британским островам, известность его постоянно растет и наконец наступает день, когда он удостаивается приема у госпожи Мириам Ротшильд, великой натуралистки, получившей прозвище «королевы блох», настолько эта женщина продвинула наше знание относительно семейства блох во всем мире. И сегодня Боб Джордж каждую неделю получает на свой домашний адрес две-три бандероли с блохами, которые ему присылают из всех уголков Соединенного Королевства.
А однажды он получил от одной женщины 7116 блох сразу — все они были найдены на теле ежа из Гернеси. Это абсолютный рекорд. Эта женщина очень любила ежей и устраивала для них баню. Когда она купала ежа-рекордсмена, вода была вся розовая от его крови — так его закусали! С благословения Боба Джорджа дама из Гернеси за год избавила от блох 365 ежей и прислала в Борнмут примерно 31 000 насекомых. Боб исследовал их всех. Лишь десять из них были не «ежиной породы» (Archhaeopsylla erinacei).
Относящиеся к высшим насекомым с полным превращением, с головой расположенной спереди, блохи селятся в гнездах или на телах птиц или млекопитающих. Это удивительно прыгучее насекомое, а также упорный и успешный кровосос. Всего их известно 2600 видов. Из шести видов, обитающих на Британских островах, Ceratophyllus fionnus является самым редким — эти блохи водятся только на маленьком шотландском острове Рум, где они промышляют в основном в гнездах тупиков (морская птица).
Боб Джордж считает, что его работа по изучению блох еще далеко не закончена: «По сравнению с тем, что уже было проделано в отношении бабочек и стрекоз, работы еще непочатый край», — говорит исследователь.
Отправляйте своих блох по адресу: 54 Richmond Park Avenue, Bournemouth, Ued Kingdom (Великобритания).
Гнездо аиста
В 2006 году, светясь от радости, читатели «Анналов Общества естественных наук Приморской Шаранты» (Приморская Шаранта — департамент на западном побережье Франции) прочитали статью «Первый случай гнездовья белого аиста (на острове Олерон)» (т. 9, № 6, с. 639–641). Остров Олерон и так уже имел много замечательных преимуществ: боулинг, портовый праздник, «Домик стабильного развития» под управлением ассоциации «Roule ma frite 17». Теперь остров обзавелся еще и взлетно-посадочной круглогодичной полосой для аистят. Нельзя сказать, что аисты обошли департамент Приморская Шаранта своим вниманием. Несколько лет они там плодятся, как кролики, особенно на болотах Бруаж, — да так сильно, что в 2006 году департамент вышел на первое место во Франции по количеству аистят: 464 против 446 в департаменте Верхний Рейн (данные взяты У группы «Аисты — Франция», за что ей спасибо). А вот Эльзасу впору обеспокоиться. И даже, может, поискать себе другую эмблему. Предложение навскидку: а что, если взять крокодила — ввиду глобального потепления? Это животное тоже готово взгромождаться на печные трубы, так как не боится высоты — в русском городе Сарове, например, крокодил выпал с двенадцатого этажа и сломал себе… один зуб. Прохожие удивлялись, а хозяин крокодила ничуть — крокодил выпрыгивал из окна уже третий раз.
Репутация у аистов, конечно, лучше, чем у крокодилов, хотя их и подозревают в незаконном «сбыте» новорожденных. Подписчики журнала «Paediatric and Perinatal Epidemiology», живущие в Приморской Шаранте, в 2004 году были слегка ошарашены публикацией под названием «Новое доказательство в пользу «аистиной теории» (т. 18, № 1, с. 88–92). В этой статье группа немецких исследователей сообщала о следующих наблюдениях: 1) в Берлинском регионе отмечена корреляция между ростом числа аистов и количеством родов вне клиники (а вот между числом аистов и числом родов в роддомах никакой взаимосвязи выявлено не было); 2) снижение числа пар аистов в Нижней Саксонии в период с 1970 по 1985 год совпадает со снижением рождаемости в этот же период; 3) пудрить людям мозги очень просто. Авторы статьи предупреждают об опасности безответственных подходов в сфере эпидемиологии: «Это типичный пример исследования, основанного на народных поверьях и сомнительных данных, где для придания статье некой наукообразности в качестве аргументов приводится сравнение случайно совпавших статистических данных». Короче, все, что здесь написано, верно, кроме выводов.
Говорят, если аист на бреющем полете пролетит над молодой женщиной, то в тот же год она непременно забеременеет. Но возможен и другой вариант: полет аиста никак не связан с ростом численности населения — птица просто ищет, куда бы приземлиться.
Наречение членистоногих
Что касается насекомых, то у человека не такой уж и большой выбор: «Комбат», «Рейд» или занятия энтомологией. С экологической точки зрения последнее решение более корректно, однако оно влечет за собой большие сложности — столько всего нужно запомнить! Наша планета кишит насекомыми — маленькими, большими; они заползают вам на спину и даже за воротник. Эти кошмарные создания составляют три четверти видов живых существ и большую половину вообще всех биологических видов (если считать вместе растения и животные). Энтомологи уже описали 950 000 видов различных тараканов и вшей — у них их полные шкафы! По самым сдержанным оценкам экспертов (Gremaldi & Engel, 2005 г.), всего видов насекомых насчитывается миллиона три. А это означает, что нас еще ожидает немало открытий под разными камушками. Так что надо запасаться ярлычками и инсектицидами. При этом вышеприведенные цифры не включают в себя пауков, поскольку они не являются насекомыми в строгом смысле этого слова (насекомыми считается членистоногие с шестью лапками), а у паукообразных восемь лап. Одна из проблем, которые ставит перед наукой вся эта армия чешуекрылых, жесткокрылых, перепончатокрылых, двукрылых и прочих «крылых» (винтокрылые не входят в тип членистоногих), заключается в том, что каждого ее солдата необходимо как-то назвать. Поскольку ежегодно открывают в среднем 9000 новых видов насекомых (так, например, «урожай» 2006 года составил 8995 видов), то нужно изыскать столько же названий, а многие уже разобраны: божья коровка, муха, таракан, комар. Поэтому приходиться выдумывать новые кликухи типа Eristalinus taeniops или Sclerophasma paresisensis, что конечно же никого не радует, в особенности самих нарекаемых.
Чтобы совсем не заскучать и заодно вспомнить молодость, энтомологи начали давать букашкам имена рок-звезд. Так, недавно появился в анналах паук-птицеед, нареченный Myrmekiaphila neilyoungi, потому что у одного биолога из Университета Восточной Каролины дома было полное собрание дисков старины Нила. Жучок-вертячка из Индии, возможно, рассказал своим дружбанам, что ему только что дали «погоняло» Orectochilus orbisonorum в память о Рое Орбисоне, пионере рока (1936–1988) и авторе неувядаемого хита «Oh, pretty women».
Янг и Орбисон могут быть довольны. Меньше повезло Марку Кнопфлеру, которому достался в крестники замшелый, весь окаменелый динозавр (Masiakasaurus knopfleri). Или возьмутся называть в честь великих поп- и рок-звезд каких-нибудь трилобитов типа Avalanchurus (Avalanchurus lennoni, A. starri, A. simony, A. garfunkeli), Arcticalymene (Arcticalymene viciousi, A. rotteni и так далее, с перечислением всех членов группы «Секс пистолз»). Или Mackenziurus (Mackenziurus johnnyi, М. joeyi и остальных нервных ребят Рамонеса).
Удивительное дело, Мик Джаггер перевоплотился одновременно в трилобита (Aegrotocatellus jaggeri) и моллюска (Anomphalus jaggerius). А вот Джонни Холлидей остался неприкаянным. Их что, его рожа не устраивает? Даже для колорадского жука?!
Вкус собаки
Судьба давно связала человека и собаку. Первый, кто закемарит, будет слопан вторым. Поэтому каждый спит вполглаза. Официально, конечно, собака, один из лучших друзей человека, а человек — добрый хозяин. Но эта социальная конструкция имеет всего одну цель — предотвратить постоянное пожирание одних другими… По крайней мере, таково наше предположение. Взаимоотношения человека с кошками носят столь же извращенный характер.
Некоторые народности имеют с собаками «контракт» с четко обговоренными условиями. Так, у нивхов, народа, живущего в устье Амура и на Сахалине, занимающегося охотой и рыболовством, каждому ребенку от рождения «придают» собаку. Всю свою жизнь она питается испражнениями своего хозяина. В каком-то смысле она им «проникается». А когда хозяин умирает, его соплеменники съедают собаку. Таким образом, они как бы съедают самого хозяина, как считает исследовательница Лоренс Делаби, которая пространно рассуждает об «отложенном» самоканнибализме на страницах журнала «Монгольские и сибирские исследования» (№ 29, с. 123–128). В сущности, собака служит своего рода посредником, который дает людям возможность избежать каннибализма в прямом и чистом виде. А это само по себе уже достаточный повод слопать своего песика.
В любом случае собаки представляют собой реальную ценность в пищевой цепочке. И едят их не только в Азии, но теперь уже и в Африке — голод не тетка. В Мбандаке и Киншасе, где царит тотальный дефицит всего на свете, в рационе некоторых жителей Конго собака все больше заменяет и говядину, и козлятину. Собачатина там даже официально фигурирует в меню небольших ресторанчиков. Поскольку, помимо всего прочего, говорят, она еще и очень вкусная.
Чисто инстинктивно мясо бассета или пуделя вызывает у нас подозрения, и, в общем-то тут мы, наверное, правы. И в июне 2007 года выяснилось, что следует также избегать употреблять в пищу мясо корги — породы собак, которую обожает королева Елизавета И. Это выяснилось после того, как в прямом эфире по лондонскому радио прошел репортаж, в котором известный британский артист Марк Макгоуэн съел такую собачку в знак протеста против гибели лисицы, убитой выстрелами из ружья и ударами палки группой охотников, в которую входил супруг королевы принц Филипп. Так-то вот — чтобы полакомиться собачатиной, пользуются любым предлогом. По словам Макгоуэна, вкус у корги «невероятно, просто невероятно отвратительный». В ходе предыдущей передачи этот артист отведал лебедя, который на вкус «немного напоминает утку».
Чтобы узнать, какая порода вкуснее, надо попробовать всех. Поскольку известно, что взрослая чихуа-хуа весит порядка 900 граммов, а мастиф может достигать веса в 140 кг, то очевидно, что «выход продукции» будет сильно варьироваться в зависимости от породы. Скелет собаки (Canis lupus familiatis) насчитывает около 300 костей — примерно на 80 костей больше чем скелет человека, но мы имеем право есть руками. Ну и, конечно, можно наверняка придумать интересные рецепты приготовления блюд из собачьих голов. Четверку корги, которые летом 2007 года тявкали вокруг английской королевы, звали Форос, Свифт, Эмма и Линнет.
Полет бабочки
Говорят, взмах крыльев бабочки может вызвать бурю на другом конце планеты. Это не так, но не страшно! — сей яркий образ служит прежде всего для того, чтобы вообразить, как при некоторых нелинейных процессах какая-нибудь совсем незначительная мелочь может со временем привести к колоссальным последствиям. Реже приводят обратный пример: какой эффект на бедную бабочку и ее хрупкие крылышки производит буря? Однако тут ответ получить просто: поместите бабочку в аэродинамическую трубу и посмотрите, что произойдет. Такой эксперимент недавно поставили в Оксфордском университете. Не ради удовольствия помучить насекомых (например, помещая их на сетку, замыкающую трубу, куда нагнетают воздух безумные вентиляторы), а, наоборот, чтобы попытаться понять такие непростые механизмы полета бабочки. Дело в том, что — да! — пятьдесят лет спустя после полета первого спутника, через пятнадцать лет после премьеры телесериала «Секретные материалы», три месяца спустя после перехода электричек на летнее расписание, человечество так и не знает точно, как именно бабочке удается порхать в воздухе. Конечно, кое-какие идеи на этот счет имеются, но целостной модели нет. Полет бабочки напоминает рыскания пьяного, причем не на плоскости, а в трех измерениях. А это уже оригинально. Более того, по законам аэродинамики бабочка не может даже взлететь. Слишком она для этого тяжела и нескладна, а кроме того, она не зарегистрирована в парижских аэропортах — у нее даже нет сайта в Интернете! Датский зоолог, Торкель Вейс-Фог, родившийся в 1922 году и покончивший с собой 13 ноября 1975 года в Кембридже, в свое время нашел часть разгадки: «хлоп-дрыг» («clap and fling»). В момент взлета бабочка резко сводит крылья над собой — хлоп, — разгоняя воздух. Сразу за тем насекомое снова их разводит, резко разворачиваясь на месте — это «дрыг». Внезапный прилив воздуха между крыльями увеличивает подъемную силу (мы, конечно, лишь резюмируем основное). Что же касается всего остального, то ученым многое было не ясно.
И вот два зоолога из Оксфорда заставили бабочек-адмиралов (Vanessa atalanta, довольно распространенный в Европе вид) лететь к искусственному цветку, помещенному в противоположном конце аэродинамической трубы. Затем они слегка подпустили туда дыма, чтобы проанализировать движение воздуха вокруг крыльев своих подопытных. И это позволило им наблюдать множество удивительных и сложных явлений, таких как, например, «захват следа»: энергия вихря, произведенного взмахом крыльев, вновь используется бабочкой при следующем взмахе. Короче, бабочка вовсе не пьяна, ее движения экономны и позволяют ей «искусно использовать целую гамму сочетаний различных аэродинамических механизмов», — утверждают авторы исследования на страницах журнала «Nature» (т. 420, № 69–26, с. 660–664).
В аэродинамической трубе изучали также полет летучих мышей, и результаты были столь же интересны и удивительны. И что самое приятное, никаких при этом циклонов на другом конце планеты!
Партеногенез у акул
«Мой хороший акуленок, ты дитя — дитя любви», — вдохновенно пела в прошлом веке очаровательная Франс Галь. И вот наука, которая, как мы знаем из работ по эпистемологии знаменитого философа Пауля Фейерабенда, не упускает случая все опошлить, объявляет нам, что детеныш акулы необязательно является дитем любви. В зоопарке штата Небраска (США) самка акулы родила после того, как пересеклась лишь с тенью самца. Животное в течение трех лет жило в бассейне в компании двух других самок. Анализ ДНК малыша подтвердил, что идет речь о случае настоящего партеногенеза (размножение неполовым путем) — первом случае, известном у хрящевых рыб. Самка акулы просто-напросто сама оплодотворила собственную икру — так считает ирландско-американская группа исследователей, которая подробно разобрала это уникальное достижение весной 2007 года в журнале «Biology Letters» британского Королевского общества. Кстати, чтобы быть уж совсем точными, напомним, что музыку к «Акуленку» написал Джо Дассен, а слова — Серж Гейнсбур, и случилось это в 1967 году. А вот еще один сильный пассаж из французской песенки. В свое время Жан-Жак Гольдман пояснял: «Она сама себе сделала ребенка. / Это было в те слегка сумашедшие годы, / Когда папаши вышли из моды». У акулы, известной под названием рыба-молот (Shyma tiburo), речь скорее идет не о моде, а о необходимости: если самца нет, приходится выкручиваться самой, даже если в генетическом отношении детишки получаются не слишком удачными. Насекомые умеют так размножаться, причем без проблем, а млекопитающие к этому не способны. Вот и от акул никто этого не ожидал! А оказывается, эта хитрая тупомордая рыба может легко перейти от полового размножения к бесполому — в зависимости от обстоятельств. И это непорядок.
Непорядок, потому что для нас чем акул вокруг меньше, тем лучше. Не то чтобы они были такие уж бяки… Просто у них слишком много зубов и они все время голодные. Послушайте, что поет Франс Галь: «Чтоб уберечь тебя, я готова драться со своими сестрами. / Я хочу одна владеть твоим сердцем. / Я — акуленок / С белым животом и перламутровыми зубами». Однако не стоит опасаться акул вида рыба-молот Tiburo: в длину они не превышают одного метра, а в весе 10 килограммов. Выглядят уродливо, с этой своей приплюснутой башкой, зато мясо у них вкусное. Водятся рыбы-молот в тропических водах Атлантики возле американского побережья с 31° северной широты по 340 южной широты. Известность эти рыбы завоевали в 1960-е годы благодаря знаменитой песенке Клода Франсуа: «Если бы У меня была рыба-молот, / Я бы все время долбил, / И днем и ночью все бил бы и бил».
Кстати, когда у акулы рождается детеныш без отца, его вскоре сжирают другие рыбы из того же аквариума.
Размер насекомых
Почему насекомые такие маленькие? Почему коровы мычат? Почему у жирафов длинная шея? Ну, на последний вопрос ответ очевиден: если бы у жирафов была такая же короткая шея, как, скажем, у Клода Аллегра[6], они бы выглядели столь нелепо, что ее величество Эволюция быстро бы наказала их за такое уродство. А вот ответить на первый вопрос не так-то просто. Размеры всех насекомых (в настоящий момент известно около миллиона видов!) укладываются в промежуток от долей миллиметра до нескольких сантиметров. Рекорд — 20 см — принадлежит виду Titanus giganteus. Сие жесткокрылое обитает в Южной Америке. Судя по всему, в ближайшее время этот рекорд побит не будет. Давным-давно — лет эдак 300 миллионов тому назад — на Земле встречались прото-стрекозы с размахом крыльев в 75 см и другие столь же очаровательные гигантские насекомые. Но та эпоха, как и эпоха дешевой нефти, видимо, безвозвратно ушла в прошлое. Как? Когда? Почему? Потому что насекомые дышат не так, как мы. Вместо легких у них — система разветвленных трахей, по которым кислород распространяется по всему телу. Каждая трахея имеет выход наружу в виде маленького отверстия, называемого стигматом. Преимущество системы — ее надежность. Недостаток — сеть трахей действует лишь на коротких дистанциях, что ограничивает развитие этих живых существ.
Чтобы стать крупнее, насекомым достаточно отрастить себе более крупные трахеи, скажете вы. Так же подумали два американца, физиологи Кайзер и Кинлен. Приобретя все необходимое для проверки данной гипотезы, они отправились в Национальную лабораторию в Аргонне, где воспользовались суперсовременной технологией, которая позволила им при помощи рентгеновских лучей подробно изучить дыхательную систему жуков разной величины. Оказалось, что дыхательная система насекомого растет быстрее его самого. Если рост насекомого увеличился на 100 %, то объем «дыхалки» — на 120 %. Естественно, у подобного «опережающего развития» есть ограничения, в частности, на уровне сочленения лап и тела — именно здесь находится узкое место. После множества расчетов Кайзер и Кинлен пришли к следующему заключению: насекомое не может достигать более тридцати сантиметров в длину. Молодцы, ребята! Когда ответ известен заранее, задача сильно упрощается. Ну а все-таки, как же тогда во времена палеозоя существовали такие переростки? Ответ ученых таков: в далекие доисторические времена в воздухе содержалось гораздо больше кислорода (35 % против 21 % сегодня), что позволяло при том же диаметре трахей достигать больших размеров. Однако, если однажды ночью вы вдруг почувствуете, что у вас по спине ползет майский жук метровой Длины, это будет означать, что доктора Кайзер и Кинлен страшно облажались. Ну или что у вас белая горячка.
Античные крабы
10 мая 2007 года, в 6 часов утра, агентство Франс Пресс выдало сенсацию: «Под развалинами Рима на протяжении многих веков живет и здравствует колония крабов». В сообщении говорилось, что итальянские ученые обнаружили на форуме Траяна, построенном в 113 году, колонию пресноводных крабов, весьма, так сказать, почтенного возраста. Генетически они оказались близки к своим собратьям, обитающим в водоемах Греции. Вполне вероятно, что эти ракообразные были завезены сюда греками две-три тысячи лет тому назад, то есть чуть ли не до основания Рима (753 г. до н. э.) и, уж во всяком случае, задолго до изобретения майонеза, заклятого врага крабьего племени.
Крабы чрезвычайно редко попадают на первые полосы новостей. Когда им это все-таки удается, то поводы часто бывают совершенно дурацкие. Например, в апреле 2007 года нам сообщили, что на обеде, который Буш-младший дал в честь японского гостя премьера Шинзо Абе, шеф-повар Белого дома приготовил крабов из залива Чезпик с гарниром из обжаренных азиатских грибов. Напомним, что самым часто встречающимся крабом в заливе Чезпик является голубой краб (Callinectes sapidus), которого на восточном побережье США отлавливают с таким размахом, что это уже угрожает выживанию вида. Вкусный он очень, этот голубой краб! А вот пресноводного краба (Potamon fluviatile), хоть он и вполне съедобен, не очень-то употребляют в пищу. Что ж, тем лучше — итальянские ученые оценивают численность колонии с форума Траяна в тысячу особей. Какому-нибудь столичному ресторану хватило бы всего нескольких дней, чтобы полностью исчерпать запасы «античных крабов». Правда, можно вообразить, что крабы водятся под каждым камнем каждой древнеримской руины, но это как-то не слишком приятно. К тому же римские крабы имеют длину в среднем восемь сантиметров, что больше, чем средний рост остальных представителей вида. И даже мысль о том, что их отдаленные предки, возможно, были знакомы с Юлием Цезарем, не особо успокаивает.
Вообще-то форум Траяна — весьма экзотическое место обитания для пресноводных крабов. Они там кушают личинок насекомых и улиток, а также сигаретные окурки и упаковки от фастфуда. А где же там вода, — спросите вы? Дело в том, что под форумом протекают каналы, построенные этрусками для осушения заболоченных участков местности еще в VI веке до н. э. В те времена никто и не помышлял ни о разведении крабов, ни об утилизации упаковок от «Макдональдса».
Насколько нам известно, в Париже крабов нет, кроме как на прилавках, где продаются дары моря. Но, может, все-таки стоит покопать под кольцевой дорогой?
Память гусеницы
Мир труда — это огромное поле разнообразных видов деятельности. Есть, например, люди, зарабатывающие три франка и шесть су, продавая свиную требуху на рынке — работа тяжелая, да и, похоже, торговля требухой — профессия исчезающая. Другие ворочают миллионами в ходе бесконечных деловых обедов и завтраков. И наконец, есть люди, которым платят, чтобы они нашли ответ на следующий простой вопрос: помнит ли бабочка о том, что она узнала, будучи гусеницей.
Эта последняя категория трудящихся не слишком многочисленна — в ее славных рядах всего три человека. И все трое трудятся на биофаке Джорджтаунского университета в Вашингтоне. Это — одно из немногих мест в мире, где люди задаются вопросом, сохраняют ли беззаботные мотыльки воспоминания с тех времен, когда они еще ползали в обличье противных гусениц. Так вот, ответ положительный — помнят. Бабочки не претендуют на слоновью память, но есть вещи, которые они не забывают. Как сие удалось доказать? Наверное, уложив чешуекрылое насекомое на мягкую кушетку, по методу доктора Фрейда, и выясняя, какие у нее были отношения с мамой-гусеницей? «А скажите-ка мне, дорогуша, вам нравилось гладить волоски у нее на животе?»
Нет, все происходило совершенно не так. Во-первых, потому, что понятие «мама-гусеница» лишено смысла. Во-вторых, потому, что серого вещества у бабочек явно маловато, чтобы иметь столь развитое воображение. Поэтому-то трое исследователей и действовали совершенно иначе. Они подвергли гусениц ночных бабочек-бражников (Manduca sexta) памятным во всех отношениях испытаниям. Гусеницам давали понюхать химический препарат, используемый в растворителях (этилацетат), и сразу после этого они получали разряд электрического тока. Это называется выработкой условного рефлекса. Представьте себе, что всякий раз, когда вы ставите диск Мирей Матье, кто-то врывается в помещение и дает вам здоровенного пинка. В результате вы очень быстро научитесь прятаться, едва заслышав голос Мирей. И у гусениц то же самое. По окончании «курса обучения» они бежали со всех ножек, едва унюхав хотя бы молекулу этилацетата. Вопрос: будут ли насекомые вести себя так же, превратившись в бабочку? Вспомнят ли они о прошлом болезненном опыте и будут ли стремиться избежать его повторения? Исследователи убедились в том, что это действительно так, о чем и рассказали на страницах журнала «PLoS ONE» в марте 2008 года.
Итак, гусеницы и бабочки, такие непохожие друг на друга существа, могут иметь общие воспоминания. Это доказывает некую «нейронную преемственность», несмотря на полную замену «проводки» в ходе метаморфозы. Было бы интересно изучить сие явление с точки зрения эволюционной биологии. А вот торговать потрошками на рынке — работа, прямо скажем, малоперспективная.
Почка тапира
Ноубл Суидам Рустум Малуф (Малуф — это фамилия) — единственный в мире ученый, изучавший почку тапира. Его работа «Почка тапира: макроскопическое исследование», опубликованная в 1991 году в журнале «The Anatomical Record» (т. 231, № 1, с. 48–62), является уникальным трудом по данному вопросу, и ничего подобного с тех пор не появлялось. Правда, следует отметить, что эти четырнадцать страниц всесторонне охватывают заявленную тему, даже если и остается несколько моментов, которыми еще можно заняться.
Господин Ноубл Суидам Рустум Малуф — профессор нефрологии в одном из университетов Кливленда (Case Western Reserve University) (штат Огайо). Тапиры там по улицам не бегают. Однако, похоже, снабжение тапирами в этом американском городе поставлено достаточно хорошо, поскольку господину Ноублу Суидаму Рустуму Малуфу удалось выявить небольшие различия между почками горного тапира (Tapirus pinchaque) и почками центрально-американского тапира (Tapirus bairdi). В идеале — то есть если бы он мог пользоваться неограниченным открытым кредитом — господин Ноубл Суидам Рустум Малуф мог бы расширить сферу своих исследований и включить в нее особенности почек чепрачного тапира (Tapirus indicus) и равнинного тапира (Tapirus terrestris).
Всего на нашей планете обитают четыре вида тапиров, которые составляют все семейство тапировых (других тапировых, кроме тапиров, не существует). Тапиры живут обычно группами по три или четыре особи. Было бы глупостью завести в качестве домашнего животного одинокого тапира, если вы хотите завести себе друга. Следует знать, что это животное практически не будет вылезать из ванной комнаты, так как тапиры обожают воду. Или, скорее, ситуация будет следующей: в вашей ванной будут постоянно толочься штуки три-четыре тапиров, которые непременно раздолбают вам биде и загородят все подступы к ванне. Тапир имеет два метра в длину, один метр в холке и весит где-то в районе 200 килограммов. Тапиры плохо видят и живут около тридцати лет. Впервые увидев тапира, люди обычно думают, что это какая-то ошибка: хобот, как у слона, туловище свиньи и коровьи копыта на носорожьих ногах. Да и увидев его вновь, удивляешься, пожалуй, не меньше. А ведь вы еще не видели его почки!
Корковое вещество почки у тапира составляет примерно 80 % веса почки. Это много, но нечто подобное встречается и у других животных. У ламантина этот показатель составляет 57 %. Господин Ноубл Суидам Рустум Малуф изучал также почки ламантина и результаты своего исследования по этому поводу он опубликовал в «The American Journal of Anatomy» (т. 184, № 4, с. 269–286) под заголовком «Анатомия почки ламантина (Trichechus manatusy)». Ученый муж из Кливленда не пасует перед изучением крупных экземпляров, как доказывает его исследование почек жирафа (2002 г.). Что касается почек слона, он описал их в 1995 году как «схожие с почками ламантина, но не морской дюгони (Dugong dugon)» («The Anatomical Record», т. 242, № 4, с. 491–514). Дюгонь — родственное ламантину красивое морское животное, с изящным сигарообразным телом. И никакого сходства с тапиром.
Авто для жука-плавунца
В тот год Билл Клинтон заявил под присягой, что не имел половых сношений с Моникой Левински, Эрик Табарли[7]упал со своей яхты в Ирландском море, Интернет взрывообразно расширился. Перспективы представлялись безграничными. В том же 1998 году журнал «Latissimus», посвященный исключительно водяным жукам (иначе — плавунцам), опубликовал сенсационное сообщение Б.Ж. ван Вонделя под заголовком «Новый случай запрыгивания водяного жука на крышу красного автомобиля» (№ ю, с. 29). Об этом событии судачат еще и поныне.
Статья в «Latissimus» звучала как вызов современной науке: почему эти водные насекомые запрыгивали на красные автомобили, чтобы отложить там яйца? Какой урон могли нанести грязные букашки дорогой и уязвимой окраске автомобилей? И что произошло бы с плавунцами, если бы они все принялись откладывать яйца на крышах авто красного цвета? Ученые отложили в сторону досье «Клинтон — Левински» и принялись искать ответы на эти столь волнующие общественность вопросы.
Для начала они вспомнили, что в предшествующем 1997 году некто А.Н. Нильсон первым забил тревогу, опубликовав в том же журнале статью под названием «О летающих плавунцах-нырялках и притягательности крыш красных автомобилей для представителей вида Hydroporus incognitas» (№ 9, с. 12–16). То есть прецеденты имелись, это правда. Иначе бы Б.Ж. ван Вондель не мог бы вести речь о «новом случае» в своей публикации 1998 года. Наука двигалась вперед!..
Напомним, что жуки-плавунцы относятся к классу водяных жесткокрылых, и самыми крупными из них являются представители вида Dytiscus latissimus, которые могут достигать пяти сантиметров в длину. А теперь пропустим какое-то количество эпизодов и перенесемся в 7 июля 2006 года. Именно в этот день вышел в свет том № 273 (с. 1667–1671) журнала «Proceedings» по биологическим наукам лондонского Королевского общества (Британская академия наук) с важнейшими результатами, полученными в Венгрии. В один прекрасный летний день группа исследователей из Будапешта развернула на болоте большие пластиковые полотнища — красное, черное, желтое и белое. Три часа спустя на них уже сидели 1229 водяных насекомых, в чем, в сущности, нет ничего необычного. Однако посмотрите: 700 устроились на красном полотнище, 398 — на черном, 88 — на желтом и 43 — на белом. Тут явно налицо некие предпочтения. Затем венгерские ученые много думали, провели анализ ряда автомобильных красок и в конечном счете выдали следующее откровение: жуки находят болото по горизонтальной поляризации отраженного света. А свет, отраженный машинами красного цвета (и в меньшей степени черного) имеет такую же поляризацию. Вот почему в глазах жука-плавунца что красная тачка, что болотная лужа — один черт…
Как говориться, карета подана!
Авторы исследования пишут в заключение: дабы избежать откладывания яиц водяными насекомыми на крышах машин, мы бы рекомендовали жителям зон с повышенной влажностью не пользоваться автомобилями яркой окраски — жучки делают это по ошибке, из-за цвета покрытия. Увы, данной рекомендации так никто и не последовал.
Зверушки на пирушке
Человек всегда остается благодетелем для природы, а после смерти — особенно: труп, оставленный под открытым небом, представляет собой огромный запас пищи, а также весьма «популярное» место кладки яиц для насекомых. Наши шестиногие друзья так же жируют на мертвецах, как нефтяные компании на нас во время кризиса — да так, что в конечном счете способны практически полностью «ликвидировать» труп, при этом всячески наслаждаясь жизнью.
Французский ветеринар Жан-Пьер Меньен (1828–1905) был первым, кто посмотрел «научным взглядом» на сие дефиле насекомых на куче едва остывшего человечьего мяса. Родом он из Геримонкура (департамент Ду) и по известности среди местных уроженцев идет на втором месте после знаменитого политика и промышленника Франсуа Пежо. По интересующей нас теме Меньен оставил нам два фундаментальных исследования: во-первых, «Могильная фауна» (1887 г.), а главное, выдающийся трактат «Трупная фауна: применение энтомологии в судебной медицине» (1894 г.). Этот последний труд заложил основы новой дисциплины, которую с тех пор называют судебной энтомологией (по-английски forensic entomology). Целью этой веселенькой науки является точная датировка и по возможности выявление обстоятельств смерти путем наблюдения за мелкой живностью, кишащей на трупе. Впоследствии человек совершил полет на Луну, но это — потом. Благодаря Меньену он уже тогда совершил настоящий прорыв в знании.
Ученый наблюдал не беспорядочный рывок и свалку всех случившихся поблизости насекомых, а строго организованную «процессию» по направлению к разлагающемуся мясу. Он разделил ее на восемь «эскадронов» (Меньен использует именно этот термин). Открывают дефиле всего несколько часов спустя после кончины синие и зеленые падальные мухи и обычные мухи (различные Calliphoridae и Muscidae). Это передовой отряд. А закрывают марш — три-четыре года спустя — два вида жуков (Tenebrio obscurus и Ptinus brunneus), которые тщательно подчищают все крохи, что оставили те, кто наведывался «до того». Это восьмая, и последняя, команда. А в промежутке между их посещениями пройдут по очереди шесть эскадронов самых разнообразных могильщиков, у некоторых из них к тому же очень миленькие названия: Drosophila funebris, Necrobia violacea и прочие Necrophorus. Они стоят как бы особняком в многочисленных и «разношерстных» семействах двукрылых и жесткокрылых, мух и жуков, некрофагов и некрофилов (эти последние питаются некрофагами и паразитируют на них). Настоящая пирушка для зверушек!
Напоминаем: все происходит в строгом порядке, поскольку хватит на всех! Пятая бригада, например, колонизирует труп строго в момент аммиачной ферментации — их «курортный заезд» начинается через пять месяцев после кончины и длится около четырех месяцев. Чувствуется, что сезон уже заканчивается. Это навевает ассоциации с длинными выездами буржуазных семей в Венецию лет сто назад — по крайней мере, так, как это описано у Томаса Манна. Отметим в заключение, что термин «эскадрон» (или «бригада») дал старшине жандармерии Бернару Шовэ повод для бесконечных сомнительных острот на первом европейском семинаре по судебной энтомологии, проходившем во Франции в 2002 году под эгидой Национальной жандармерии, которая обзавелась соответствующим специализированным подразделением еще в 1992 году.
Танец пчелы
Приземление банки с медом на стол к завтраку — операция сложная и требующая немалого мастерства. Проблемы создают не заключительные этапы — они-то как раз не представляют значительных трудностей, за исключением случаев, когда «маневр» производится при открытой крышке, утром и с бодуна. Именно начальные фазы процесса могут вызвать затруднения, так как нужно, чтобы пчелы «улетели» на волю искать более подходящие места для сбора добычи. Избавиться от пчелы — не просто, а кроме того, эта операция занимает немало времени и, как при игре в ба<