Нельзя не помочь – это такое обязательное необязательное правило, которому следует каждый из них. Афраил улыбался, когда думал о смешной и страшной миссии. Той самой, о которой старшие говорили с придыханием, и старались придать взглядам силы и величия. Но Афраил был очень юным, и, конечно, понимал далеко не все. Ни о людях, ни о крылатых. Но пока это было и не обязательно. И да, ему говорили, что обмануться очень легко.
Но когда он летел на зов о помощи, он слышал настоящий призыв. Тоненький, горький, печальный – похоже, звал крылатый. Афраилу даже показалось, что он знаком с тем, кто кричит. Может, видел там, откуда уже давно ушел.
Когда он спускался к человеку, лежавшему на обочине у накренившейся машины, он продолжал слышать этот тонкий крик. Явно не человеческий. И отчего-то совсем не удивился, когда в шею ему впилось что-то острое, сразу затуманившее взгляд, а крылья у самого основания схватили грубые руки.
- Второй за утро, - довольный голос был последним, что услышал Афраил, теряя сознание, - Хорошо, что заряды еще остались. Эта шустрой была, тварь…
И он погас.
Впрочем, в мутной и непонятной темноте крылатый пробыл совсем не долго. Ангел ощущал, что его куда-то везут, слышал тихий плач, а еще неприятные голоса в отдалении. Потом его тащили, сначала вытаскивая оттуда, где он находился, а потом втискивая во что-то неудобное, тесное и стальное. Крылья сразу зацепились за прутья, кто-то рванул перья, на кого-то шикнули. И Афраил очнулся. Он никогда бы не понял, что испытывает, но уже знал, что у людей есть такое понятие. Тошнота. Вот что-то такое он и ощущал.
- О, Гриш, он очнулся, а? Смотри, шевелится… - его снова дернули за перья, и Афраил понял, что одно крыло зажато в чьей-то руке, шевельнуть им было невозможно. Справа и слева от крыла давили прутья решетки, сквозь которые его и протащили. Ангел резко распахнул глаза и сел, осматриваясь.
Их было двое. Один был сутулым, мрачным и каким-то невнятным, словно припорошенным пылью. Второй – напротив, высоким, фактурным и породистым, как ротвейлер. Впрочем, ротвейлеры казались Афраилу куда более симпатичными.
- Ты поаккуратнее с его перьями, Мих, - сказал «ротвейлер» «невнятному», - Они на вес золота.
- Много щипать придется, - тихо сказал невзрачный человек, и, наконец, отпустил крыло. Ангел тут же подобрал его, ощущая боль в плечах и мышцах крыльев. И в шее, куда попала непонятная ядовитая иголка. Он рассматривал людей, и они ему не нравились. Грустно, но это было так. Хотя, конечно, никто из крылатых никогда не говорил, что все люди должны нравиться всем ангелам.
У этих людей не было крыльев. Хотя это еще ни о чем не говорило. Человеческие парадоксы, не иначе. Многие бескрылые люди были добрейшими, многие крылатые – опасными и сердитыми. Люди, они люди и есть. Идут своим путем, иногда им по дороге с крылатыми. Как, к примеру, сейчас. Пусть и нелегкая эта дорога. Но Афраил обязан справиться. Такова его миссия.
Рядом кто-то застонал. И Афраил повернул голову. Сердце его бухнуло в груди, застучало в три раза быстрее. Быть того не может!
Да, он сам был в клетке. Не слишком большой, в самый раз выпрямиться, а вот походить уже не удастся, да и крылья не развернуть. Рядом… рядом были еще клетки. В ближайшей свернулась в клубочек маленькая крылатая, она дрожала и тихо плакала. Он узнал – именно она звала его на помощь из той машины. И именно ее плачу он доверился, а вовсе не лежащему у машины человеку. Получается, она попалась, поверив людской ловушке, а он попался уже на нее. Вот ведь!
Само помещение напоминало большой гараж или небольшой ангар. И верно, в глубине стояло пару машин, висели полки с инструментами. Виднелись ворота, которые вели куда-то на улицу. Горели тусклые лампочки, стояли ящики с иностранными надписями. Пахло бензином, медом и цветами. И еще болью немного.
По другую сторону от клетки, в которой сидел Афраил, было еще несколько клеток. Пару пустовали, а в одной, безучастно уставившись в угол, находился худенький темноволосый ангел. Крылья его оказались в плачевном состоянии, и Афраил вскочил, когда понял, что с ними. Нет, да нет же! И привидеться не могло такое! А вот…
- Ну вот, ангелочек, - хмыкнул тот, кого назвали Мих, голос его был спокойным, почти ласковым, и от того страшнее звучали слова, произносимые едва ли не с отеческой заботой, - Ты уже понял, что попал в настоящую задницу. Но если будешь паинькой, то выйдешь отсюда целым, при крыльях, даже не шибко пришибленным… Эй, какой злой!
Это Афраил повернулся и поглядел ему в глаза. Мих едва ли не задвинулся за спину Гриши. Тот ухмыльнулся.
- А ты думал, с кем связался, а? Слушай меня, крылатый. Михаил тебе уже сказал, да? Посидишь тут пару дней, мы пару раз почистим тебе перышки, все мирно, тихо, без насилия и побоев. Потом посидишь еще на дармовых харчах, очухаешься, отрастишь перья, и полетишь себе на небеса. Тут начальство доброе, будет тебе хорошо. А если нам выдадут комнатки поуютнее, переселим вас в вольеры побольше. Ты меня понял?
- Отпусти нас, - тихо попросил Афраил.
- Ну вот, - расстроился невзрачный Мих, - Я тебе говорил, что они тупые. А ты мне – сотрудничество, сотрудничество… Эй, как тебя зовут? – он легонько пнул решетку. Афраил сверкнул на него яростным взглядом. Оба человека отшатнулись – их словно разрядом ударило, слабым, но ощутимым.
- Грозный, куда деваться, - Гриша вздохнул и потянулся куда-то в угол, а когда выпрямился, в руке у него была короткая стальная палка. Афраил замер, разглядывая не палку – человека. Что, серьезно? Бить будешь?
- Расслабься, - ухмыльнулся мужик, развернулся – и железная палка с размахом и грохотом проехалась по прутьям решетки, за которой скорчилась на полу крылатая. Она пискнула и забилась в угол, к другой стене. Гриша пожал плечами, размахнулся и…
- Стой! – вскинул ладонь Афраил.
- Ну?
- Я Афраил, - крылатый смотрел прямо и яростно. Под его взглядом становилось неуютно.
- Чудесно, - с ухмылкой опустил палку Гриша, - Вот так, Мих, с ними и надо. Ни черта они не тупые. Умненькие, когда припрет. Что ты умеешь, Афраильчик? Поделись с хорошими дядями, и мы больше стучать ей по голове не будем.
- Не надо, - тихонько шепнула крылатая, в ужасе глядя на ангела. Но тот качнул головой, мол, все хорошо, родная.
- Я воин, - сказал прямо, - Вдохновляю на подвиги, - улыбка его была кривоватой, - Поднимаю дух и даю силу.
Голос его звучал ясно, уверенно и живо. Крылатая замерла, вслушиваясь, ангел же с выстриженными крыльями повернул лицо, почти незряче глядя в Афраила. Ох, да это же Семалион! Но Афраил не стал отвлекаться, узнав целителя.
- Поднимает дух и дает силу? – мужики заухмылялись, запереглядывались, понимающе покивали, - Сила – это ценно, бабам сила нравится. Ну что, пернатый, будешь делиться силой и духом со слабыми, сирыми и убогими?
Афраил молчал. Гриша ткнул в плечо Миха, оба хмыкнули мрачно. Согласия Афраила они особо не требовали. Повернулись к крылатой.
- А тебя как зовут, крошка? Это ж девчонка вроде…
- Самочка, - ухмыльнулся Мих, - Проще, Гриш, проще. Они вообще бесполые, но морды у них, как видишь… отличаются.
- Да мне пофигу, - отмахнулся тот, - Как тебя зовут, и что ты умеешь?
Крылатая замерла, в ужасе глядя на Афраила. Но он ничем не мог ей помочь.
- Эй, что тут происходит? – послышался холодный женский голос, высветился прямоугольник двери, ведущей в здание над гаражом, и Афраил поглядел туда, - Григорий, а Григорий, а зачем тебе монтировка, м? – голос женщины стал откровенно ледяным, и одновременно ласковым, и мужчина побледнел, опуская палку.
- Они устроили тут саботаж, - пробормотал он, тыкая палкой в клетку с крылатой. Женщина подошла. Высокая, в деловом костюме, с короткими крашеными волосами, она была прямой и неприятной. Но во взгляде, которым она коснулась Афраила, мелькнуло сострадание. У нее не было крыльев. Но ангел видел, что когда-то они у нее были. Аура женщины была сильной, волевой и привлекательной. Он бы вдохновлял такого человека. Но она не была его человеком.
- Саботаж? Да вы шутите, – женщина осмотрела клетки, остановилась взглядом на Семалионе, скривилась. Протянула руку Грише. И он вложил в ее руку опасную палку.
- Это я заберу, вояки, - сказала презрительно, меряя их взглядом, - И если я еще раз услышу то, что слышала, подходя сюда, вас не найдут, скоты. Обоих. Вы меня поняли?
Мужики молчали. Во взглядах им в равных пропорциях совмещались страх и ненависть. И, что еще удивительнее, уважение.
- Ирочка сказала, - меж тем продолжила женщина, и голос ее чуть-чуть потеплел, - Чтоб Семалиона выпустили сегодня. Или она не сможет доделать его крылья. Семалион, ты как? – она повернулась к клетке с остриженным ангелом, и он испуганно отшатнулся к стенке, распахнув выцветшие глаза, - Черт, Григорий, Михаил! Они запуганы и измучены. Я что, за все должна отвечать? А вы за что деньги получаете? – голос женщины начал подрагивать от гнева, и двое мужчин как-то съежились, уменьшились будто.
- Мы ждем, когда вы передадите нам помещение на первом этаже, Наталья Олеговна, - вежливо и почти подобострастно сказал Михаил, - С вольерами, кормушками и поилками, и новым оборудованием для стрижки перьев. Вот это они жутко не любят, - он достал обычную машинку для стрижки волос. Пригладил пальцами бритые виски – кажется, сам такой пользовался. Может, даже с умыслом, в надежде, что волосы расти гуще будут. После ангельских-то перьев.
- Я передам, - сказала она, - Когда мы получим выручку за его крылья, - ткнула пальцем в Семалиона, - А для этого я должна его отпустить. И как, скажите, я это сделаю, если он такой истощенный? Вы кормили его?
- Он не хочет, - проворчал Мих. Он спрятал машинку для стрижки, и теперь комкал в руках клетчатую кепку.
- Не хочет? Что же делать… - Наталья, наконец, расстроилась, повернулась к Афраилу, - Ты… может, ты мне подскажешь, что с ним сделать? Если его отпустить так, без перьев, он…
- Он погибнет, - прямо сказал гневный Афраил, держась за прутья клетки. Крылья его то распрямлялись, выходили за рамки клетки, то снова прижимались к спине, а чуть порванная рубаха колыхалась на плечах и груди, показывая сдерживаемую ярость.
- Я могу помочь…
Что? Люди, все трое, обернулись к клетке, в которой сидела, свернувшись клубочком, обняв колени, маленькая крылатая. Она вздрогнула под их взглядами.
- Я милосердие, - тихо сказала она, а потом вскинула лицо, и глаза ее сверкнули золотисто, - Меня зовут Иеремиль. Позвольте мне помочь Семалиону. К вечеру он уже сможет летать. Просто позвольте ему… перенесите его… в мою клетку, - едва слышно сказала она. И чуть улыбнулась.
- Выполняйте, - бросила Наталья приказ возмущенным и озадаченным помощникам, - И чтоб ни один волос не упал больше с их голов. Крылья Иеремиль не стричь, она будет исцелять других крылатых. Кормить ее лучшим медом и очищенным молоком. Выполнять все капризы вроде дополнительного освещения, проветривания… все, кроме «отпустить», поняли меня? А вы, мои хорошие, - голос ее дрогнул, и она присела на корточки перед клеткой Афраила, - Простите меня, пожалуйста. Это очень нужно. Нужно людям, ты меня понимаешь, ангел? Люди больны, им очень плохо без крыльев. А вы ничего не теряете. Скажи мне, ты меня понимаешь?
Афраил смотрел. Прямо, долго и молча. До тех пор, пока Наталья не поднялась, дрожащая и бледная, и не покинула помещение нетвердым шагом. Голова Семалиона уже лежала на коленях Иеремили, и крылатая плакала, гладя тонкими пальчиками истерзанные крылья ангела. Между ладонью и крылом мерцал едва заметный свет, и Семалион дышал все ровнее и спокойнее. Тише и уверенней. Игнорируя пышущие обидой и злобой ауры двух бескрылых человеков. А им показалось, будто бы за ними наблюдают. Откуда-то сверху, с неба или из-за спины. Может, это Наталья наконец установила тут скрытые камеры, и теперь подсматривает? Они не знали. Но ощущение было неприятным. И опасным.
- Ты улетишь отсюда, Семалион, - прошептала Иеремиль, чуть улыбнувшись, - Не бойся. И за нас не бойся. Мы не одни…
Глава 4. Право на чудо
Маленький тихий дрон качнулся у самого окна современного офисного здания, которое с недавних пор снимала одна предприимчивая леди. Спустя пару минут дрон плавно развернулся и полетел прочь. Прямиком в руки лохматого владельца и его не менее лохматой (и донельзя сердитой) подопечной. Они сидели в скверике напротив главного входа, у соседнего небоскреба, который оккупировали голуби. На них и на дрон – обычное дело в центре мегаполиса – никто не обращал особого внимания.
Сегодня информации было еще меньше, чем раньше. Хотя сейчас не приходилось летать у самой земли, у подвальных окошек, но риск врезаться в стену или стекло был велик. Да и заметить технику не составляло труда.
Еще и голуби, наводнившие всю округу в уже не естественных количествах. Хотя голуби были пока на руку, они отвлекали внимание людей, а дрона боялись и под лопасти не лезли. Но Лохматому пришлось постараться, чтобы получить хоть какое-то видео.
Сейчас парень держал на коленях планшет, в одной руке – пульт управления, а в другой – маленького дрона, честно выполнившего свою незаконную миссию.
- Что? Что там? – тихо толкала его в плечо девочка, которой на вид было лет десять, а на деле – целых тринадцать! Она чуть нервничала, поэтому то и дело доставала из кармашка маленький розовый ингалятор, но к нему не прикладывалась. Обычная такая девочка с белобрысой косой, распахнутыми серыми глазами и любопытным остреньким носом. И она, и ее старший приятель были одеты в неприметные (хотя явно хорошие) джинсовые костюмчики, отчего походили на братика и сестричку. Хотя никакое родство их не связывало. О чем парень нередко жалел.
- Ничего, Ляна, ничего… - Лохматый хмуро вглядывался в экран, - Новое помещение чуть получше, посветлее. Вольеры побольше, но ёлы-палы! – он явно сдержал какое-то более заковыристое словечко, покосившись на девочку, - Новенькому ангелу постригли крылья, он лежит в углу клетки. Еще одного новенького пока не стригли. А твоего ангела куда-то унесли еще позавчера, я смотрел.
- Это я и без тебя знаю, - пробурчала она, зябко поведя худенькими плечами, - Даже знаю, что отпустили.
- Ну конечно отпустили! – сказал парень, и потрепал девчонку по волосам, - Я проследил. Машина ехала к самому высокому дому в городе. Надо там будет засаду устроить, если они оттуда ангелов отпускают... А нам пора, Ляночка. Папа будет беспокоиться. Да и тут светиться часто не стоит.
- Да ему на меня начхать, - сказала девочка, и снова зябко поежилась. Ее незадачливый телохранитель мог вовсе даже не тратить время на слежку. Достаточно было спросить у нее, и она бы рассказала всё о том, куда делся чудесный добрый ангел, имя которого она шептала ночью, в надежде, что прилетит. Хотя она ведь знала, что он и правда делся. Вместе со своими ослабленными стрижкой крыльями. И не надеялась ни на что. Но все же звала. Вдруг! Имеет же она право на чудо? На настоящее чудо, а не вот это вот все…
А Лохматый, вздохнув, прикрыл девочку огромными невидимыми, но ощутимыми крыльями. Как жаль, что люди не умеют делиться крыльями с людьми. Только с ангелами. А то он бы поделился… И не надо было бы тогда злым людям делать свой страшный бизнес, правда? Можно было бы просто делиться друг с другом крыльями, как люди делятся с ангелами, а ангелы – как выяснилось – могут делиться с людьми. Хоть даже так. Временно.
Девочка потерла плечи, вернув планшет Лохматому. Плечи чуть зудели после того, как она прикрепила туда купленные папой крылья. Как она радовалась поначалу! Бегала по всем этажам такого огромного и пустого дома, хвасталась тете Лиде, и глазастой маленькой Эммочке – кухарка и горничная вежливо и чуть испуганно улыбались, а папа нарадоваться не мог. Какой удивительный подъем она ощутила, размахивая прозрачными полотнищами крыльев!
Эти самые крылья растаяли, впитались, изошли яркими искрами следующей же ночью, когда ей не спалось, и отчего-то плакалось. Вместе со слезами пришло имя ангела, который поделился с ней силой, и понимание его судьбы. Нескоро он вернется к людям, и его человек нескоро с ним встретится. Все это было очень, очень неправильно.
А еще она теперь боялась показываться на глаза папе, чтоб не заругал. Хотя он не заругает. Просто пойдет, и купит новые. А это значит… а это значило очень плохие вещи! Теперь она это понимала. И она не сомневалась, что папа это сделает. Все же ей стало намного лучше.
Целый день ингалятор не понадобился! А это уже серьезное достижение. Ради такого ее папа и десяток ангелов не пожалеет. Придется врать. А это тоже очень плохо.
Примерно в то же время в небольшом офисном здании происходил совсем другой разговор. Наталья, не ведая о слежке извне, возмущенно склонилась над шитьем растерянной и расстроенной Ириэли. Их с Ирочкой кабинет был с другой стороны здания, так что заметить жужжащего дрона они не могли. Поэтому Наталью беспокоило совсем другое.
- Что это? Ты мне скажи, пожалуйста, что это такое? – она тыкала французским (свежим!) маникюром в тонкий шелк на коленях ангела. После последней продажи настроение у нее было чудесным, и вот на тебе! Опять двадцать пять!
- Это… крылья, - вжала крылатая голову в плечи, глаза ее наполнились слезами, - Нат, просто они…
- Что? Что они? Это уже пятый брак за последний месяц! Я же крылатых не наберусь… в смысле, как ты думаешь, сколько ангелов захотят нам помогать, если ты запарываешь каждые вторые крылья! А? Ты что по этому поводу думаешь?
Ириэль испуганно смотрела на Наталью. Потом сморгнула и сказала:
- Это неплохие крылья. Смотри, они светятся, - она подняла полотнища, давая тонкой ткани стечь с ладошек на колени. Крылья и правда были вовсе не такими красивыми, как те, которые вышли из перьев Семалиона. Не такими ладными. И светились не так ярко. Было что-то в их блеске от сердитого взгляда того ангела. Уж не сходит ли Ната с ума, если блеск обычных тонких волшебных тряпок кажется ей сердитым? Нет-нет, это просто усталость!
- Это все из-за… как его, Афраила, да? – хмуро спросила Наталья, села напротив, закинула нога за ногу и закурила. Она постаралась успокоиться. В конце концов, Ирочка не заслужила ее нервов, она и так старается, как может. Но, может, она будет стараться лучше?
- Он, как ты говоришь, не хочет, да? Не хочет на самом деле помогать людям?
- Не хочет… - помотала Ириэль головой, прижав к груди неудавшееся шитье.
Но, услышав продолжение фразы Наты, сморгнула, и глаза ее расширились. Ну конечно, ангелы хотят помогать людям!
- Значит, я тебе лгу! – патетически сказала Наталья, заметив неуверенность Ириэли. Ната многозначительно и откровенно понимающе улыбнулась, глаза ее наполнились горькой обидой. В пальцах дрожала крепкая недамская сигарета. Вытяжка была включена, она старалась курить под ней, чтобы не навредить чуткой Ириэли. Это тоже было компромиссом. А еще у Наты начало побаливать сердце, и она боялась слишком сильно нервничать. Что, Ира не знает об этом? Конечно, знает!
- Ну… - Ириэль напряглась, потом примирительно улыбнулась, и, не выдержав укоряющего взгляда женщины, опустила глаза, - Может, ты просто плохо договорилась с Афраилом… Мы же все разные, и силы у нас отличаются.
- Причем тут его силы? С Семалионом, и той, зеленоглазой, как ее, и первым заказом – у тебя все прекрасно получилось. Значит, не в них дело, а в тебе? Или в них? – Наталья явно запуталась. И хотела, чтобы Ириэль сама подсказала ей удачный ответ. Но крылатая не спешила, она опять смотрела на своего человека во все глаза цвета зимнего моря и молчала.
Наталья ненавидела, когда ангел глядела на нее с таким немым укором. Словно презирала – или так казалось? И молчала, невыносимо молчала, как этот диковатый и злой Афраил, который рвался и дергался, когда ему пытались постричь перья, поранился из-за этого, расстроил несчастную бедолажкуИеремиль, и новенького ангела напугал…
И стоило их переводить на второй этаж, в бывший конференц-зал, сейчас переоборудованный на скорую руку под ангелов? Нет, не стоило! Но что поделать. Наталья была доброй женщиной, и не хотела держать бедных крылатых в подвале. Неблагодарные!
Ната не заметила, как скомкала сигарету, едва не обжегшись, но огонек погас в холодных пальцах раньше, чем она его ощутила.
- Значит, так, - сердито сказала она, стряхнув останки сигареты в пепельницу, и буквально вырывая из рук крылатой шитье, - Это я у тебя забираю, Ирочка. Отдам Мише, пусть он спрячет в сейф, а там разберемся. Афраила я отпущу, когда он придет в себя…
Она отметила, как сверкнули глаза Ириэли, и прикусила язык. Оговариваться и исправляться было уже поздно.
- Когда он придет в себя! – повторила сердито, - И постарайся, чтобы следующие крылья получились, как надо. У нас может быть солидный заказчик, Ирочка. Ты меня поняла?
- Да, конечно, Ната, я тебя поняла, - кивнула Ириэль, вздыхая.
Пятью минутами позже Наталья Олеговна передавала сверток с крыльями помощнику,
- У нас будет солидный заказчик, Михаил, - важно сказала она, - Я хочу, чтобы Григорий просканировал его ауру, проверил все с помощью этих ваших очков, и сказал мне, какие именно крылья будут нужны. Вы меня поняли?
- Да, конечно, конечно, Наталья Олеговна, - покивал тот, - Я все передам. У Гриши нет отбоя от клиентов, список бескрылых уже почти готов! Это… это для меня?
- Нет, - отрывисто сказала бизнесвумен, - Спрячьте это в сейф, Михаил, они получились не слишком удачно. Может, потом продадим подешевле. Вам мы с Ирой сделаем хорошие, дорогие крылья, но чуть позже, когда схлынет волна заказов. Вы меня поняли?
- Да, конечно, конечно, я тебя понял, - зло сказал Михаил пятью минутами позже, выкладывая в сейф отрез хорошего шелка, купленного на распродаже, - Я тебя прекрасно понял, - он спрятал очередные крылья за пазуху и вышел на улицу, - С твоей зарплатой и не таким понятливым станешь.
У него было еще целых пять часов до закрытия рынка. Идеальное время! Люди как раз начинали возвращаться с работы, и забегали на рынок за покупками. А значит, он наверняка успеет толкнуть товар кому-то из несчастных бескрылых человеков. Благо, Гриша одолжил ему очки. А значит, бракованные крылья злогоАфраила достанутся кому-то, кто захочет заплатить за них известную копеечку. И подешевле раз в пять, чем дерет эта отвратительная, но такая полезная Наталья Олеговна. Но что с нее взять, у нее клиентура всё по Интернету, люди серьезные. И что делать маленькому простому человеку вроде него, Миши? А? Что делать?
Настроение у него стремительно улучшалось. Как и всегда, когда он находился рядом с готовыми крыльями ангелов. Не то, что рядом с крылатыми – мерзкие, надо заметить, создания. Михаил улыбался, и принялся даже бодро насвистывать. Он был уверен, что сразу найдет клиента. Он в этом даже не сомневался.