Конечно, немыслимо даже представить себе такое, но испорченная девчонка знает, как причинить своей бабушке невыносимую боль. Ни один здравомыслящий человек в Брр не поверит таким измышлениям, но ведь есть сплетники, обожающие распространять любые грязные слухи.
– Могу ли я чем‑то помочь? – спросил Квиллер, выключая диктофон. – Эта история повергла меня в шок.
– Можешь. Вызовись поехать вместе с нами. Официально – на чашку чая. По сути – потому, что ты влиятельная персона и, весьма вероятно, твоё присутствие окажется полезным. Эдит не попросит об этом. Но я прошу.
И сразу включился механизм, запускающий внутренние резервы: измочаленный после спектакля актёр на глазах превратился во влиятельную персону. Подкрутил шестерёнки, как он любил говорить.
– Так, – сказал он. – Прежде всего давай войдём в дом, и я пожму руки всем, кому следует.
Рукопожатия были частью работы Квиллера в качестве постоянного сотрудника «Всякой всячины».
Собравшиеся в гостиной были одеты соответственно случаю, а Квиллер появился в костюме для репетиций. Но для влиятельной особы правила не писаны. Вскользь и непринужденно он объяснил, что приехал сразу же после представления «Великого урагана». Все уже знали, что спектакль имел успех.
Когда Квиллер вошёл, чуть больше десятка гостей пили чай, рассредоточившись по гостиной. Раздались приглушённые возгласы. Усы знаменитого автора колонки «Из‑под пера Квилла» узнали сразу.
Направившись прямо к Эдит, он взял её руки в свои, заявил, что она изумительно выглядит, выразил восхищение потрясающей щедростью, побудившей её подарить горожанам принадлежавший ей памятник архитектуры, и заверил, что город будет достоин этого дара.
Затем он пожал руку мэра, добродушного весельчака с крепкой, прямо медвежьей лапой, заявившего: «Это вам надо бы речь говорить. У вас это получается куда лучше, чем у меня».
Следующим был обмен рукопожатиями с пастором, который сообщил, что они с женой по очереди читают друг другу его колонку: она по вторникам, а он по пятницам.
Пожал он руку и председателю местного исторического общества, умолявшего выступить в ближайшее время на одном из заседаний.
А потом даже выпил чашку чаю.
Когда с этим было покончено, он предложил миссис Кэрролл руку:
– Вы разрешите мне проводить вас до Иттибиттивасси, в этот чудесный уголок, где живут сливки нашего общества?.. Вы удивительно удачно подобрали цвет платья, он просто создан для вас!
– Благодарю вас, – улыбнулась она. Лаванда ‑мой цвет. Ведь я родилась в ноябре.
– У вас есть свой цвет, а стихотворение ко дню рождения вы себе подобрали?
– Прежде у меня его не было. Но теперь, когда ваша колонка познакомила нас с такой идеей, думаю взять любимые стихи моего мужа – тринадцатый сонет Шекспира. Деллу особенно нравились две последние строчки. [16]
В вестибюле «Уголка на Иттибиттивасси» Квиллера немедленно окружили, и это укрепило его статус влиятельной персоны.
Они поднялись наверх, и Эдит передала ему ключи от квартиры № 400. Отперев дверь, Квиллер мягко открыл её. Эдит вошла – и сразу же покачнулась. Квиллер успел подхватить её. Лицо миссис Кэрролл, восстановившее во время церемонии свой алебастровый оттенок, снова сделалось серым.
– Неотложку. Быстро! – скомандовал он.
Санитары с носилками появились мгновенно.
– Я поеду с ней, – заявила Сьюзан.
– Как вы считаете, я могу вызвать полицию от её имени? – спросил Квиллер.
– Безусловно!
Теперь он мог оценить урон, нанесённый комнате. Стеклянные створки шкафчика были распахнуты – фарфоровые башмачки исчезли, все до единого, кроме того, который упал на пол и разбился.
Уцелел только мейсенский башмачок, схоронившийся на прикроватном столике.
В углу валялась принадлежавшая Лише потертая дорожная сумка. Дверцы стенного шкафа были открыты, на полках стояло несколько небольших изящных сумочек, бросалось в глаза отсутствие чемодана. Его явно использовали для выноса награбленных вещиц… обернутых… в полотенца? Да, в ванной исчезли все полотенца, и в бельевом шкафу их тоже почти не осталось. Конечно, ведь фарфор необходимо было тщательно укутать махровыми полотенцами.
Вернулась Сьюзан.
– Её уже осматривает кардиолог. Когда прибудет полиция?
– Броуди выслал своего человека; Ему понадобятся сведения о количестве и стоимости украденного.
– В столе лежит гроссбух. Доктор Делл всё подробно в него записывал. Эдит однажды сказала, что коллекция стоит почти десять тысяч. А разговор состоялся ещё до инфляции.
Квиллер сказал, что дождётся приезда полицейских. Сьюзан принесла новость, что доктор МакКензи распорядился вызвать из больницы санитарную машину.
Домой Квиллер поехал, сделав крюк, через Индейскую Деревню. Хотелось воочию убедиться, что Полли не утонула во время прогулки на яхте. Как выяснилось, она только что вернулась. И даже не промокла.
– Ну, в воду ты не падала, это я вижу. А как всё прошло? – спросил Квиллер.
– Прогулка была прекрасной, если, конечно, любишь прогулки по воде. Компания не подвела. Завтрак был восхитительный. Дженис уговорила меня взять домой бутерброды с рокфором и крабовым мясом. Хлеб без корок. Не знаю, любишь ли ты такие изыски в качестве дополнения к чашке чая.
– Ещё бы!
– Можем прибавить к ним палочки сельдерея, усесться на крыльце и уписывать всё это, запивая холодным чаем.
Он предпочёл бы холодный кофе, но, поскольку ещё продолжалось празднование Четвертого июля, холодный чай представлялся более патриотичным.
– Подожди только, пока я переоденусь в домашнее, – сказала Полли.
– А я пока послушаю новости. Можно?
Квиллер включил приёмник.
«Счёт в последнем футбольном матче… Сгорел сарай на Песчаной улице… Авария на шоссе Биксби, есть жертвы. Ехавшая в южном направлении молодая женщина выехала на встречную полосу и столкнулась лоб в лоб с автобусом, следовавшем в аэропорт Биксби. Погибшая не опознана, номера машины указывают на регистрацию за пределами нашего штата».
Полли спустилась с балкона по наружной лесенке.
– Слышал? – сказала она. – Какая странная история! Если бы речь шла о пожилой женщине, объяснением был бы сердечный приступ.
– А тут – звонок своему парню по мобильнику, – предположил Квилл.
– Как прошло представление?
– На ура! Я выдам тебе пригласительный на следующий спектакль.
– А на торжественной церемонии в Маунт‑Верноне ты побывал?
– Опоздал к передаче ключей, но успел к чаю в гостиной. Пирожные были не очень вкусные.
Квиллер мог бы добавить и ещё кое‑что, но пора было отправляться домой – кормить котов.
Когда Квиллер въехал во двор амбара, лихорадочное мелькание хвостов в окне ясно показывало, что обед уже запоздал. И пока он красиво раскладывал еду по мисочкам – в одну побольше, в другую поменьше, – Коко и Юм‑Юм, сидя на кухонной стойке, внимательно следили за всеми его движениями. В самый разгар приготовлений зазвонил телефон, и Квиллер снял трубку висевшего на стене аппарата, предполагая, что услышит отчет Сьюзан.
Но звонил Гарри Пратт.
– Квилл! Ты слышал последние новости? Авария со смертельным исходом на шоссе Биксби? Это была Лиша Кэрролл.
– Откуда ты знаешь?
– Ко мне в бар зашёл парень из полицейского управления. Он, как и я, знал её в прежние времена. Мы оба считали, что это характерец ой‑ой‑ой.
– Но как она села за руль? Считалось, что ей запрещено водить!
– Кто знает, где там правда? Уже в девятом классе никому было не раскусить эту девчонку. Ладно, теперь мне надо работать. Я просто подумал, что тебе будет интересно узнать… то, чего не узнает широкая публика.
«Конечно, но где же фарфоровые башмачки?» – вот первое, что пришло в голову Квиллеру, когда он повесил трубку.
Второе, что пришло ему в голову, – позвонить Сьюзан и в частном порядке рассказать о случившемся. Возможно, врач, наблюдающий Эдит, сочтёт нужным профильтровать информацию, способную просочиться к постели его пациентки.
Выяснилось, что Сьюзан только что из больницы и совершенно измучена.
– Я ведь целых двадцать четыре часа опекала Эдит. Немедленно позвоню доктору Мак‑Кензи и расскажу ему об этой новости. Он называет миссис Кэрролл молодчиной. Хочет ещё неделю понаблюдать за ней в больнице. Эдит не против. Говорит, что доктор очарователен. Кстати, выяснилось, что он вдовец.
Сбросив с плеч эту заботу, Квиллер выдал еду котам и собрался наконец утолить собственный зверский голод, вполне естественный после той эмоциональной отдачи, которой потребовал от него спектакль. Поставил на плиту купленный в кулинарии мясной суп с ячневой крупой и принялся за сооружение солидного бутерброда: положил толстый кусок ветчины на толстый кусок ржаного хлеба и щедро посыпал его маринованным укропом.
Однако не успел суп разогреться, как Коко принялся метаться, изображая высшую степень озабоченности. Прыгая со стола на пол и обратно, он словно высматривал что‑то в окне, выходящем на задний двор. Похоже, ожидалось что‑то грандиозное. Судя по беспокойству кота, это была как минимум пожарная машина, а то и изготовившийся к бою танк.
Плотно закрыв кастрюльку крышкой и спрятав бутерброд в недоступное для котов место, Квиллер отправился посмотреть, в чём же дело. Будь это въезжающий со стороны леса автомобиль, он слышал бы и шум мотора, и треск задеваемых веток, и шуршание гравия под колесами. Но тишину ничто не нарушало, а виден был только устало пробиравшийся сквозь чащу одинокий пешеход. Потрёпанные джинсы заправлены в высокие сапоги, куртка болтается, как на вешалке, волосы достают до плеч. Да, это был не кто иной, как спутник Лиши Люш – всё, что осталось от неразлучной парочки.
ШЕСТНАДЦАТЬ
– Кларенс, откуда вы? – спросил, подходя к изможденному путнику, Квиллер.
– Из кемпинга, – выдохнул тот из последних сил.
– Из «Высоких дубов»? Но ведь до них десять миль! Надеюсь, кто‑нибудь вас подвёз?
Похоже, вопрос был риторическим. В этих местах водители неохотно брали автостопщиков с прическами, разительно отличающимися от их собственных.
– Вы что‑нибудь ели?
Молодой человек отрицательно покачал головой:
– Чем я мог заплатить? Она уехала и забрала все деньги.
– Ладно, пошли в беседку, и я дам вам тарелку супа и сандвич.
Квиллер указал Кларенсу на шезлонг:
– Располагайтесь удобнее. Снимайте сапоги. И погрызите пока орехи. Хотите сока?
– А пива нет?
– К сожалению, нет.
Пиво – да и не только оно – разумеется, было в баре, но Квиллер предпочитал, чтобы гость оставался трезвым.
Вернувшись в амбар, он заново подогрел суп и приготовил ещё один бутерброд. Кошки внимательно наблюдали: Юм‑Юм казалась довольной, Коко ‑заинтригованным. Этот котище всегда хотел знать: что? где? когда? Квиллер между тем размышлял, как ему сообщить Кларенсу об аварии. Ведь пока шофер знал только, что Лиша «уехала»… И как вообще разговаривать с этим, мягко говоря, немногословным парнем?
Когда он вернулся в беседку, гость накинулся на еду с такой жадностью, что в момент уничтожил и порцию Квиллера. Увы, такой поворот событий был не редкостью в жизни наследника Клингеншоенов.
– Как давно вы работаете у Лиши? – непринужденно спросил его Квиллер.
– Без понятия, – ответил тот после паузы.
– Конечно, иногда трудно припомнить. Время летит так быстро. Она оставила вам записку?
Продолжая жевать, он отрицательно помотал головой.
– А как вы думаете, куда она поехала?
– Не знаю.
– Простите, если не секрет: а сами вы где живете?
– Нигде.
– Всё время болтаетесь с места на место?
Он кивнул.
– Что же, насколько я понимаю, это стиль жизни многих молодых людей, – заключил Квиллер, стараясь, чтобы слова не звучали чересчур строго,– У Лиши яркий ум. Она считает вас очень хорошим шофером. Вам нравится эта работа?
Снова кивок.
– А другие обязанности у вас были?
– Я щёлкал. – Что‑то похожее на гордость послышалось Квиллеру в этих словах.
– В смысле – снимал? Лиша увлечена фотографией?
Вместо ответа «щелкунчик» расстегнул широкую куртку и указал на ловко прилаженный к рёбрам предмет в сверкающей кобуре.
– Аккуратно! – пробормотал Квиллер, не в состоянии подыскать другого ответа. Затем спросил: – А мороженого не хотите? Я бы тоже съел с удовольствием. Полить вам его шоколадом? – Он вышел и вернулся с двумя вазочками. Бодро прокомментировал: – Большая порция мороженого – лучшее завершение трудного дня. А теперь расскажите‑ка мне о том, как вы щёлкаете. Это должно быть очень интересно.
– Два раза всего и щёлкнул.
– А помните, где это было?
– Один раз на пляже, неподалеку отсюда, а другой раз подальше, на севере.
– И кто же были эти парни? Вы их знаете?
Ответом было молчаливое пожатие плечами.
– Думаю, патронесса была вами довольна. И сюда вы приехали, чтобы отпраздновать свой успех.
– Неа. Она была в бешенстве из‑за бабки. Думал, попросит снова щёлкнуть, но нет, она решила по‑другому.
«Не будь здесь подлинной трагедии, всё это выглядело бы чистым фарсом», – подумал Квиллер.
– Что же вы будете делать, раз она забрала машину? – спросил он.
– Она вернётся.
– Не думаю, Кларенс. Она попала в аварию. Об этом сообщили днём по радио. Она погибла.
Молодой человек тупо смотрел на него.
– Вы слышите? Она погибла – умерла на месте. Машина превратилась в груду металлолома.
– А я‑то всегда так старательно мыл её, – с оттенком чего‑то похожего на сожаление откликнулся Кларенс.
Эти слова неожиданно объяснили все. Хозяйка мертва, машина – груда железа, а он жалеет о блеске, который зря наводил на неё. Что‑то во взгляде, в странно расширенных зрачках указывало, что парень балуется наркотиками. Было время, когда сам Квиллер баловался спиртным. Без дома, без денег, без друзей, без работы. Тогда совсем чужие люди в буквальном смысле вернули его с того света. И этот случай изменил всё. Но он, Квиллер, никогда не был убийцей, а Кларенс убил того человека на пляже. Организатором был Лиша. Она нашла жертву, и она, вероятно, забрала добычу. Но всё это перечеркнуто уничтожившим её лобовым столкновением с автобусом, следовавшим в аэропорт Биксби, а расхлебывать кашу придётся одному Кларенсу. Неважно, под кайфом он или просто не в себе, ситуация остается прежней: он нажимал на спусковой крючок, ему и отвечать,
– Что вы намерены делать теперь, когда Лиши нет? – спросил Квиллер. – Вы нажимали на курок, и вам предстоит нести наказание за убийства, вы понимаете, что вас ждет арест, суд, тюрьма?
Глаза, состоящие из одних только расширенных чёрных зрачков, беспокойно забегали на его жалком лице.
– Я позвоню своему адвокату, – сказал Квиллер. – Он постарается сделать для вас всё, что можно. Прямо сейчас пойду в дом, найду его номер и постараюсь дозвониться. А чтобы вам не было скучно, пришлю сюда моего друга Коко. Вы любите кошек?
Молодой человек вяло кивнул.
Квиллер вернулся, неся Коко в переноске, и осторожно вытряхнул его на стол возле локтя Кларенса. Двое новых знакомцев принялись всматриваться друг в друга, а Квиллер заспешил назад, в амбар.
Прежде всего он исполнил свой гражданский долг и позвонил Эндрю Броуди. Воскресные вечера шеф полиции неизменно проводил дома, у телевизора.
– Энди, последние полицейские новости! Убийца, застреливший незнакомца на моём участке, сидит в данный момент в моей в беседке и поглаживает Коко. Это несчастный малый, и мне жалко отдавать его в ваши цепкие лапы. Подозреваю, что его сознательно подсадили на наркоту, чтобы он безропотно выполнял любые приказы. Лицо, осуществлявшее это, погибло при столкновении с автобусом по дороге в Биксби.
О господи! – Квиллер похолодел, услышав звук выстрела. – Неужели он пристрелил Коко?
Швырнув телефонную трубку, Квиллер что было сил помчался к беседке… Кот стоял на столе, вдвое против обычного выгнув спину и распушив хвост так, что он увеличился вчетверо. А в кресле распластался Кларенс. Струйка крови текла из маленькой дырочки на виске.
Квиллер снова ринулся к телефону.
– Энди, – выдохнул он. – Энди, дело приняло совершенно другой оборот…
– Сейчас буду! Только не упусти его! Не дай ему уйти! – крикнул шеф.
– Он уже никуда не уйдёт. Пришли машину для вывоза тела.
СЕМНАДЦАТЬ
Сплетники и сплетницы не получили практически ничего. И местная полиция, и местная пресса, как обычно, уважили просьбу Квиллера не упоминать его имя всуе. Виновники преступлений были мертвы, единственным свидетелем самоубийства был Коко, и вряд ли надо было опасаться, что он вдруг проговорится. Эдит Кэрролл, тщательно опекаемая доктором Мак‑Кензи, вернулась в свою квартирку на Иттибиттивасси и сюда же вернулась коллекция миниатюрных фарфоровых башмачков. Прочная дорожная сумка, лежавшая сзади, и махровые полотенца помогли ей уцелеть во время аварии.
Все это позволило Квиллеру вздохнуть спокойно и с чистой совестью вернуться к его колонке и «Великому урагану», дважды в неделю играемому в забитом до отказа зале. Полли Дункан и Райкеры посетили воскресное представление, после чего вся компания устроила в беседке весёлый пикник. Арчи принёс напитки, Милдред – запеканку, Полли – палочки сельдерея и безопасный с точки зрения калорий десерт.
– Глазам своим не верю: всё сияет чистотой! – заявил Арчи, мастер по части сомнительных комплиментов.
– Коты проводят здесь столько времени, что в конце концов всё оказалось в шерсти. Вот и понадобилось сделать генеральную уборку.
На самом деле после выстрела оба хвостатых дружно бойкотировали беседку и согласились войти в неё, только когда бригада уборщиков вымыла всё сверху донизу и в воздухе витал только чуть уловимый запах чистоты и шампуня.
Наполнив стаканы и удобно устроившись в шезлонгах, компания погрузилась в приятнейшую беседу. Хвалили Квиллера за его замечательную игру, Максину за точность и собранность, миссис Кэрролл за щедрость и город Брр – за организацию юбилейных торжеств.
– Но кто, скажите, придумал этот дурацкий аттракцион с деревянным тортом? – спросила Милдред.
– Гарри Пратт. Он же чокнутый, – хихикнул Арчи. – Вечно ходит с видом свирепого медведя. С чего бы это?
– С того, – разъяснил Квиллер, – что он президент крутой корпорации, а живём мы в Мускаунти, и здесь можно позволить себе любой вид.
– Твой сет, – сдался Арчи, всегда следящий по телевизору за теннисными матчами. – Давайте‑ка поговорим о книжном магазине. Как там дела?
– Мы обзавелись чудесным библиокотом, – сказала Полли, вежливо выжидавшая, когда к ней обратятся. – Это красавец с апельсиновой шерстью и волшебными зелёными глазами. Теперь необходимо подобрать ковёр, который был бы точно под цвет этих глаз. Кроме того, мы вышли на бывшего преподавателя Локмастсрской академии, и он согласился работать у нас на полставки.
– Как его зовут? – спросила Милдред, гордившаяся тем, что знает всех и вся.
– Олден Уэйд. Ну а кота – Данди. Я захватила с собой его фотографию. Хотите взглянуть?
– На кота или на преподавателя? – съехидничал Арчи.
– Мой муж в своём обычном репертуаре, – вставила Милдред.
Все выразили восторг по поводу роскошной шерстки Данди, живости его облика и завораживающих глаз.
Потом Арчи сказал:
– Квилл, мне надоело умирать от любопытства. Скажи, будь так любезен, что это за штука валяется там, на столике, в углу? – И он указал на небольшой деревянный брусок и лежащую рядом с ним лопаточку.
– А это индюшачий голос, – сказал Квиллер. – Эти приспособления продавали в Клубе любителей живой природы, чтобы собрать деньги на очень важное дело. Вот я и купил несколько штук, чтобы подарить друзьям – любителям наблюдать за птицами. Тот, на который ты смотришь, используется, чтобы дразнить Коко. Он уморительно отвечает. По‑моему, он уверен, что может запросто разговаривать с индюками.
– Спасибо. Я полностью удовлетворил своё любопытство. А теперь идёмте‑ка в дом.
Прихватив бокалы и тарелки, гости отправились в амбар, и пока Квиллер кормил своих кошек, женщины привели кухню в полный порядок. Арчи вовремя понял, что лучший способ помочь – не вертеться под ногами, и бродил по дому, вслух делясь впечатлениями от увиденного.
– Да у тебя же новый телефон!.. Слушай, кто выточил эту деревянную штуковину, наполненную какими‑то бумажками… Ха, а Коко снова спихнул с полки «Дядюшку Виггили» [17] … Ты что, продолжаешь кошачьи чтения?
Гости уехали. Квиллер сунул в переноску кошек и книгу о кролике, носившем цилиндр и демонстрировавшем безукоризненные манеры. Юм‑Юм умудрилась прихватить свой серебряный наперсток и, выпрыгнув из сумки, сразу же принялась катать его по полу беседки. Коко с выжидающим видом уселся на выступе перед натянутой сеткой.
– Ждёшь почтальона? – спросил Квиллер. – Или Санта‑Клауса? Или Годо? [18]
Кот обернулся и смерил его сочувственным взглядом – во всяком случае выглядело это именно так.
Внезапно на Квиллера накатилась усталость, вызванная не только напряжением, которого потребовал от него спектакль и только что закончившаяся вечеринка, но и всей этой историей с Лишей и Люшем и её заключительным аккордом: самоубийством во дворе его собственного амбара. Ему захотелось расслабиться, насладиться медленно сгущающимися летними сумерками, дать отдых измученным голосовым связкам. Может быть, даже поспать. Сон, судя по всему, уже одолевал его. И во сне он услышал, будто Коко вдруг принялся бормотать и кудахтать.
Однако шорох в кустах, сопровождавший появление двух диких индюшек, был не сном, а явью. За каждой из них тянулась цепочка индюшат совершенно одинакового размера. Ещё несколько взрослых птиц с красными бородками появилось со стороны лесной дороги. Увидев амбар, они сбились в кучу и сдвинули головы, как бы судача по поводу странной архитектуры.
Неужели они появились по зову Коко? Неужели он занял свой наблюдательный пост, потому что поджидал их?
Квиллер всё ещё изумленно таращился на разыгранную перед ним сцену, а птицы, одна за другой, уже исчезали в кустах. Последними, неохотно, всё время оглядываясь на Коко, уходили маленькие индюшата.
Пронзительный вопль раздался у самого уха Квиллера и буквально сбросил его шезлонга. На столике сидел Коко.
– Ах ты чертяга! – воскликнул Квиллер.
Коко подтолкнул носом «Истории дядюшки Виггили».
Квиллеру некуда было деваться, и он взялся за чтение о достославных делах дядюшки Виггили. Кот совершенно потерял интерес к убийству Дэна Мак‑Грю и «Охоте на снарка», но – следует отметить – произошло это не раньше, чем выяснилось, что Лиша и Люш и есть те загадочные «лесные убийцы».
Симмонс, которому слово «снарк» почему‑то казалось вывернутым наизнанку, наверняка подивился бы, узнав что «Крансон» – слегка удлиненный вариант перевертыша, слова «кранc, – было подлинной фамилией Алисии и её не слишком законопослушного батюшки.
Конечно, Квиллер признавал, что эта связь чуть притянута за уши, скорее всего, речь идет о простом совпадении… Но вспомним, как Коко реагировал на Лишу – и причем с самого начала. Зарычал, когда она проходила мимо по пляжу, шипел, когда оставила сообщение на автоответчике. Все кошки чуют, где добро, а где зло. Но ясновидение Коко – нечто из ряда вон выходящее! И один факт совершенно неопровержим: его леденящий кровь «погребальный плач» всегда означал, что где‑то, у кого‑то насильственно отнимают жизнь. Это могло происходить на расстоянии одной мили или, наоборот, на другом конце континента, но неизменно было связано с человеком или ситуацией, имеющими прямое отношение к амбару.
– Йау! – подтвердил его мысли Коко, сидя на столике возле Квиллера и устремляя на него свой бездонный взгляд, но потом сразу же перевернулся на спину и начал истово, по‑кошачьи, чесаться.
– Не на столе! – возмутился Квиллер. – Но Као Ко Кун и не подумал прекращать своё занятие.
– Н‑н‑няу! – мягко подала голос Юм‑Юм. Держа серебряный напёрсток своими маленькими острыми зубками, она вспрыгнула Квиллеру на колени и, вытянув мордочку, вручила ему свою любимейшую игрушку.
РЕЦЕПТЫ
САНДВИЧ «РОЙБЕН»
Для того чтобы приготовить шесть сандвичей, вам понадобится:
12 ломтиков ржаного хлеба
3 столовые ложки масла или маргарина
Соус «Ройбен»
1 фунт (400 г) тонко нарезанной говядины
1‑2 чашки хорошо отжатой кислой капусты
6 ломтиков швейцарского сыра
Намажьте хлеб маслом или маргарином. Переверните все ломтики и намажьте с обратной стороны соусом «Ройбен». Положите на шесть кусков хлеба тонкие ломтики говядины, на неё четвертинку мерной чашки квашеной капусты и ломтик сыра. Накройте эти бутерброды оставшимися кусками хлеба так, чтобы промасленная сторона была сверху. Выложите бутерброды на решётку гриля или на большую сковороду с антипригарным покрытием. Придавите каким‑нибудь прессом, чтобы слои пропитывали друг друга. Держите на огне шесть минут или столько, сколько требуется, чтобы верхняя корочка стала поджаристой. Переверните сандвичи и дождитесь, чтобы и другая корочка зарумянилась, а сыр расплавился. Всё. Перед вами шесть готовых сандвичей.
СОУС «РОЙБЕН»
1 чашка майонеза
2 чашки сметаны
2 чашки соуса чили
1 чайная ложка мелко нарезанного лука
4 столовые ложки мелко нарезанного сладкого перца
1 чайная ложка лимонного сока
Ѕ ложки уорсестерширской приправы (острого coевого соуса)
Ѕ чайной ложки хрена
Возьмите небольшую миску, смешайте в ней майонез, сметану и соус чили. Положите туда мелко нарезанный лук и сладкий перец, добавьте лимонный сок и уорсестерширскую приправу, заправьте хреном. Тщательно всё перемешайте.