В течение ХХ-ХХI века ситуация сильно изменилась. На сегодняшний день активная личностная позиция, активный подход к жизнедеятельности, активная личность, да и сама активность, стали рассматриваться в рамках оппозиции активность/пассивность как нечто априори положительное, а пассивность — как нечто априори отрицательное. Активная жизненная позиция — необсуждаемый современный эталон, к которому должен стремиться каждый нормальный подросток, и ее должен развивать каждый нормальный педагог. Формирование и развитие активной жизненной позиции школьников входит в приоритетные задачи современной педагогики и психологии, обгоняя иногда по актуальности задачу предоставления собственно знаний.
Специалисты в области теоретической и практической психологии пишут, что «нам недостает инициативных, духовно свободных людей со свежими подходами к актуальным проблемам. Мы остро нуждаемся в их творческих идеях, смелых проектах и новых представлениях о жизни» (Грановская, Крижанская, 1994). «Школьникам, которые успешно освоят базовый курс школьной программы, но не сумеют и далее самостоятельно приобретать знания и самостоятельно работать с информацией, не смогут рассчитывать на успех в информационном обществе США XXI века — пугают западные специалисты» (Ф.С. Шлехти). «Интенсификация социальных процессов, глубина и характер изменений, осуществляющихся на разных уровнях и в разных сферах жизнедеятельности, стимулируют активность человека, его рефлексию на мир и на себя… Человек объективно «вынужден» повышать свой энергетический потенциал и творческие способности, развивать многоплановую активность» (Хайкин, 2000).
Когда я читаю лекции о причинах подросткового суицидального поведения в школах, я всегда спрашиваю аудиторию: есть ли здесь учитель физики. А у учителя физики спрашиваю: «Скажите, если мы возьмем батарейку, которая имеет некий энергетический потенциал, можем ли мы его повысить, не рискуя повредить батарейку?» «Нет, — отвечают мне учителя физики. — Потенциал батарейки можно только расходовать и желательно экономно».
Потом я спрашиваю учителей: «Есть ли у вас стиральная машина?» Они отвечают, что есть. Я говорю им, что потенциально их стиральная машина может стирать двадцать четыре часа в сутки. И я спрашиваю у них, почему они не стремятся максимально использовать «стиральный» потенциал своей машины. Почему они жалеют ее, но не жалеют детей, призывая максимально использовать и еще и повышать их потенциал. Они молчат.
Я напоминаю им слова основателя Пермской школы психологии Вольфа Соломоновича Мерлина, который в середине ХХ века задал мудрый вопрос: «ценой каких энергетических затрат организма достигается такое усвоение и к каким последствиям в дальнейшем развитии приводят эти энергетические затраты?»
Любая активность диалектична и, искусственно развивая и стимулируя любой вид активности, мы рискуем, в соответствии с диалектическими законами, получить активность прямо противоположную той, развивать и стимулировать которую мы решили. Педагоги и психологи, не понимающие диалектическую тенденцию любой активности переходить в свою противоположность, напоминают ту непомерно заботливую мать, которая стремится накормить своего ребенка не только за него, но и за папу, за маму, за бабушку и дедушку, и которая вызывает у ребенка не только стремительное падение пищевой активности и интереса к пище, но и активность, направленную совершено противоположно пищевой — активность рвотную, и стойкое отвращение к пище. Интересно, сколько раз должно стошнить бедное дитя, чтобы мать наконец сопоставила в уме эти две формы активности и поняла, что ее ребенок нуждается не в лечении и противорвотных средствах, а в меньшем количестве еды.
Поэтому вслед за Вольфом Мерлиным мне бы хотелось задать вопрос: какой ценой? Сколько детских и подростковых жизней нужно еще положить на алтарь знаний, чтобы понять, что учебная активность — это еще не вся жизнь? Что развивать ее всеми возможными способами, не думая о последствиях, нельзя. Что «всякая чрезмерность содержит в себе зародыш самоуничтожения» (Зигмунд Фрейд).
Что, если когда подросток, приходя сегодня домой, говорит: «Нам столько задали, что застрелиться можно», это не только гипербола, которой можно улыбнуться и забыть, но и показавшийся на поверхность зеленый побег тех страшных кровавых цветов, которые все чаще расцветают утром под окнами наших высотных домов.