Галад кивнул:
— Я понимаю, что подобное заявление может обеспокоить, но, если ты его хорошенько обдумаешь, то увидишь, что это единственное верное решение.
— Но ведьмы — зло!
— Возможно, — ответил Галад. Когда-то он отверг бы подобное утверждение. Но, прислушиваясь к другим Чадам и размышляя над тем, что в Тар Валоне сделали с его сестрой, он решил, что слишком мягко относился к Айз Седай. — Однако, Лорд Харнеш, если они зло, то незначительное по сравнению с Тёмным. Грядёт Последняя Битва. Не станешь же ты это отрицать?
Харнеш с остальными взглянули на небо, которое уже много недель не покидали тоскливые облака. Вчера ещё один солдат свалился от странной болезни — во время кашля у него изо рта полезли жуки. Запасы еды уменьшались, по мере того, как всё больше её портилось.
— Нет. Не стану, — пробормотал Харнеш.
— Тогда тебе нужно радоваться, — продолжил Галад, — поскольку путь ясен. Мы должны сражаться в Последней Битве. Наш пример служения должен показать путь к Свету многим, кто нас отвергал. Но даже в противном случае мы всё равно будем сражаться, поскольку это наш долг. Этого ты тоже не будешь отрицать, Лорд-Капитан?
— И вновь, нет. Однако ведьмы, милорд Капитан-Командор?
Галад покачал головой.
— Не вижу, как нам без них обойтись. Нам нужны союзники. Оглянись, Лорд Харнеш. Сколько у нас людей? Даже учитывая последних присоединившихся к нам рекрутов, у нас наберётся не больше двадцати тысяч солдат. Наша крепость пала. У нас нет ни резервов, ни союзников, и крупные государства не скажут о нас доброго слова. Нет, не стоит этого отрицать! Ты же знаешь, что это правда.
Галад обвёл взглядом своих спутников, и каждый из них кивнул в ответ.
— Во всём виноваты Вопрошающие, — пробормотал Харнеш.
— Частично это их вина, — согласился Галад. — Но дела обстоят так ещё и потому, что те, кто творят зло, с отвращением и негодованием смотрят на тех, кто стоит за правое дело.
Остальные кивнули.
— Нам нужно действовать осторожно, — продолжил Галад. — В прошлом смелость и, возможно, излишнее рвение Детей Света отвращали тех, кто должен был быть нашим союзником. Моя мать говорила, что дипломатическая победа не в том, чтобы каждый получил то, что желает. Это только заставит каждую из сторон считать, что им удалось переиграть мою мать, что повлечет за собой ещё более непомерные требования. Суть не в том, чтобы угодить каждому, а в том, чтобы убедить каждую сторону, что она получила лучшее из возможного. Они должны быть вполне удовлетворены, чтобы выполнить ваши пожелания, и одновременно достаточно расстроены осознанием того, что вы их превзошли.
— И какое это имеет отношение к нам? — спросил из-за спины Голевер. — Мы не служим ни королям, ни королевам.
— Да, — ответил Галад, — и именно это пугает всех монархов. Я вырос при андорском дворе. И мне известно, как моя мать относилась к Детям Света. После каждого случая общения с ними она либо оставалась недовольной, либо решала категорично отказать. Мы не можем допустить ни то, ни другое отношение к себе! Монархи этих земель должны нас уважать, а не ненавидеть.
— Приспешники Тёмного, — проворчал Харнеш.
— Моя мать не была Приспешницей Тёмного, — тихо возразил Галад.
Харнеш покраснел.
— Кроме неё, конечно.
— Ты рассуждаешь, словно Вопрошающий, — сказал Галад. — Подозреваешь в каждом, кто нам возражает, Приспешника Тёмного. Многие из них находятся под влиянием Тени, но сомневаюсь, что сознательно. Именно здесь кроется ошибка Десницы Света. Вопрошающие часто сами не могут различить закоренелых Приспешников Тёмного, тех, кто оказался под их влиянием, и тех, кто просто не согласен с Детьми Света.
— И что нам делать? — спросил Вордариан. — Будем кланяться каждому чиху монархов?
— Пока мне самому не ясно, что делать, — признался Галад. — Но я об этом подумаю. И я найду верный выход. Мы не можем быть комнатными собачонками королей и королев. Но подумайте, чего мы могли бы достичь в пределах границ государства, если бы нам не приходилось привлекать целый легион для устрашения его правителя.
Остальные задумчиво кивнули на это замечание.
— Милорд Капитан-Командор! — раздался чей-то голос.
Галад повернулся к Байару, который рысил на белом жеребце позади. Конь прежде принадлежал Асунаве. Сам Галад отказался взять его, предпочитая привычного гнедого. Галад вынудил всех остановиться, дождавшись приближения Байара в белоснежном табарде. Парень не был самым приятным человеком в лагере, но доказал свою преданность.
Однако Байару не полагалось находиться в лагере.
— Я приказал тебе следить за Джеханнахским трактом, чадо Байар, — твёрдым тоном обратился к нему Галад. — И до завершения твоей смены осталось ещё добрых четыре часа.
Байар вытянулся и отдал честь:
— Милорд Капитан-Командор, мы захватили на тракте подозрительную группу путешественников. Что прикажете нам с ними делать?
— Вы их захватили? — спросил Галад. — Я отправил вас просто следить за дорогой, а не брать пленных.
— Милорд Капитан-Командор, — ответил Байар. — Как же мы узнаем, кто едет мимо, если не поговорим с ними? Вы требуете от нас, чтобы мы высматривали Приспешников Тени.
Галад вздохнул.
— Я требовал от вас, чтобы вы следили за перемещением войск или за купцами, с которыми мы могли бы поторговать, чадо Байар.
— Но у этих Приспешников Темного есть припасы, — сказал Байар. — И, я полагаю, они могут быть купцами.
Галад ещё раз вздохнул. Никто не может отрицать верности Байара — тот сопровождал Галада, когда он решил встретиться с Валдой, что могло означать конец карьеры. Но всё же он был слишком рьяным.
Худой офицер выглядел встревоженным. Что ж, распоряжения Галада были не вполне чёткими. На будущее нужно будет это учесть, особенно в случае Байара.
— Успокойся, — произнес Галад. — Ты не совершил никакого проступка, Чадо Байар. Сколько именно пленных?
— Несколько десятков, милорд Капитан-Командор, — Байар вздохнул с облегчением. — Едемте.
Он развернул коня, указывая путь. От походных костров уже потянуло дымом, воздух наполнился запахом горящих дров. Проезжая мимо солдат, Галад слышал обрывки разговоров. Как Шончан поступят с теми Детьми Света, что остались у них? На самом ли деле тот, кто захватил Иллиан и Тир, является Возрождённым Драконом, или он один из Лжедраконов? Галад услышал и разговоры про гигантский камень, который прилетел с неба и ударился оземь далеко на севере Андора, разрушив целый город и оставив после себя кратер.
Такие разговоры между мужчинами выдавали их тревогу. Им следовало бы уяснить, что подобные волнения не приносят пользы. Никто не знает, какой Узор плетёт Колесо.
Пленники Байара оказались группой людей с удивительно большим числом тяжелогружёных деревянных подвод — с сотню, а может быть и больше. Люди сбились в кучу вокруг своих телег, враждебно глядя в сторону Детей. Быстро оглядевшись, Галад нахмурился.
— Да здесь целый караван, — тихо произнёс Борнхальд рядом. — Торговцы?
— Нет, — так же тихо ответил Галад. — Это специальные повозки для дальних странствий. Видишь деревянные гвозди по бортам, чтобы телеги можно было разбирать на части? Мешки с овсом для лошадей. А там, в повозке, что справа, сзади лежат завёрнутые в холстину кузнечные инструменты. Видишь выглядывающие молотки?
— О, Свет! — прошептал Борнхальд. Он тоже понял. Это были маркитанты армии огромного размера. Но где же солдаты?
— Будьте готовы их разделить, — спешиваясь, сказал Галад Борнхальду. Он двинулся к головной подводе. Её возница — человек крупного сложения с багровым лицом — безуспешно пытался прикрыть остатками волос растущую лысину. В руках он нервно мял коричневую фетровую шляпу; за пояс добротной куртки была заткнута пара перчаток. Галад не заметил у него никакого оружия.
Рядом с телегой стояли двое заметно моложе. Один был крепким, мускулистым, похожим на бойца — но не на солдата. От него можно было ожидать неприятностей. Рядом, вцепившись в его руку и закусив нижнюю губу, стояла хорошенькая женщина.
Увидев Галада, мужчина в повозке вздрогнул. «Ага, — подумал Галад, — значит, он достаточно сведущ, чтобы узнать пасынка Моргейз ».
— Итак, странники, — осторожно начал Галад. — Вы сказали моим людям, что вы купцы?
— Да, добрый господин, — ответил возница.
— Мне мало что известно об этой части страны. А вам?
— Не особенно, сэр, — ответил возница, скрутив шляпу в руках. — На самом деле, мы сами далеко от дома. Меня зовут Базел Гилл, я родом из Кэймлина. Я ездил на юг в надежде на хорошую сделку с купцом из Эбу Дар. Но из-за этих шончанских захватчиков торговля оказалась невозможна.
Кажется, он сильно нервничал. Но по крайней мере не врал, откуда он родом.
— А как имя этого купца? — спросил Галад.
— Э… Фалин Деборша, милорд, — ответил Гилл. — Вы бывали в Эбу Дар?
— Приходилось, — спокойно ответил Галад. — А у вас целый караван — и интересный набор товаров.
— Мы слышали, что здесь, на юге, собираются армии, милорд. Я скупил много припасов у расформированного отряда наёмников, и думал, что смогу продать их здесь. Может, вашей армии тоже требуются инструменты для лагеря? У нас есть шатры, передвижные кузницы — всё, что нужно солдатам.
«Умно », — подумал Галад. Возможно, он и купился бы на эту ложь, если бы у «купца» не было с собой слишком много поваров, прачек и кузнецов… и очень мало охраны для столь ценного груза.
— Ясно, — сказал Галад. — Что ж, так уж вышло, что мне действительно нужны припасы. Но, в основном, провизия.
— Соболезную, милорд, — сказал мужчина. — Но мы не можем поделиться нашей провизией. Всё остальное я готов продать, но её я пообещал посланцу от кого-то из Лугарда.
— Я заплачу больше.
— Я дал слово, добрый господин, — ответил мужчина. — И не могу его нарушить, невзирая на предложенную цену.
— Ясно, — Галад махнул рукой Борнхальду. Солдат отдал команду, и вперёд выдвинулись, обнажив оружие, Дети Света в белых табардах.
— Что… что вы делаете? — спросил Гилл.
— Разделяю ваших людей, — ответил Галад. — Мы побеседуем с каждым по отдельности, и посмотрим, совпадают ли ваши истории. Я боюсь, вы были… не слишком откровенны с нами. В конце концов, мне вы кажетесь маркитантами крупной армии. В случае, если я окажусь прав, я очень хотел бы знать, чья это армия, не говоря уже о том, где она находится.
Едва солдаты Галада начали умело разделять пленников, на лбу Гилла выступила испарина. Галад некоторое время наблюдал за мужчиной. Внезапно к нему бегом присоединились Борнхальд с Байаром, державшие руки на мечах.
— Милорд Капитан-Командор, — поспешно обратился Борнхальд.
Галад отвернулся от Гилла.
— Да?
— Похоже, у нас складывается интересная ситуация, — сказал Борнхальд. Его лицо раскраснелось от гнева. Байар, стоявший рядом с ним с выпученными глазами, был просто в ярости. — Некоторые пленные заговорили. Всё так, как вы и опасались. Неподалёку находится крупная армия. Они сражались с айильцами — те парни в белой одежде на самом деле айильцы.
— И?
Байар плюнул в сторону.
— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Перрин Златоокий?
— Нет. А должен был?
— Да, — ответил Борнхальд. — Он убил моего отца.
Глава 5
ПОСЛАНИЯ
Гавин торопливо шёл по коридорам Белой Башни, громко стуча каблуками по тёмно-синему ковру, лежавшему на полу из красных и белых плиток. Свет отражался от зеркальных напольных светильников, выстроившихся, словно часовые, вдоль всего пути.
Рядом с Гавином двигался Слит. Несмотря на яркий свет ламп, лицо Слита казалось наполовину скрытым тенью. Возможно, это из-за двухдневной щетины, что было странно для Стража, или же из-за длинных волос — чистых, но давно не стриженных. Или, может, дело было в его грубоватом лице. Своими резкими чертами, раздвоенным подбородком, крючковатым, когда-то сломанным носом и выдающимися скулами оно напоминало незаконченный рисунок.
В плавных, как и у любого Стража, движениях Слита чувствовалось больше первобытного начала, чем у многих других. Скорее не охотник, пробирающийся через лес, а безмолвный, нападающий из тени хищник, которого жертва не заметит, пока не сверкнут зубы.
Они добрались до пересечения коридоров, обнаружив охраняющих один из них гвардейцев Чубейна. На вооруженных мечами солдатах были белые табарды, украшенные Пламенем Тар Валона. Один из гвардейцев поднял руку, преграждая им путь.
— У меня есть разрешение войти, — сказал Гавин. — Амерлин…
— Сёстры ещё не закончили, — враждебно ответил гвардеец.
Гавин скрипнул зубами, но иного выхода не было. Им со Слитом пришлось отступить и ждать, пока наконец-то из охраняемой комнаты не вышли три выглядевших встревоженными Айз Седай. Они ушли в сопровождении пары солдат, несущих что-то, завёрнутое в белую ткань! Тело.
Наконец гвардейцы неохотно расступились, дав Гавину со Слитом возможность пройти. Те поспешили дальше по коридору и вошли в маленькую читальню. Гавин помедлил у двери и, обернувшись, мельком оглядел коридор. Он заметил нескольких Принятых, украдкой выглядывающих из-за угла и перешёптывающихся.
Убита уже четвёртая сестра. Эгвейн была по уши в заботах, пытаясь не допустить новой вспышки подозрительности между Айя. Она предостерегла всех сестёр быть настороже и посоветовала не ходить поодиночке. Чёрная Айя хорошо знала Белую Башню, её члены жили здесь годами. Используя переходные врата, они могли незаметно проникать в коридоры и совершать убийства.
По крайней мере, таково было официальное объяснение смертей. Гавин же не был в этом так уверен. Он устремился в комнату, Слит за ним.
Чубейн собственной персоной уже находился здесь. Статный мужчина скользнул по Гавину взглядом, уголки его губ поползли вниз.
— Лорд Траканд.
— Капитан, — ответил Гавин, осматривая квадратную комнату примерно три шага в поперечнике с единственным письменным столом, стоящим у дальней стены, и незажжённой жаровней. В углу горел бронзовый напольный светильник, а круглый ковёр покрывал почти весь пол. Под столом ковёр был запятнан тёмной жидкостью.
— Вы и правда считаете, что сможете найти что-нибудь, чего не заметили сёстры, Траканд? — спросил Чубейн, скрестив руки на груди.
— Я ищу кое-что иное, — сказал Гавин, проходя вперёд. Он встал на колени, чтобы осмотреть ковёр.
Чубейн фыркнул и вышел в коридор. Гвардейцы Башни будут охранять это место, пока не придут слуги, чтобы прибраться. У Гавина было несколько минут.
Слит шагнул к одному из гвардейцев, как раз стоящему внутри дверного проёма. К нему они были настроены не столь враждебно, как к Гавину, который до сих пор так и не понял причину.
— Она была одна? — спросил Слит гвардейца своим скрипучим голосом.
— Да, — ответил тот, качая головой. — Не стоило пренебрегать советом Амерлин.
— Кто жертва?
— Катери Нэпвю из Белой Айя. Носила шаль двадцать лет.
Гавин хмыкнул, продолжая ползать по полу и осматривая ковёр. Четыре сестры из разных Айя. Две поддерживали Эгвейн, одна — Элайду, и одна сохраняла нейтралитет и вернулась совсем недавно. Все убиты на разных этажах Башни в разное время суток.
Несомненно, это выглядело как происки Чёрной Айя. Они выбирали не конкретные мишени, а просто удобные. Но он чувствовал, что здесь что-то не так. Почему бы не Переместиться в комнаты сестёр ночью и не убить их во сне? Почему никто не почувствовал, что на месте преступления направляли?
Слит внимательно осмотрел дверь и замок. Когда Эгвейн сказала Гавину, что тот может, если пожелает, осмотреть места преступлений, то он попросил разрешения взять с собой Слита. Когда Гавину прежде случалось пересекаться со Стражем, тот проявлял себя не только дотошным, но и неболтливым.
Гавин продолжил поиски. Эгвейн из-за чего-то нервничала, он был в этом уверен. Она что-то недоговаривала об этих убийствах. Он не нашёл на разрезов на ковре, ни царапин на плитках пола или предметах обстановки тесной комнаты.
Эгвейн утверждала, что убийцы проникали внутрь с помощью переходных врат, но он не нашёл этому подтверждения. Да, он ещё многого не знал о вратах, и, по-видимому, их могли делать висящими над землёй так, что они ничего не разрежут. Но Чёрной Айя какое до этого дело? Более того, эта комнатушка была совсем крошечной, ему казалось, что попасть сюда, не оставив никаких следов, было бы очень сложно.
— Гавин, подойди-ка сюда, — сказал Слит. Он всё ещё стоял на коленях у дверного проема.
Гавин присоединился к нему. Слит пару раз щёлкнул язычком замка.
— Дверь могла быть взломана, — тихо сказал он. — Видишь, царапина на язычке? Замок такого типа можно взломать, если всунуть внутрь тонкую отмычку, отжать ею язычок, а затем надавить на ручку. Это можно сделать очень тихо.
— Зачем бы Чёрным Айя понадобилось взламывать дверь? — спросил Гавин.
— Возможно, они Переместились в коридор, затем шли по нему, пока не увидели свет из-под двери, — ответил Слит.
— Тогда почему бы не открыть врата по другую сторону двери?
— Женщина внутри могла бы насторожиться, почувствуй она, что кто-то направляет, — заметил Слит.
— Это верно, — сказал Гавин. Он посмотрел в сторону кровавого пятна. Стол был поставлен так, что сидящий за ним оказывался спиной к двери. От такого расположения Гавин почувствовал зуд между лопаток. Кто же так ставит стол? Айз Седай, считающая, что она в полной безопасности, и не желающая отвлекаться на внешние раздражители. Иногда казалось, что у Айз Седай, при всём их хитроумии, было на удивление слабо развито чувство самосохранения.
А может они просто не умели думать как солдаты. Это за них делали Стражи.
— У неё был Страж?
— Нет, — ответил Слит. — Я встречался с ней раньше. У неё не было Стража, — он помедлил. — Ни у кого из убитых сестёр не было Стражей.
Гавин приподнял бровь.
— В этом есть смысл, — сказал Слит. — Кто бы ни стоял за этими убийствами, он не хотел встревожить Стражей.
— Но зачем убивать ножом? — спросил Гавин. Все четверо были убиты подобным образом. — Чёрные Айя не обязаны подчиняться Трём Клятвам. Они могли использовать Силу. Куда прямолинейнее и намного проще.
— Но тогда был бы риск насторожить жертву или окружающих, — заметил Слит.
Ещё одно верное замечание. И всё же с этими убийствами что-то не сходилось.
А может он просто притягивает за уши то, чего нет, изо всех сил стараясь найти хоть какой-нибудь повод помочь. Подсознательно он надеялся, что если сумеет оказаться полезным Эгвейн в этом деле, то, может быть, она смягчится и простит его за своё спасение из Башни во время нападения Шончан.
Минутой позже вошёл Чубейн.
— Я надеюсь, что Вашей Светлости хватило времени, — чопорно сказал он. — Пришли слуги, чтобы убраться.
«Несносный человек! — подумал Гавин. — Неужели обязательно относиться ко мне так презрительно? Я должен… »
Нет. Гавин взял себя в руки. Когда-то это давалось намного легче.
Почему Чубейн столь враждебно к нему настроен? Гавин обнаружил, что размышляет о том, как бы с подобным человеком смогла найти общий язык его мать. Юноша не часто думал о ней, потому что это напоминало об ал'Торе. Этому убийце позволили покинуть саму Белую Башню! Он был у Эгвейн в руках, и она его отпустила.
Конечно, ал'Тор был Возрождённым Драконом. Но в глубине души Гавин хотел встретиться с ним с мечом в руке и вонзить в него сталь, Возрождённый он там Дракон или нет.
«Ал'Тор разорвёт тебя на части Единой Силой, Гавин Траканд, — сказал он себе. — Не будь дурнем ». В любом случае, его ненависть к ал'Тору не угасла.
Подошёл один из гвардейцев Чубейна, что-то говоря и показывая на дверь. Чубейн выглядел раздражённым оттого, что они не обнаружили взломанный замок. Гвардия Башни не занималась охраной правопорядка и поиском преступников — сёстрам это не требовалось, поскольку они сами более эффективно проводили подобные расследования. Но Гавин не сомневался, что Чубейн страстно желает лично положить конец этим убийствам. Защита Башни и её обитателей была частью его обязанностей.
Значит, они с Гавином тут с одной целью. Но Чубейн вёл себя так, словно между ними было личное состязание. «Однако во время раскола Башни он проиграл Брину, — подумал Гавин. — И, насколько Чубейну известно, я один из любимчиков Брина ».
Гавин не был Стражем, но, тем не менее, он был другом Амерлин. Он обедал с Брином. В каком свете всё это видит Чубейн, особенно теперь, когда Гавин получил право расследовать убийства?
«Свет! — подумал Гавин, когда Чубейн бросил на него враждебный взгляд. — Он думает, что я пытаюсь занять его место. Он думает, что я хочу быть Верховным Капитаном Гвардии Башни! »
Сама подобная идея была смехотворной. Гавин мог быть Первым Принцем Меча — должен был быть Первым Принцем Меча — командующим армиями Андора и защитником королевы. Он был сыном Моргейз Траканд, одной из самых влиятельных и могущественных правительниц в истории Андора. Гавин никоим образом не желал должности этого человека.
Для Чубейна же всё это выглядело иначе. Опозоренный вследствие разгромного нападения Шончан, он, должно быть, чувствовал, что его положение под угрозой.
— Капитан, — сказал Гавин, — могу я поговорить с вами наедине?
Чубейн подозрительно посмотрел на Гавина, затем кивнул в сторону коридора. Они вышли вдвоём. Снаружи ждали взволнованные слуги, готовые отчистить кровь.
Чубейн скрестил руки на груди и пристально посмотрел на Гавина.
— Чего же вы от меня хотите, милорд?
Он часто делал особый акцент на титуле. «Успокойся », — подумал Гавин. Ему до сих пор было стыдно за то, как он силой проложил себе путь в лагерь Брина. Он был выше этого. Жизнь с Отроками, то, как он пережил смятение, а затем позор произошедшего во время Раскола Башни, изменили его. Он не мог продолжать этот путь.
— Капитан, — сказал Гавин, — я вам признателен за то, что вы позволили мне осмотреть комнату.
— У меня не было особого выбора.
— Я понимаю. Но, тем не менее, примите мою благодарность. Для меня важно, чтобы Амерлин оценила мою помощь. Если я найду что-то, пропущенное сёстрами, это может многое значить для меня.
— Да, — сказал Чубейн, прищурив глаза. — Полагаю, что так.
— Может быть, она наконец-то сделает меня своим Стражем.
Чубейн моргнул.
— Своим… Стражем?
— Да. Когда-то почти не было сомнений, что она свяжет меня узами, но теперь… ну, если я смогу помочь вам с этим расследованием, быть может, это остудит её гнев, — он поднял руку и сжал плечо Чубейна. — Я запомню вашу помощь. Вы зовёте меня лордом, но мой титул сейчас почти ничего для меня не значит. Всё, чего я хочу — быть Стражем Эгвейн, защищать её.
Чубейн наморщил лоб, затем кивнул и, кажется, расслабился.
— Я слышал ваш разговор. Вы ищете следы Врат. Почему?
— Я не думаю, что это дело рук Чёрной Айя, — ответил Гавин. — По-моему, это может быть Серый Человек или какой-нибудь другой убийца. Возможно, Приспешник Тьмы среди прислуги? Я хочу сказать — посмотрите, как убиты эти женщины. Ножом.
Чубейн кивнул.
— Также были следы борьбы. Это упоминали занимающиеся расследованием сёстры. Книги, упавшие со стола. Они считали, что это сделала бьющаяся в предсмертных судорогах жертва.
— Любопытно, — сказал Гавин. — На месте Чёрной сестры я бы воспользовался Единой Силой, несмотря на то, что её могли почувствовать другие. В Башне всё время направляют. Это не вызвало бы подозрений. Я бы обездвижил свою жертву плетениями, убил её с помощью Силы, а затем сбежал, пока никто ничего не заподозрил. Никакой борьбы.
— Возможно, — произнес Чубейн. — Но Амерлин, кажется, уверена в том, что это работа Чёрных сестер.
— Я поговорю с ней и выясню почему, — сказал Гавин. — А пока, быть может, вам стоит намекнуть тем, кто проводит расследование, что было бы мудро допросить прислугу? Приведя эти доводы?
— Да… думаю, я могу это сделать, — мужчина кивнул; казалось, он расслабился.
Они посторонились, и Чубейн дал слугам знак войти и заняться уборкой. Из комнаты с задумчивым видом вышел Слит. Он показал что-то, зажатое между пальцами.
— Чёрный шёлк, — сказал он. — Нельзя понять, оставил ли это нападавший.
Чубейн взял волокна ткани.
— Странно.
— Маловероятно, чтобы Чёрная сестра выдала себя, надев чёрное, — сказал Гавин. — Однако убийце попроще тёмные цвета могли понадобиться, чтобы стать незаметным.
Чубейн завернул волокна в платок и положил в карман.
— Я передам это Сине Седай.
Он выглядел впечатлённым.
Гавин кивнул Слиту, и они вдвоём ушли.
— Белая Башня сейчас бурлит от возвращающихся сестёр и новых Стражей, — тихо произнес Слит. — Каким образом этот некто, как бы скрытен он ни был, передвигается по верхним этажам в чёрном, не привлекая внимания?
— Считается, что Серые Люди способны оставаться незамеченными, — сказал Гавин. — Я думаю, это ещё одно доказательство. Я имею в виду, странно, что никто на самом деле не видел этих Чёрных сестёр. Мы делаем много допущений.
Слит кивнул, пристально разглядывая троицу послушниц, собравшихся поглазеть на гвардейцев. Они заметили, что Слит на них смотрит и, что-то прощебетав друг дружке, умчались прочь.
— Эгвейн знает больше, чем рассказывает, — произнёс Гавин. — Я поговорю с ней.
— При условии, что она тебя примет, — заметил Слит.
Гавин раздраженно фыркнул. Они спустились по нескольким переходам на этаж, где находился кабинет Амерлин. Слит остался с ним — его Айз Седай, Зелёная по имени Хаттори, редко давала ему поручения. А ещё она положила глаз на Гавина и по-прежнему хотела, чтобы он стал её Стражем. Эгвейн так выводила его из себя, что Гавин подумывал, не позволить ли Хаттори связать себя Узами.
Нет. Совсем нет. Он любил Эгвейн, хоть она и расстраивала его. Было непросто прийти к решению оставить ради неё Андор, не говоря уже об Отроках. Но она всё ещё отказывалась связать его Узами.
Он добрался до её кабинета и подошел к Сильвиане. Хранительница сидела за своим столом в приёмной перед кабинетом Эгвейн. Своё рабочее место женщина поддерживала в образцовом порядке. Она пристально посмотрела на Гавина. За маской Айз Седай невозможно было понять, что кроется в её взгляде. Он подозревал, что не нравится ей.
— Амерлин работает над важным письмом, — сообщила Сильвиана. — Ты можешь подождать.
Гавин открыл рот.
— Она просила, чтобы её не беспокоили, — сказала Сильвиана, возвращаясь к чтению своего документа. — Ты можешь подождать.
Гавин вздохнул, но кивнул. Слит поймал его взгляд и показал жестом, что уходит. Почему он вообще взялся его провожать? Странный он. Гавин помахал ему рукой на прощание, и Слит выскользнул в коридор.
Помещение приёмной было роскошным, с тёмно-красным ковром и деревянными панелями на каменных стенах. По опыту он знал, что ни один из стульев не отличался удобством, но зато было одно-единственное окно. Гавин подошёл к нему подышать воздухом и, положив руку на подоконник, выглянул на территорию Белой Башни. На такой высоте воздух казался более свежим и бодрящим.
Внизу виднелись новые тренировочные площадки Стражей. На месте старых Элайда начала строительство своего дворца. Никто не мог точно сказать, как поступит Эгвейн с этим сооружением.
Тренировочные площадки были забиты людьми: бегунами, кулачными бойцами, фехтовальщиками. Многие из хлынувших в город беженцев, солдат и наёмников считали, что из них выйдут Стражи. Эгвейн открыла площадки для всех желающих тренироваться и показать себя, поскольку собиралась приложить все усилия, чтобы за следующие несколько недель возвысить до принятия шали как можно больше готовых к этому женщин.
Гавин провёл несколько дней за тренировками, но призраки убитых им людей казались там более реальными. Площадки были частью его прежней жизни ещё до того, как всё пошло наперекосяк. Другие Отроки легко — и с радостью — вернулись к прежней жизни. Джисао, Раджар, Даррент и большинство остальных его офицеров уже стали Стражами. Вскоре от их отряда ничего не останется. Кроме самого Гавина.
Щёлкнула внутренняя дверь, затем послышались стихающие голоса. Обернувшись, Гавин обнаружил Эгвейн, одетую в зелёное и жёлтое, которая направлялась переговорить с Сильвианой. Хранительница бросила на него взгляд, и ему показалось, что она чуть заметно хмурится.
Эгвейн увидела его. Она сохранила безмятежное лицо Айз Седай — в этом она навострилась очень быстро — и он обнаружил, что чувствует неловкость.
— Этим утром произошло ещё одно убийство, — тихо сказал он, подходя к ней.
— Строго говоря, — сказала Эгвейн, — прошлой ночью.
— Мне нужно с тобой поговорить, — выпалил Гавин.
Эгвейн переглянулась с Сильвианой.
— Хорошо, — ответила Эгвейн, плавной походкой направившись обратно в свой кабинет.
Гавин последовал за ней, не оглядываясь на Хранительницу. Кабинет Амерлин был одним из самых великолепных залов Башни. Стены были обшиты полосатыми панелями светлого дерева, украшенными причудливой, изумительно детальной резьбой. Камин был мраморным, а пол выложен ромбовидными плитами, вырезанными из тёмно-красного камня. На большом украшенном резьбой столе Эгвейн стояли две лампы. Они были выполнены в форме женщин, поднявших вверх руки, между ладонями каждой горел огонь.