Анима между героями-соперниками 6 глава

 

⁴⁴ Карл Риттер фон Фриш (1886-1982) - австрийский зоолог, получив­ший известность благодаря исследованиям поведения животных. Он изучал ком­муникацию пчел с помощью так называемого «танца». В 1973 году совместно с двумя другими этологами Конрадом Лоренцем и Николасом Тинбергеном стал лауреатом Нобелевской премии по физиологии и медицине «за открытия, свя­занные с созданием и установлением индивидуальной и групповой модели по­ведения». - Примеч. ред.

 

Наша социальная жизнь гораздо сложнее, чем у пчел, однако и у нас в ее основе лежат инстинкты. Инстинктивную основу со­ставляют ритуалы, которые уходят своими корнями в глубокую древность. Однако с развитием сознания эти архаические ритуа­лы подверглись амплификации, а иногда и рациональной органи­зации. Инстинктивное единение, связанное с общей задачей и ок­ружением, представляет собой идеальное сочетание, при котором религиозный архетип просто соединяет людей вместе, и они дей­ствуют сообща, находясь в гармонии с природой. В такой дея­тельности человек всегда терялся и находился снова, - это можно обнаружить во всех древних сообществах. В дзен-буддизме суще­ствовали группы людей, объединенные одним действующим символом; они имели прочную социальную организацию, которая опиралась на минимальное количество внешних норм. В нашей цивилизации таким примером являются мистериальные культы эпохи Поздней Античности. Мы очень мало знаем об инициации Апулея в мистерии Исиды. Он должен быть посвящен на самую высокую ступень, однако ему не хватало денег; тогда во сне Оси­рис ему сказал, чтобы он пошел к жрецу и попросил того о посвя­щении, а жрецу тоже приснился сон, сообщивший ему, что он дол­жен снизить плату за совершение ритуала. Таким образом бог сформировал сообщество, и тогда и жрец, и вся религиозная орга­низация подчинились архетипической власти. Пока сообщество функционирует таким образом, и человеку, и культурной жизни в группе присуща реальная свобода. Поэтому мы можем сказать, что строительство пчелами воскового дворца представляет собой модель восстановления государственной власти.

Затем аист - самая религиозная птица, которая согласно древней иудейской традиции приносит новорожденных. В своем труде Alchemical Studies⁴⁵ Юнг цитирует много текстов об аисте. Он обсуждает алхимическую картину дерева жизни, высоко в вет­вях которого находится аист. Мистериальное мифологическое значение образа аиста в иудейской традиции возвращает нас к Книге Иеремии 8: 7: «И аист под небом знает свои определенные времена, и горлица, и ласточка, и журавль наблюдают время, ког­да им прилететь; а народ Мой не знает определения Господня». Аист воплощает нечто, имеющее божественное определение свы­ше, от которого он не может уклониться, как дикие гуси, которые играют ту же роль в восточной мифологии. Поведенческий пат­терн аиста производит впечатление подчинения тайному ходу ве­щей, доступному лишь для божественного разума. Зимой аисты живут в Северной Африке. Есть два вида аистов: одни мигриру­ют из Европы в Африку через Испанию, другие - через (бывшую) Югославию. В основном они летят над сушей. Был проведен та­кой эксперимент: взяли яйца аистов, пролетающих через Испа­нию, и яйца аистов, пролетающих через Югославию, вывели птен­цов из тех и других, вырастили аистов вместе, а затем дали им воз­можность совершенно самостоятельно выбрать путь. Аисты, кото­рые относились к «испанской группе», когда пришло время, ин­стинктивно полетели в Африку над Испанией, аисты, относившиеся к «югославской группе», полетели над Югославией. Каждый полетел своим путем, в соответствии с паттерном, характерным для его вида, даже в полном одиночестве, руководствуясь только инстинктивным внутренним побуждением. Благодаря этим на­блюдениям родилась идея, что аисты - божественные птицы, ко­торые подчиняются своим собственным законам, не руководству­ясь суждениями Эго, а следовательно, они воплощают деятель­ность в соответствии с внутренней истиной и внутренней сущнос­тью. Благодаря этому, а также поверью, что аист ненавидит и уби­вает змей, он считался символом Христа - в качестве трансценден­тной функции, то есть проявления бессознательного в виде прими­ряющего символа - божественного младенца. В нашей сказке его воздействие состоит в создании обновленной формы доминирую­щего сознания - нового короля.

 

⁴⁵ The Collected Works of C.G.Jung 13, para 417.

 

В отличие от обычных сказочных сюжетов, портняга не стал королем и остался при дворе, а башмачника ждет суровое нака­зание. Его отвели в лесную чащу, где вороны выклевали ему гла­за, и он заблудился. В большинстве сказок носители зла наказы­ваются жестокой смертью; это обстоятельство позже вызывало много нареканий, так как люди считали, что детям не нужно об этом слушать. С юнгианской точки зрения следует отметить, что носители зла, которые несут наказание, - это не реальные люди. Дети инстинктивно это знают. Это архетипические фигуры, ко­торые совершенно разрушительным образом губят нашу чело­вечность, и поэтому для их подавления требуется жесткая и гру­бая сила. Мы не можем оставаться равнодушными и попусти­тельствовать алкоголизму, наркозависимости или другим на­клонностям, которые представляют угрозу жизни. Мы должны их окончательно остановить. Именно поэтому так жестоко нака­зываются в сказках мифические носители зла и именно поэтому нам становится спокойнее, когда мы узнаем, что они наказаны. Предотвращение преступности - совсем другая тема, в которую я не хочу сейчас углубляться.

 

Глава 3

Анима между героями-соперниками

В следующей сказке поднимается та же тема, что и в сказке «Два странника», здесь двое главных действующих лиц более ярко и характерно воплощают противоположности с точки зрения этики. В общих чертах содержание сказки таково:

Фердинанд Верный и Фердинанд Неверный ⁴⁶

Жили на белом свете муж с женой, и пока они были богаты, детей у них не было; когда же обеднели, родился у них маленький сынок. Но они никак не могли сыскать себе крестного, и муж решился идти в ближнее местечко и там поискать.

По пути повстречался ему бедняк и спросил, куда он идет. Муж и сказал ему, что идет искать себе крестного, что он беден и потому никто не желает к нему идти в кумовья. «О! - сказал бедняк. - Ты беден, и я беден, так давай я у тебя крестить буду! Я настолько бе­ден, что ничего не могу дать ребенку; а ты ступай да скажи матери, чтобы она несла ребенка в церковь».

Когда муж с женой пришли в церковь, бедняк уже их там ожи­дал и назвал ребенка Верным Фердинандом. Когда они шли из цер­кви, бедняк сказал: «Разойдемся по домам; я не могу вам ничего дать и вы ничего не должны давать мне».

Но он дал родильнице ключ, сказав, чтобы по приходе домой она отдала его отцу на хранение, пока ребенку не исполнится пол­ных четырнадцать лет: тогда он пусть пойдет и найдет замок, к две­ри которого тот ключ подойдет, и все, что в том замке окажется, за ним навсегда и останется.

Когда мальчику минуло еще всего семь лет, - а росту-то он был большого, - пошел он однажды играть с другими детьми, и стали они хвалиться, сколько кто получил от крестного, а он не мог ничем похвалиться.

Вернулся он домой с досадой и сказал отцу: «Разве я ничего не получил от крестного?» - «О да! - сказал отец. - Ты получил ключ от замка; как пойдешь да разыщешь его, так и отопрешь тем ключом».

Вот и пошел мальчик и стал смотреть и разыскивать, и ни о каком замке не было ни слуху ни духу.

Семь лет спустя, когда ему минуло четырнадцать лет, пошел он еще раз на розыски замка и видит: стоит замок. Когда он отво­рил дверь ключом, то ничего в нем не нашел, кроме белой лошади. Юноша так обрадовался этой находке, что тотчас вскочил на коня и погнал к отцу. «Вот, - сказал он, - теперь у меня есть конь, теперь и я поеду странствовать».

И точно, поехал он из дому и, проезжая по дороге, увидел, что лежит на дороге перо для письма; хотел было он его поднять, но потом опять про себя подумал: «Пускай себе лежит! Куда ни при­еду, везде найду перо для письма, коли будет нужно».

Когда он от пера отъехал, то услышал, что кто-то зовет его: «Фердинанд Верный, возьми меня с собой!» Он оглянулся, никого не увидел, вернулся к перу и поднял его.

Несколько времени спустя пришлось ему проезжать мимо воды, и видит он: лежит на берегу рыба и широко разевает рот, вды­хая в себя воздух.

Вот и сказал он: «Ну, рыбинка, я помогу тебе в воду спустить­ся», - взял ее за хвост и швырнул в воду.

Тогда высунула рыбка голову из воды и сказала: «Ты мне по­мог из грязи в воду попасть, так и я дам тебе флейту. Как будешь в беде, поиграй на ней - я приду к тебе на помощь, и если ты что уро­нишь в воду, то я тебе тотчас из воды достану».

Поехал он далее, и попался ему человек навстречу, да и спро­сил, куда он едет. «А вот, в ближайшее местечко». - «А как тебя звать?» - «Фердинанд Верный». - «Ну, так у нас почти одинако­вые имена: меня зовут Фердинанд Неверный».

И направились они в ближайшее местечко, в гостиницу. Толь­ко что и было плохо, так это то, что Фердинанд Неверный с помо­щью разного колдовства знал всегда, что другой думает и что соби­рается делать.

В гостинице, куда оба Фердинанда приехали, была служанка, очень хорошенькая, и держала себя очень мило; она полюбила Фер­динанда Верного, потому что он был юноша красивый, и спросила его, далеко ли он собрался.

«Да так, хочу поездить».

Тогда она посоветовала ему остаться и сказала, что есть в их городе король, который охотно возьмет его к себе на службу в слу­ги или в форейторы. Фердинанд отвечал, что не хотелось бы ему так идти и самому предлагать свои услуги. А девушка отвечала ему: «О, коли так, я и сама все это за тебя сделаю».

И вот пошла она к королю и спросила его, не желает ли он взять к себе на службу красивого слугу.

Король был очень рад этому предложению, велел Фердинан­ду явиться ко двору и хотел его взять к себе в слуги. Но Фердинанд предпочел быть форейтором, потому что ему не хотелось расста­ваться со своим белым конем; король и взял его в форейторы.

Когда Фердинанд Неверный это увидел, то сказал девушке: «Не поможешь ли ты и мне поступить на место?» - «Отчего же? Помогу и тебе», - сказала девушка, а сама подумала: «С этим нельзя ссориться, потому что ему доверять нельзя».

И она пошла к королю и выхлопотала ему место слуги. Когда он однажды утром одевал своего короля, тот стал вздыхать и гово­рить жалобно: «О, если бы моя милая могла быть со мной!»

А Фердинанд Неверный, как услышал это, так и сказал коро­лю: «Да, ведь у вас есть форейтор; вот его и пошлите туда за вашей милой, чтобы он ее привез; а если не привезет, так и снесите ему голову с плеч».

Приказал король позвать к себе Фердинанда Верного и ска­зал ему, что у него там-то и там-то есть милая и что он должен ее к нему привезти; а не привезет - голову ему долой!

Фердинанд Верный пошел в стойло к своему белому коню и стал на судьбу жаловаться: «Ох, что я за несчастный!»

Тут и сказал кто-то позади него: «Фердинанд Верный, чего ты плачешь?» Он оглянулся, никого не увидел и продолжал жаловать­ся: «Ох, мой милый конь, видно, придется мне с тобою расстаться, придется умирать!»

И опять кто-то его окликнул: «Фердинанд Верный, что ты пла­чешь?»

Тут только он заметил, что это его конь говорит, и спросил его: «Так это ты, мой конек? И неужели ты говорить можешь? - И добавил: - Я вот должен туда-то и туда-то ехать и привезти королю невесту, так не знаешь ли, как мне за это взяться?»

Отвечал ему белый конь: «Ступай ты к королю и скажи, что если он даст тебе то, что ты попросишь, то ты ему привезешь невесту: коли даст полный корабль мяса да полный корабль хлеба, то это дело должно удаться. Там за морем живут громадные великаны, и если ты им не привезешь мяса, то они тебя самого растерзают; а еще водятся там большие птицы, которые выклюют тебе глаза, если ты им не припасешь хлеба».

Вот и приказал король всем мясникам бить скот и всем пека­рям печь хлебы, чтобы наполнить корабли.

Когда они были наполнены, конь сказал Фердинанду Верно­му: «Ну, теперь садись на меня и бери меня с собой на корабль, и если придут великаны, то отдай им мясо, а как птицы прилетят, от­дай им хлеб. Тогда они тебе ничего не сделают и еще помогать ста­нут, когда придешь к тому замку, в котором та принцесса лежит в глубоком сне, смотри - не разбуди ее, а захвати с собою двух вели­канов и вели им отнести ее на кровати на корабль».

И все именно так случилось, как конь сказал.

И великанам, и птицам Фердинанд Верный отдал то, что при­вез для них: и великаны были очень довольны, и снесли принцессу на кровати на корабль. И когда она прибыла к королю, то сказала, что не может остаться, если не будут ей доставлены ее писанья, ко­торые она забыла в замке.

Тогда был позван Фердинанд Верный по наущению Ферди­нанда Неверного, и король велел ему принести те писанья из замка, а если не принесет, то будет казнен. Вот и пошел он снова в конюш­ню и начал жаловаться, говоря: «О, милый мой конек, опять меня посылают, как мне быть?» Тогда сказал белый конь, что по-прежне­му корабль придется нагрузить полным грузом. И поехал он снова, как и в прошлый раз, и великанов, и птиц насытил мясом и хлебом и тем смирил их.

Когда они подошли к замку, конь сказал ему, что он должен туда войти и пройти в самую спальню принцессы, там на столе и лежат ее писанья.

Пошел Фердинанд Верный и добыл те писанья. Когда они по­плыли обратно на корабле, Фердинанд уронил свое перо в воду, и конь сказал ему: «Ну, в этом я тебе не могу помочь». Тогда Ферди­нанд вспомнил о своей флейте, начал на ней играть, и вот всплыла рыба, держа перо во рту, и подала его Фердинанду. Затем он отвез бумаги в замок, где и была сыграна свадьба.

Однако же принцесса не могла полюбить короля, он ей не нра­вился, потому что был безносым, а Фердинанд Верный ей понра­вился и полюбился.

Когда однажды собрались к королю все его придворные, то ко­ролева сказала им, что она умеет фокусы показывать. «Вот, - гово­рит, - снесу человеку голову и опять ее к месту приставлю, не же­лает ли кто испытать?»

Однако же никто не решался испытать на себе этот фокус, и опять пришлось вызваться Фердинанду Верному по наущению Фер­динанда Неверного. И точно, снесла ему королева голову и опять на место приставила, и залечила, и только остался у него на шее значок, вроде красной ниточки.

Тут и сказал ей король: «Скажи, моя милая, где ты этому ис­кусству научилась?» - «Да, - сказала она, - я в этом искусна; не хочешь ли ты мое искусство на себе испытать?» - «Отчего же не испытать?» - сказал он.

И снесла она ему голову, а на место ее не приставила, будто бы потому, что она ее приставить не сумела или сама голова на пле­чах у него не держалась. Так и похоронили короля, а королева выш­ла за Фердинанда Верного.

А Фердинанд все продолжал ездить на своем белом коне, и когда однажды он на нем ехал, тот сказал ему, чтобы он поехал на другое поле и трижды объехал кругом его.

Когда тот это выполнил, белый конь стал на задние ноги и обо­ротился королевичем.

 

⁴⁶ The Complete Grimms Fairy Tales, p. 566 и далее.

 

Это сказка относительно неполная, и в ней есть странные, не слишком уместные элементы. Например, перо для письма, навер­ное, было взято из какой-то другой сказки, в которой оно имело связь с повествованием. У этой очень старой европейской сказки есть множество версий, которые восходят к средневековой иудей­ской легенде, относящейся к XII веку, о рабби Йоханане⁴⁷, кото­рый должен был найти невесту царю Соломону⁴⁸. В той легенде вероломной и деструктивной фигурой является не мужчина, а жадная жена рабби, которую интересуют только деньги и которая в конце концов погибает. Кроме того, в конце легенды царя не обезглавливают. В древней рукописи также присутствует основ­ная идея, что мужчине, который должен выполнять для царя особые задания, постоянно строят козни вероломные недоброжелате­ли. Этот мотив имеет свои истоки в древних легендах. Хотя по форме изложения эта сказка является специфически немецкой, ее можно найти и в Италии, и в России, и в Скандинавии.

 

⁴⁷ Рабби Йоханан - известный в иудейской традиции мудрец, величайший учитель Торы III века н.э., его учение вошло в основу Иерусалимского Талму­да. - Примеч. ред.

⁴⁸ J. Bolte and G. Polivka, Anmerkungen zu den Kinder- und Hausmärchen der Brüder Grimm (Leipzig: Diederichs Verlag, 1913-1932), vol. 3, p. 32.

 

В данном случае наше внимание приковано к проблеме Тени: снова двое мужчин странствуют вместе, снова оба попадают на королевскую службу, и снова потом один из них пытается опоро­чить другого. Можно подумать, что это не такая уж добрая сказ­ка, что в ней нет ничего особенно нового, и вообще удивительно, зачем только я ее выбрала. Однако благодаря некоторым характер­ным особенностям этой сказки мы сможем продвинуться еще дальше в понимании проблемы Тени.

В первой главе я приводила диаграмму, которую мы можем теперь несколько видоизменить для условий этой сказки.

 

 

Юнг показал, что обновление может дать только четвертый фактор, который называется Самостью. В предыдущей сказке ко­роль в какой-то мере неполноценный, так как не может произве­сти на свет наследника, но тем не менее он продолжает оставать­ся королем и в конце сказки не лишается трона. Данная сказка встречается и в более традиционном и классическом варианте, где короля свергают, и он тоже в какой-то мере неполноценный: у него нет носа, а следовательно, он не привлекает внимание принцессы.

Нос - это орган обоняния, а следовательно, он имеет очень тесную связь с функцией интуиции. Можно только сказать, что фондовый брокер должен иметь «нюх» (англ. flair, от франц. flairer - «пахнуть») на колебания курсов в биржевых торгах и использо­вать этот «нюх», чтобы предвидеть развитие ситуации. Также вы можете в каких-то случаях «чувствовать недоброе», или что-то может «дурно пахнуть». Есть много разговорных и даже нелитера­турных выражений, где употребляется слово «пахнуть»⁴⁹, обычно связанных с интуитивными представлениями, которые нельзя по­лучить с помощью одного обоняния. Следовательно, можно было бы сказать, что у короля утрачена его инстинктивная интуиция; он лишен инстинктивного предчувствия, как правильно поступить, - то есть он не находится в гармонии со своим бессознательным.

 

⁴⁹ Подробнее об употреблении нелитературных выражений можно прочи­тать в книге Л. Арбатского «Ругайтесь правильно. Довольно толковый словарь русской брани» (М.: Яуза: Эксмо-Пресс, 1999). - Примеч. пер.

 

Как вам, наверное, известно, в коре головного мозга большин­ства млекопитающих более развита область, ответственная за фун­кцию обоняния; отсюда следует вывод, что животные более чув­ствительны к запахам по сравнению с человеком, которого в этом отношении можно считать неполноценным. Очевидно, в пользу развития одних областей мозга и соответствующих им функций другими функциями в процессе эволюции пришлось пожертво­вать, и существует теория, что человеческий интеллект сформиро­вался в ущерб обонянию. Современным людям не настолько необ­ходимо острое зрение и способность различать тонкие запахи, на­сколько они были нужны их далеким предкам для выживания, и вполне возможно, что какие-то способности человеком были эволюционно утрачены, для того чтобы за их счет смогли развиться другие функции мозга, ибо некая способность, утраченная на од­ном каком-то уровне, образно выражаясь, может возвратиться на более высоком уровне. Эта способность может стать психологичес­кой функцией, которую впоследствии заменит интуиция, таким образом, утраченное физическое ощущение может превратиться в психологическое ощущение. Следовательно, если у короля отсут­ствует нос, значит он утратил свою природную способность раз­личать хорошие и плохие запахи, потому что он испытал пагуб­ное влияние Фердинанда Неверного и потерял способность «чув­ствовать недоброе». Более того, он разлучился со своей возлюб­ленной принцессой и сам не может ее вернуть. Как правило, не­веста не хочет выходить замуж за жениха, если у него не хватает мужества прийти к ней самому и добиться ее внимания собствен­ными силами.

Символ Самости, который позволяет найти выход из положе­ния, воплощается не в образе короля, а в образе нищего старика. Этот никому не известный старик, который исчезает сразу после крещения ребенка, направляет его к говорящей белой лошади, в обличье которой также оказывается заколдованный принц, стремя­щийся освободиться от колдовских чар. В других версиях сказки впоследствии оказывается, что нищий старик, который дал белого коня Фердинанду Верному, - это и есть белый конь. И. Вольте и Г. Поливка в пятитомном труде комментариев с параллельными текстами к сказкам братьев Гримм (Anmerkungen zu den Kinder- und Hausmärchen der Brüder Grimm)⁵⁰ - исследуют связи сказок брать­ев Гримм со сказками других стран, а также приводят датировку наиболее старых рукописей и т.д. В их коллекции параллельных текстов по одной из версий сказки нищий старик является конем, а по другой - даже самим Богом.

 

⁵⁰ J. Bolte and G. Polivka, Anmerkungen zu den Kinder- und Hausmärchen der Brüder Grimm, vol. 3, p. 32.

 

В сказках часто говорится о боге, который скитался по зем­ле, а некоторые из них так и начинаются: «В незапамятные вре­мена, когда бог еще скитался по земле...» Идея, что бог имеет земную сущность и ходит по земле как обычный человек, всту­пает в противоречие с нашей идеей Бога. Однако в фольклоре часто прослеживается сюжет, в котором бог принимает облик незнакомца - например, старика, с которым встречается сказоч­ный герой в лесной чаще. Есть интересные амплификации обра­за непознаваемого Бога Отца и белой лошади. Древний герман­ский бог Вотан - это бог, который бродил среди людей. Однаж­ды он явился в королевский дворец в сером или серо-голубом плаще и шляпе, надвинутой на ослепший глаз. Он попросил еды и ночлега и рассказал много поразительных историй, а после это­го внезапно исчез, и только потом люди догадались, кто это мог быть. По другой легенде Вотан отправился в кузницу подковать своего коня, и кузнец вдруг видит, как белый конь перепрыгива­ет через высокую стену и исчезает. Иногда Вотан скачет на бе­лом коне о восьми ногах по имени Слейпнир, который является животным воплощением самого бога. Поэтому мы можем заме­тить определенную связь между древним языческим образом Вотана, который в нашей сказке снова оказывается компенсаторным воплощением фигуры христианского Бога.

Есть и другая связь: в нашей сказке у нищего старика есть ключ, который он передает ребенку, и мальчик этим ключом от­крывает все двери. По другой версии сказки главного героя звали не Фердинанд Верный, а Петр, а про Петра мы знаем, что он был учеником Христа и что ему Христос передал ключи от Небесного Царства⁵¹. Святой Петр всегда вызывал симпатию у простых лю­дей, так как он был им ближе и понятнее Христа. Есть много ска­зок, в которых святой Петр странствует вместе с Христом и при этом совершает глупые поступки (и Бог ему указывает на это), он вспыльчив и всегда выставляет себя дураком. В одном из преда­ний Иисус и Петр странствуют почти без денег и достают еду, не платя за нее. Иисус хитростью устраивает Петра спать на полу, а не на кровати. К утру хозяин постоялого двора накидывается на Петра, потому что тот не заплатил за ночлег. Есть много вариаций таких сказок, в которых святой Петр играет роль Теневой фигу­ры: он является более человечным и более глупым, чем Христос. В религии, которая стала слишком высоко духовной, теряется связь с Божественным образом; поэтому фантазиями простых лю­дей были созданы такие темы, чтобы компенсировать отсутствие этой связи. Святой Петр - наивный парень, человечный в полном смысле этого слова, в каком-то смысле слепок божественной фи­гуры, но обладающий такими качествами, которые мы не отва­жимся приписать божеству. В евангелиях святой Петр предает Христа в самый критический момент, но искупает свое предатель­ство наивной преданностью своему учителю. Из-за своей вспыль­чивости он отрезал ухо Мальхусу, одному из служителей перво­священника Анны, которого Христос исцелил. Поэтому Петр слу­жит воплощением более простых человеческих качеств, которые отсутствуют в образе Христа, и несмотря на это Иисус благоволит ему и дает ему ключи от Небесного Царства, наделяя полномочи­ями открывать Небесные врата.

 

⁵¹ См. Евангелие от Матфея 16: 15-19: «Он [Иисус] говорит им: а вы за кого почитаете Меня?...Петр... сказал: Ты - Христос, Сын Бога Живого. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты... потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты - Петр [греч. "камень"], и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного...» - Примеч. ред.

 

Исследователи истории фольклора считают, что святой Петр унаследовал много черт римского бога Януса, имя которого легло в основу названия первого зимнего месяца - января. Кроме того, он является привратником и держит в своих руках конец и начало бытия, а его лица обращены в противоположные стороны. Ему по­священ месяц январь, ибо в это время заканчивается один год и начинается другой. В дохристианскую эпоху в Древнем Риме Янус был первым богом, который сотворил мир. Это был бог, в котором сосуществовали и соединялись противоположности - начало и ко­нец и у которого были ключи. Святой Петр унаследовал некоторые черты этой древней архетипической фигуры, ибо он обладал спо­собностью смотреть в противоположные стороны и имел ключи.

Если король является воплощением доминирующего коллек­тивного сознания, он должен воплощать доминирующую религи­озную установку и ее символику, а следовательно, повстречав­шийся старик, давший имя новому королю, может считаться бо­лее архаичной фигурой Бога, которая обладает теми чертами, ко­торые уже утрачены в доминанте. Более древний образ Бога имел следующие черты: он был вспыльчив, каким был ветхозаветный Яхве до своего перехода в Новый Завет, он также был импульсив­ным, мог скитаться по земле, вступать в общение с людьми и так далее. Он был ближе к человеку в своем несовершенстве по срав­нению с Божественной фигурой христианской религии, он был ближе и для нашего человеческого восприятия.

Именно эта несовершенная и более архаичная фигура Бога обладает в сказке тайной силой, способной защитить героя и по­степенно вывести из него нового короля.

Фердинанд Неверный, фигура на левой части диаграммы, - это злоумышленник и клеветник, которому присуща регрессивная тенденция, связанная с намерением погубить новую символичес­кую доминанту сознания, но он не добивается успеха. Однако ре­шающую роль играет не поединок между двумя Фердинандами. Идея, основанная на борьбе между ними и поиске победителя, была бы слишком примитивной: тогда проблема Тени имела бы решение. Но это не так; в разрешении конфликта участвует совер­шенно иной фактор. Вместе с тем главная роль в сюжете принад­лежит не нищему старику и не белой лошади, даже притом, что в конце сказки белый конь избавляется от колдовского заклятия. Нового короля создает пятый персонаж, принцесса, которая отка­зывается стать женой старого короля и предпочитает Фердинан­да Верного. Она полностью изменяет ситуацию, оказавшись в са­мом центре сказочных событий.

Все остальные мотивы интерпретировать относительно про­сто. Первая проблема - Фердинанду приходится ждать, пока ему не исполнится четырнадцать лет, то есть пока не наступит пубер­татный возраст. Считалось, что в этот период мальчик становится более-менее взрослым. В XVI веке многие мальчики двенадцати лет были офицерами в голландской армии. Таким образом созда­валась идея своевременности и правильно выбранного момента, когда откроется истина, и человеку приходилось ждать, когда при­дет пора или пройдет определенный срок, то есть произойдут внутренние или внешние перемены.

Замок - это обезличенный фемининный символ, который иногда служит воплощением Анимы. Замок строится людьми, а следовательно, он представляет собой особый аспект материнско­го образа, образа Анимы и богини-матери, который был создан в прошлых цивилизациях и в котором теперь следует найти новое содержание. Иногда замки и дворцы символизируют организацию фантазии, например в детских играх. Иногда люди строят дворец, замок или крепость в своем активном воображении, а потом дол­го там живут. Они создают особую обстановку, в рамках которой они чувствуют себя более защищенными. Чем менее благоприят­ные внешние условия, тем больше ребенок хочет уйти в такую крепость, за стенами которой он может жить собственной жизнью. В данном случае в замке формируется новый образ - обновлен­ный образ Бога. Герой является носителем нового Солнца. В хо­рошо известном средневековом стихотворении «Гелианд»⁵² Хри­стос изображается скачущим на белом коне. Он является носите­лем нового света, а конь воплощает инстинктивное либидо, на­правленное к обновленному сознанию. В нашей сказке конь может говорить и превращается в другого королевича.