Глава двадцать четвертая 5 глава




– Я же не могу его с тобой отправить. Это же чертовски осложнило бы ситуацию.

– Чего?

Мика поцеловал меня в висок:

– Если возникнет ardeur, когда Луи будет в машине...

– Мотайте, ребята, – сказал Джейсон. – Все будет окей.

Я чмокнула его в щеку.

– Ты храбрее меня, Гунга Дин.

Он засмеялся:

– Это же неточная цитата из Киплинга?

– Не совсем точная, но все равно правда.

Внезапно он снова стал серьезным. Совсем не по-джейсоновски.

– Не знаю, храбр я или нет, но я его доставлю прямо в дом.

– Нам пора, – сказал Мика и повел меня к нашему джипу.

Я все оглядывалась, пока Джейсон садился в машину. Луи сидел неподвижно, откинув голову. Издали даже не видно было, что он плачет.

Мика притянул меня к себе, обнял за плечи. Я уткнулась в него, пропустила руку ему вокруг талии, и мы подошли к джипу, тесно прижимаясь друг к другу. Я рада была, что он со мной. Рада, что вместе домой поедем, рада, что «дом» – это было для нас обоих.

Натэниел стоял, облокотившись на джип, и ждал нас. Руки он держал за спиной.

У него, помимо сношений, еще было много «потребностей», которые я даже еще хуже удовлетворяла, если только это возможно. Он ощущал покой, когда его связывают, когда его бьют. Покой. Я как-то спросила, почему это доставляет ему удовольствие, и он тогда выбрал это слово – покой. Чувство безопасности.

Как могут связанные за спиной руки вызывать чувство безопасности? Что хорошего – дать кому-то причинить тебе боль, пусть и небольшую? Не догоняю. Просто не догоняю. Может, если бы я это как-то поняла, я бы меньше боялась дойти до конца с Натэниелом. Что если мы с ним переспим по-настоящему, и этого будет мало? Что если он будет подталкивать меня к тому, что мне... страшновато? Он – подчиненный, я – доминант. Это значит, что я за все отвечаю? Что мы должны делать то, что я говорю? Нет. Я слишком мало знаю, чтобы понять Натэниела, и иногда – других леопардов, потому что Натэниел – не единственный среди них с нестандартными увлечениями. У подчиненного есть волшебное слово, и как только он его произнесет, игры кончаются. Так что в конечном счете, какими бы иллюзиями власти ни тешил себя доминант, а это подчиненный определяет, насколько далеко что зайдет и где остановится. Я думала, что контролирую Натэниела, потому что он подчиненный, но сегодня стало ясно, что это уже не так. Вожжи не у меня в руках. Я не знаю, что станется со мной, с Натэниелом или с Микой. И от этой мысли было страшно, так что я задумалась всерьез. Что если я найду Натэниелу новое место в жизни? Новый дом? Новую жизнь?

Это я и ворочала в голове, пока шла к машине. Подумала, не отправить ли его домой с кем-нибудь другим, чтобы он в чью-то чужую жилетку плакал. И более того, я обдумывала вариант залезть под одеяло, имея с одной стороны только Мику, а с другой – никого. Сейчас у Натэниела есть своя сторона кровати. До сих пор до меня это как-то не доходило. Или я не давала себе до этого дойти. Мы все вместе перечитывали вслух «Остров сокровищ». Для нас с Микой это было возвращение к любимым книжкам детства, а для Натэниела вообще почти все книги были в новинку. Ему никогда никто книг на ночь не читал. Никогда никто не давал ему книжек. Что же это за детство – без книг и сказок? Я знала, что у него был старший брат, который умер, и отец, который умер, и мать, которая тоже умерла. Что они умерли – я знала, но не знала ни от чего, ни когда, – знала только, что он был еще маленький. Он не любил об этом говорить, и мне не нравилось выражение его глаз, когда говорить приходилось, так что я не нажимала. У меня нет права нажимать, раз я не его женщина. Не любовница. Я – всего лишь Нимир-Ра, и рассказывать мне свою биографию он не обязан.

Я подумала, что если Натэниела не будет в кровати, он не услышит продолжения. Не услышит, что случилось, когда Джим узнал, кто такой на самом деле этот добродушный негодяй Джон Сильвер. И мысль о том, что Натэниела не будет с нами, когда мы дочитаем приключение до конца, обожгла – будто одновременно заболели сердце и желудок.

Натэниел открыл дверь и придержал ее передо мной, потому что когда ardeur так близко, мне лучше за руль не садиться. Он держал дверь и был просто нейтрален, когда я прошла мимо. Я не знала, что делать, и потому тоже осталась нейтральной. Но когда я села и пристегнула ремень, я поняла, что мне его будет не хватать. Не потому, что жизнь моя идет легче с ним, чем без него, а просто – скучать по нему буду. Мне будет недоставать запаха ванили на подушке, тепла его тела в постели, путаницы его волос – живого спутанного одеяла. Если бы этого хватило, я бы просто выставила его после чтения в его комнату. У него была комната, где было все его барахло, только его там не было. Но я не могла так поступить и чувствовать, что поступаю честно.

Он плакал, когда умерла Шарлотта – из «Паутинки Шарлотты». А зрелище, как он плачет над мертвой паучихой, я бы ни за что не пропустила. И это была идея Натэниела – посмотреть все старые фильмы про чудовищ. Вы не жили, если не смотрели «Человек-волк» (1941), «Проклятие вервольфа» (1961) и «Вервольф» (1956) в компании оборотней. Они стучали по экрану, кидались поп-корном и выли – иногда в буквальном смысле, – глядя, как киношники изображают жизнь, которую они слишком хорошо знают. Леопарды жаловались, что у волков куча фильмов, а у них, леопардов, если не считать «Люди-кошки», так вообще ни одного. Вервольфы знают вариант восьмидесятых годов, но почти ни один не знал оригинала из пятидесятых. Мы запланировали еще один киновечер, чтобы посмотреть обе версии сразу. Я точно знала, что почти все время будет шумное веселое возмущение, как оба эти фильма попадают пальцем в небо, и иногда – жутковатая тишина, когда киношники случайно угадают правду. Ладно, это они будут жутковато молчать, а я – смотреть, как они смотрят на экран.

Я ждала этого вечера. И сейчас попыталась увидеть, как оно будет без Натэниела. Когда он не будет ходить в кухню и обратно, принося поп-корн и газировку, не будет требовать, чтобы стаканы ставили на подставки. Не будет сидеть на полу у моих ног, полночи держа голову у меня на колене, полночи водя рукой мне по икре. Без сексуального подтекста – просто ему лучше, когда он ко мне прикасается. И в парде, и в стае от прикосновений всем лучше. Бывает такое личное и близкое без секса. В самом деле бывает, просто для меня это необычно.

Эта мысль вернула меня к текущей проблеме. Забавно, какие извивы выкидывает мысль. Сегодня, когда ardeur снова вылезет, что я буду делать? Могу, конечно, выгнать Натэниела к нему в комнату, вполне законно, потому что завтра мне тоже надо будет кормиться. Могу оставить его на десерт. Но мы оба будем знать, что дело не в этом. Не его я сохраняю, а себя спасаю. От чего спасаю – мне не до конца понятно. Но явно дело во мне, а не в нем.

Он не хочет, чтобы его спасали. Нет, не так. Он думает, что я его уже спасла. Все время я обращалась с ним как с принцем, который должен найти свою принцессу, но все это неправда. Он сам – принцесса, и я его спасла. В глазах Натэниела я и есть принц в сверкающих доспехах, и мне только надо перейти черту, и мы будем жить долго и счастливо.

Беда в том, что я никому не принц и никому не принцесса. Я – всего лишь я, и нет у меня никаких доспехов, тем более сверкающих. Я вообще не из волшебной сказки. И в «долго и счастливо» тоже не верю. Вопрос в том, верю ли я вообще в «счастливо»? Ответить бы на этот вопрос – и все тревоги побоку, да вот не получается ответить. Так что, пока Мика вел машину через октябрьскую темь, я все еще не знала, что буду делать, когда проснется ardeur. Я уже и не знала, что правильно будет сделать. Правильно – это же когда помогаешь кому-то, а неправильно – когда делаешь кому-то больно? И часто ли мы выбираем правильное потому, что оно правильное? Мне всегда неловко было молиться Богу насчет секса – в любом контексте, но сейчас я молилась, пока мы ехали, потому что других вариантов не было. Ответа я не получила, да и не ожидала его. У меня много есть парапсихических способностей, но, слава Богу, умения говорить с Ним напрямую среди них нет. Если вы думаете, что это не так уж страшно, перечитайте Ветхий Завет. Ответа не было, но не в этом суть – хуже, что я не ощутила того мира, что обычно во время молитвы.

Зазвонил мой сотовый. Я вздрогнула, и пульс забился в горле так часто, что я не сразу смогла ответить.

– Анита, Анита, ты меня слышишь? – спросил женский голос.

Марианна. Она живет в Теннеси и служит варгамором у стаи Дуба. Очень старомодное название и очень редкая работа – она колдунья, которая помогает стае разбираться с метафизическими проблемами. У большинства стай варгаморов сейчас нет – слишком это старомодно. Может быть, мода на нью-эйдж введет в моду и эту должность.

И еще она помогает мне управляться с моими способностями. Единственный экстрасенс, которого я знаю и которому верю. Оборотней она знает почти так же хорошо, как и я – в чем-то лучше, в чем-то нет. Но мне с этими способностями нужен кто-то вроде наставника, и она ближе всего к этому понятию.

– Марианна, до чего же я рада тебя слышать! Что случилось?

– Я вдруг почувствовала неодолимое побуждение тебе позвонить. Что там у тебя?

Видите? Действительно экстрасенс. Я хотела все объяснить, но за моей спиной сидел Натэниел. Что мне было делать – сказать, чтобы он заткнул уши и напевал, пока я буду говорить?

– Несколько неловкая ситуация.

– Мне угадывать?

– Если хочешь.

Она замолчала на несколько секунд, но угадывать не стала. Либо пустила в ход свою колдовскую интуицию, либо вытащила карту – карту таро, я имею в виду.

– Я смотрю на Рыцаря Кубков – обычно это карта Натэниела.

Я отнеслась скептически – по меньшей мере, – когда Марианна впервые вытащила колоду, чтобы, как она сказала, «читать». Но ее чтения были так точны, что жутко становилось. Когда она впервые это делала, картой Натэниела был Паж Кубков, карта для ребенка или очень молодого юноши. Но недавно он получил повышение в Рыцари Кубков.

– Да, это так.

Молчание. Я знала, что она раскладывает гадание. Она старалась заставить меня пользоваться картами, посмотреть, есть ли у меня способности к гаданию, но в моих глазах карты оставались просто красивыми картинками. Мои способности лежат не в той области.

– Король Жезлов, Мика, тоже сейчас с тобой.

Это не был вопрос.

– Да.

Я представила себе ее длинные седые волосы, увязанные в хвост, как они висят за спиной, а она в свободном платье сидит на кровати по-турецки, потому что уже поздно. Она стройная и сильная, и тело ее не подстать волосам или тому факту, что к шестидесяти ей ближе, чем к пятидесяти.

– Дьявол, искушение. Ты еще не питала ardeur?

Поначалу у меня от этого ее умения мурашки бежали по коже, но потом я привыкла. Просто она это умеет. Она не косится на меня за то, что я умею поднимать зомби, а я спокойно отношусь к ее умению сказать, что происходит за сотни миль от нее. Иногда, как вот сейчас, это даже бывает удобно.

– Еще нет.

– Жрица, у тебя есть вопрос ко мне?

– Да.

– Ты не делаешь глупости вроде попытки выбрать между Микой и Натэниелом?

– Спасибо на добром слове.

– Я здесь ни при чем, Анита, ты сама усложняешь себе жизнь.

Я вздохнула.

– Ну, да, в общем, правда, но не совсем, и не в том смысле.

– Хорошо, напускай таинственности.

– Не в том смысле, в котором ты имеешь в виду, – наконец нашла я слова.

– То есть ты не пытаешься бросить одного ради другого.

– Нет.

– Что ж, это хорошо. – На этот раз молчание длилось дольше. – Я перестаю угадывать, я разложила карты.

Марианна предпочитает читать карты, ничего не зная о проблеме. Она подозревает, что если слишком много обсуждать, то можно повлиять на гадалку, раскладывающую карты.

– Тебя я положила в середину, Королева Мечей. Прошедшее – это пятерка пентаграмм, оставленная в стороне, на холоде, не отвечающая твоим нуждам. Божественное – шестерка кубков. Это может быть кто-то из твоего прошлого, входящий в твою жизнь, с кем у тебя сильная связь. Будущее – Король Кубков, карта Натэниела. Обыденное – четверка пентаклей, Скупец, держащийся за то, что уже не помогает тебе вести мирную жизнь. Сейчас прочтем соединительные карты.

Она на секунду замолчала, думая, или молясь, или что там еще нужно, чтобы карты с ней говорили. Пока что мне все было понятно, кроме шестерки кубков.

– Соединитель обыденного с прошедшим – карта Любовника. Иногда в жизни случается такое, что ты боишься сердечной раны или боишься оставить кого-то или что-то. Прошедшее с божественным соединяет Король Жезлов, обычно это карта Мики, но это может быть какая-то энергия, какой-то мужчина в твоей жизни. Божественное с будущим объединяет двойка мечей – тебе предстоит сделать выбор, и ты считаешь его трудным, но если ты снимешь с глаз повязку, то сможешь видеть, и у тебя есть то, что нужно, чтобы снять повязку. Будущее с обыденным соединяет Рыцарь Жезлов, другой мужчина твоей жизни. Ты действительно привлекаешь массу мужской энергии.

– Не нарочно, – начала я...

– Помолчи, я не закончила. Поверх Скупца лежит шестерка мечей, невидимая помощь или помощь из духовного источника. Поверх оставленного на холоде лежит десятка пентаклей, счастливый процветающий дом. Гм! Король Скипетров и шестерка кубков стоят сами по себе, но двойка мечей пересекается с Королевой Жезлов. Карта Натэниела перекрещена с десяткой кубков – счастливый дом, истинная любовь. Рыцарь жезлов перекрещен с Дьяволом, искушением.

– Ладно, я почти все поняла, но кто этот Рыцарь Жезлов, и почему он перекрыт искушением? И кто такая Королева Жезлов?

– Я думаю, что это ты.

– Я всегда была Королевой Мечей.

– Может быть, это меняется. Может, ты обретаешь силу или становишься сама собой.

– Я давно стала сама собой.

– Пусть будет по-твоему.

– Пытаюсь.

– Я бы сказала, что Любовники и четверка скипетров – это твой жених из колледжа, который тебя бросил. Это переживание сделало из тебя Скупца в эмоциях. Тебе нужно уйти от этого. Твой дом – пятерка пентаклей, холод, но сейчас это счастливый процветающий дом. Тебе вскоре будет предложен тяжелый выбор, как-то он связан с твоим прошлым. Карта Мики говорит о том, что он тебе помог залечить какие-то из старых ран, потому что он – мост между прошедшим и божественным.

– То есть он – дар божества?

– Не надо дешевых острот, Анита. Когда вселенная, или Бог, или Богиня, – название выбери сама, – дает тебе кого-то, кто столько приносит тебе добра, и сразу, будь благодарна. А не придирайся к словам.

Марианна хорошо меня знала.

– А Рыцарь Жезлов?

– Кто-то новый, или кто-то прежний, но которого ты увидишь в новом свете. Это будет соблазн, но жезлы означают силу, значит, это будет соблазн применить силу или обрести силу, а не что-то, связанное с отношениями.

– Марианна, мне и без того хватает соблазнов.

– Ты сегодня начала расследование нового дела?

– А что?

– Я почувствовала необходимость вытащить еще одну карту. Это оказалась восьмерка мечей – связанная женщина с повязкой на глазах, окруженная мечами. Женщина, погибшая сегодня ночью.

Я стараюсь не звонить Марианне, когда занимаюсь расследованием – по многим причинам, и вот одна из них. У меня от этого мурашки по коже, а у нее – кошмары.

– Пятерка скипетров. Будет множество конфликтов по этому делу, и еще будут смерти. Но карта Судьи говорит, что виновные будут наказаны, и дело раскрыто, хотя и не без потерь. Восьмерка пентаклей? Странно. В деле участвует кто-то, бывший когда-то твоим учителем. Старше тебя. Ты знаешь, кто это может быть?

Я прикинула, не Дольф ли, но это не подходило.

– Наверное, не знаю.

– Эти люди еще не участвуют, но они придут. И тебе помогут.

– Почему ты так уверена, что будут еще убийства?

– А ты разве нет? – спросила она, и по тону я поняла, что она слушает голоса, мне не слышные.

– Да, и у меня такое же чувство.

– Верь своим чувствам, Анита.

– Постараюсь.

– Наверное, ты уже почти дома.

Я не стала спрашивать, откуда она знает, что мы уже подъехали. Она бы даже не смогла мне сказать, наверное – парапсихические явления не слишком вяжутся с азбучной логикой А – Б – В. У них сразу переходы от А к О, причем никаких дорог между этими буквами на карте не показано.

– Да, уже дома.

Мика послал мне воздушный поцелуй и вышел из джипа. Я услышала, что Натэниел тоже выбрался с заднего сиденья. Закрыв дверцы, они оставили меня одну в темном, затихшем вдруг автомобиле. И в этой тишине раздался голос Марианны:

– Да, еще одно. Только что я получила вот такое сообщение: «Ты знаешь, что тебе делать. Почему ты спрашиваешь меня?» Анита, это не я тебе говорю, ты же знаешь, что я тебе всегда готова дать совет. Чей еще совет ты спрашивала?

Я открыла рот, закрыла снова.

– Я молилась.

– Насколько я тебя знаю, ты молишься только тогда, когда у тебя нет других вариантов. Было бы лучше, если бы молитва для тебя не была последним средством.

Как она это спокойно, по-деловому! Вы молились. Бог не может подойти к телефону, Он оставит сообщение у вас на автоответчике. Ну и ну.

Я облизала вдруг пересохшие губы, и спросила:

– И тебя не пугает, что ты только что приняла для меня сообщение от Бога?

– Ну, не прямо от Него. Он же это переслал.

И опять спокойный тон. Ничего особенного.

– Марианна!

– Да?

– У меня иногда от тебя мурашки по коже!

Она рассмеялась.

– Ты поднимаешь мертвецов и убиваешь нежить, и ты испугалась меня?

В такой формулировке это действительно было глупо, но все равно правда.

– Скажем так: я рада, что у тебя твои парапсихические силы, а у меня мои. И так у меня серьезное чувство вины и без того, чтобы предсказывать будущее.

– Не вини себя ни в чем, Анита, а следуй своему сердцу. Нет, это была королева Скипетров, а не Кубков. Так что следуй своей силе, пусть она отведет тебя туда, где тебе надлежит быть. Верь себе, и верь тем, кто рядом.

– Ты же знаешь, я никому не верю слепо.

– Мне ты веришь.

– Ну да, но...

– Перестань ты в этом ковыряться, Анита. Твое сердце – не рана, в которую нужно лезть и смотреть, не сходит ли струп. Ты можешь исцелиться от старой боли, если позволишь этому случиться.

– Так мне все твердят.

– Если все твои друзья говорят одно и то же, и твое сердце говорит то же самое, а спорит только твой страх, так перестань упираться.

– Я не слишком хорошо умею сдаваться.

– Да, я бы сказала, что это ты хуже всего умеешь. Отдать то, что тебе уже не служит, не защищает и не помогает, не значит сдаться. Это значит вырасти.

Я вздохнула:

– До чего же я не люблю, когда ты так осмысленно говоришь!

– Не любишь, но на это надеешься.

– Да.

– Иди в дом, Анита, иди в дом, и делай свой выбор. Я сказала все, что имела сказать, и теперь все в твоих руках.

– А вот это я больше всего ненавижу, – ответила я.

– Что именно?

– Что ты не пытаешься меня убеждать. Ты только сообщаешь факты, говоришь, какие у меня варианты выбора, и отпускаешь.

– Я могу давать наставления, но не приказы.

– Я знаю.

– Сейчас я вешаю трубку, а ты пойдешь в дом. Потому что не будешь же ты спать в машине.

Телефон умолк.

Марианна была права, как всегда. Я злилась на нее за то, что она просто дает мне информацию и помогает думать, но не говорит, что делать. Конечно, попытайся она мною командовать, я бы не потерпела. Я всегда выбираю сама, и чем настоятельнее меня подталкивают, тем сильнее я эти подталкивания игнорирую, поэтому Марианна не подталкивает никогда. Вот тебе информация, вот тебе варианты выбора, а теперь будь взрослой девочкой и выбирай сама.

Выбираясь из джипа, я надеялась оказаться достаточно взрослой для предстоящего выбора.

 

Глава одиннадцатая

Когда я вошла, в гостиной было темно, свет горел только в кухне. Оба они прошли через кромешную темноту дома и включили свет только уже на кухне, посмотреть сообщения автоответчика. У леопардов глаза лучше видят в темноте, чем у людей, а у Мики они вообще всегда кошачьи. Бывает, что он ходит по всему дому, не зажигая света, ни на что не натыкаясь, так же уверенно, как я при свете дня.

Но сейчас из кухни было достаточно света, чтобы я не стала зажигать его в гостиной. Белый диван будто сам светился, хотя я понимала, что это иллюзия, отражение рассеянного света от белой ткани. Я не сомневалась, что мальчики пошли переодеваться на ночь. Почти все ликантропы, любого вида, предпочитают одежды поменьше, а Мика не любит парадных нарядов.

Я вошла в пустую кухню – не то, чтобы мне там было, что делать, а просто я не готова была идти в спальню. Все еще было непонятно, что там делать.

Теперь у меня в кухне стоит большой обеденный стол. В уголочке для завтрака, у эркера, выходящего на лес, по-прежнему расположился столик для четверых. И того было слишком много, когда я только сюда переехала. Сейчас, потому что обычно у нас ночуют еще несколько оборотней-леопардов – в случае опасности, а чаще просто, чтобы быть поближе к группе, к своему парду, – понадобился стол на шестерых. Даже больше надо было бы, да в кухню не влезет.

Посреди стола стояла ваза. Жан-Клод стал посылать мне по дюжине белых роз, когда мы начали встречаться. Когда к этим встречам прибавился секс, он добавил к дюжине тринадцатую розу, красную. Одна красная роза, как капля крови в море белых роз и белого подмаренника. Весьма красноречиво.

Я понюхала розы – красная пахла сильнее других. Трудно найти белые розы с хорошим запахом.

Все, что мне надо было сделать – это позвонить Жан-Клоду. Он бы успел прилететь сюда до рассвета. Я кормилась от него раньше, могла бы и сейчас. Конечно, это значило бы всего лишь отложить решение... нет, спрятаться от него. Сильнее почти всего на свете я ненавижу трусость, а звонить сейчас моему любовнику-вампиру – это она и была бы.

Телефон зазвонил. Я так дернулась, что ваза закачалась на столе – будто я нервничаю или у меня совесть не чиста. Трубку я сняла на втором звонке.

На том конце зазвучал интеллигентный профессорский голос, но говоривший профессором не был. Тедди был выше шести футов ростом и серьезно занимался штангой. А то, что у него еще и острый ум и точная речь, меня поразило при первом знакомстве. Вид тупого силача и речь философа. Еще он вервольф. Ричард разрешил волкам, которым нужна помощь, обращаться к коалиции.

– Анита, это Тедди.

– Привет, Тедди, что там у тебя?

– У меня ничего, но с Джилом не очень хорошо. Все будет нормально, но сейчас мы в приемном покое больницы св. Антония.

Джил – единственный в городе лис-оборотень. Поэтому он весьма зависим от «Мохнатой Коалиции», как стали ее называть местные оборотни и даже копы. Изначально она возникла, чтобы создать лучшее взаимопонимание между группами животных, но нам пришлось выделить направление работы и с людьми – с ними, оказалось, тоже нужно взаимопонимание. Ну просто одна большая вечеря братства ранних христиан.

– Что с ним?

– Автомобильная авария. Кто-то ехал на красный свет. Здесь в приемном покое другие пациенты до сих пор возмущаются водителем. Если бы Джил был человеком, он бы погиб.

– Окей, так они позвонили в нашу службу ответов, узнали твой сотовый...

– Полисмен на месте события заметил, что Джил поправляется куда быстрее, чем следовало бы.

– Ладно, но почему ты решил, что дело может обернуться плохо?

– Джил был без сознания, так что позвонили по номеру для несчастных случаев, найденному у него в бумажнике. Родственников у него нет, и это был номер нашей службы. Когда я приехал, Джил был прикован к кровати наручниками.

– Почему?

– Тот же полисмен, который рядом с ним до сих пор, заявляет, что боится, как бы Джил не оказался опасным, когда придет в сознание.

– Твою мать, это же незаконно!

– Теоретически – да, но сотрудник полиции решил по собственному усмотрению предотвратить возможную опасность.

– Коп этого не говорил.

– Он это выразил такими словами: «Пока я не знаю, что он за хрень такая, я рисковать не буду».

Я кивнула, хотя он меня и не видел:

– Так больше похоже на правду. И ты сейчас там, следишь, чтобы Джила не сунули в сейфхауз.

Сейфхаузы – тюрьмы для ликантропов. Их изначально задумывали как убежища для оборотней-новичков, чтобы у тех было место, где привыкнуть к первым нескольким полнолуниям. Идея неплохая, потому что первые полнолуния могут превратиться в вакханалию убийств, если не приглядит за новичком старший оборотень. Новички в первые полнолуния не помнят, что они делают, и очень мало в их животной форме остается от человека. Сейфхаузы были в теории хороши, но на практике – кто туда вошел, уже редко оттуда выходит. Ты опасен, и опасен будешь всегда. АКЛУ затеяло юридические битвы по поводу незаконного тюремного заключения без должного судебного процесса, но пока что все равно лучше в сейфхаузы не попадать.

– Больничный персонал боится, что Джил опасен, и говорил уже об этом.

– Тебе там нужен адвокат?

– Я позволил себе позвонить в адвокатскую контору, которой платит коалиция.

– Мне странно, что так быстро стало так плохо. Обычно, чтобы на кого-то надели наручники и поволокли в сейфхауз, нужно нападение. Ты чего-то недоговариваешь?

Я слышала, как он колеблется.

– Тедди?

Я произнесла его имя, как папа произносил мое, когда подозревал, что я делаю то, чего делать не должна.

– Весь персонал приемного покоя одет в полные костюмы химзащиты.

– Ты шутишь!

– К сожалению, нет.

– Ты думаешь, это у них просто паника?

– Полагаю, так.

– Джил все еще без сознания?

– Постепенно приходит в себя.

– Ладно, оставайся с ним и ждите адвоката. Я не могу сегодня приехать, Тедди, не обессудь.

– Я не по этому поводу звонил.

Ничего себе!

– Хорошо, так в чем дело?

– Есть другая аварийная ситуация, где прямо сейчас кто-нибудь нужен.

– Черт, что еще?

– Звонил один член стаи. Он в баре. Кажется, он перепил, а он совсем новенький.

– То есть ты хочешь сказать, что он может утратить над собой контроль в баре?

– Боюсь, что да.

– Твою мать!

– Это ты уже говорила.

– Знаю, знаю, что бранью делу не поможешь.

Тедди стал недавно осуждать меня за избыток ругательств. Составил компанию моей мачехе.

– Я не могу поехать, Тедди.

– Кто-то должен. Адвоката здесь нет, а ты знаешь, что в законе есть маленький пунктик: находящегося без сознания оборотня можно поместить в сейфхауз, если он признан представляющим опасность. Я не знаю, отчего здесь все так паникуют, но если я его сейчас оставлю, нам его придется извлекать из тюрьмы, откуда на поруки не выпускают.

– Знаю, знаю!

Я радовалась, что Ричард наконец разрешил волкам присоединиться к коалиции. Самая большая популяция оборотней в городе, и это очень удобно в чрезвычайных ситуациях. Оборотная сторона заключается в том, что Ричард решил: раз стая приходит на помощь, то она тоже может пользоваться услугами чрезвычайной службы. Кажется справедливым, но так как волков в округе около шестисот, нагрузка на наши службы учетверилась. Волки дали нам нужное количество персонала, и это оказалось и решением, и проблемой.

– Этот волк звонил своему брату?

«Братом» на сленге называется старший или более опытный вервольф, которого приставляют ко всем новым волкам. Новички носят с собой номер телефона брата на случай, если понадобится помощь.

– Говорит, что звонил и не получил ответа. Судя по голосу, он на грани, Анита. И если он перекинется в баре, люди вызовут полицию...

– И его пристрелят на месте.

– Да.

Я вздохнула.

– Я так понимаю, что и туда ты не можешь поехать, – сказал Тедди.

– Я – нет, но Мика может.

Мика вошел в кухню как раз вовремя и глянул на меня вопросительно. Он уже снял костюм и, насколько я его знаю, аккуратно его повесил. Сейчас на нем была пара тренировочных штанов и ничего больше. От одного его вида без рубашки, шлепающего по полу босиком, у меня сердце заколотилось. Волосы он прихватил сзади резинкой, но это я могла ему простить, видя мускулатуру груди и живота. Руки и плечи у него такие, будто он долго занимался с железом, но на самом деле это от природы. Не все, но почти все. Он просто отлично сложен.

– Анита, ты меня слышишь?

До меня дошло, что Тедди что-то говорил.

– Извини, Тедди, не мог бы ты повторить?

– Дать адрес бара тебе или подождать Мику?

– Он здесь.

Я передала Мике трубку, и он приподнял брови. Я объяснила ситуацию как можно короче.

Он закрыл микрофон рукой:

– Ты уверена, что это удачное решение?

Я покачала головой:

– Почти уверена, что неудачное, но я ехать не могу, когда ardeur может выплыть с минуты на минуту. Я не могу тронуться с места, пока он не удовлетворится.

– Да, но может быть, мог бы поехать Натэниел?

– Что? Войти в бар, быть может, в подозрительном месте, и бороться в рукопашную с вервольфом настолько новым, что он еще и пить без риска не научился? – Я покачала головой. – У Натэниела много умений, но это в его список не входит.

– В твой тоже, – сказал он, смягчая улыбкой горькую правду.

Я улыбнулась, потому что ну прав он был.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2022-11-01 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: