Плутарх, человек известный своим трезвым, серьезным умом, часто рассказывает о привидениях и призраках. Так напр. он рассказывает, что во время марафонского сражения многие воины видели призрак Тезея, который вместе с греками сражался против персов. Он же в биографии Силлы рассказывает, что этот полководец видел во сне богиню, которую чтили римляне по примеру каппадокийцев, усвоивших особенное, высшее значение огню; богиня эта называется или Беллоной, или Минервой или Луной. Явившись Силле, она вложила ему в руки молнию, для того, чтобы он метал ее на своих врагов, которых она при этом назвала и перечислила, для того, чтобы они, поражаемые молнией, падали перед ним и умирали. Очевидно, эта богиня была Минерва, которой язычники так же как и Юпитеру усвоили силу и право метать молнию.
Македонский полководец Павcаний[87]не намеренно убил девушку из одного лучшего византийского семейства, по имени Клеоника, и потом день и ночь был преследуем тенью убитой. Тень постоянно произносила перед ним следующие слова: «Предай себя суду правды, которая карает злодеяния и ожидает тебя — гордость всегда пагубна для смертных». Измученный вконец неотступно преследовавшим его привидением, он отправился вифинский город Гераклию, где был храм, жрецами которого были маги, называвшиеся психагогами, т. е. заклинателями душ умерших. Когда Павзаний внес в храм установленное пожертвование, жрецы стали вызывать душу Клеоники и заклинали ее прекратить свою вражду. Клеоника, наконец, явилась и сказала Павсанию: «Скоро я явлюсь в Спарту и избавлю ее от ее зла.» Этими двусмысленными словами она вероятно указывала на его скорую смерть в Спарте.
Существование у греков этого обычая — заклинать мертвых, доказывает, по крайней мере, то, что они верили в подобные вещи. Но если Клеоника действительно являлась к Павсанию и предсказала ему близкую смерть, надо полагать, что тут предсказывала не сама Клеоника, а по всей вероятности это был обман со стороны жрецов, как это доказывается самой двусмысленностью данного Павсанию ответа.
Историк Павсаний передает[88], что, спустя уже четыреста лет после марафонского сражения, с того места, где оно происходило, каждую ночь слышно было ржание лошадей и крик такого рода, как будто там происходила самая жаркая битва. Плутарх рассказывает, что в общественных банях его отечественного города Херонеи, в которых было убито много граждан из этого города, являлись привидения и слышался страшный вой, вследствие чего власти принуждены были закрыть эти бани. Но и после этого все-таки продолжал слышаться из них шум и по временам в окрестностях этих бань бродили привидения.
Однажды философ Дион, ученик Платона и сиракузский полководец, сидя под вечер в галерее своего дома, вдруг услышал большой шум и вслед за тем увидел привидение в образе женщины необыкновенно громадного роста и похожей на фурию, как их обыкновенно изображали в трагедиях. Было еще довольно видно. Привидение начало подметать в доме. Испуганный Дион пригласил к себе своих друзей и упросил их остаться с ним ночевать; но призрак больше уже не являлся. Вскоре после этого происшествия сын Диона убился, упав с крыши дома, и сам Дион был убит заговорщиками.
Марк Брут, один из убийц Юлия Цезаря, однажды ночью увидел, что в его палатку вошла какая-то мощная страшная фигура. Брут спросил: «Кто ты? человек или Бог? и зачем ты сюда пришел?» Призрак отвечал: «Я твой злой дух; ты увидишь меня в Филиппах». Брут, нисколько не испугавшись, возразил: «Нет, я тебя не увижу там». Потом он пошел и рассказал о случившемся Kaccию. Kaccий, как эпикуреец, не верил в привидения и потому убеждал Брута, что это было не более, как действие воображения. Никаких духов и гениев, говорил Кассий, которые бы могли являться людям, нет. Духи не могут иметь ни человеческого образа, ни человеческого голоса и потому не могут ничего нам сделать. Слова Кассия несколько успокоили Брута, но все-таки он никак не мог освободиться от невольного беспокойства. Между тем, вскоре после этого, во время сражения в равнине Филиппийской сам Кассий увидел, что прямо на него едет с опущенными поводьями Юлий Цезарь (который в это время был уже убит и в убийстве которого участвовал Кассий). Это так поразило Кассия, что он тут же сам себя заколол своим собственным мечом.
Кассию Пармскому (не тому, о котором сейчас была речь) являлся также в палатке злой дух и предсказал ему близкую смерть.
Друз, в царствование Августа, победив германцев, хотел расположиться на Эльбе с намерением проникнуть далее в страну; но был удержан от выполнения этого намерения привидением, явившемся ему в образе необыкновенного роста женщины, которое сказало ему: «Куда ты едешь, Друз? надежды твои никогда не осуществятся; твой конец близок: воротись!» Друз возвратился и умер на дороге, не добравшись и до Рейна, через который ему нужно было возвращаться.
После того, как в Антиохии совершилось известное народное возмущение, на следующую ночь какое-то существо, в роде фурии, быстро пролетело через город, махая кнутом так, как погоняют лошадей. Иоанн, епископ Атрийский, живший в VI веке, передает, что во время величайшей чумы, свирепствовавшей при императоре Юстиниане, о которой говорят все писатели того времени, видели, что по морю ездили какие-то черные люди без голов, на медных лодках и везде, куда только они причаливали, тотчас начинала свирепствовать чума. Один египетский город был до того опустошен чумой, что в нем осталось в живых только семь человек взрослых и один десятилетний мальчик; эти люди, набрав множество золота, хотели было бежать из города, но тотчас попадали мертвыми. Мальчик хотел было уйти, не взяв с собой ничего, по у городских ворот был задержан привидением, которое насильно оттащило его в тот дом, где лежали недавно умершие семь человек. Спустя некоторое время в город приехал приказчик одной богатой особы со слугами; мальчик убеждал его скорее бежать из города; но управитель тотчас помер. Слуги его поспешили бежать и известили о всем случившемся своего господина.
Смерть Карлштадта[89], по рассказам Базельских духовных, его сослуживцев, сопровождалась страшными явлениями. Они передают[90]в то время, как Карлштадт произносил свою последнюю проповедь в Базельской церкви, он увидел, что подле консула стоит какой-то огромный черный человек, — и от этого сильно смутился и испугался. Сойдя с кафедры, Карлштадт осведомился, кто такой этот незнакомец, который стоит возле консула; ему отвечали, что там вовсе нет такого человека, какого он видит. Когда Карлштадт пришел домой, ему пришлось ближе познакомиться с привидением. Черный человек пришел к нему в дом, и как только вошел, тотчас схватил за волосы самого младшего сына Карлштадта, которого он особенно любил, поднял мальчика на воздух и сделал такую мину, как будто хотел бросить мальчика на землю так, чтобы раздробить ему голову; но он этого не сделал, а только велел дитяти сказать своему отцу, что через три дня он опять придет к нему и что он должен готовиться к встрече с ним. Мальчик передал об этом отцу. Карлштадтом овладел сильный страх и через три дня он умер. Подобные явления, по признанию самого Лютера, случались не редко в жизни первых реформаторов.
Подобных примеров привидений можно бы привести бесчисленное множество. Но при точном исследовании дела, едва ли во всех их можно найти что-нибудь, что имело бы фактическую верность и выдерживало критику здравого смысла. В доказательство этой мысли, я расскажу одно происшествие, которое тоже, по-видимому, имело характер большой необычайности, а потом на самом деле оказалось только неверно понятым естественным, обыкновенным явлением.