— Тебе нельзя, — сказала Шириам, обращаясь к Мирелле. — Как нельзя и ни одной участнице нашего совета. Явившись сюда, ты, Мирелле, согласилась довести дело до конца. И этот долг не имеет ничего общего с шатанием неведомо где лишь потому, что тебя скука одолела. Боюсь, пока все не завершится, мы еще досыта нахлебаемся треволнений. Больше, чем кому-то из нас хочется. — При других обстоятельствах из Шириам получилась бы замечательная Амерлин. Однако в нынешних она была излишне энергичной и решительной. Слишком уверенной в себе. — Но что касается Зеленых… Да, с этим я согласна. Две? — Она обвела взглядом пять других Айз Седай. — Чтобы наверняка?
— Кируна Начиман? — предложила Анайя, а Беонин добавила:
— Бера Харкин?
Остальные кивнули, одна Мирелле недовольно дернула плечиком. Айз Седай — не маленькая девочка, чтобы капризы показывать, но она словно губки надуть собралась.
Суан облегченно вздохнула во второй раз. Она не сомневалась: ее доводы верны. Ранд куда-то исчез, а если бы он проявился где-нибудь между Хребтом Мира и Океаном Арит, то неизбежно пошли бы слухи. И, где бы он ни находился, рядом с ним — Морейн, держит его за ошейник. Кируна с Берой не откажутся передать Морейн письмецо, а на двоих у них семь Стражей, так что убить гонцов — даже для айильцев задача не из легких.
— Нам бы не хотелось утомлять ни тебя, Суан, ни Лиане, — сказала Шириам. — Я попрошу кого-нибудь из Желтых сестер позаботиться о вас. Может, они сумеют чем-то помочь, как-нибудь облегчат ваше состояние. Нужно подыскать комнаты, где вы отдохнете.
— Если вы встанете во главе наших глаз и ушей, — заботливо добавила Мирелле, — вам нужно поберечь свои силы.
— Я не так хрупка, как вам кажется, — возразила Суан. — Будь я такой слабосильной, неужели бы дошла к вам почти через две тысячи миль? Какую бы слабость после усмирения я ни испытывала, все уже давно прошло, поверьте мне!
А правда было проста: вновь оказавшись в средоточии власти, Суан вовсе не желала лишаться возможности влиять на события. Но не могла же она так им напрямую и заявить! Все эти озабоченные взгляды, устремленные на нее и на Лиане… Ну, про Карлинию этого не скажешь, но остальные… О Свет! Того и гляди, еще приставят к нам послушницу, чтоб нас в кроватку укладывала!
Раздался стук в дверь, и тут же вошел Аринвар, Страж Шириам. Это был невысокий и, несмотря на седые виски, стройный кайриэнец; лицо его отличалось суровостью, а двигался он, словно крадущийся леопард.
— С востока сюда направляются двадцать с лишним всадников, — доложил он без всяких предисловий.
— Не Белоплащники, — заметила Карлиния, — иначе, полагаю, ты бы так и сказал.
Шириам покосилась на нее. Многие сестры оказывались весьма обидчивыми, если другая вмешивалась в их отношения с Гайдином.
— Нельзя дать им уйти. Иначе, весьма вероятно, не только они узнают, где мы находимся. Пойдут слухи… Аринвар, их можно захватить? Лучше всего их пленить. Мне бы не хотелось их убивать.
— И то и другое может оказаться трудным делом, — ответил Страж. — Махан говорит, они вооружены и вид у них, как у ветеранов. Каждый стоит десятерых солдат помоложе.
Морврин досадливо хмыкнула:
— Мы должны сделать либо так, либо этак. Прости меня, Шириам. Аринвар, могут ли Гайдины скрытно подвести к ним поближе кого-нибудь из сестер попроворней? Чтобы она их Воздухом оплела?
Тот еле качнул головой:
— Махан говорит, они могли увидеть наблюдавших за отрядом Стражей. И наверняка заметят, если мы попытаемся подвести к ним одну-двух из вас. Тем не менее они все равно направляются сюда.
Изумленно переглянулись не только Суан и Лиане. Мало кто способен заметить Стража, который не хочет, чтобы его увидели, пусть даже на нем и нет плаща Гайдина.
— Тогда делай, что считаешь лучшим, — сказала Шириам. — Если удастся, захвати их. Но ни один не должен уйти и выдать нас.
Не успел Аринвар поклониться, положив руку на эфес меча, как позади него возник еще один мужчина, очень похожий на медведя — смуглый, высокий и массивный, с волосами до плеч и короткой бородкой, но с выбритой верхней губой. Для такой крупной фигуры его плавные движения казались странными. Подмигнув Мирелле, своей Айз Седай, он произнес с отчетливым иллианским акцентом:
— Всадники остановились, но один продолжает скакать сюда. Даже если б моя престарелая матушка упрямо это отрицала, я бы все равно с одного взгляда назвал его имя. Это Гарет Брин.
Суан уставилась на Стража; руки и ноги у нее вдруг разом похолодели. Ходили упорные слухи, что Мирелле в самом деле замужем за этим Нугелом и за двумя другими своими Стражами — что являлось открытым вызовом обычаям и законам всех стран, о которых Суан было известно. Но по закоулкам ошеломленного разума проплыла иная невероятная мысль — и на голову Суан будто мачта обрушилась. Брин — здесь?! Невозможно! Безумие! Немыслимо, чтобы кто-то мог пройти за ними по следу от той деревеньки до… Нет, этот, как раз мог. И он явно так и сделал. С него станется. Когда Суан вела свой маленький отряд на юг, то упрямо твердила себе: есть всего одна разумная причина не оставлять за собой следов — какие бы толки ни ходили о смерти прежней Амерлин, Элайде известно, что беглянки живы, и она не прекратит их выслеживать, пока не отыщет Суан и Лиане или пока ее саму не свергнут. Суан сердилась на себя — под конец ей приходилось спрашивать дорогу, однако ее, точно акула, терзала иная мысль: Элайда сумеет как-то отыскать кузнеца в той глухой алтарской деревушке. И Суан лишь надеялась, что Элайде такое не под силу. Но для Брина тот кузнец стал будто размалеванным указателем. Не ты ли говорила, что это глупой. Ну вот, пожалуйста, он тут как тут!
Суан хорошо помнила, как схлестнулась с Брином, когда вынуждена была склонить его перед своей волей из-за того дела в Муранди. Согнуть его оказалось ничуть не легче, чем толстый железный прут, все равно что сжать огромную пружину, которая так и норовит вырваться, ослабь нажим хоть на миг. Суан пришлось применить всю свою силу, она вынуждена была прилюдно его унизить — чтобы он наверняка оставался согнутым, сколько ей нужно: вряд ли Брин пошел бы против своего слова, когда давал обещание, стоя на коленях, и к тому же просил у нее прощения на глазах пятидесяти свидетелей из благородного сословия. И с Моргейз-то справиться было трудно, а Суан вовсе не хотелось рисковать тем, что Брин даст Моргейз повод поступить вопреки данным ей инструкциям. Странно думать, что когда-то, чтобы приструнить Моргейз, они с Элайдой действовали сообща.
Суан с трудом взяла себя в руки. Она была точно в тумане — потрясенная, что думает о чем угодно, только не о том, о чем нужно. Сосредоточься! Паниковать еще рано.
— Вы должны отослать его прочь. Или убить.
Слова еще не успели слететь с языка, но Суан уже жалела о своей ошибке. Слишком она была настойчива. Даже Стражи поглядели на нее, а уж Айз Седай… Суан никогда не представляла, как чувствует себя женщина, не имеющая поддержки Единой Силы, когда все эти строгие взгляды устремлены на нее в полную силу. Она ощущала себя голой, ее самые сокровенные помыслы словно оказались у них как на ладони. Даже понимая, что не во власти Айз Седай прочитать ее мысли, Суан так и подмывало признаться, пока они сами не начали уличать ее во лжи и перечислять ее провинности. Она надеялась, что лицо у нее не такое, как у Лиане: на щеках той жарко горели алые пятна, а глаза округлились.
— Вам известно, почему он оказался тут. — В голосе Шириам звучала холодная уверенность. — Вам обеим известно. И вы не хотите с ним встречаться. Настолько, что толкаете нас на убийство.
— Выдающихся военачальников ныне немного. — Нугел принялся загибать пальцы: — Агельмар Джагад и Даврам Башир, думаю, не покинут Запустения, а от Пейдрона Найола вам безусловно никакой пользы не будет. Если Родел Итуралде и жив, то, скорей всего, погряз в сваре где-то там, на осколках того, что осталось от Арад Домана. — Страж поднял руку в боевой перчатке и выставил большой палец:
— И остается Гарет Брин.
— Значит, ты считаешь, что нам нужен великий полководец? — тихо спросила Шириам.
Нугел и Аринвар друг на друга и не взглянули, но Суан не покидало чувство, будто Гайдины обменялись взглядами.
— Решать тебе, Шириам, — так же тихо ответил Аринвар. — Тебе и другим сестрам. Но если вы намерены вернуться в Башню, то мы можем воспользоваться боевым опытом Брина. Если же вы склонны оставаться здесь, пока за вами Элайда не пришлет, тогда весь этот разговор ни к чему.
Мирелле вопросительно посмотрела на Нугела, тот кивнул.
— Похоже, Суан, ты была права, — мрачно заметила Анайя. — Гайдинов мы не одурачили.
— Еще вопрос, согласится ли он служить нам, — промолвила Карлиния, и Морврин кивнула, добавив:
— Мы должны заставить его увидеть наше дело под таким углом, чтобы он сам пожелал служить. Если станет известно, что мы, не успев даже начать, убили или держим пленником столь выдающегося человека, это не принесет нам ничего хорошего.
— Верно, — согласилась Беонин. — И нужно предложить Брину награду, которая накрепко привяжет его к нам.
Шириам обратила взор к Стражам:
— Когда лорд Брин доберется до деревни, ничего ему не говорите. Приведите его сюда. — Как только дверь за Аринваром и Нугелом затворилась, взгляд Шириам посуровел. Суан было знакомо выражение ее лица: от такого ясного зеленого взора послушницы падали на колени, хотя Шириам еще слова не проронила. — Та-ак. А теперь вы расскажете нам, почему Гарет Брин здесь.
Выбора не было. Если Айз Седай поймают Суан даже на микроскопической лжи, то учинят допрос с пристрастием. Суан глубоко вздохнула:
— В Андоре, возле Корийских Ключей, мы укрылись на ночь в одном сарае. Брин, оказывается, лорд в тех краях, и…
Глава 28
В КАПКАНЕ
Брин верхом на Путнике миновал первые каменные дома, когда к нему приблизился Страж в серо-зеленой куртке. Брин признал в мужчине Стража, едва тот сделал два шага, даже не будь вокруг столько характерных для Айз Седай лиц, которые он заметил на улицах. Что, во имя Света, столько Айз Седай делают в такой близи от Амадиции? Люди в деревнях, через которые проезжал отряд Брина, толковали, что Айлрон намерен наложить лапу на этот берег реки Элдар, а это значит, что таковы планы Белоплащников. Айз Седай вполне способны за себя постоять, но коли Найол пошлет за Элдар легион, очень многих из этих женщин ждет смерть. Если Брин не утратил напрочь способность по срезу пня определять, когда срублено дерево, то еще месяца два назад эта деревенька была во власти леса. Зачем же сюда так стремилась Мара? Брин был уверен, что найдет ее тут: в одной из деревень мужчины запомнили трех путешествующих вместе хорошеньких женщин — одна из них интересовалась, как добраться до поселка, заброшенного со времен Белоплащниковой Войны.
Страж, рослый мужчина с широким лицом, судя по бороде, иллианец, перегородил дорогу большеносому гнедому мерину Брина и поклонился:
— Лорд Брин? Я — Нугел Дроманд. Пожалуйста, пойдемте со мной. Кое-кто здесь желает с вами побеседовать.
Брин не спеша слез с коня, стащил с рук боевые перчатки и заткнул их за пояс с мечом, рассматривая тем временем поселок. Сейчас на Брине была простая желто-коричневая куртка — она удобнее в походе, чем тот шелковый серый камзол, в котором Брин пустился в путь. Естественно, от того наряда пришлось отказаться. Айз Седай и Стражи, да и прочие тоже молча наблюдали за ним, но даже те, кто с виду походил на слуг, не были удивлены. Вдобавок Дроманду известно, как его зовут. Нельзя сказать, что немногие знали Брина в лицо, но, по его подозрениям, за подобной осведомленностью кроется нечто большее. Если Мара — если они — агенты Айз Седай, это обстоятельство ни на волосок не меняло данную ими клятву.
— Веди, Нугел Гайдин.
Если Нугела и удивило подобное обращение, Страж ничем его не выдал.
Дроманд повел Брина к гостинице — или к тому, что некогда представляло собой гостиницу. Обстановка там более всего напоминала штаб во время военной кампании — суета и деловая спешка. Так бы оно, наверно, и было, если б поход возглавляли Айз Седай. Брин первым заметил Серенлу, сидевшую в уголке с рослым мужчиной — скорей всего, тем самым Далином. Заметив Брина, девушка изумленно разинула рот, а потом заморгала и прищурилась, будто не веря своим глазам. Далин же, уставясь в никуда, будто спал с открытыми глазами. Никто из Айз Седай и Стражей словно и не заметил, как Дроманд провел гостя в дом, но Брин готов был поставить на кон свой манор и все свои земли, что любой из них видит вдесятеро больше, чем все слуги вместе взятые, которые пялились на него во все глаза. Надо было сразу развернуться и ускакать прочь, как только стало ясно, что за народ поселился в этой деревне.
Брин кланялся шести сидящим Айз Седай, которым его представлял Страж, и предусмотрительно делал зарубки в памяти — легкомысленному глупцу подобная встреча наверняка сулит беду. Но более всего Брина заинтересовали две молодые женщины, стоявшие у стены возле недавно починенного камина. Вид у обеих был как у только что наказанных девчонок. На сей раз гибкая, как ива, доманийская кокетка улыбалась скорее жалко, чем чарующе. Мара тоже была напугана — он бы сказал, до полусмерти, — но ее голубые глаза встретили его взор с прежним дерзким вызовом. Отваги у этой девушки — льву впору.
— Мы рады приветствовать вас, лорд Брин, — заговорила огненноволосая Айз Седай. Чуть склонная к полноте, с раскосыми глазами — на такую красотку загляделся бы всякий мужчина, забыв и о кольце Великого Змея на ее пальце. — Не расскажете ли нам, что привело вас сюда?
— Разумеется, Шириам Седай, — уверил ее Брин.
У его плеча стоял Нугел, хотя вряд ли Шириам требовалось охранять от одного старого солдата. Он был убежден: этим шестерым уже все известно, и их лица, на которые он смотрел, рассказывая свою историю, подкрепили его уверенность. Айз Седай не позволяют другим увидеть то, чего они не хотят показать, но по крайней мере хоть одна бы да мигнула, когда он упомянул о нарушенной клятве, — если только они ранее не слышали о случившемся.
— Ужасная история, лорд Брин! Просто не верится. — Эту звали Анайей; на лице ее не было печати прожитых лет, но она больше походила на счастливую жену преуспевающего фермера, чем на Айз Седай. — Однако я удивлена, что вы так долго гнались за ними, хоть они и клятвопреступницы. — Мара вспыхнула щеки горели огнем ярости. — Тем не менее такую клятву нельзя нарушать безнаказанно.
— К несчастью, — промолвила Шириам, — мы пока не можем позволить вам забрать их.
Значит, эти беглянки и впрямь агентки Айз Седай.
— Такую клятву нельзя нарушать, однако вы не хотите позволить им исполнить данный обет? За что ж такое бесчестие?
— Они исполнят клятву. — Мирелле бросила на парочку у камина взгляд, от которого обе девушки выпрямились. — И будьте уверены, они уже сожалеют о том, что, дав клятву, сбежали от вас. — На сей раз покраснела Амаена; а у Мары было такое лицо, что, дай ей булыжник, она его разгрызет. — Но мы пока не можем отпустить их. — Не была упомянута ни одна Айя, но Брин не сомневался: хорошенькая смуглянка наверняка принадлежит к Зеленой, а коренастая круглолицая женщина по имени Морврин из Коричневой. Иным не объяснить ни улыбку, которой Мирелле одарила Дроманда, когда тот ввел гостя в комнату, ни отсутствующий вид Морврин — та будто думала о чем-то далеком от темы разговора. — По правде говоря, они ведь не сказали, когда начнут вам служить, а у нас есть для них неотложное поручение.
М-да, вот ведь глупый номер он выкинул. Надо было извиниться, что он их потревожил, и убраться восвояси. И это тоже было бы ничуть не умнее. Он ведь знал, еще до того, как на улице к нему подошел Дроманд: вряд ли он живым уйдет из Салидара. В лесу, где Брин оставил своих людей, отряд окружило с пятьдесят Стражей, а то и с сотню. Джони со товарищи не ударят в грязь лицом, но Брин не имел права обрекать их на гибель. Стоило уводить так далеко от дома старых солдат! Но раз он оказался настолько безрассуден, что позволил паре глазок завлечь себя в капкан, можно и последнюю милю в ловушку проехать.
— Поджог, воровство, оскорбление словом и действием. Таковы их преступления, Айз Седай. Дело было вынесено на суд, приговор обвиняемым вынесен, и они дали клятву. Но я ничего не имею против, могу остаться тут, пока вы с ними не закончите. Когда Мара будет вам не нужна, она вполне может послужить мне сторожевой собакой. Я стану отмечать часы, когда она будет работать на меня, и после вычту их из срока ее службы.
Мара разгневанно открыла было рот. Но, будто зная, что она попытается заговорить, шесть пар глаз Айз Седай одновременно, будто по команде, вперились в нее. Мара дернула плечами, захлопнула рот и, стиснув прижатые к бокам кулаки, сердито воззрилась на Брина.
Казалось, Мирелле вот-вот расхохочется:
— Лучше бы, лорд Брин, выбрать другую. Судя по тому, как она на вас смотрит, вторая покажется вам куда более… приятной.
Брин ожидал, что Амаена смутится, зальется румянцем. Ничуть не бывало. И она в самом деле разглядывала его — оценивающе. Амаена даже улыбнулась Мирелле в ответ. Что ж, в конце концов Амаена — доманийка, как показалось Брину, стала ею еще в большей степени, чем когда он видел ее в последний раз.
Карлиния — такая отстранение-холодная, что рядом с ней остальные казались теплыми и сердечными, — подалась вперед. К ней, как и к той большеглазой, по имени Беонин, Брин отнесся настороженно. Участвуй он тут в Игре Домов, то сказал бы, что эти две женщины преисполнены честолюбия. Может статься, именно в Великую Игру его и втянули.
— Вам следует знать, — холодно промолвила Карлиния, — что женщина, известная вам как Мара, на самом деле — Суан Санчей, в прошлом Амерлин. Амаена же подлинно зовется Лиане Шариф, она была Хранительницей Летописей.
Брин только и сумел, что не пялиться на всех, разинув рот, точно деревенский олух. Теперь-то он понял — увидел в чертах Мары лицо Суан, смягченное молодостью. Лицо, от которого он даже отшатнулся.
— Как?… — Большее Брин вряд ли сумел бы произнести.
— Есть некоторые вещи, о которых мужчинам лучше не знать и не пытаться узнать, — холодно ответила Шириам. — Впрочем, как и большинству женщин.
Мара — нет, Брину ничто не мешает называть ее подлинным именем — Суан усмирена. Постепенно он начал все понимать. Должно быть, дело именно в этом.
А если эта доманийка с лебединой шеей была Хранительницей Летописей, то Брин готов спорить, что и она тоже усмирена. Но заговорить об усмирении в присутствии Айз Седай — вряд ли найдется более удачный способ проверить, какой ты смельчак. Кроме того, когда Айз Седай начинают говорить загадками, они ни за что не дадут прямого ответа даже на вопрос, голубого ли цвета небо.
Но они хороши, эти Айз Седай. Убаюкали его, успокоили, а потом, когда он расслабился, врезали сплеча. У Брина екнуло сердце — у него закралось подозрение, что он знает, зачем они его размягчили. Интересно бы определить, прав он или нет.
— Данную ими клятву все вами сказанное нисколько не меняет. Будь они по-прежнему Амерлин и Хранительницей Летописей, любой закон требует от них сдержать свою клятву — в том числе и закон Тар Валона.
— Поскольку вы не возражаете против того, чтобы остаться здесь, — произнесла Шириам, — пусть Суан будет при вас личной служанкой, когда она не нужна нам. Если желаете, забирайте себе троих, в том числе и Мин, которая вам, как видно, известна под именем Серенлы. — Отчего-то упоминание этого имени не понравилось Суан в той же степени, как и то, что было сказано о ней самой. Она что-то проворчала себе под нос, но тихо, чтобы никто не услышал.
— И поскольку у вас нет возражений, лорд Брин… Раз вы остаетесь с нами, мы можем предложить вам службу.
— Айз Седай еще никто и никогда не упрекал в неблагодарности, — сказала Морврин.
— Служа нам, вы будете служить Свету и справедливости, — добавила Карлиния.
Беонин кивнула, произнеся серьезным тоном:
— Вы верно и с честью служили Моргейз и Андору. Служите нам так же, и вас не постигнет изгнание. О чем бы мы вас ни попросили, ничто не будет противно вашей чести. О чем бы мы ни попросили, ничто не принесет ущерб Андору.
Брин поморщился. Все правильно, он в Игре. У него порой мелькала мысль, что Даэсс Деи'мар создали Айз Седай — они как будто и во сне в нее играли. В битвах, вне всяких сомнений, проливается куда больше крови, но они и много честнее. Если Айз Седай вознамерились использовать его, то уж точно будут за ниточки дергать — так или иначе, своего они добьются. Однако пора показать этим шестерым, что он не безмозглая кукла.
— Белая Башня расколота, — скучным голосом произнес Брин. Глаза шестерых Айз Седай расширились, но заговорить никому из них он не позволил. — Все Айя расколоты. Это единственная причина, почему вы все оказались тут. Лишний меч вам совершенно ни к чему. — Брин взглянул на Дроманда, и тот в ответ утвердительно кивнул. — Поэтому единственная служба, какую вы можете от меня потребовать, — возглавить армию. Ну а сначала — создать ее. Если, конечно, у вас нет других лагерей, где много больше людей, чем я видел здесь. А отсюда очевидный вывод — вы намерены бросить вызов Элайде.
Лицо Шириам выражало досаду, Анайя явно встревожилась, а Карлиния собралась что-то сказать. Но Брин продолжал говорить. Пусть слушают — он предполагал, что в грядущие месяцы досыта наслушается их.
— Очень хорошо. Элайда мне никогда не нравилась, и я не верю, что из нее получится хорошая Амерлин. Гораздо важнее то, что я могу создать армию для захвата Тар Валона. Но вы должны понимать — дело будет долгим, и крови прольется немало. — Гарет Брин немного помолчал и продолжил: — Но вот мои условия. — Все как одна напряглись, даже Суан с Лиане, лица их стали жестче. Никто не выставляет свои условия Айз Седай. — Во-первых, командую я. Вы говорите мне, что нужно делать, но как делать — решаю я. Вы отдаете приказания мне, но я передаю их солдатам, которые будут под началом у меня, а не у вас. Однако с вашими приказами я сперва должен буду согласиться. — Несколько Айз Седай собрались было заговорить, первыми открыли рот Карлиния и Беонин, но Брин продолжил: — Я назначаю людей, я их повышаю в званиях, и я же наказываю. Никак не вы. Второе: если я скажу вам, что чего-то сделать нельзя, вы учтете мои слова. На вашу власть я посягать не намерен. — Вряд ли они потерпят такое. — Однако я не хочу зазря терять людей лишь потому, что вы не понимаете войны. — Такое случится, но, если повезет, лишь единожды. — Третье: если вы заварите эту кашу, то должны идти до конца. Я сам сую голову в петлю, как и каждый, кто последует за вами вместе со мной, и если через полгода вы решите, что Элайда в качестве Амерлин устраивает вас больше, чем война с ней, то натуго затянете эту петлю на шее каждого из нас. На нас станут охотиться как на бешеных псов, примутся травить как зайцев. Ввязываться в междоусобицу в Башне государства мира не захотят, и если вы бросите нас, за нашу жизнь никто и ломаного гроша не даст. В живых никого не оставят. Уж Элайда об этом позаботится. Если вы не согласны с этими условиями, тогда я не знаю, как и чем могу служить вам. Либо вы свяжете меня Силой по рукам и ногам, а Дроманд по вашему повелению перережет мне горло, либо меня, лишив имущества и обесчестив мое имя, объявят вне закона и вздернут на виселице — какая разница? Конец все равно один.
Айз Седай хранили молчание. Они смотрели на Брина долго-долго, пока у него между лопатками не зачесалось и он не принялся гадать, не вытащил ли Нугел кинжал, собираясь пронзить ему сердце. Потом Шириам встала, и остальные следом за ней отошли к окнам. Брин видел, как у них шевелились губы, но ничего не слышал. Если им угодно скрыть свою дискуссию покровом Единой Силы — пожалуйста. Брин сомневался, что сумеет много выжать из них. Если эти шесть женщин достаточно разумны, то уступят ему во всем, но Айз Седай могут счесть разумными и весьма странные вещи. Что бы они ни решили, он согласится с их вердиктом со всей любезностью, какую сумеет наскрести. Хорошенькую же западню он сам себе расставил!
Лиане одарила Брина взглядом и улыбкой, которые красноречивей всяких слов сказали ему: он так никогда и не узнает, от чего отказался. Брин подумал, что это была бы веселенькая погоня и его бы вовсю водили за нос. Доманийки никогда не обещают и того, на что надеешься, дают лишь столько, сколько желают сами, а в своих намерениях переменчивы, как ветер, — ни за что не угадаешь, куда он повернет в следующий миг.
А приманка в капкане пристально поглядела на Брина, широким шагом подошла к нему вплотную, вытянув шею, в упор посмотрела ему в глаза и промолвила приглушенным, разъяренным голосом:
— Зачем ты это сделал? Зачем погнался за нами? Из-за сарая?
— Из-за клятвы. — Из-за пары голубых глаз. Суан Санчей была моложе его не больше чем на десять лет, но, глядя на лицо лет на тридцать моложе, легко забыть, что эту женщину зовут Суан Санчей. Правда, глаза остались прежними глубокой голубизны и непреклонной суровости. — Из-за клятвы, которую ты дала мне и нарушила. За это мне стоило бы удвоить срок твоей службы.
Опустив взор, она сложила руки на груди и пробурчала:
— Об этом уже позаботились.
— Ты хочешь сказать, они уже наказали тебя за клятвопреступление? Если они тебя отстегали и ты сидеть не можешь, это не считается, пока я сам этого не сделал.
Раздался смешок Дроманда, лишь отчасти шокированный — тот до сих пор боролся с воспоминаниями, кем была Суан. Впрочем, Брин не был убежден, что и сам благополучно забыл об этом. Лицо Суан побагровело — Брин даже испугался, не хватит ли ее удар.
— Мой срок уже удвоен, если не больше! Понял, ты, вонючий рыбий потрох? Ты и твои урочные часы!.. Сначала доставь всех нас троих обратно в свой манор, а потом часы отсчитывай! Раньше — ни за что, коли я должна стать твоей… твоей… сторожевой собакой! Даже если за это скостят… двадцать лет!
Значит, у них и насчет Суан есть планы — у Шириам и остальных. Брин глянул на стоящую у окна шестерку. Похоже, они разделились на две группы: Шириам, Анайя и Мирелле — с одной стороны, Морврин и Карлиния — с другой, а Беонин стоит между ними. Еще до того, как Брин переступил порог гостиницы, они готовы были выдать ему Суан с Лиане — и… Мин? — в качестве посула или в счет будущей платы. Они в отчаянном положении, а это значит, что он очутился на слабейшей стороне. Но, быть может, они отчаялись настолько, что в надежде на шанс победить дадут Брину все, что ему нужно.
— Злорадствуешь, да? — яростно промолвила Суан, едва Брин отвел взор в сторону. — А, старый хрен? Чтоб тебе сгореть, болван с рыбьими мозгами! Теперь, когда ты знаешь, кто я, тебя небось забавляет, что я стану перед тобой расшаркиваться да в ножки кланяться! — Как-то не похоже, что она решила этим заняться. По крайней мере сейчас до расшаркиваний ой как далеко. — И все почему? Потому что я вынудила тебя уступить тогда? Из-за случая с Муранди? Неужели ты настолько мелочен и низок, Гарет Брин?
Она пытается его разозлить. Суан понимала, что наговорила лишнего, и не хотела дать ему время, чтобы он успел обдумать ее слова. Может, она больше и не Айз Седай, но манипулирование людьми у нее уже в крови.
— Ты была Амерлин, — спокойно сказал Брин, — а даже короли целуют кольцо Амерлин. Не скажу, чтоб мне понравилось, как ты со мной обошлась. Можно было поговорить как-нибудь тихонько, ан нет, тебе понадобилось именно так со мной поступить. Чтоб этой сценой чуть ли не все придворные любовались. Но не забывай, гнался я за Марой Томанес, и здесь мне нужна Мара Томанес. Вовсе не Суан Санчей. Раз уж ты начала спрашивать, позволь и я спрошу — почему. Почему было так важно, чтоб я спускал мурандийцам постоянные набеги через границу?
— Потому что твое вмешательство могло тогда разрушить важные планы, — сказала Суан, выговаривая каждое слово отчетливо, напряженным голосом. — Как и сейчас — в отношении меня. Башня установила, что юный пограничный лорд по имени Дулайн в один день способен по-настоящему объединить и сплотить Муранди. С нашей, разумеется, помощью. Я не могла допустить и малейшей возможности, чтобы твои солдаты убили его. А здесь у меня по горло работы, лорд Брин. Позволь мне спокойно делать ее, и, может, ты еще увидишь победу. А вмешаешься из вредности или по злобе — и все погубишь.
— Какова бы ни была твоя работа, уверен, Шириам с прочими уж проследят, чтоб она была сделана. Дулайн? Никогда о нем не слыхал. Может, он еще не добился своей цели. — Сам-то Брин считал, что, пока не провернется Колесо и не наступит новая Эпоха, Муранди останется лоскутным одеялом, где на каждом пятачке властвует свой почти независимый лорд или леди. Мурандийцы даже называют себя то лугардцами, то миндийцами, то еще как-то и в лучшем случае лишь потом упомянут о своем государстве. Если вообще удосужатся вспомнить о такой стране, как Муранди. Лорд, который способен объединить их и на которого Суан надела ошейник, мог бы привести с собой немало солдат.
— Он… умер. — Алые пятна расцветили щеки Суан, она, кажется, боролась с собой. — Через месяц после того, как я отбыла из Кэймлина, — пробормотала она. — Убит. Во время набега за овцами какой-то андорский фермер сразил его наповал из лука.
Брин не сумел сдержаться и рассмеялся:
— Тебе следовало не меня на колени ставить, а фермеров! Ладно, тебе больше незачем утруждать себя подобными заботами. — А вот это была сущая правда. Для какой бы задачи ни приберегли Айз Седай Суан, впредь они ее и близко не подпустят к власти, никаких решений принимать не позволят. Брин почувствовал жалость к Суан. Он представить не мог, чтобы эта женщина сдалась и безвольно умерла, но она потеряла все, чего можно лишиться, разве что жизнь у нее осталась. Но с другой стороны, ему очень не по вкусу, когда его обзывают старым хреном или вонючим рыбьим потрохом. Что там еще было? Ах да, болван с рыбьими мозгами! — Отныне ты должна заботиться о том, чтобы у меня были всегда начищены сапоги и вовремя приготовлена постель.