*
Позволь источнику Бытия сохранять контакт с тобой: игнорируй впечатления и мнения привычного «я». Если бы это «я» что-нибудь значило в твоих поисках, то оно бы нашло для тебя реализацию. Однако, всё, что оно может, — это зависеть от других.
Ибн ал-‘Араби
Ибн ал-‘Араби, Мухин ад-дин Абу ‘Абдаллах Мухаммад б. Али ал-Хатими ат-Та’й (1165—1240) — крупнейший мусульманский философ-мистик, создатель учения о «единстве и единственности бытия» (вахдат ал-вуджуд). Последователи Ибн ал-‘Араби величали его «Величайшим учителем» и «сыном Платона».
Уроженец андалусского города Мурсия, Ибн ал-‘Араби происходил из древнего и влиятельного арабского рода. Его отец был крупным чиновником сначала в Мурсии, а затем в Севилье, куда семья Ибн ал-‘Араби переселилась, когда ему было около восьми лет. В этом городе он получил традиционное мусульманское образование. Среди его учителей называют Ибн Заркуна ал-Ансари, Абу-л-Валида ал-Хадрами, Ибн Банскувала и др. Под воздействием суфийских идеалов Ибн ал-‘Араби довольно рано отказался от светских занятий и принял посвящение в суфии. В поисках авторитетных суфийских наставников он отправился в странствия по Андалусии и Северной Африке. Посетил Марракене, Сеуту, Беджайю, Фес, Тунис. К тридцати годам Ибн ал-‘Араби приобрёл уважение и известность в суфийских кругах благодаря своим способностям к философским и эзотерическим наукам, широте кругозора и благочестию.
В 1200 г. Ибн ал-‘Араби отправился в Хадлене и остался на Востоке навсегда. С 1201 г. он жил в Мекке, где написал свой знаменитый поэтический сборник Тарджуман ал-ашвак и трактаты по различным отраслям суфийского знания. В 1204 г. Ибн ал-‘Араби вновь отправился в странствия, на этот раз на север, в Мосул. В 1206 г. во время пребывания в Египте он чуть не поплатился жизнью за свои экстатические изречения, вызвавшие гнев местных халифов. Несколько лет Ибн ал-‘Араби провёл в малоазиатских городах Конье и Малатье, где оставил много учеников.
С 1223 г. до самой смерти Ибн ал-‘Араби прожил в Дамаске, пользуясь покровительством религиозных и светских властей. Здесь он завершил ал-Футухат ал-маккийа и написал свой самый знаменитый трактат Фусус ал-хикам, ставший объектом более чем 150 комментариев. В целом творческое наследие Ибн ал-‘Араби насчитывает около 300 сочинений. «Величайший учитель» был похоронен в пригороде Дамаска у подножия горы Касйун. По приказу султана Селиса I в начале XVI в. над его могилой был сооружён роскошный мавзолей, существующий и поныне.
В учении Ибн ал-‘Араби соединились традиции западного и восточного суфизма. Как мистик Ибн ал-‘Араби отстаивал преимущества интуитивного, боговдохновлённого знания перед рационализмом и схоластикой. Основу его метода составили аллегорическое истолкование Корана и сунны и всеобъемлющий синкретизм. Используя кораническую символику и мифологию, он детально разработал суфийскую космогонию, учение о роли «божественной милости» (ар-рахма) и теофании (таджали) в творении, о человеке как о «малом мире», «образе Бога» и причине творения, систематизировал и дополнил суфийские представления о «стоянках» и «состояниях» мистического Пути, об иерархии суфийских святых и её главе — «мистическом номосе» (кутб), о соотношении пророчества и святости и т. п. Наиболее оригинальным в учении Ибн ал-‘Араби является учение о «промежуточном мире», соединяющем две абсолютно противоположные стороны божественного Абсолюта: трансцендентную и материальную. Проникая в эту недоступную обычному разуму область, творческое воображение мистика постигает сокровеннейшие тайны бытия.
Обширное наследие Ибн ал-‘Араби оказалось источником, из которого на протяжении столетий черпали философские и оккультные знания его многочисленные последователи.
Споры вокруг наследия Ибн ал-‘Араби не утихают и поныне.
*
Твоё предназначение быть выше обоих миров, но жаль, что не знаешь своей цены.
*
Ни одно наказание не будет более суровым для духа, чем невежество: последнее есть полный самообман.
*
Тот, кто поклоняется Богу как солнцу, воспринимает Его (Бога) в виде солнца. Тот, кто почитает Бога в живом существе, принимает Его за живое существо. А тот, кто Его видит в неживом предмете, почитает Его за неживой предмет. Не надо следовать только за какой-нибудь верой, поскольку по этой причине вы теряете веру в другие предметы. Бог, который находится всюду и всемогущ, не ограничивается только одной верой. Как гласит Коран: «Куда ни обернёшься, всюду сияет лик Аллаха». Все молятся тому, в кого веруют. Бог его наличествует в его собственной природе, и когда он молится Ему, возносит самого себя.
*
Сердце — полированное зеркало, состоящее целиком из поверхности, которая никогда не ржавеет… Когда сердце вплотную занято познанием причин материального мира и таким образом отвлекается от познания Бога, такое внимание к чему-либо помимо Господа и представляет собой ржавчину на поверхности сердца. Она мешает покрытому ею сердцу открыть Истину, ибо Божественное присутствие постоянно обнаруживает себя, и невозможно представить, чтоб оно было когда-либо скрыто от нас. Далее, когда такое сердце не принимает Божественного присутствия путём похвального обращения к религиозному закону, потому что оно приняло что-то иное вместо него, то об этом ином говорят как о «ржавчине, покрове, слепоте, замке, коросте».
*
Экстаз не бывает при бесконечном поминании, волнении страха, упреках в ошибке, разговоре о благодеяниях ушедшего, покаянии в содеянном, привлечении к состоянию, призыве к должному или беседе о тайне; это встреча явного с явным, скрытого со скрытым, отсутствующего с отсутствующим, тайны с тайной, извлечение того, что должно быть у тебя с тем, что у тебя есть, из того, к чему ты стремился. Это суждено тебе, так как это от тебя, и утвердится для тебя движение без движения и упоминание без упоминания, так как Он есть начало благ и распорядитель, и к Нему восходят все повеления.
*
Бог не даёт молящемуся ничего, что не вытекает из его сущности.
*
Обыкновенный влюблённый поклоняется вторичному явлению. Я люблю Реальность.
*
Люди считают, что шейх должен творить чудеса и являть озарённость. Однако единственное, что требуется от учителя, — это обладать всем тем, в чём нуждается ученик.
*
Моё сердце может принять любой внешний вид. Сердце меняется в соответствии с изменением внутреннего сознания. Оно может предстать в виде луга с газелями, монастыря, храма с идолом, Каабы — цели паломников, скрижалей Торы для определённых наук, дара аятов Корана.
Моя обязанность — вернуть долг Любви. Я свободно и с готовностью принимаю всякую ношу, возлагаемую на мои плечи. Любовь подобна любви влюблённых, с той разницей, что вместо любви к феноменам моя любовь — к Сущности. Такова моя религия, таков долг, такова вера. Назначение человеческой любви — явить любовь возвышенную, истинную. Именно эта любовь является сознательной. При той, другой, человек теряет осознание себя.
*
Суфий, познавший высшую Истину, действует и говорит, учитывая понимание, ограничения и господствующие скрытые предубеждения своих слушателей.
*
Для суфия поклонение означает знание. С помощью знания он достигает видения.
*
Суфий отбрасывает три «я». Он не говорит: «для меня», «со мной» или «моя собственность». Он не должен ничего приписывать себе.
Нечто скрыто под недостойной шелухой. Мы устремляемся к меньшим явлениям, пренебрегая наградой, ценность которой безгранична.
Способность истолкования означает, что человек способен читать то, что сказано мудрецом, двумя совершенно различными способами.
*
| Раб Господом бывал в какие-то мгновенья, |
| В иной раз он рабом бывает, без сомненья. |
| Когда он раб, широк он Божьей широтой. |
| Когда же он Господь, стеснён сей нищетой. |
| Он только раб, но суть ему ясна, |
| И видишь? Грудь его надеждами полна. |
| А вот смотри: вся тварь спешит к нему с мольбой, |
| Ведь он Господь сейчас, как видим мы с тобой; |
| Но разве сможет сам печаль их утолить? |
| Немало слёз готов мудрец о сём пролить. |
| И вот: будь Господа рабом, не господом Его раба, |
| И, укрепившись тем, пройдёшь огонь, и пламя, и моря. |
*
Полная луна взошла в ночи чёрных волос, и нарцисс черноты глаз оросил розу.
Она — красавица, и самые прекрасные женщины оказались бы посрамлёнными ею, и сияние её ярко светит и при луне.
Если она даже проникает в сознание того, кто мысленно её порочит, то как же может увидеть её глаз?
Она — видимость, которая исчезает, когда мы думаем о ней, и она слишком прозрачна, чтобы быть видимой глазу.
Она — радость, и всякого, кто горит любовью к ней, она выводит из рода человеческого,
Опасаясь, что её чистая сущность будет запятнана грязью из водоёма.
Она превосходит своим сиянием горный хрусталь, и форму её нельзя сравнить ни с какой другой.
Под подошвами её ног находится залитый огнём небесный свод, а венец её выходит за пределы небесных сфер.
*
У каждого человека обязательно есть некое представление о Господе своём, в соответствии с которым он к Нему обращается и желает увидеть Его. Если Бог так и проявляется ему, он Его узнаёт, если проявляется иначе, он Его отрицает и бежит от Него, спасаясь; так дурно поступает он по отношению к Нему, думая, что поступил благопристойно.
*
Увидеть скрытый смысл — значит узреть Бога в вещах, Бога в мире. Потому и можно «свидетельствовать» (интуитивно созерцать) Божественную сущность.
*
Бог описал Себя атрибутом умилостивляющего дыхания. Если есть какой-либо атрибут, значит, у носителя его найдешь всё, что тем атрибутом обусловлено: и вот, знаешь ты, что дыхание от дышащего неотъемлемо.
*
Бог никак не может быть увиден вне материи: Он по Своей самосущности не нуждается в мирах. Это невозможно, таким образом, и нет свидетельствования Бога иного, как в материи.
*
Познание — есть постижение сердцем. От природы сердца всегда чисты, отполированы и ясны. Каждое сердце, в котором Божественное присутствие проявляет себя, есть сердце очевидца.
*
Всё в мире подчинено человеку, однако об этом знает только тот, кому дано знать об этом, то есть совершенный человек. Этого не знает тот, кому не дано знать об этом, то есть животный человек.
*
Тварям было сообщено о Божественной личности, владеющей тайной, которую они ищут, и знанием, которое они стремятся приобрести. Бог сделал её Полюсом для них, вокруг которого вращается их сфера, и правителем, благодаря которому стоит их государство…
От неё к ним перешло знание, власть и тайны бытия, которые не охватит никакая книга.
*
Господь даёт сердцу готовность к восприятию, затем снимает занавес между собой и своим рабом, и тот видит Его в образе, созданном его верой, а Бог есть сущность веры. Ни сердце, ни глаза не видят ничего, кроме образа своей веры в Бога. Бог, существующий в вере, есть тот образ, который вмещает сердце. Этот Бог является сердцу, и оно узнаёт Его. Глаза видят лишь Бога, существующего в вере… Воистину нет предела, у которого прекратились бы теофанические образы, как нет конца познанию Бога для познающего Его.
*
В том из нас, кто постиг Бога в совершенстве, Его образ проявляется в большей степени, чем в ком-либо другом… Бог становится его слухом, взором, всеми его силами и членами. Отношение такого раба к Божественному бытию ближе, чем отношение других рабов…
*
Экстаз — это снятие покрывала, созерцание наблюдающего, приход понимания, наблюдение отсутствующего, беседа с тайной и дружба с утерянным, и это самоисчезновение тебя самого.
Экстаз есть первая стадия избранности, это доказательство правдивого уверования в отсутствующее; когда они вкусили его и в их сердцах распространился свет его, у них исчезло всякое сомнение.
*
Всё гибнет, кроме лика Его.
*
Знай, абсолютное Бытие, или Бог, подобно безграничному океану, в то время как конкретные вещи и индивидуальные бытия — бесчисленные волны или реки… Волны и реки отличаются от океана тем, что они определённы и специфичны. Но они не отличны от него в смысле своей субстанции и реальности…
*
Ангелы для мира суть то же, что для человеческого существа силы духа и чувств, из коих каждая закрыта сама собой, считает себя наилучшей и думает, что может занять при Боге любое высокое и почётное место благодаря своей божественной совокупности.
*
Всякий познаёт о Боге лишь то, что дано его собственной самосущностью.
*
Разве можем мы притязать на абсолютное, затрагивая то, что в себе не несём и чего не ведаем?
*
Бог придал Себе атрибуты довольства и гнева и создал мир страшащимся и ищущим, страшащимся Его гнева и ищущим Его довольства.
*
Бог в каждом сущем в мире настолько, насколько того требует его истинная сущность.
*
Бог не проявляется одним и тем же образом дважды.
*
Бог определяем всеми определениями, и формы мира не поддаются упорядочению и не могут быть объяты, и определения каждой из них познаваемы лишь в меру формы познающего, каковая дана ему.
*
В каждом почитаемом почитается только Бог.
*
Кто видит Бога из Него, в Нём и оком Его, тот ведающий; кто видит Бога из Него, в Нём и оком своим, тот — не ведающий; а кто не видит Бога ни из Него, ни в Нём, ожидая, что увидит Его оком своим, — тот невежда.
*
Бог проявляет Себя в каждом дыхании и не повторяет того, что было уже проявлено… Каждое проявление влечёт за собой новое творение и устраняет прежнее.
*
О мире известно столько же, сколько известно о тени, и неведано о Боге столько же, сколько неведомо о человеке, эту тень отбрасывающем.
*
Бог явлен во всяком Творении: Он — явное во всём, что доступно пониманию, и Он — скрытое от понимания всех, кроме понимания того, кто утверждает, что мир — Его форма и Его оность. Он — имя явленное, и в то же время по скрытому смыслу Он — дух явившегося, а оттого Он — скрытый.
*
Гностики и гнозис характеризуют человека, которому Бог позволил свидетельствовать себя, и гнозис есть его состояние, причём все мистические состояния оказывают на него свои действия. Знающий и знание характеризуют того, которому Бог позволил свидетельствовать Свою божественность и Свою сущность, и его состояние есть знание, причём другие мистические состояния на него действия не оказывают.
*
Миропорядок в самом себе построен на нечётности, коя обладает тройственностью, ибо она — от троицы и выше, ведь три — первое из нечётных чисел. От сего Божественного уготовления и произошёл мир.
*
Совершенный среди ведающих тот, кто видит в любом почитаемом некое проявление Бога, в котором Ему поклоняются.
*
Окрик и угроза размягчают жестокосердного так же, как огонь умягчает железо.
*
Терпение означает удержание души от жалобы иному, кроме Бога.
*
Видение Бога в прекрасной женщине — самое совершенное.
*
Он (Бог) прячется за покрывала темноты, кои суть природные тела, и покрывала света, кои суть тонкие духи, ибо мир сделан из тонкой и грубой материи.
*
Вся реальность от начала до конца исходит от одного только Бога, и к Нему она возвращается.
*
Возвращение к Единому осуществляется совершенным человеком, который рассматривается как венец Божественного творения, его завершение. Он по отношению к миру то же, что драгоценный камень в кольце-печатке.
*
Чувственно воспринимаемые вещи являются волнами того Моря, которые появляются на Его поверхности. Если рассмотришь ту Истину со стороны её сущности, то скажешь, что это Истина, а когда наблюдаешь со стороны её имён и атрибутов, можешь сказать, что это творение или мир. Поскольку по своему проявлению Истина многообразна и многочисленна, то она — мир; однако в аспекте единственности её сущности Истина — не мир. Эй, путник, установи связь по сущности между Богом и миром и скажи, что Бог есть мир, или рассуждай по различию и множественности и скажи, что Бог — не мир.
*
Действительное бытие — это есть Бытие, которым проникнуты формы вещей. И если рассмотреть это со стороны его единственности, то оно — Истина, а если в аспекте воплощённости его в формах вещей, то оно — мир многообразных вещей.
*
Знай, что любовь имеет три разряда: природная любовь, цель которой — соединение в животной душе; духовная любовь, цель которой — соединение с возлюбленной и слияние с любимой Истиной; божественная любовь — это любовь Бога к рабу Своему и любовь раба к своему Господу. Он любит своих рабов, и они любят Его, конечная цель этой любви — взаимность. Раб усматривает своё бытие как место проявления Истины. Здесь она проявляет себя словно как душа в теле. После чего раб становится любимым для Истины. Любовь не имеет пределов и ею же познаётся Первосущность.
*
Красота наличествует во всех вещах, посему мир красив. И Всевышний действительно Сам красив и любит красоту. Тот, кто любит красоту, любит и Красивого, и тот, кто любит Красивого, любит и мир.
*
Вера содержит ту Истину, форму которой приняло сердце и которая открылась сердцу, чтобы быть им познанной. Глаз видит лишь истину своей веры; различие верований не тайна. Тот, кто привязывает Бога к какой-либо вере, отрицает Его в любой вере, отличной от той, с которой он Его связал, и утверждает Его в вере, с которой он Его связал в Его манифестации. Но тот, кто освобождает Его из связанности, тот вовсе не отрицает Его, но утверждает Его в каждом обличье, в которое Он превращает себя.
*
Если человек откровения должен увидеть объект, раскрывающий ему знание, которого он не имел раньше, или дающее ему нечто, чего у него не было, этот объект есть его собственная сущность, и ничто иное. Так с дерева своей личности он собирает плоды своего знания так же, как его образ, стоящий перед гладким зеркалом, есть не что иное, как он сам.
*
Любой человек иллюзией творит в своей силе воображения то, что вне оной не существует; таково общее состояние вещей. Знающий не сотворяет энергией то, что обладает бытием и вне вместилища энергии.
*
Знание не даёт распоряжаться энергией. Чем выше знание человека, тем меньше он распоряжается энергией.
*
Жалеть рабов Божьих и сострадать им ближе к промыслу Божьему, нежели проявлять рвение и пыл во имя Божье.
*
Есть для ума граница, у коей остановится он.
*
Знание миропорядка зависит от свидетельствования, а отнюдь не от результатов теоретизирования.
*
Основа — движение мира из небытия, в коем он покоился, к существованию; потому и говорят, что миропорядок — движение от покоя.
*
Одни из учёных знают, что всякое движение вызвано любовью, других же ослепляет ближайшая причина, ибо она определяюще воздействует на состояние и захватывает душу их.
*
Руководство — это когда человек идёт правильным путём к растерянности и познаёт, что миропорядок — стремительный водоворот, а стремительный водоворот — это беспокойство и движение, движение же — жизнь.
*
Вместивший Бога уже не тесен для Творения.
*
И ведь самое удивительное, что человек пребывает в восхождении к Богу постоянно и не чувствует того.
*
Проявление Бога таково, какова подготовленность твоя; благодаря ей происходит постижение вкушением. Относительно сего знай, что постигаешь ты всегда в соответствии со своей подготовленностью. Так именно и видишь ты тобой испрошенное; если не увидел ты его, то должен знать, что нет у тебя нужной подготовленности.
*
Всякой вещи в мире поклоняются лишь после того, как облачится она в глазах своего поклонника в облачение высокого положения и явит в сердце его высокую ступень.
*
Есть те, кто знают, а есть те, кто не знают. Так что Бог не хотел направлять всех. «Не знают» те, кто не доходит до сути, останавливается на форме… В то время как человек тонкого понимания — ныряльщик, который ищет перлы мудрости, — знает, как определить, по какой причине Божественная Истина облечена в форму: он оценивает «одежду» и материю, из которой она сделана, и узнаёт всё, что она прикрывает, достигая тем самым мудрости, остающейся недоступной тем, кто не обладает знанием такого порядка.
*
Раб является Богу в меру той формы, в которой ему проявляется Бог.
Ибн ал-Фарид
Ибн ал-Фарид, Шараф ад-дин ‘Умар б. Али Абу Хафс ал-Мисри ас-Са’ади (1181–1235) — крупнейший арабский поэт-мистик. Родился в Капре в семье выходца из г. Хама (Сирия), исполнявшего обязанности ходатая по делам о разделе имущества (фарид). С ранних лет отец обучал его основам мусульманского вероучения, религиозной практики, правилам воздержания и богобоязненности. Хадисами он занимался под руководством Ибн ‘Асакира и ал-Мунзири. Уже в юности Ибн ал-Фарид полюбил одиночество и с позволения отца надолго уединялся на склонах горы ал-Мукаттам, предаваясь благочестивым размышлениям, воздержанию и общаясь, согласно преданию, только с дикими зверями. Около 15 лет Ибн ал-Фарид провёл в Хиджазе, где, по-видимому, и написал большую часть своих трудов. По возвращении в Каир Ибн ал-Фарид скоро стал популярен и снискал репутацию вали (святого). Он поселился в мечети ал-Азхар, где, по свидетельству современников, его посещали «и знать, и чернь». После смерти Ибн ал-Фарида его могила у подножия горы ал-Мукаттам стала объектом паломничества; она сохранилась и поныне.
Ибн ал-Фариду принадлежат две известные мистические касыды — ал-Хамрийа и Назм ас-сулук (последнюю часто называют ещё ат-Та’ийа ал-кубра). Помимо них диван поэта включает в себя много произведений небольшого объёма.
Будучи прирождённым поэтом, Ибн ал-Фарид стремился в своём творчестве традиционными приёмами и образами арабской поэзии передать своё глубокое личное ощущение неразделимого единства, скрывающегося за многообразием жизненных явлений, описать всепоглощающее стремление к этому вечносущему источнику бытия и полное растворение в нём. Бесспорный поэтический талант позволил ему добиться такого синтеза формы и содержания, при котором его стихи можно воспринимать одновременно в двух смыслах: буквальном и мистическом, причём они существуют без ущерба друг для друга. Благодаря этому некоторые небольшие произведения Ибн ал-Фарида с музыкальным сопровождением исполняют на суфийских радениях.
Наследие Ибн ал-Фарида долгое время было объектом богословских дискуссий.
*
Нет небесной сферы, кроме той, где из света моей внутренней сущности создаётся ангел, указующий пути по моей воле.
И нет обиталища, кроме того, откуда от переполнения моего внешнего бытия падает капля, которая заставляет тучу изливаться дождём.
Рядом со мной, взошедшим, далеко распространяющийся свет солнца подобен слабому мерцанию, а рядом с моим водоёмом безграничный океан подобен капле.
*
| Глаза воспримут образ, имя — слух, |
| Но только дух обнимет цельный дух. |
| Так откажись от внешнего, умри |
| Для суеты и оживи внутри. |
| Уняв смятенье, сам в себе открой |
| Незамутнённый внутренний покой. |
| И в роднике извечной чистоты |
| С самим собой соединишься ты. |
*
| То, что было до всех и пребудет всегда, — |
| В нём прозрачность воды, но она не вода, — |
| Это суть без покрова, что лишь для умов, |
| Неспособность постичь надевает покров. |
| О Создатель всех форм, что как ветер сквозной |
| Сквозь все формы течёт, не застыв ни в одной! |
*
| Не ум, а сердце любит, и ему |
| Понятно непонятное уму. |
*
| Я нищ и наг, но если нищета |
| Собой гордится — это вновь тщета. |
| Отдай, не помня, что ты отдаёшь, |
| Забудь себя, иначе подвиг — ложь. |
| Признанием насытясь дополна, |
| Увидишь, что лелеет глубина, |
| И вдруг поймёшь среди пустых похвал, |
| Что, всё обретши, душу потерял. |
| Будь сам наградой высшею своей, |
| Не требуя награды от людей. |
| О, если ум ваш к разуменью глух, |
| И не понятно вам единство двух, |
| И душам вашим не было дано |
| В бессчётности почувствовать одно, |
| То, скольким вы ни кланялись богам, |
| Одни кумиры предстояли вам. |
| Ваш бог един? Но не внутри — вовне, — |
| Не в вас, а рядом с вами, в стороне. |
| О, ад разлуки, раскалённый ад, |
| В котором все заблудшие горят! |
| Бог всюду и нигде. Ведь если он |
| Какой-нибудь границей отделён, — |
| Он не всецел ещё и не проник |
| Вовнутрь тебя, — о, бог твой невелик! |
*
| Но у Любви нет цели. Не убей |
| Свою Любовь, прицел наметив ей. |
| Она сама — вся цель своя и суть, |
| К себе самой вовнутрь ведущий путь. |
| А если нет, то в тот желанный миг, |
| Когда ты цели наконец достиг, |
| Любовь уйдёт внезапно, как порыв, |
| Слияние в разлуку превратив. |
| Будь счастлив тем, что ты живёшь, любя. |
| Любовь высоко вознесла тебя. |
| Ты стал главою всех существ живых |
| Лишь потому, что сердце любит их. |
| Для любящих — племён и званий нет. |
| Влюблённый ближе к небу, чем аскет |
| И чем мудрец, что, знаньем нагружён, |
| Хранит ревниво груз былых времён. |
| Сними с него его бесценный хлам, |
| И он не много весить будет сам. |
*
| Весь мир в тебе, и ты, как мир, един. |
| Со всеми будь, но избегай общин. |
| Их основал когда-то дух, но вот |
| Толпа рабов, отгородясь, бредёт |
| За буквой следом, накрепко забыв |
| Про зов свободы и любви порыв. |
| Им не свобода — цепи им нужны. |
| Они свободой порабощены. |
| И, на колени пав, стремятся в плен |
| К тому, кто всех зовёт восстать с колен. |
| Знакомы им лишь внешние пути, |
| А дух велит вовнутрь себя войти |
| И в глубине увидеть наконец |
| В едином сердце тысячи сердец. |
| Вот твой предел, твоих стремлений край, |
| Твоей души сияющий Синай. |
| Но здесь замри. Останови полёт. |
| Иначе пламя грудь твою прожжёт. |
| И, равновесье обретя, вернись |
| К вещам и дням, вдохнув в них ширь и высь. |
Саади Ширазский
Саади Ширазский, Муслих-ад-дин Абу Мухаммад Абдаллах ибн Мушриф-ад-дин (1184–1292) — персидский писатель и мыслитель. Происходил из небогатой духовной семьи. Учился в высшей духовной академии «Низамийа» в Багдаде. В 30-х годах XIII века посетил Мекку, более 20 лет странствовал в одежде дервиша по всему мусульманскому миру. В Дамаске написал поэму Бустан (авторское название Саади-наме, 1257) и, вернувшись в Шираз, преподнёс её местному правителю Абу Бекру ибн Сааду. Ему же Саади посвятил и Гулистан (1258). Саади вёл полуотшельническую жизнь духовного наставника, старца, в скромном подворье на окраине Шираза.
Расцвет поэтической деятельности Саади падает на годы монгольского владычества. Основу его литературных проповедей составили светлые идеи человечности. Он поведал их людям в музыкальных и ясных песнях-газелях, раскрывших целый мир человеческих радостей и печалей, а также в острых и смешных притчах-рассказах.
*
Для невежды нет ничего лучше молчания; но если бы он знал, что для него лучше всего, не был бы он невеждой.
*
Было два брата: один служил царю, а другой зарабатывал хлеб трудами рук своих. Как-то раз вельможа сказал брату: «Почему не поступишь ты на царскую службу, дабы освободиться от тяжких трудов?» — «Почему ты не трудишься, — ответил бедняк, — дабы избавиться от унижений раболепства? Ведь мудрецы сказали: лучше есть хлеб сидя, чем опоясаться золотым поясом и стоять, прислуживая другому».