Для закрепления в сознании новичка «доверенной» ему «абсолютной истины» вербовщики стремятся взять под контроль его время, особенно время размышления, пытаются добиться, чтобы он потерял желание сверять информацию, представляемую группой, с реальностью. С этой целью каждый потенциальный новообращенный подчиняется строгому временному графику, в пределах которого каждый момент связан с физически и эмоционально напряженной деятельностью. Это оставляет мало времени или вовсе его не оставляет для уединения и размышления. Такой график может включать: лекционный марафон, длительные заседания- встречи, интенсивные консультации один на один, произвольные танцы или энергичные виды спорта, гипнотические упражнения, медитацию, молитвенные собрания и т.д. Все это сочетается с изнурительным трудом и голодной диетой (с объяснением, что это необходимо для улучшения здоровья и достижения духовности или как обязательная принадлежность ритуалов), дефицитом сна. Так, в «Богородичном центре» Береславского помимо отречения от себя, для спасения необходим строгий пост. Животная пища исключается полностью. Сон не более 2- 3 часов в сутки. При этом Береславский говорит о необходимости «тонкого сна», то есть нужно каждый час просыпаться и прочитывать правило(6). За всем этим следит специальная служба надзирателей (эти должности предусмотрены практически во всех сектах и в некоторых прямо так и называются – «надзиратели»). Результатом может быть пониженная психическая защита, ослабленное внимание, физическое и эмоциональное истощение, неспособность критически оценивать группу, трансподобные состояния, которые делают человека в высшей степени поддающимся внушению.
Информационный контроль достигается за счет максимально возможного ограничения доступа адептов к некультовым источникам информации, таким как телевидение, радио, газеты, общение с людьми за пределами группы. При этом адепта настолько загружают культовой деятельностью, что у него не остается времени для собственных размышлений. Получение адептами информации строго регулируется руководством культа. Определенная информация о культе классифицируется как «секретная» (например, кто является лидером, какие имеются жертвы в результате деятельности культа, какие изменения в стиле жизни и финансовые обязательства требуются от адептов, на что уходят деньги и др.). Используется также умышленное утаивание информации, ее искажение («Мы собираем деньги для детей, лишенных благоприятных условий») и открытый обман («Никто из наших последователей не дает деньги лидеру», «Мы не верим, что наш гуру – Бог»)(7). Одновременно адепт загружается культовой литературой, при этом широко используются созданные в рамках культа средства информации и пропаганды (бюллетени, журналы, газеты, аудио- и видеозаписи).
Такой информационный контроль новообращенного мешает информационному принятию решений и, таким образом, не позволяет дать критическую оценку культа.
Манипуляции языковыми средствами осуществляется путем приписывания новых и дополнительных значений обычным словам. Фактически имеет место нейролингвистическое кодирование: «зарядка» языка специально созданным жаргоном, который приписывает новые значения знакомым словам и имеет многоцелевое назначение – от разрыва прежних межличностных связей до удержания в неокульте. Например, в «Миссии Божественного Света» слово «знание» означает четыре методики медитации, которым учат в течение начального знания, что предположительно дает человеку знание Бога; слово «разум» синонимично дурным мыслям и силам внутри людей, которые уводят их от Бога и от Истины; «мир» относится к тому, что находится за пределами Миссии Божественного Света и поэтому является непросвещенным.
В сектах используется особенный словарный запас (например, искусственные слова и фразы). В «Церкви саентологии» существует собственный словарь, который адепты обязаны изучить. В разговор и пение вводятся элементы иностранного языка. Кроме того, пресекаются попытки разговора о некультовой деятельности и резко ограничиваются выражения личных мыслей и чувств о своем прошлом и будущем.
Новички при этом чувствуют себя посвященными в исключительный язык, словарный запас и новое знание. Они начинают ощущать себя более удобно в общении с членами секты, а когда этот язык становится частью их повседневной речи, чувствуют себя заторможенно в общении с людьми вне культа, которые явно не могут этого понять. Это вносит свой вклад в поляризованный менталитет «мы – они», причем, потенциальные новообращенные начинают больше отождествлять себя с культом и меньше – с некультовым миром.