То, что наши дети не хотят жить — это еще не самое страшное. Ладно бы они просто пассивно не хотели жить: не хотели бы играть, общаться, гулять или учиться. Последнее время они все чаще хотят активно умереть. С чего бы это?
Для того чтобы это понять, нам придется поговорить на сложную и философскую тему активности — пассивности. Я постараюсь быть предельно ясным и понятным. Если что непонятно — спрашивайте.
Итак, в начале ХХ века в отношении поведения человека и его психической активности наметилась откровенно новая тенденция. Проблема психической активности человека стала рассматриваться не просто как интересная, но и как актуальная. На этот факт нам следует обратить внимание.
Как интересная проблема психической активности рассматривалась давно. В философско-религиозных теориях Бог активен в пассивном мире, а душа человека активна в пассивном теле. Активность — это то, что отличает жизнь от не-жизни, субъект от объекта и душу от плоти. Активность Бога и души рассматриваются в диалектическом единстве с пассивностью материи.
В рамках восточной философии проблема взаимоотношений активного и пассивного начала (инь и ян) в мире и в человеке тоже многие века была в центре внимания.
Но, заметим, никогда раньше проблема активности не рассматривалась как актуальная. Никто никогда не говорил, что человеку не хватает души, а душе не хватает активности, что ян (активности) в человеке стало слишком мало, а инь (пассивности) слишком много.
Проблема активности личности раньше не только не стояла, но и, возможно, не существовала. Всегда существовала диалектичность, то есть внутренняя противоречивость активности и пассивности, души и тела, инь и ян, существовала их внутренняя борьба и их внутренняя гармония. Дерзания духа, то есть его избыточная активность, повсеместно встречались, но отнюдь не приветствовались и не поощрялись.
Сократу, дабы умерить его педагогическую активность, предложили выпить цикуту. Джордано Бруно сожгли вместе с его научной активностью. Царь Николай I, посещая Московский университет, заявил ректору после беседы с лучшими студентами: «Не нужны мне умники, а нужны послушники». Никто ранее не требовал от человека того особого качества активности, благодаря которому он как субъект деятельности должен «выходить за пределы заданных условий и обстоятельств жизнедеятельности, проявляя инициативу, творческий поиск, добиваясь максимальной мобилизации внутренних резервов и возможностей для целенаправленного изменения и преобразования мира» (Джидарьян, 1988).
При этом люди всегда делились на «активных» и «реактивных», «активных» и «пассивных», о чем мы хорошо знаем из старых классификаций темпераментов, но никто и никогда ранее не ставил задачи превратить всех флегматиков в холериков, меланхоликов в сангвиников, «реактивных» людей в «активных», как об этом возмечтал Гордон Олпорт в середине ХХ века, или собрать всех активных людей на одном острове, размножить, а затем расселять по Земле для повышения активности популяции, как об этом мечтал Абрахам Маслоу.
Напротив, если мы удалим взгляд в глубину веков, то заметим: Пифагор и его современники полагали, что лишь низший класс людей активно торгует, средний класс состязается на Олимпийских играх, а высший класс людей пассивно созерцает жизнь. Беспристрастная наука и пассивное созерцание божественной гармонии — вот идеал человеческой жизни, но не активное творческое созидание. И святой, и мудрец живут «скорее созерцательной, чем активной жизнью» (Бертран Рассел, 2001). Платон мечтал об идеальном государстве, но он с большим удивлением воспринял бы идеи современных психологов о том, что чем выше уровень развития личности, тем большей активностью она обладает. Лао-цзы писал о диалектической противоречивости и противоположности сущего: «Когда в мире узнают, что прекрасное — прекрасно, тотчас появляется уродство. Когда в мире узнают, что доброе — добро, появляется зло. Наличное и отсутствующее друг друга порождают. Трудное и легкое друг друга создают. Длинное и короткое друг друга выявляют. Высокое и низкое друг друга устанавливают. Музыка и голос друг другу откликаются. Предыдущее и последующее друг за другом следуют. Так будет всегда. Посему премудрый человек предается делу недеяния» (Дао-Дэ цзин, 2004).