Ахиллесовой пятой денежно-финансовой системы России долгое время являлось обилие кредитно бумажной массы (банкнот). Рубль постоянно находился в процессе девальвации и был крайне неустойчив. Кредитным рублём постоянно спекулировали. Все попытки предшественников Витте справиться с ситуацией вызывали бурю среди народа, в особенности во время реализации урожая. Другой вариант – попытки опять же предшественников Витте стабилизировать денежно-финансовую систему путём жесткой экономии расходов также не вызвали у министра одобрения, поскольку в этом случае финансовая система страны не используется в качестве мощного рычага для развития экономики.
Первой идеей Витте на посту министра финансов было преодоление разразившегося кризиса с денежной наличностью путём дополнительной эмиссии кредитных билетов(!). Хорошо знавший своего начальника А.Г. Рафалович, представитель Министерства финансов России во Франции, тогда крайне оптимистично заметил: «Витте человек такого большого ума, что через шесть месяцев он всё поймёт и сделается великолепным министром финансов.
Дальнейшие события развивались в соответствие с предреканиями Рафаловича. Сергей Юльевич осознал ошибочность своих расчётов и уделил большое внимание изучению опыта своих предшественников, пытавшихся заложить предпосылки для введения золотого обеспечения рубля и размена бумажных денег на металлические. Как Бунге, так и Вышнеградский добились определённых результатов в этом направлении. Эти люди пытались упрочнить курс рубля, накопить определённый запас золота в стране, а также провести реструктуризацию государственных займов, чтобы выплаты проводились на протяжении более долгого времени, и их ежегодный размер составлял относительно небольшие для государства деньги, соответственно с меньшими процентами. Некоторые действия были произведены Бунге и Вышнеградским в отношение увеличения доходов от экспорта и импорта. Также понижался процент доходов от облигаций и закладных листов земельных банков, что способствовало переливанию капиталов в торгово-промышленную среду. Этой линии стал придерживаться и Витте, заключивший на сравнительно выгодных для России условиях ряд серьёзных займов, наиболее крупные из которых – 1894 и 1896 годов. В результате к 1 января 1895г. Золотой запас страны составил 645,7 млн. руб – против 372 млн. руб. в 1890г. – и продолжал расти. По словам самого Витте, благодаря этим ресурсам: «Правительство смогло сохранить курс рубля от посягательств биржевой игры».[4]
Но все эти меры носили сами по себе паллиативный характер. Российской империи была необходима серьёзная реформа – полномасштабное преобразование всей денежно-финансовой системы. Витте, понимая суть вопроса, должен был доказать всей российской власти, прежде всего монарху, что преобразование неизбежно в свете возможности дальнейшего развития страны. На заседании Комитета финансов 15 марта 1895 г. С.Ю. Витте представил программу реформы и сформулировал её суть перед широкой общественностью. По словам С.Ю. Витте, главными изъянами действовавшей тогда российской денежной системы являлись: нестабильная динамика изменения курса рубля и как следствие – постоянные колебания цен, постоянная нехватка денежных знаков, негативный инвестиционный климат.[5]
Витте подчеркнул необходимость присутствия иностранных инвестиций в российскую экономику: «Между тем, без содействия чужеземных капиталов мы не имеем возможности использовать естественные богатства, которыми столь щедро наделены некоторые местности нашей страны»[6]. В качестве базового обеспечения реформы Витте без всякого сомнения выбрал золото. На самом деле, большинство умов того времени было настроено в пользу двух металлов – золота и серебра. В конце концов, есть и традиции хождения денег в России, когда золото и серебро шли «рука об руку», да и запасы серебра в России были довольно значительны. Однако в случае высокой конъюнктуры снижение стоимости одного из элементов подобной «двухметальной» денежной системы могло негативно повлиять на курс рубля. Сам Витте, во-первых, был убеждён, что серебро вскоре упадёт в цене: «Я же был того убеждения…, что цена на серебро будет всё более и более падать, и что может наступить время, когда серебро совсем потеряет титул благородного металла»[7]. Во-вторых, все иностранные партнёры России уже давно перешли на золотое обращение.
Утечка информации о готовящейся реформе вызвала настоящий взрыв нападок на Витте. Реформа существенно затрагивала интересы тех, кто всегда в России был хозяином положения. Введение золотого паритета и повышения курсовой устойчивости рубля могло буквально подстегнуть развитие российской промышленности. Что же касается аграрного сектора, то повышение курсовой стоимости рубля неизбежно должно было привести к падению цен на сельскохозяйственную продукцию. Вспыхнула буря негодования со стороны сельских хозяев и новоявленных фермеров. Началась серьёзная конфронтация Витте с Государственным советом, который пытался отозвать все принятые Министерством финансов нововведения. Здесь в полной мере сказались такие качества Витте, как интуиция, прагматичный расчёт и умение пользоваться механизмами власти.
Отныне вводился свободный размен кредитных билетов на золото. Как считал Витте: «Денежная реформа должна быть осуществлена так, чтобы не произвести ни малейших потрясений и каких бы то ни было искусственных изменений существующих условий, ибо на денежной системе покоятся все оценки, все имущественные и трудовые интересы населения»[8]. Это по его мнению могло быть достигнуто только введением золотого размена рубля по фиксированному курсу (1 кредитный рубль равен 66 2/3 коп. золотом).
Государственный банк стал единственным институтом в стране, имевшим право заниматься эмиссией. Он имел право выпускать необеспеченные золотом банкноты на сумму не более 300 млн. рублей. Все кредитные билеты сверх этой сумму должны были быть обеспечены золотом рубль за рубль. Было предусмотрено законодательно постоянное содержание в стране большого запаса золота. В 1888г. золотой запас составлял около 45,8% к номинальной сумме кредитных билетов, а к 1892г. он возрос до 81,2%. К 1896г. золотой запас в стране составлял 103,2 процента от общей суммы кредитных билетов. Были введены в обращение новые золотые монеты: империал (15 руб.) и полуимпериал (7,5 руб.). Высочайшим указом на банкнотах Государственного банка России делались следующие надписи: «Обеспечивается золотым достоянием российской империи» и «Государственный банк разменивает кредитные билеты на золотую монету без ограничения (1 рубль = 1/15 империала, содержит 17,424 долей чистого золота)».[9]
Говоря о денежной реформе, многие часто не могут понять, почему Витте проводил свою великую реформу, основываясь на девальвации (понижении фактической цены рубля относительно номинальной), и почему не была введена в России более мелкая единица, чем рубль. Ведь если бы это было сделано, стоимость жизни в России могла бы упасть, а соответственно уровень жизни населения вырос бы.
Сам Витте объяснял своё решение касательно девальвации тем, что в этом случае в России не произошло никаких социальных перемен и народных потрясений[10]. Население не заметило ровным счётом ничего. Когда 3 января 1897 г. вышел царский указ, дававший законодательную силу всем положением денежной системы, то никаких перемен в ценах на товары широкого потребления не произошло, а значит и народ перенёс реформу спокойно. Если бы реформа не пошла по пути девальвации рубля, то, согласно экономической науке, всё могло быть иначе.
Что касается введения более мелкой денежной единицы, то здесь у Витте был совершенно конкретный проект. Уже были заготовлены отчеканенные образцы новой монеты «Русь», которая, в соответствии с планами Витте, должна была заменить рубль. Сергей Юльевич соглашается, что, говоря о личном и семейном благосостоянии, мелкая денежная единица в стране действительно делает жизнь дешевле. Однако в свете начавшегося противостоянии Витте с Государственном советом, а также других аспектов разразившейся буря возражения министр финансов был вынужден отбросить мысль введения «Руси»[11]
Таким образом, солидный золотой запас, благоприятная экономическая ситуация и положительный внешнеторговый баланс позволили России благополучно прейти на новую денежную систему и ускорить индустриально капиталистическую модернизацию страны.
Налоговая система
Бурно развивающаяся страна требовала всё новых экономических вливаний, соответственно значительных расходов бюджетных средств и поиска новых источников денежных поступлений. После страшного голода 1891г., нанёсшего удар по экономике страны последовал ряд урожайных лет, позволивших как-то поправить ситуацию. Так в 1893 году доходы государства превысили расходы на 98,8 млн. рублей. В основном это могло быть достигнуто только благодаря увеличению налогов. В частности, при Витте была окончательно отменена подушная подать в земледельческих районах Сибири, оборонная подать приняла форму раскладочного налога. Но главное – Витте предпринял попытку реформирования торгово-промышленного обложения.
К концу ХIX в России существовала крайне сложная система налогообложения. Существовали следующие налоги:
· поземельный налог
· налог с недвижимости
· налог на денежные капиталы
· квартирный налог
· промысловый налог
Главный бич всех этих налогов – обложение не размера дохода, а формы собственности и личности владельца (в зависимости от гильдии, титула и т.п.). К началу двадцатого века эти налоги приносили казне около 7% от всей суммы государственных доходов[12].
Торговля и промышленность России облагались налогами в весьма малом размере. К середине девяностых годов позапрошлого столетия налоги на эти отрасли составили около 3% от всех доходов бюджета[13], хотя торговля и промышленность уже стали стержнем экономического развития и доходы от этих отраслей составляли почти половину всех доходных статей государственного бюджета.
Витте начал реформу с того, что увеличил промысловый налог с трёх процентов до пяти. Доходы казны сразу увеличились на 5 млн. рублей[14]. В 1893 г. была изложена программа Министерства финансов по реформированию налоговой отрасли, основной сутью которой было переориентирование с внешних признаков при налогообложении (см. выше) на другие, более современные методы.
Наилучшим выходом мог бы стать так называемый прогрессивный налог. Однако Россия была к этому просто не готова. Сам Витте подчеркивал, что «многие источники доходов остаются до сих пор не обложенными и у податной администрации никаких сведений о них нет…» и что «при таких условиях введение подоходного налога вызвало бы со стороны плательщиков нескончаемые попытки к сокрытию доходов…»[15]
После жарких дебатов на эту тему 8 июня 1898 года был введён промысловый налог. Сам налог состоял из основного и дополнительного. Основной налог являлся ни чем иным, как ежегодной платой за лицензию на право занятия тем или иным видом деятельности. Но теперь его размер устанавливался в зависимости от отрасли предприятия, его размеров и места положения. В связи с этим всю Российскую империю поделили на 5 экономических регионов по уровню развития. Таким образом, налогообложением в зависимости от наличия личностных привилегий или княжеского титула было покончено. Дополнительный налог, взимаемый с коллективных предприятий (акционерные общества и товарищества) подразделялся на налог с капитала и процентный сбор с прибыли. Причём процентный сбор с прибыли взимался только в том случае, если прибыль превышала 3% от основного капитала и устанавливался по принципу умеренной прогрессивности. Дополнительный налог со всех остальных предприятий взимался в виде раскладочного налога и процентного сбора с прибыли.
Новый промысловый налог несколько увеличил доходы казны (за первый же год поступления выросли с 48 млн. рублей до 61 млн. рублей, то есть 27%)[16].
Основную же массу бюджетных поступлений составляли акцизные сборы от производства таких товаров, как водка, табак, спички, керосин и сахар. Именно на увеличение акцизных сборов, то есть косвенных налогов приходилась основная часть «налоговых» доходов государственного бюджета.
Витте стоял у истоков так называемой сахарной нормировки, которая была введена в России в 1895 году. Смысл её заключался в ограждении рынка от излишков сахара путём обложения их дополнительным акцизным налогом. Потребитель сахара – российский народ – защищался от высоких цен путём выпуска на рынок неприкосновенных запасов. В результате производство сахара с 42 млн. пуд. возросло к 1899 г. до 42,8 млн. пуд., потребление его возросло с 27,8 млн. пуд. до 36,5 млн. пуд., а поступления доходов от сахарного акциза и патентного (лицензия на право производства или продажи) сбора – с 42,7 млн. пуд. до 67,5 млн. пудов[17].
Винная монополия
На момент начала работы Витте в качестве министра финансов император Александр III говорил, что его гложет то, как спивается русский народ и что пора найти какие-нибудь меры против пьянства[18].
Александр всем сердцем желал помочь русскому народу и казне, а потому и было решено ввести винную монополию – мере уникальную, не существовавшую в практике ни одной страны мира.
Основная суть питейной монополии заключается в том, что никто не может продавать вино кроме государства, производство вина должно быть ограничено теми размерами, в каких его покупает государство, а следовательно и теми условиями, на которых будет настаивать государство.
При Александре III Витте удалось заложить основы винной монополии. Первое, что было сделано – вся торговля перешла в руки государства. Ректификация (обработка спирта и приготовление водки) делалась также государством. Производство первичного спирта оставалась за частными заводчиками. Однако заводчики могли произвести лишь столько спирта, сколько предпишет государство и соответственно продавать могли только это количество.
Введение винной монополии встретило большое сопротивление в Государственном совете. Его пожилые члены имели некоторый страх перед всем новым, неведомым в их эпоху. Больше всех Витте противостоял член совета Грот, выступавший с ярким речами против введения винной монополии.
Реформа возымела положительный результат. К 1899 г. весь питейный доход составил 421,1 млн. рублей против 297,4 млн. рублей в 1894 году, а к началу 1900-х годов доля питейного дохода составила 28% всех обыкновенных бюджетных поступлений[19].
Однако реформа имела своей целью не только повышение доходов государственной казны, но также и улучшение качества крепких алкогольных напитков, взяв под контроль государства всё питейное хозяйство. попутно повысив культуру их потребления. Защищаясь от нападок со стороны своих недоброжелателей, Сергей Юльевич даже написал в одном из своих докладов, что введение казённой монополии на продажу водки «не имеет в виду найти источник доходов…в частной торговле вино и спирт появляются нередко с вредными, расшатывающими здоровье примесями. Самые условия этой торговли, допускающей, при неразборчивости в средствах, извлечение из неё наибольших выгод, способствовали укоренению многообразных злоупотреблений, разорявших низшие классы населения»[20].